~О ревности и способах примирения~

      Джек откидывается головой на спинку сидения шумно, протяжно вздыхая и даже то, что Стью ненарочно задевает задним колесом небольшую ямку на дороге никак на него не действует. Вымученно прикрыв глаза принц думает о Джозефе и о том, как сделать так, чтобы с ним помириться. Ведь ей богу, та их ссора была совсем пустой, глупой и такой надуманной, что Джек до сих пор сокрушался по поводу того, что эта вот ерунда стоила обоим таких мучений, вдали друг от друга. Он уже сам себе давно признался в том, что несмотря на всю тайность их отношений, слишком долго без Джозефа он не может. Причем не может буквально все: ни есть, ни спать… Вот спать, особенно. Всю эту неделю, пока они не общались и не виделись, молодой принц успел возненавидеть все и всех разом. Очень плохо спал один и из-за недосыпания и раздражительности у него слегка расшатались нервы и время от времени ломило в висках. Попытки отвлечься алкоголем, тоже ожидаемо ни к чему не приводили. Обычно он не желал уступать, но здесь было другое. Ему нужен был его любимый, просто как воздух и вообще их разлуки и размолвки всегда очень его угнетали и плохо действовали морально. Потому он решил поехать к Джозефу сам именно сейчас, именно в гребанную полночь, потому что ясно чувствовал, что еще одной такой одинокой, холодной и опостылевшей ночи вынести больше не в силах. Удивительно, но такая внезапно накатившая решимость, ощутимо придала сил. Джек расправил плечи и выпрямился на сидении, внутри приятно дрожит сердце от предвкушения долгожданной встречи и страстной, горячей близости, а в голове уже приятно, сладко так туманится стоит лишь представить, как вдыхает запах волос любимого и заключит в страстные объятия. Едва Джек собрался открыть рот, чтобы попросить Стью остановиться, как водитель нарушает тишину сам: — Эх, вот не спится ж людям, а — — Ты о чем это, Стью? — спокойно интересуется Джек, приподнимая брови. — Д вот, бродят, ходят, полуночники — посетовал водитель и указал головой в ту сторону, где слева по тротуару не спеша шли два молодых парня, о чем то мило беседуя и смеясь. Джек взглянул в ту сторону и обомлел: в одном из парней, что уже удалились довольно далеко в противоположную сторону, он узнал Джозефа. Конечно, это был он. Его он узнает, даже если оглохнет, ослепнет и окосеет. Что, блядь? От резкого движения стрельнуло в затылке, а сердце на миг сбилось с ритма, подскочив к самому горлу. — Останови машину — сквозь сжатые зубы процедил его высочество. Стью на миг расстерялся и кратко взглянул на принца. Тот был сам на себя не похож: шумно дышал, побелел правой щекой, а и без того острые скулы, заострились еще сильнее за счет играющих желваков. — Останови, иначе выйду на ходу — повторил глухо Джек и водитель повиновался. — Но, ваше высочество, мы ведь еще не доехали — промямлил Стью, рационально опасаясь попасть под спонтанно изменившееся настроение принца. — Ты езжай, а я пешком пройдусь. — — Голову проветрю — с этими словами, Джек вышел из машины. Слегка поежившись от прохладного ветра, он сунул руки в карманы пальто и пошел одному ему известной дорогой, к дому Джозефа, надеясь дождаться его и его…кого? друга? кавалера? Да не важно. Дождаться и спросить: — А какого собственно хуя? — ~ Джозеф распрощался с Эдвардом где то за два квартала от своего дома. Он был очень благодарен старому школьному приятелю за то, что вытащил на вечерний сеанс в кино, буквально вырывая из плена одиночества и хандры. Фильм ему очень понравился, давно хотел он его посмотреть. О чем и сказал: — Спасибо тебе, что вытащил — Парень кивнул и пригладил рукой длинные до плеч волосы, улыбаясь: — Д незачто. Уж не знаю, что там у тебя за причина так не милосердно хандрить, но я надеюсь, что смог приободрить тебя хоть немного? — очаровательно полуулыбнулся он, проводя губами друг о друга. — Конечно же смог — кивнул ему Джозеф, благодарно улыбаясь, затем вздохнул: — А о причине, даже не спрашивай, это личное и я надеюсь, что скоро все обязательно уладится — он и правда всем сердцем в это верил. Единственное, чего он хотел это поскорее воссоединиться с Джеком. Эта разлука была уже невыносимой и он готов был наплевать на все, только бы с ним помириться. Эдвард молча кивнул, затем вздохнул: — Что ж, очень жаль. Мой отпуск уже заканчивается и завтра я уезжаю — — Рад был видеть тебя — мягко кивнул Джозеф, протягивая руку для прощального рукопожатия. Эдвард охотно сжимает его ладонь в своей и всего на пол секунды забывшись, невесомо поглаживает большим пальцем костяшки его пальцев. — Каким же дураком я был тогда, перед выпускным, что отпустил тебя — с придыханием шепчет он, а Джозеф почувствовав себя неловко, немного резко отнимает свою руку: — Все в прошлом, я уже это пережил — отчеканил он сухо и твердо. — Прощай — разворачивается и быстрым шагом идет прочь. — Счастливчик — шепчет Эдвард ему в след. — Я вот так и не смог — ~ Увидев Джека, сидящего на ступеньках около своего подъезда, Джозеф сначала своим глазам не поверил и решил, что словил галлюцинацию, но подойдя ближе он понял, что не ошибся и не обознался. Он сидел ссутулившись, сжимая в правой руке бутылку пива и смотрел себе под ноги. У Джозефа сердце зашлось от радости и желания его обнять и он прибавил шаг. Все внутри ходуном ходит, он едва решается позвать его по имени,а Джек подняв голову и увидев его ядовито произносит: — О, а чего один? — он растягивает губы в пьяную, больную усмешку и проводит губами друг о друга. Сердце, до этого колотящееся так, что едва не пробило грудь, теперь отдается лишь глухими ударами в районе солнечного сплетения. В голове туманилось, но уже совсем от другого, удушающе гибельного чувства. — Не понял? — Джозеф склоняет голову на бок и плотнее тянет шарф на шее. Что то холодает. От этого его жеста, такого родного и привычного, Джек лишь гулко сглатывает, жмурится, удерживает в себе порыв вскочить, сжать в объятиях до хруста ребер и зацеловать этого птенчика до беспамятства. Но неет, для начала надо разобраться с ебаной, не решенной проблемой, которая слишком сильно сейчас мешает банально сделать вдох и не хило так бьет по нервам, заставляя дрожать кончики пальцев на руках, а волосы на загривке вставать дыбом. Он слишком долго молчит, уставившись хмельным, шалым взглядом и Джозеф не выдерживает: — Ты может объяснишься? И с каких пор мы в такое время уже с бутылкой? — с этим напускным недовольством в голосе, так похожий сейчас на нахохлившегося воробышка, Джозеф вызывает лишь улыбку на лице у принца. Джек это и делает. Шало улыбается, издавая мягкий смешок, затем салютует ему бутылкой и одним слитным движением отхлебывает добрый глоток. Новая порция горького пойла обжигает горло, двигаясь к желудку, а туман в голове становится еще ощутимее. Он жмурится и трет переносицу, а перстни на его пальцах отливают холодной сталью, в падающем свете фонарного столба. — А с каких пор тебя это ебет? — все же вырывается с его губ. Он все так же не смотрит на него. Джозеф опешил от сухого и грубого тона любимого, отчаянно не понимая, чем он так провинился, если спустя целую неделю, Джек пришел к нему сам с очевидным намерением поругаться вновь. Или всколыхнуть уже прошлую ссору, не ясно. При этом требуя от него каких то мифических объяснений. Неприятно так дернуло в груди, а в уголках глаз начала собираться влага: — Оу, ну раз на то пошло, меня ебет все, что связанно с тобой — севшим голосом хрипит он. Джек вновь горько усмехается: — М, а может тебя ебет кто то совсем определенный? — он все же находит в себе силы взглянуть на Джозефа и устремляет взгляд воспаленных, слезящихся глаз с заломанными бровями. Парень вздрогнул, словно от пощечины, а в груди застрял вдох, вместе с заготовленным ответом. И тогда Джек заговорил за него: — Это не ты у меня спрашивай, это я у тебя буду спрашивать — он сурово свел брови. — Какого хуя блядь ты творишь? — рыкнул на него Джек, угрожающе. Конечно, он низачто не причинит Джозефу вреда, но гнев и негодование сейчас просто распирали, буквально застилая глаза. — Поиздеваться надо мной решил? — все не может успокоиться Джек. — Я неделю места себе не нахожу от тоски, волком вою, думаю о тебе и хочу помириться. У меня нервы не в пизду уже и виски разрывает от недосыпа и банальной нехватки тебя рядом — — Я еду к тебе, полный решимости даже на колени встать, лишь бы только вымолить прощение, потому что просто без тебя сдыхаю — он резко выставляет ладонь вперед, призывая Джозефа к нему не подходить. Тот повинуется, а принц продолжает: — А что делаешь ты? М? — — Гуляешь под ручку с каким то левым ебарем и мило с ним хихикаешь — он развел руки в стороны и безумно, истерично улыбнулся, облизывая губы. Джозеф лишь рвано всхлипнул и выдохнул: — Так, подожди-ка. Ты несись, но только не слишком загоняйся — спокойно произнес он, сглатывая. — С каким еще ё? — он замолкает и тут до него доходит. Джек сейчас имеет в виду Эдварда. Он наверняка видел их и уже напридумывал себе бог весть что. С души камень сваливается и он все же робко делает три шага вперед к любимому и садится пред ним на корточки: — Прошу тебя, не кричи, выслушай меня — так хочется коснуться, снять изматывающее напряжение и дрожь с его рук и тела, так хочется прижаться к нему под теплый бок и бесконечно твердить о том, как сильно его любит. Но сейчас еще рано, пока Джек накален до предела. — Это был мой школьный друг — начинает он тихонько, стеклянными глазами смотря на любимого. — Он уже давно уехал из Селома и вообще из Гильбоа. Он просто позвал меня в кино, развеяться, по дружески, разумеется — он с надеждой глядит Джеку в глаза и отчаянно хочет коснуться и убрать эту белизну с его щек, хочет поскорее обнять и успокоить. Джек лишь вздыхает, слегка покачиваясь моргает, затем так же смотрит в глаза Джозефу: — Джозеф, ты не в себе? В кино не зовут по дружески — — Я видел, какими глазами он смотрел на тебя. Не терзай мне душу, а скажи прямо, у вас что то было? — проглатывая слова тихо шепчет Джек, а по щекам его катятся слезинки. Невыносимо больно было даже допускать такое, в сто крат больнее услышать ответ, но он должен знать. Джозеф в ответ, плюет на все и одним движением забирает из ладони Джека бутылку и откидывает ее куда то в сторону, про себя удивившись, что не встретил сопротивления. Затем придвигается ближе и садится на колени между разведенных ног любимого и обхватывает его лицо ладонями: — Это ты не в себе, дурень, причем явно — — Как ты можешь такое спрашивать и вообще обо мне думать так? — он обхватывает ладонь Джека и прижимает к своей груди: — Вот, слышишь? Оно стучит, бьется каждым своим ударом лишь ради тебя — проговаривает шепотом Джозеф, склоняясь к губам любимого. — Ты принц этой страны, но моего сердца ты один единственный, неоспоримый и непогрешимый король — горячечно, сорванно сипит Джозеф, а у самого по щекам тоже уже текли первые слезы. — Повелитель моего сердца, любимый мой, я только твой, ты разве этого не знаешь? — Джек не выдержал. Слишком родной, слишком желанный и каждое сказанное им слово выжжено витиеватыми узорами на его собственном сердце. Господи, он сам чуть было не уничтожил себя во второй раз, едва не поддавшись гневу. Когда вот они, родные руки, что дарят покой, любимые губы, всего в миллиметре. Такой желанный, навсегда единственный, он рядом. Пелена с глаз спадает и принц так же глядя ему в глаза, обхватывает его плечи руками и накрывает его губы своими в жестком и голодном поцелуе. Нежно они еще успеют, сейчас хочется именно так. Голодно, страстно, хищно и напористо. — Живо в квартиру — полустонет- полурычит Джек в губы любимого, пытаясь справиться с собственным тяжелым дыханием и пока держа себя в руках, потому что член в штанах как и всегда без сбоев среагировал на Джозефа и его близость. — Это приказ, мой повелитель? — сорванно и игриво усмехнулся Джозеф ему в губы, дразня и прекрасно зная то, как он сейчас действует на Джека. Охуительно и крышесносяще, вот как. — Может и так — хищно ухмыляется Джек. ~ Ожидаемо, до квартиры Джозефа они едва добрались в уме и здравом рассудке. Потому что потом, едва захлопнув входную дверь, даже не удосуживаясь ее запереть (пф, вы о чем вообще?) набрасываются друг на друга, как изголодавшиеся тигры. Джозеф, еще там, на ступеньках ощутивший каменный стояк Джека, тут же вознамерился самолично им заняться. Выцеловав джековы губы, он опустился на колени и тут же принялся расстегивать ремень на его брюках, вместе с ширинкой Спустив их вместе с боксерами, его взору предстал до одури шикарный член любимого, в полной боевой готовности: такой красивый, крупный с красивыми переплетениями венок по всей длине и уже стекающими с кончика каплями предэякулята, что Джозеф на миг забывает как дышать и тут же нежно накрывает его ладонью и легонько дует на головку, приникая к ней губами, как если бы это были губы Джека. У принца едва не подогнулись колени и он запрокинув голову назад, легонько приложился затылком об дверь, закатывая в наслаждении глаза: — Блядь, твою мать… — голос хрипит и дрожит, он с силой жмурит глаза, но все же их открывает. Он должен видеть Джозефа сейчас и именно таким: в белой рубашке нараспашку с поднятым к верху воротом, расстегнутыми джинсами и видневшимся стоящим колом членом, так самозабвенно и нежно отсасывающим ему, что Джек уже сам в себе начинает сомневаться потому что от одного взгляда на такого взъерошенного и расхристанного любимого, рисковал кончить раньше, чем положено так и не насладившись в полной мере. Джозеф тем временем нежно и не спешно целует головку, проходится языком по всей длине, затем берет в ладонь яйца и начинает так же нежно их перекатывать, невесомо водя носом по мошонке, вдыхая пряный, мускусный аромат. Он быстренько понял, от какой ласки заставит Джека стонать и не выпуская из ладони его яички вновь дунул и поцеловал головку. И не ошибся. Джек вздрогнул всем телом и гортанно взрыкнул, поглаживая любимого по волосам: — Прекрасный мой, любимый, никому не отдам — — Мой — Джозеф взглянул на него из-под опущенных ресниц, а по щеке вновь потекла слезинка счастья. Он нежно взял его ствол в ладонь и взял в рот, аккуратно начиная посасывать. Джек уже давно уплыл куда то за грань реальности, лишь ощутив свой орган в горячем рту Джозефа. — Господи, дорогой мой — всхлипнул принц, запустив ладонь в волосы любимого, нежно поглаживая. Он самопроизвольно, тихонько толкался в его жаркий рот и взрыкивал, на грани крика лишь одно слово: — Мой. Только мой. — Как и ожидал, долго он не продержался и уже спустя минуты три, с глухим стоном излился любимому в глотку. Джозеф охотно проглотил все до капельки, едва не облизнувшись, на манер объевшегося сметаны кота. Слишком сильно он скучал и слишком сильно хотел любимого. Джек опустился вниз, попутно стягивая с себя боксеры и тут же прижался к губам любимого с поцелуем, слегка расфокусированным взглядом смотря ему в глаза: — Ты просто чертово искушение, ты знаешь? — — Способен довести меня до белого каления одним лишь прикосновением — — За это ты меня и любишь — залихватски ухмыляется Джозеф, прижимаясь своим лбом ко лбу Джека: — Больше жизни люблю — чеканит принц и словно не в себе, легким нажимом на плечи укладывает любимого на пол. — Люблю больше жизни — как мантру повторяет он и стягивает с него джинсы, вместе с трусами. Рубашку же, он решил оставить. Так горячее. Сам же склонился над членом Джозефа и вожделенно взял его в рот. Он так же целовал и облизывал, в этом плане доставления друг другу удовольствия они были схожи. Но с одной единственной разницей- Джозеф был более падким на минет и надолго его обычно не хватало. Но, как выяснилось, не только Джозеф знает все слабые места своего партнера и поэтому, Джек наклонился ниже и поцеловал его в мошонку. Тут самым важным было одновременно захватить губами и член, чтобы был своего рода контраст. После этой не хитрой ласки, Джозеф прогнулся в спине и со стоном излился в глотку Джека. Принц то же проглотил почти все, оставляя малую часть, чтобы поделиться с любимым. Он наклонился и поцеловал его, тут же ложась рядом и обнимая. Через какое то время, отдышавшись Джек спрашивает: — Ну что, повторим? — — Потому что, ты как хочешь, а я намерен не выпускать тебя из постели как минимум неделю — — Будем вместе восстанавливать мое моральное состояние — Джозеф довольно улыбнулся и исполнил все-таки свое желание, прижавшись к теплому боку Джека и целуя его в безволосую, крепкую грудь: — Я согласен, можешь хоть месяц не выпускать. Главное, чтобы ты был рядом — Джек берет его за подбородок и любовно глядит в глаза: — Я всегда буду рядом с тобой — — Очень сильно тебя люблю, мой невозможный и никому тебя не отдам — Джозеф тянется к его губам с поцелуем и задорно предлагает: — Может хотя бы в кровать переберемся? — ~