Папочкин принц

Даня захотел поучаствовать в известном веселом конкурсе, когда число участников на один больше числа стульчиков и нужно успеть занять стул в тот момент, как остановилась музыка. Кто не успел — выбывает. В финале остались только Даня и еще один чернявый «малыш» по виду на пару лет его старше. Музыка прекратилась, но другой мальчишка, к несчастью, оказался проворнее и занял стульчик первым. Что тут началось! Данька расстроился и в досаде принялся реветь и топать ногами. «Не честно! Данечка выиграл!» — визжал избалованный до безобразия 19-летний красавец, как будто ему и вправду было года три. Няни и аниматоры всячески пытались унять «малыша», но тщетно. И тут избыток съеденного фастфуда и сладостей и топанье ножками сыграли с капризным мальчиком злую шутку. В животике у него заурчало, Данечка звонко и протяжно пукнул, свел ножки вместе, но это не помогло: он обкакался прямо на виду у всех, да так сильно, что подгузник не выдержал такого напора и на шортиках появилось коричневое пятно. Другие «ребятишки» засмеялись над ним, уж больно забавно выглядел этот наложивший в штаны и зареванный кудрявый капризуля. Даже аниматоры еле сдерживали улыбки. Тут Данька от злости и обиды на всех рванул к кенди-бару и дернул со всей силы за край скатерти. В один момент все угощения оказались на полу, а главное — красивейший именинный торт превратился в жалкую кучу из крема и бисквита, из которой торчал золотой рог единорога. Все ахнули, а именинница залилась слезами. Никого не слушая, продолжая рыдать, Даня выбежал из зала. Няня не могла угнаться за ним. Он кинулся прямиком в дверь, за которой отдыхали «счастливые папочки». Это был зал в классическом английском стиле, наподобие клуба джентльменов. Деловые мужчины курили сигары, пили кофе и кое-что покрепче и обсуждали политические и деловые вопросы, пока их «сладкие детки» развлекались под присмотром нянек и аниматоров. Кое-кто играл в бильярд или карты. Среди них было несколько лиц то и дело мелькавших по телевизору, крупные бизнесмены и политики. Данька распахнул дверь и ворвался туда как ураган, в слезах и с воплем «Папочкааа!» Увидев Вадима, который спокойно пил кофе и читал какие-то бумаги, он кинулся к нему и заревел: «Тут плохие детки! Поехали домой!». Неосторожно повернувшись, Даня случайно опрокинул кофейную чашку, и темно-коричневая жидкость залила все важные документы, лежавшие на столе. Вадим сжал губы, посмотрел на рыдающего Даньку и ледяным тоном сказал: — Ты что это устраиваешь?! Как ты себя ведешь?! Один из присутствующих с улыбкой сказал: — Кажется, кого-то сегодня дома ждет порка! — остальные тоже заулыбались. — Плохо воспитываешь малыша, Вадим Сергеич, — добавил другой, — такого хулигана надо коленками на горох на пару часиков, капризы как рукой снимет. — Вот тебе и ангелочек, — присвистнул Данькин ректор. — Прошу прощения, господа! — сказал Вадим, поднимая сопротивляющегося и дрыгающего руками и ногами Даньку на руки. Все гости смотрели, как папочка уносит своего истерящего и обкаканного «малыша» в машину. За ним бежали няньки, пытаясь оправдаться, но на них взбешенный Вадим только шикнул. — Мы сейчас же отправляемся домой! Сколько был на праздниках, еще ни разу такого отвратительного поведения не видел! — зло выговаривал он провинившемуся малышу. Никогда еще с самого первого дня Даня не видел папочку таким сердитым. От этого злого тона, от обиды, от боли в животике слезы еще сильнее полились у него из глаз. Оставив Даньку с нянями в машине, Вадим Сергеевич отправился извиняться за своего невоспитанного сыночка и возмещать ущерб имениннице и ее папочке. Впервые он был по-настоящему сердит не только на Даньку, но и на себя, за то, что слишком полюбив мальчишку, закрывал глаза на его капризы и непослушание. Вернувшись в машину, Вадим увидел, что Даньку уже немного успокоили, и он сидел в своем детском кресле, зареванный, уже в чистом подгузнике и шортиках, посасывая смесь с лекарством из бутылочки. Няня нежно поглаживала ему животик, который продолжал бурчать, и Данечка периодически попукивал. Тут Вадиму стало и жалко Даньку, и безумно захотелось зацеловать его. Слабость Вадима была в любви к Даньке, а еще в том, что его невероятно заводило это совершенно искреннее поведение балованного ребенка. Данька не играл, не кривлялся, он стал таким, а может и был всегда. И это бесконечно пленяло Вадима Сергеевича. Но все же, надо бы напомнить принцу, кто тут малыш, а кто папочка. Вадим погладил животик Даньки, поцеловал в лоб и произнес, уже мягче: — Данечка, ты себя очень плохо вел. Не слушался няню. Своими капризами испортил чужой праздник. Дома тебя ждет наказание.