Because we are together...

      Так устал.       Так изведён.       В универе всего навалилось: одногруппник подставил со сдачей курсовой; препод решил, что он не способен сдать с первого раза; ещё все эти обязанности куратора потока, которые ему осточертели…       Да и на подработке загоняли так, что совсем выжат.       Нет сил ноги переставлять, но делает это.       Как-то привык уже.       Привык делать, что должно.       Так надоело.       Можно ему побыть слабым, беззащитным и отпустить все мысли?       На самом деле — да, можно.       Но это же так страшно, правда?       Хёнджин тихо всхлипывает, однако мгновенно стирает едва появившуюся в уголках глаз влагу и встряхивает головой.       Нельзя.       Нельзя быть таким размазнёй.       — Я дома, — говорит едва слышно, но уверен — точно не пропустят его появления.       И ведь точно.       Появляются сразу оба.       Его альфы.       Один — с тёмным, нечитаемым взглядом. Руки тут же на груди складывает и к стенке плечом приваливается. Он, видимо, пришёл не так давно — на нём зелёная кофта и тёмные джинсы, не домашняя одежда.       Второй — с хмурым, обеспокоенным выражением. Кисти в карманы убирает, неуверенный, сдерживающий порывы. Его образ делают мягче просторная белая футболка и бежевые спортивные штаны.       Хёнджин же просто замирает, сняв правый кроссовок и забыв напрочь о левом.       Переводит взгляд с одного на другого и думает совсем не о том, о чём надо бы. Как сказал бы Сан, если бы наблюдал за ним и слушал мысли — двадцать лет, а ума нет.       Минхо, на самом деле, типичный дроу — требовательный такой и идеалистичный. Считающий, что всё должно быть как по нотам, без сучка и без задоринки.       А Крис он… Ну, не совсем типичный демон, но соответствует своей расе всё равно — переответственный, исполнительный и серьёзный. От других ждёт того же. А ещё мечтает о том, чтобы все понимали собственные эмоции, как он — свои и чужие.       Только вот с ним, самым обычным амуром, они другие.       А у страха глаза велики — всё ждёт подвоха.       Выставления счёта за счастье.       — Я очень устал, — по привычке спокойно произносит. Почти без эмоций. Сросся уже с этой бронёй непроницаемости. — Пожалуйста, — но последнее слово, интонация и едва пробивающееся во взгляде — показывают истинное и дают все разрешения.       Крис оказывается мгновенно рядом и опускается на одно колено, чтобы помочь снять оставшийся кроссовок. Минхо не отстаёт, у них полсекунды разницы в старте со старшим, — принимается стаскивать чуть влажную куртку, намокшую из-за противной мороси.       Они переглядываются, молча сходятся в решении о дальнейшем, после чего Крис встаёт и отправляется на кухню, а Ли подхватывает под колени и лопатки, чтобы перенестись с ним на руках в спальню, где аккуратно усаживает на край кровати.       — Спасибо, — тихо говорит, ощущая внутреннюю дрожь. Ещё немного — чувствует — она станет и внешней. — Ты?..       Минхо просто мотает головой — не важно, что у него сегодня было.       Из-за этого хочется плакать.       Из-за осознания — по паре слов альфа понял, как важна полная концентрация на его, хёнджиновом, состоянии. А ведь Минхо — дроу, а не демон. В отличие от их старшего не умеет моментально считывать эмоции.       Крис, о котором думает амур, появляется с подносом. На том стоят стакан апельсинового, судя по запаху, сока, большая миска с водой и бутылочка его, хёнджинова, любимого ароматического масла, в то время как на плечо себе альфа закинул средних размеров полотенце.       — Сейчас вернусь, — произносит спокойно Минхо.       Ему не отвечают, не нужно.       Демон же ставит поднос на столик, что в шаге от кровати, а потом садится рядом и едва заметно улыбается Хёнджину. И тому становится почти легко.       Ласковые ладони гладят по плечу, после осторожно расстёгивают пуговицы идеально-белой рубашки.       Всё-таки внутреннее проявляется внешне — кончики пальцев и плечи предательски дрожат.       — Замёрз? — обеспокоенно уточняет Крис, хмурясь и поглаживая по шее. — Тогда лучше не обтирать тебя, а в ванну?       Хёнджин не может ответить, голос точно сорвётся, потому просто кивает и улыбается виновато самыми уголками губ.       — Хорошо, — кивает быстро и слезает с постели, чтобы уже через мгновения сделать то же, что и Минхо ранее — подхватить на руки. Только не под спину и ноги, а под бёдра, давая возможность оплести себя всеми конечностями. — Что же ты сразу не сказал?       Лишь пожимает плечами.       Ему в целом говорить сложно.       О чём угодно.       Когда приходят в необходимое помещение, почти не удивляются тому, что Минхо набирает воду в ванну.       Он просто знал, что всё сведётся к этому.       — Помоги, — коротко просит Крис, не поясняя — в чём именно. Это и не нужно, поскольку дроу и сам знает — следует до конца раздеть их младшего.       Уже оказываясь в воде и смотря в пространство перед собой нечитаемым взглядом, Хёнджин их тихо благодарит. Хочет сказать больше (на самом деле — всё), но произносит лишь это дурацкое и малозначимое «спасибо».       А альфы не давят. Принимаются осторожно его мыть — один мочалкой водит по левой руке, второй — по правой ноге, ведь устроились по диагонали друг от друга.       Поцелуи происходят одновременно: Минхо прикасается к шее сзади, а Крис — аккурат к округлости косточки, что повыше стопы.       Хёнджину остаётся только закрыть глаза и попытаться расслабиться, хотя сегодня это особенно сложно.       Всё омовение для него проходит как в тумане, лишь отдельные фрагменты нежности выхватывает — как старшие губами прикасаются то там, то тут; как поглаживают ласково; как целуют его в самом конце в обе щеки, снова — в одну и ту же секунду.       Уже когда сидит вновь на кровати, закутанный в огромное банное полотенце, Хёнджин решается сказать:       — Хочу уйти.       — Нет, — одновременно от двоих.       Они сразу понимают, о чём речь.       Вдыхает-выдыхает несколько раз, только через минуту-полторы спрашивая:       — Почему?       Старшие переглядываются, видит краем глаза и тихо цыкает из-за их телепатии, позволяющей общаться на каком-то непостижимом для него уровне. Нет, не поймите неправильно, амуры тоже способны к Зову. Просто это Хёнджин такой… Неспособный.       — В первую очередь… Потому что ты не хочешь уходить, — отвечает Крис, устраиваясь с одной стороны от омеги, в то время как Минхо опускается на постель с другой.       — А во вторую — мы не дадим твоим страхам разрушить счастье сразу троих.       — Счастье… — произносит бесцветно, уставившись в пол.       Эти двое — успешные, взрослые и умные. Цельные личности, которые прекрасно знают чего и как хотят. Один — старше на восемь лет, с охранной фирмой, которую сам поднял с нуля, другой — старше на шесть, с наследством в виде небольшого, богом забытого, бара, возведённого на уровень элиты за считанные месяцы.       И зачем им такой… серый Хёнджин? Ничего не добившийся и боящийся всего на свете? Неумеющий высказывать нормально ни мысли, ни чувства?       — Скажи — о чём думаешь, — просит с чувством демон. — Мы и так примерно понимаем, но…       — Вот именно! — прижимая к себе полотенце, в которое до сих пор закутан, вскакивает с места, оказываясь напротив, как бы в оппозиции. — Вы всё понимаете, чувствуете и так далее. Зачем мои объяснения? За каким чёртом вам я? Зачем?..       Тишина устанавливается на некоторое время, после чего Минхо всё-таки просит омегу:       — Продолжай.       — У меня ничего нет! Я сирота! Без наследства… Да что там — без гроша за душой. Ничего не могу дать, а брать — не имею права. Постоянно ощущаю себя ущербным рядом с вами. Какое будущее для нас вы видите? — спрашивает вроде озлобленно, но за каждым словом столько боли, что альфы едва сдерживаются, чтобы не поморщиться, ощущая её. — Что я… Что я могу?..       Силы, которых и так не было, видимо из какого-то резерва взялись для этой запальчивой речи, покидают окончательно — хочет усесться на пол…       …только ему не дают.       Сильные руки тянут, потому через секунду оказывается сидящим поперёк бёдер Криса, лицом к дроу, который и заговаривает первым:       — Прости, что мы с тобой ещё не обсудили всё это. Видели, что сам себя сжираешь, но… — и смотрит беспомощно на демона, тут же подключающегося:       — Но мы за свободу воли. Считаем, что можем услышать лишь то, что ты готов сказать, — ласково поглаживая по спине, одновременно поддерживает и морально, и физически. — А сейчас… Прежде, чем ответим на твои вопросы, скажи, пожалуйста, — чего ты хочешь? На самом деле?       Хёнджин молчит довольно долго, но его никто и не подумал бы торопить.       — Бояться хочу перестать.       — Ты боишься нас? Чего-то, что, по твоему мнению, мы можем сделать?       Глупо максимально, омега понимает, но Крис попадает в цель, заставляя кивнуть и сильнее кутаться в полотенце, словно то способно защитить.       — Чего именно? — уточняет осторожно Минхо. — Этого мы так и не смогли понять сами.       Уйти проще.       Не объяснять ничего.       Не умирать от жгучего стыда.       Но это ложь.       Гораздо страшнее умереть от одиночества.       Нет. Не так.       От жизни без них.       — Давайте объективно, — говорит неожиданно спокойно Хёнджин. Почти убеждает себя, что и внутренне спокоен. По крайней мере, так получается не срываться в голосе. — Вы успешны и самодостаточны. Свой бизнес, по квартире у каждого. Ментально сильны. А что есть у меня? Ещё незаконченное образование, которое после выпуска не особо много вариантов предоставит? Подработка, которая высасывает все силы, а денег приносит не так уж много? Недоразвитые способности, которые никак не выходит пробудить? Да и жилья своего нет, чтобы уйти куда-то в случае чего… Как и средств на оплату съёмного, — морщится заметно, после добавляя ещё. — И нестабильное психическое состояние, которым периодически пугаю вас.       — Слышал? Мы так хороши, — язвит дроу, тут же получая осуждающий прищур Криса, из-за которого вздыхает и смотрит нежно на Хёнджина, ловя его кисти пальцами. — Маленький, с чего ты взял, что должен сравнивать себя и нас? Почему не позволяешь нам просто позаботиться? Сто раз тебе повторял — бросай свою дурацкую подработку.       — Тебе не понять. Ты рос в… В других условиях, — фыркает тихо, опуская взгляд на полотенце, плотно окутывающее его ноги.       — Тогда давай я с тобой поговорю об этом, — вмешивается демон. — У нас-то «условия» были сходными, верно? — омега не отвечает на это, только щёки дует. Конечно, возразить-то нечего. — Итак, даже если у тебя нет…       — Дело не в том, чего у меня нет. А в том, что я не могу жить за чужой счёт. Нужно отвечать за себя и вообще…       — А если секрет как раз в том, что ты нам ничего не должен? — спрашивает удивлённо Минхо. Он очевидно силится увидеть проблему, но не получается. — Может, ты поверишь всё-таки, что никто с тебя ничего не попросит?       — Так не бывает, — грустно усмехается Хёнджин, почти готовый сдаться и сказать — да делайте уже, что хотите. Только подобное заявление не решит внутренний конфликт. Это будет побег. А он наконец принял решение не сбегать. — Вы говорите с позиции силы, а я…       — Мы с Минхо подружились, когда у него был распиздяйский образ жизни и ни малейших планов на будущее, — произносит спокойно Крис, глядя сейчас только на амура, хотя и знает, как отреагирует на эти слова дроу. — Он в принципе не знал как это — жить без табуна прислуги, что бегает и решает все вопросы.       — Эй! — ожидаемо возмущается младший альфа, после хмыкая и пожимая плечами. — Ладно, так и было, — задумывается на секунду, но тут же ехидно улыбается, гипнотизируя демона. — А у тебя вот были проблемы с бизнесом. Предлагал помочь, но…       — Я не принял помощь только потому, что уже нашёл выход, — поясняет, с укоризной качая головой, мол — пример-то не слишком удачный. Едва удерживается, чтобы не цыкнуть, однако всё-таки вместо этого смотрит на омегу, который не сводит взгляда со своей руки, которую Минхо поглаживает пальцами. — Хёнджин, — говорит серьёзно и вкрадчиво, привлекая внимание. — Почему тебе так тяжело принять нашу помощь? Нашу любовь? Ты ведь поэтому не даёшь нам объединиться и закрепить связь?       Амур краснеет и в очередной раз мечтает провалиться под землю.       Он думал из дома уйти, а не обсуждать такие глубокие вещи.       На раздумья у него вновь уходит несколько минут.       И дело вовсе не в том, что он не знает — что сказать.       Как раз в том, что именно требуется.       — Меня так учили. И показывали своими примерами. Папа вот… Доверился, позволил помочь, а в итоге остался один, со мной на руках. Отчимы появлялись и исчезали. И он мог рассчитывать только на себя. Потому что мир только таков и больше никаков. Это его слова, — потирает ноющий висок, а после продолжает. — Мне самому тоже ничего не давалось просто так. С четырнадцати лет у нас было правило… Если я чего-то хочу, то иду на подработку и добываю деньги на исполнение желаний. С учёбой по той же схеме. Поступил по максимальной скидке, но остаток доплачиваю сам, остальное тоже всё на мне. А ещё… Год назад папа умер, так что у меня вроде как и не осталось других вариантов, кроме как заботиться о себе самому.       Альфы быстро переглядываются и вновь смотрят на амура.       — Я куратор потока только потому, что это даёт привилегии в учёбе и дополнительную скидку на обучение. Хотя уже безумно задолбался на этой должности, — вздыхает и замолкает, ощущая противоречие — ему легче, ведь высказал то, что держал в себе те три месяца, что встречается с альфами, но и давление испытывает, поскольку иначе, чем «нытьё», свои слова классифицировать не может.       — А с чего ты решил, что должен жить, как твой папа? — немного зло спрашивает Минхо. Крис хочет было того одёрнуть, но не выходит. — С чего ты вдруг сравниваешь нас с теми, кто обижал и бросал его? — дроу не останавливает даже испуганный взгляд Хёнджина, продолжает закидывать вопросами с той же интонацией. — Почему ты решаешь за нас, как будет лучше? Неужели тебе не ясно, что нам не составит труда помочь, а твоя жизнь станет таким образом гораздо легче?..       — Минхо! — грозно обрывает его демон. — Ты правда сам не догоняешь? — сверкает глазами и заставляет того дёрнуть вытянутым ушком. — Да потому что он не знал другой жизни! Не видел, — последняя фраза и дальнейшие звучат спокойнее. — Не осознаёт, что можно иначе, — внезапно тяжело выдыхает и смотрит уже на омегу. — Я прав?       — Ну… Да, — едва слышно говорит и кивает.       — А ты хотел бы попробовать иначе?       Удивительно, но этот вопрос максимально мягким тоном задаёт не Крис.       Минхо.       — Если… — Хёнджин борется с внутренними противоречиями и страхами, чтобы ответить искренне. Это у него получается только через некоторое время. — Да, я бы с удовольствием… Можно же это слово использовать? Когда мне страшно… Когда почти паника, но очень хочется?       — Что… — демон задумывается, непроизвольно прижимая амура крепче к себе. — Что поможет тебе не так сильно бояться?       — Это… Мм, — запинается, но всё-таки произносит. — Если не будете давить. Если буду сам решать, когда и чему произойти. И не в короткие сроки, — Хёнджин неуверенно кидает взгляд сперва на одного альфу, а потом на второго.       — Тогда мы тоже постараемся. Да, Минхо? — Крис смотрит внимательно на того, как бы помогая ответить правильно.       Но дроу и сам чувствует верные слова.       — Мы будем прислушиваться к твоим желаниям и чувствам, — максимально серьёзно звучит. — Только давай нам знать о них, пожалуйста. Словами. Прямыми, а не намёками. Хорошо?       — Да… Я сделаю всё возможное, чтобы вы о них знали. Буду очень стараться, — омега впервые за этот разговор опускает напряжённые до того плечи и тихо выдыхает. — Какие же вы…       Альфы продолжают вместо него:       — Великолепные?       — Замечательные?       Хёнджин усмехается, удивляясь тому, что слова те выбрали разные, но почти сразу шёпотом соглашается:       — Да, всё верно. И великолепные, и замечательные.       — А теперь пойдём ужинать! — решительно закругляет обсуждение Минхо, чувствующий, что они закончили, и встаёт. Крис следует его примеру, после того, как сперва помогает встать амуру.       — Идите. Оденусь и присоединюсь к вам.       Демон салютует от виска указательным и средним пальцами, сложенными вместе, а Минхо просто кивает с лёгкой улыбкой, после чего оба разворачиваются и уходят из комнаты.       Хёнджин смотрит на удаляющиеся спины и не сдерживает несмелую улыбку.       Он и подумать не мог, что его настолько любят. Не думал, что вот так не дадут уйти.       Даже предполагать подобное, как ему казалось, было бы слишком нагло и опрометчиво.       Но теперь знает наверняка — можно преодолеть очень многое только лишь потому, что они вместе.