***
Крышка от бутылки была открыта о стол, что создавало впечатление о том, что Зое длительное время жила в Подземном городе, откуда и узнала этот бандитский способ, которым пользуются самые заядлые алкоголики тех катакомб. А чем сейчас отличалась от них Ханджи? Почти ничем, разве что бухло было не по карману простолюдинам. Ну а то, что она решила споить эту красивую малолетку, означало абсолютное уподобление тем, грубо выражаясь, отбросам общества. Смягчало лишь то, что у неё не клубилось плохих мыслей насчёт девчонки, если, конечно, та не захочет сама.***
Зое любила в молодости, ровно как и сейчас, две вещи: розовый цвет и титанов. Тогда её украшало пышное ярко-розовое платье, а каблуки были в два раза выше, чем сейчас. Длинные черные перчатки будто удлиняли руки молодой, на тот момент, женщины. Приглашение на бал в стене Сине раздобыла ей тогда разведчица из богатой семьи, которая была её подругой. В тот день учёная была на седьмом небе от счастья и потратила все свои сбережения на этот наряд из чистого шёлка. Когда она приехала на место, то от неё не отрывали взгляд как мужчины, так и женщины, желая посмотреть на её платье (а некоторые на то, что под ним). Зайдя во дворец всё было дальше как в тумане: музыка, танцы и выпивка, ну в общем, идеальная ночь. А в один момент она стала ещё лучше: к ней подошла она… Камелия Лоуренс, а если точнее — любовь с первого взгляда для Ханджи. Женщина пригласила её на танец, и появился в жизни Зое третий пункт обожания. Она уже не помнит, в какой момент они удалились с вечера, после чего сердце учёной треснуло так же неожиданно, как и вскипело: Камелия замужем и у неё есть двое детей. Ей было совсем не до неё, но устоять перед изменой она не смогла. Зое помнила отлично, как она ударила рукой по стеклу окна кареты, достигая пика. Лоуренс была невероятно похожа на Микасу внешне, только была старше её в два раза. Нет, Микаса другая — юная, храбрая девушка. То ли так влиял алкоголь, то ли она стала новой любовью Ханджи. Ей даже в очках становилось плохо видно, ибо её чертовски стала заводить Аккерман. Она смотрела сейчас только сердцем. «Забудь её, она не Камелия, ты можешь разрушить её жизнь» — шептал её внутренний голос, и Зое хотела бы слушать его, но было бы это так же просто, как казалось. Слишком много дурмана в крови и душе… — Что с вами такое, мисс Ханджи? — заинтересовалась азиатка. — Вы что-то хотели? — Чего я хотела?.. — хрипло произнесла новый командир Разведки. — Если я скажу тебе, чего я хотела, то ты бы охерела. Слишком сильно перебрала… Микаса не приставала с распросами подробностей. Она взяла со столика бутылку вина и залпом допила оставшуюся чуть меньше половины жидкости. Вино текло мимо её рта из-за трясущихся рук, оставаясь на щеках и белоснежной форменной рубашке, создавая впечатление, что великий мастер пошил девушке эту «дизайнерскую кофту с пятнами». Она больше не выпьет ни капли, ибо попросту не влезет. Всё её тело будто набито ватой, лицо красное и искусственно счастливое. Микаса получила то, что желала: почувствовала, что такое нажраться до ручки. Сейчас она не решала, хорошо ей или плохо, она просто смотрела на Ханджи. Неотрывно, буквально пожирая взглядом. — Мне стало жарко… — прошептала Аккерман. — Я боюсь сгореть… — Конечно, — с упрёком (хотя сама в состоянии не лучше) ответила Зое. — Ты перебрала! Зое ожидала многое, но точно не то, что Микаса начнёт полноценно раздеваться. Она скоро доиграется, ей-богу… Пуговицы кофты расстёгивались с трудом, ибо девушка просто умирала от духоты и жара в теле. Если младшую тянет раздеваться и провоцировать, то старшую — раздевать её… рентгеновским взглядом своего единственного глаза. Её, взрослую, умную, уважаемую в обществе женщину, с какого-то перепугу возбуждает мелкая пьяная чертовка, у которой молоко (вино) ещё не обсохло на губах… Возмутительно! Сама разрешила ей пить, не так ли, Зое? Ещё деталь, которая бесит сейчас Ханджи — это красный шарф Аккерман, и будь он нормально завязан в данный момент, то такого внимания бы не вызвал. Эта девчонка умудрилась развязать его и теперь он сексуально свисал по её плечам. Учёная сжала кисти рук до побеления костяшек, что издали еле слышный хруст. Вот сейчас она и спирт мечтали обернуть его вокруг ее шеи и душить до полусмерти, но не грубо. Командор Разведки тащилась от асфиксии… Ханджи снова глянула на Микасу и, позабыв про тревогу и осторожность, спросила: — Ты когда-нибудь целовалась, деточка? — «Скромность — второе имя Зое, не так ли?» — Да, было разок с Эреном год назад, — без стеснения ответила Аккерман. — Даже с языком… — тут она уже покраснела не от выпивки. Командор хмыкнула, а потом звонко рассмеялась, демонстративно хватаясь за живот. — Тоже мне, Героиня Любви… Ну и как оно было? Хоть понравилось тебе? Если что, извини. Не могу сдержать своё излишнее женское любопытство, — подросток замялась, а потом ответила: — Если честно, то не очень. А также грубо и сухо. Но это ничего, Эрена можно понять. Для нас обоих это было впервые. — Мда… Ты меня ничуть не удивила, Микаса, — прохрипела женщина. — Мужики никогда не делали ничего для нас полностью так, как мы бы хотели. Знаю на личном опыте… Я бы быстрее замутила с титаном, чем с таким оболдуем, как твой сводный брат. Этот шарф — его подарок, верно? — Да, он подарил его мне в детстве, — ответила девушка. Зое в шоке, что стала говорить и спрашивать подобное, но… на то оно и состояние алкогольного опьянения, чтобы откровенничать с такой же алкашиной об её первом поцелуе. Эх, жаль, что он был не с ней… Но всё ещё можно было исправить, хоть сейчас. Зое прекрасно знала, что, сделав лишь шаг, то её уже будет не остановить. А впрочем… Об этом она будет думать на трезвую, а сейчас её не остановит почти ничего. Настало время делать первый шаг… — Микаса, а ты не хочешь повторить тот момент со мной? Уж поверь, я не такая соплячка, как наш обсуждаемый субъект. Я научу тебя, как нужно правильно целоваться (естественно, что этим не обойдется). — Но вы же… женщина… — смущённо прошептала девочка. — Ой, прям тебя это касается… Я вижу, как ты уже битый час пялишься на мои сиськи. Хочешь, я покажу тебе их поближе? Учти, они не очень большие, — произнесла Зое и начала расстёгивать пиджак, откидывая его в сторону, под которым был всего лишь белый топ, — в данный момент решетка для возбужденных сосков. Микаса была в полном шоке, наблюдая, как гладкая плотная ткань кожаной перчатки заскользила по её бедру, поднимаясь на оголённый живот, а дальше… Чужие губы грубо захватили собственные. И это не страх, не смущение, — это поведение взрослой женщины, пробовавшей всякое. Девушке не хотелось её отталкивать, плевать что дальше, но если бы хотела, то тоже б не смогла. Ханджи — командор, а она — простая рядовая девка. Лишь корм титанам, ну и что, что лучше остальных… Таких ежегодно погибают сотни. Официально она пока ничто, ценность лишь для друзей и Зое. Второй лишь стоит приказать… Вообще перспектива увидеть учёную голой для юной Аккерман была великой честью, опять же из-за звания и… чувств? О да, облапать задницу такой шикарной бабы, как Зое, будет весьма заманчиво. А её губы… Господи, что они вытворяют… Чёртово бухло, и пошёл нахер, Эрен, — идеальное описание чувств Микасы, которую уже завалили на диван. Нахуй это прошлое и будущее, ибо настоящее есть сейчас… С Зое Ханджи. Девушка вновь зацепилась за старшую ещё немного кровоточащей рукой, снимая её очки и опуская их на пол. Появился большой риск раздавить названный предмет ногами, шатаясь и направляясь к кровати. После того, как азиатка полностью испортила причёску учёной, Зое хриплым и довольным голосом задала вопрос: — Что скажешь, девочка? Я была лучше того дурачка с титаньей жидкостью в мозгу спины? Она должна быть лучше него, пропасть ей, если не сможет. — Определённо… — пылко произнес этот звонкий, но переживший немало детский голосок. Зое устраивал только такой ответ, и… Микаса скоро так же будет любить розовый цвет… Она медленно, с каким-то еле уловимым чувством, вытащила из волос женщины шпильки и бросила их на пол, поднимая ладонь чуть вверх. Аккерманы совершенны всегда, даже когда в стельку. Последний штрих — резинка, и волосы Ханджи красиво заструились по обнажённым острым плечам. Русые локоны забрались к девушке в нос, когда старшая снова поцеловала её. Глубоко и страстно, так же как и в первый раз, а дальше… Жёсткая, грубая хватка на шее, сдавливающая горло. Перчатки были лишь оковами для её любопытных пальцев, учёная здорово разгуляется, когда их снимет. Микаса дёрнулась, а Ханджи почти полностью перекрыла ей доступ к кислороду. Ладонь девушки легла на перчатку, умоляя это прекратить, но какой-то незримый кусочек её подсознания просил этого не делать. На своё удивление, Зое быстро её отпустила, учитывая, как она любит душить своих партнёрш. У неё всё ещё было впереди. Она уселась на бёдра младшей и пробормотала: — Хочешь продолжить, дорогуша? Решай быстро, ибо я сейчас не намерена ждать. Если нет, то вали отсюда в казарму. Ну а если да, то к моей кровати. Микаса застыла. Она совсем не ожидала, что их «учебный поцелуй» зайдёт до таких событий. Тем не менее, между ног было уже далеко не сухо (опять же, виной спирт), а вообще… похуй. Плевала она на последствия, это будет утренняя рутина, а сейчас девушка хотела Ханджи. И вообще неважно, что это будет её первый раз, об этом она будет думать потом. Ей не нужны слова, Микаса сама поцеловала командующую, обхватывая руками её красивую шею. — Да, — грубое единственное слово, пропитанное алкоголем и собственничеством. Девушка не будет жалеть, она в этом твёрдо уверена. Эта личность из тех, кто идёт до конца. — Уверена? — переспросила женщина, давая ей последний шанс уйти. В этот момент Микасу всего на мгновение кольнула острая игла сомнения и страха, но это было мимолётно, поэтому она снова заявила: — Я никуда не уйду, — уже рассеяно и хрипло. — Даже если вы прикажете мне уйти. Я готова к наказанию. Ханджи добралась до своих перчаток, медленно, словно играясь, освободила длинные пальцы с отросшими от времени ногтями, а затем… грубый поцелуй и обхват бедер девчонки до боли и синяков, полнейший водоворот в голове, после которого, безо всякой нежности, приземление на шёлковые простыни. Микасе плевать, она расслабленная и до ужаса мокрая, о, не утаить от взора Главной львицы прайда Разведки, как эта перебравшая маленькая сучка трётся о матрас… Только сапогами пачкает дорогую простынь… За это она заплатит тоже, причём не парой секунд сдавленной глотки. Зое не будет с ней сильно грубой, но и на «ваниль» пусть не надеется. Ханджи не такая… Жёлтый уровень жёсткости, можно сказать. Она будет над ней главной, даст по полной почувствовать это, заставит утопать в своей власти. Проблема сапог лишена быстро (слава богу, что на ней сейчас нет ремней УПМ), этот ненужный атрибут обуви откинут в самый дальний угол вместе с лакированными парадными туфлями Ханджи. Зое навалилась на неё, целуя в шею и чуть прикусывая жилку на ней. Она намерена её «заклеймить» своим «печатным станком». Шарф в помощь прикрывать эти красные «укусы насекомых» (типичная отмазка у молодёжи). Кстати, об её шарфе и мечте командующей: он теперь скручен вокруг шеи, снова заставляя Микасу тащиться от новообретённого фетиша. Она еле слышно расслабленно хрипела, ища своими губы учёной. Но Зое сейчас не до этой сладости цвета нежной розы, она развернула другую, стягивая в сторону штаны девушки. Ханджи мягко, с притворной обманчивой нежностью коснулась мягкой кожи бедра около кружевной резинки, а затем резко и неслабо укусила, заставляя негромко вскрикнуть. Микаса сама сейчас похожа на сказочный цветок или диковинную сладость, но явно по возможностям не для всех. Её достойна только главная. Женщина рвано, глубоко целовала её тело, проходя языком по следам от ремней УПМ, кусала зону чуть ниже бюстгальтера. Бюстгальтер… Настоящее мучение для налитых проспиртованной кровью роскошных бусинок, на которые так мечтал посмотреть засранец Йегер. Командующая не собиралась церемониться с этим неоспоримо красивым белым кружевом (хотя Ханджи было жалко портить такую эстетичную вещь), она буквально сорвала его, повреждая резинку на груди. Ну и чёрт с ним, по-видимому, Аккерман сделанное ею не очень и волнует. Зое купит ей новый, даже намного лучше испорченного. Топ скинулся к краю и улетел на пол вместе со штанами женщины. Девушка никогда не задумывалась, насколько красивые ноги у её начальницы, а теперь увидела, что там было на что посмотреть. Они были длинные, грациозные, покрытые мелкими ссадинами и шрамами, которые показывали её силу, мужество и храбрость. Женщина оседлала бёдра девочки и сексуально потёрлась об них, пьяно улыбаясь и распаляя до краев. Старшая положила руку на лобок, скрытый дорогой столичной тканью и стала водить по нему рукой, качая бёдрами и издавая еле слышные вздохи. — Неотрывно смотришь, мелкая извращенка? — со смехом и упрёком заявила учёная. — Смотри-ка, даже не краснеет. Зое наклонилась и снова поцеловала её, разматывая капкан из шарфа на шее. Микаса наконец-то смогла вдохнуть полной грудью после таких для неё извращенных игр. Красную ткань Ханджи откинула с нескрываемым презрением, ибо сейчас её тараканы в голове хотели сожрать заживо и по частям Эрена за ужасный первый поцелуй у девчонки. Микаса прикрыла глаза, когда её поцеловали снова, на сей раз в маленький розовый сосок, вбирая его в рот и тщательно вылизывая. Ученая не могла полноразмерно контролировать свои действия, она не ручалась за отсутствие боли и дискомфорта. Микаса не несла ответственности за себя и свои ощущения. Назад дороги уже не было… Но младшая не собиралась отступать, правда Зое уже придумала ей новое испытание…***
— На колени перед главнокомандующей, рядовая Аккерман, — произнесла Зое властным тоном, заставляя девушку слезть с кровати и сесть на прикроватный коврик. Микаса подчинилась, вообще не понимая, для чего это нужно. Женщина подцепила свои кружевные дорогие трусики и, чуть не порвав, стянула их на пол слегка дрожащими руками. — Ну, я думаю, до тебя доходит, что от тебя требуется, Микаса? — произнесла она, широко разведя стройные ноги. — Нет, я совсем не понимаю, что нужно делать, — ответила невинная девушка. — Воспользуйся своим ртом, или я никогда не доберусь до твоей дырочки сегодня, — снова ответили грозным, поучительным тоном. — Да, усеки, девочка, всё хорошее нужно заслужить. И не надейся, что я сделаю тебе то же самое. Всё-таки звание имеет значение. И если захочешь, то можешь быть грубой или более резкой, мне уже не шестнадцать лет. — Простите, но… Я не умею, от слова совсем, это делать, — замялась Микаса. — Боюсь, я вас разочарую. Я-то целоваться только сейчас нормально научилась. — Девочка моя, ты никогда меня не разочаруешь, я безумно рада, что ты даже согласилась. Поверь, ты быстро научишься, это будет основано на инстинктах, — нежно произнесла Ханджи, направляя голову Микасы к своему влажному розовому бутону. Она робко коснулась языком, словно пробуя его на вкус, и слегка задвигала им, заставляя распуститься. Сейчас в душе девчушки бушуют смешанные противоречивые чувства, но среди них нет отвращения, зато есть страх. Боязнь ошибки, тревога о случайной боли, но как сказала Зое… «Мне плевать на все дальнейшие ощущения, лишь бы ты подчинилась». Что ж, она ещё заставит учёную молить о пощаде… Аккерман задвигала языком ещё раз, затем поцеловала клитор, после чего старшая показала, что та на правильном пути своим громким, но не вульгарным стоном. Пошлой она будет не при ней. Зое знала, что это не понравится Микасе. Её девочка желала её другой, женщина готова показать ей настоящую себя. — Да, вот здесь, моя девочка, — ещё не пылко от возбуждения произносит командующая. — Только теперь чуть быстрее. О, Зое была немного в шоке, насколько быстро может двигать языком Микаса. Она давно не взмокала так быстро, пожалуй, ей стоит наградить чем-нибудь эту пьяную нежную розу, этот неизведанный ранее волшебный цветок. Ханджи обдумывала чем, но об этом после. Сейчас же она вновь заставила быть быстрее эту