один из питера, другой из воронежа

      Их тянуло. Изначально, как только они увидели друг друга. Казалось, во Вселенной случился всплеск, и вот — он.       Арсений.       Антон.       Два человека на букву «А». Один высокий, второй чуть ниже. Один из Питера, а другой — из Воронежа. Такие разные, ведь от Арсения тянет приятным одеколоном, а от Антона — сигаретами, такими горькими, что иногда от запаха слезились глаза.       У одного глаза голубые, а у другого — зеленые. И можно много примеров привести того, как много в них разного. Но лишь любовь оказалась одинаковой. Участившееся сердцебиение, когда пришло понимание, что хочется чаще видеть человека, слышать его, касаться. И это осознание долго не давало покоя обоим.       Антон увеличивал дозу никотина, а Арсений загонял себя по работе. И в тоже время, они проводили много времени друг с другом, глупо улыбаясь и хватаясь за руку во время смеха, долго заглядываясь, пока никто не видит. И оба не видели знаков внимания друг друга.       Казалось, они друг перед другом танцуют и в то же время — избегают чего-то разрушающего.       Россия — страна не для однополых отношений напоказ. К сожалению, многолетнее напоминание о том, что это неправильно и вообще, — пора в психушку, — играли свою роль. Боязнь вдруг спалиться, вызвать сомнение — била по нервам. И они трепетно хранили свое при себе. Позволяли лишь секундную слабость, посмотрев в глаза.       На самом деле, если бы не один случай, они бы так и не пришли к чему-то, продолжали бы танцы с бубном.       Случай смешной и до того глупый, но важный в их жизни. Просмотр любимой программы по телевизору. Оказалось, что нашлось еще общее — они безумно любят смотреть мультфильмы. Этого, естественно, никто не показывал, но перед друг другом можно?       И вот, идет мультфильм, сцены с тем, как поет героиня, и Шастун вдруг кладет свою голову на плечо Арсению. Того аж дернуло, и он опасливо обернулся. Лучше бы он этого не делал, хотя тут как посмотреть. Шастун смотрел до того побито. Его хотелось укутать своей любовью, нежно сжать и показать, что все хорошо. Глаза смотрели с непередаваемыми чувствами. Момент.       Момент, и Арсений понимает, что пропал. Окончательно. Что вот — его счастье, и пока есть этот самый момент, его нужно ловить. И он, чтобы не спугнуть и не делать резких движений, касается свободной рукой щеки Антона и аккуратно приподнимает его голову, а затем и сам поворачивается корпусом. И смотрит.       И тут уже давно все понятно, что все взаимно, осталось сделать последний шаг. Принцесса на фоне надрывается, поет что есть силы, насылая своим голосом «любовь». Антон, щелкнув пальцами по носу Арсения, из-за чего тот глупо заморгал, и, обхватив ладонями его лицо, трепетно, нежно, но коротко чмокнул в губы.       Сердце затрепетало, а руки уже отказывались отпускать этого человека. Хотелось и дальше целовать, но так внезапно страшно стало. Но Попов, ругая себя за тупость, ведь он тут старший, чего тут бояться, притянул его резко и смял губы. Господи. Тысяча фейерверков вспышками блеснули в закрытых глазах, дрожь по телу, неловкие касания и их жажда. Так хотелось объять в себе все это, чтобы не оставить ни остатка.       Так приятно, и в то же время так больно одновременно. Иногда даже от переизбытка чувств становится слишком больно, хочется плакать, хочется кричать и бегать.       Антон вдруг оторвался и упал лицом на плечо Арсения, всхлипнув. Его руки продолжали неосознанно поглаживать спину Попова, пока тот пытался отойти от произошедшего. В голове немножко не укладывалось. И вдруг осенило.       — Тоша, я тебя люблю. — трепетно произнес Арсений на ухо Антону, пока тот судорожно вытирал лицо о его футболку на плече.       Антон замер, затем поднял голову и долго всматривался то в один глаз, то в другой глаз напротив. А потом губы разъехались в глупой, но такой теплой-нежной-мягкой улыбке.       — Арсюш, я тебя тоже люблю, — а потом рассмеялся.       А Арсений продолжал смотреть на то, как красив человек, когда улыбается и смеется. И такой улыбки он еще ни у кого не видел.       Их любовь — самая нежная, самая теплая. Она не для чужих глаз, не для чужих разговоров, она только их. Невероятно знать и понимать, что существуют люди, созданные друг для друга. Как пазлы, которые сложились. И даже если существует множество негласных запретов, кто знает, может за одним из таких запретов — ваше счастье?