Meg Myers — Heart Heart Head
мне не спится вот уже больше суток
и наступит ли завтра, никто не скажет
я теряю ключи, проездной, рассудок
я теряю себя, и вот это страшно.
..., XXX
***
сегодня свет закатного солнца ощущался в разы болезненней. по стенам ползли непрошеные тени-проказы, пронзающие своими лучами и дарящие последний свет тёмной комнате. солнце как будто давало надежду, что ночи сегодня не будет и так же быстро забирало её вместе с закатными лучами. стрелки закручивались в бесконечную спираль и шли неумолимо быстро. феликс прибитый к кровати отягощающей плотью тела обвёл усталым взглядом комнату, скользнул по ползущим лучам, а они, в свою очередь, коснулись его лица и обожгли. конец близок, стремительно пронеслось в голове. конец дня. по телеку целый день передавали какие-то волны. от них уставали глаза и плавился разум, и замученный сонливой усталостью феликс выключил их. мобильник сел и больше помощи от него не было, а ведь в другое время он мог позвонить хенджину и попросить его остаться на ночь. тогда и сны снятся приятнее, и в душе становится тихо. но хенджин уехал из города, а телефон неподходяще сел, а потому оставалось только скоропостижно переставить телефон на полку к зарядке. от редкого и не длительного сна под глазами образовались впалые дыры, из которых смотрели маленькие чёрные глазки, и кратеры в виде тёмных кругов. а ведь с хенджином он наверняка мог хоть немного поспать. глаза постоянно чесались, отчего все другие мысли разом забывались и хотелось только выколупать глаза поскорей наружу. возможно тогда не придётся наблюдать и эту ночь — мысль, как спасательный круг. подарила надежду и тут же отобрала её со словами — «на палубе спасательных кругов нет!» три шага прямо. четыре направо. ещё три направо. с усилием встав феликс теперь наворачивал круги по комнате. приближалась ночь. и с её наступлением ликс становился всё нервознее и суевернее. — четыре таблетки на ночь, закрыть все поверхности, из которых что-то может вылезти, и дождаться рассвета. он прокусил палец и произнёс всё ещё раз, с параноидальной придирчивостью ничего не забыть. это была уже четвёртая проверка себя. ликс задумчиво расчесывал раны на руке. зубы царапали ногти в ожидании, оставляя стружку во тру, не имеющую вкуса, но напоминающую о его тиках. ликс схватил, спрятанный им когда-то, мел из-под ковра и маниакально стал чертить круг вокруг кровати. комната становилось маленькой, а чернящих углов, пугающих своей неизвестностью, становилось больше, и он паниковал. феликс высыпал на цветастый ковёр бело-красные таблетки. пересчитал их, разнервничавшись пересчитал ещё раз и проглотил не запивая. — шкаф. трещина в полу. мышки под кроватью. — нет. там точно были не мышки. ликс натянул на ноги носки посильней, чтобы никто не ухватил его за пятку. перечисляемые места были местом частых появлений кошмаров. хотя феликсу казалось, что у него богатая — больная — фантазия, и она просто играет против него, образами комнаты в ночи, злую шутку. — дурацкая голова. и совсем, совсем не смешная шутка. может в комнате и нет ничего. тогда почему так реально — прокралась скребущая мысль под сердце ликса — и почему так больно. ликс снова почесал руку и поморщился от того, что стало ощутимо больно. встал и закрыл на четвёртый замок свою дверь. вдруг это поможет. если подумать, то по какому принципу кошмары выбирают к кому пробраться? по принципу параноика, думающего, что заботится о себе, а сам роет яму. в дом, где больше замков. оттуда сложнее сбежать. — пропало. моргнув феликс заметил, что лежит на старом ковре. главным правилом всегда оставалось дождаться рассвета. запоют птицы, появится солнце и он жилец. но сейчас он ничего не видел. — проклятье. в комнате стало стремительно темнеть. он не спал слишком долго, чтобы не отрубиться. — страшно. на шёпот никто не ответил. ликс подрывается и прячется в кровать, натягивая на себя одеяло. закрывает глаза и прижимается к самой стене, ведь, вдруг позади кто-то есть? с наступлением темноты часы замедлили стрелки. они играли против него, как и всё вокруг. до утра оставалось слишком много. — предатели. сухо выдавил ликс. он снова чесал глаза, на этот раз от вкраплений солёной воды в уголках глаз и зудящей боли, но делал это так, чтобы видеть всё, даже через пелену. он явственно ощущал себя не в безопасности, даже заперевшись и перестраховавшись. комната его не защищала. в темноте мерещились тени, и с каждым прикрыванием глаз они казалось оказывались всё ближе. в окне блестела полная луна. — эй птички, слышите меня? — шепнул феликс и всё замолкло — пожалуйста, пойте сегодня ночью. но птици не пели за окном. их не стоило ждать до утра. снова стало шумно. как будто в этой темноте что-то находило свой звук и устраивало неразборчивую вакханалию шорохов и игр теней, заявляя своё появление. возможно феликс всегда это слышал, но никогда не понимал, что они были здесь. — тик-так— тик-так кажется схожу с ума — повторяя за стрелками часов подумал феликс и был недалёк от истины. окна затрещали, хотя на улице совсем не было холодно. на улице было, возможно, даже безопаснее. в душу пробирались скребущие тени и вонзали свои длинные когти в ноги, заставляя их неметь и оставаться на месте. но иди никуда и не хотелось. в этом, казалось, не было смысла. — кто здесь? — вопрос в пустоту. всё стало приобретать общую какофонию голосов. феликс сверлил глазами-бусинами щель в шкафу, откуда доносилось протяжное сопение, и расчерчивал на ладони вены ногтём. стены скрипуче отвечали ему его голосом. такая схожесть холодила спину. пол заскрипел и феликс дёрнулся, переведя взгляд на источник звука. из-под половиц шмыгнула тень и ликс трясущимися руками сжал на груди крестик. — это мне кажется-кажется-кажется… заплетался язык, откашливая слова, срывая с губ запёкшуюся кровь с прошлых ночей, когда в приступе паники он сгрыз почти весь свой рот. по полу что-то перекатилось. феликс выглянул с кровати. его качнуло, и стены стали рости, а в глазах помутилось. он оставался крошечным пятном, на своей такой же ничтожно маленькой кровати. то, что он видел ранее на полу, снова пропало. всё притихло. и ликс тоже затаился. — кто здесь? наивный вопрос, который он задавал в пустоту четырёх стен уже не раз, но как в первый, каждый раз надеялся, что он будет последним. в ответ тишина. только в углу выросла тень с деревянный шкаф и упёрлась в потолок. ей было там тесно. в груди похолодело и резко бросило в жар. ликс покосился одним глазом на тумбу у кровати. второй был прикован к тени в углу. стянул быстрой рукой таблетки на завтрашний день и разжевал их крошащимися зубами. на завтра, не осталось. в углу больше никого не было. — сейчас отпустит… сейчас всё прекратится… эти таблетки прописал феликсу врач, когда, кажется, тот пожаловался на длительные, повторяющиеся кошмары. а может они были от другого, но феликс всё равно их пил, потому что, ну а вдруг, поможет. на часах было чуть больше за полночь. под столом что-то зашумело. ликс перевёл испуганный, воспалённый взгляд на звук. таблетки должны были помочь. из темноты на него глядели его же глаза. лишившись возможности проронить и слова феликс выглянул из-за кровати сильней, позабыв про своё надёжное укрытие. до слуха донёсся чавкающий звук и всё внутри затрепетало. это всё фантазия — убеждал себя феликс. но разве такое можно представить? в нос ударил запах крови и он осел в ужасе. под столом зашумели и глянули чёрными, как ночь — как у феликса — глазами. на него смотрел он же. изо рта у него торчала окровавленная нога, в таких же пёстрых штанах в клеточку, которые были на самом феликсе. ликс глянул на свою ногу и истошно заорал. у него не было левой ноги. лицо феликса из-под стола улыбнулось дикой улыбкой и он на четвереньках пополз к кровати. ликс вскрикнул, надорвав связки, и отполз к самой стене. глянул на ногу, она была на месте. — это… это не правильно, такого не может быть. такого не было. так не бывает! он стал бормотать всё громче и громче, голос стал дрожать. глаза полоумно бегали по комнате, искали что-то, хотя известно что. но не нашли. куда? — засело в голове. куда оно делось? если я потерял его, значит оно уже точно нашло меня. заскрипела дверь шкафа. ликс сжал крестик и тот оборвался с шеи. из шкафа вывалились рука. затем вторая. из ящиков полилась кровь. — это не правда, не правда. мотая головой из стороны в сторону он сжал в руках светлые, полупрозрачные секущиеся концы волос. метнулся к двери. стал дёргать замок, но тот не поддавался и вовсе исчез. — нет-нет-нет! из двери вылезли безобразные руки, и феликс едва успел отпрыгнуть, чтобы с него не сорвали кожу. отступил, пошатнулся и упал на пол, спотыкаясь о что-то круглое. оглянувшись он заорал не своим голосом, подбирая ноги. на него смотрела его оторванная голова. она бормотала что-то страшное и феликс почти потерял сознание пока кричал. — кто нибудь… по стенам поползли тени, и конечный пункт у них был феликс, взобравшийся и зажавшийся на кровати, от бессилия и паники. с пола стали взбираться цепкие руки, хватающие края одеяла, и оттягивающие их на себя. они старались добраться до него и ухватить, чтобы не отцепиться. — кто-нибудь..!! истошно кричит, дёргает ногами в попытке отбиться. бедный ребёнок с поломанным восприятием, он видит эту комнату иначе. вокруг него пляшут краски, всё вертится и смешивается. фигуры растут и скачут, и в этих предсмертных красках он видит — предрешённый конец. — уйдите прочь! помогите! но никто его не слышит. его хватают, а он вырывается. он видит космос на потолке. решает не всматриваться, чтобы не видеть в этих звёздах сверкающие хищным голодом глаза. ещё немного и его разорвут. как ту обёртку от таблеток, которую он разрывал каждый раз не читая и выпивал содержимое. стены сужаются, готовые расплющить его внутренности. всё самое страшное, что таилось в его комнате, вылезло и ползло перебираясь по всем поверхностям до феликса. а он жмурится, не в силах видеть, что будет дальше он судорожно смотрит на свой спасительный круг на стене — часы — они идут в обратную сторону. ликс воет не своим голосом от бессилия. всё идёт против него. птицы нарочно не поют за окном, а солнце нарочно не встаёт раньше времени. — это всё не правда! нет! нет! нет!! кричит, а после шипит царапающим голосом и давится буквами, вырывая волосы с головы. крестик из руки он выронил и больше не нашёл. шум сливающийся с ужасом достиг апогеи и стих.***
часы медленно тикали на стене, показывая 5:43. птицы затянули звонкую песню на ближайших деревьях. в комнату осторожно заглядывали непрошеные первые солнечные лучи, освещая все тёмные, ночные, страшные углы, новым светом. все ночные страхи стали закрытым шкафом, вещами под столом или футбольным мячом у кровати. мел под ковром под половицами. аккуратно заправленная мягкая постель. крестик мирно лежит на тумбе у кровати. замки в закрытом состоянии покорно висят на двери. из открытого окна в комнату проникает холодный утренний воздух, раздувая раздёрнутые шторы. свет заглядывает в пустую комнату. феликса в ней нет.