Кот

У Шэдоу дома жил монстр. Размером с цветочный горшок, толстый и чёрный как смерть, с белым пятнышком схмуренной морды. Ненавидящий всё и вся. Устраивающий кошачьи концерты по пять раз на дню, так удачно во время отсутствия Шэдоу, что соседям ничего не оставалось как смириться с одинокими дневными завываниями, которые обходили ной даже их пса. Кот Шэдоу вообще всех животных в доме превосходил и, выходя погулять по коридору, превращался в настоящего льва — короля многоэтажной саванны, а каждого человека или зверя, что пытался это оспорить, ждали острые клыки и когти в мягкое место. Или утренний сюрприз на ковре у двери. Кот или скорее смертоносное недоразумение из их рода не уважал особенно гостей, что смели войти на его территорию, посему не брезговал помечать их обувь или точить об повешенные ими куртки коготки. Больше походя на бешеное-дикое сбежавшее из леса, но обожающее рыбку и ласку. Правда, лишь от хозяина. Единственного, кого он любил. Соседи поначалу даже сочувствовали Шэдоу, думать боялись, как эти два одичавших монстра вместе уживаются. А кот к Шэдоу относился как к собственной матери, позволяя погладить десять раз на дню, ложась брюшком к верху, приглашая ткнуться лицом, метил макушкой ботинки по приходу хозяина и лизал щёку, горделиво мурча. Только Шэдоу на всём этом презренном свете кот уважал и, может быть, даже признавал таким же главным в доме, как и себя. А Шэдоу относился к нему не менее льстиво — кормил дорогими кормами, питаясь сам чаще едой быстрой заварки или прокисшим из полупустого холодильника, покупал игрушки, забывая оплатить собственный вай-фай и несколько лежанок, пускай коту ничего не заменял мягкий бок уснувшего клубком среди хаоса вещей хозяина, в которого можно было уткнуться и подремать вместе. Именно из-за этого монстра, в доме Шэдоу редко кто бывал и всех приходивших кот соответствующе провожал, махнув задом перед захлопывающейся дверью и разделяя затем уставшее выражение лица хозяина. Устраивая одинокие с ним вечера в обнимку на диване под непонятные коту фильмы и вкусняшки в виде рыбок и чипсов. Пока в квартиру не явился синий ёж. Кот и Соник невзлюбили друг друга с первого дня. Кот вообще не понимал, почему хозяин приглашает этого придурка чаще других, позволяет ему себя обнимать и даже запирается с ним в спальне, а все кошачьи визги игнорируют, сами крича за дверью не тише. Определённо этот парень плохо влиял на хозяина. Соник пытался с ним играть, терпеть это стрёмное нечто ради Шэдоу, который за любой косой взгляд на кота вытворит с балкона, но всё равно уходил из квартиры с красной подводкой царапин на лице, обосанной обувью, но довольный, что кошмар. И этого кот не понимал, как и счастливого, расслабленного рядом с синим придурком хозяина. А затем у Шэдоу началась учёба и синий придурок стал являться лишь чаще. Но больше не пытался вести себя приторно-лицемерно пред кошачьей гнилой мордой, не лез каждую секунду с сопливыми поцелуями к хозяину, а вместо этого просто устраивался рядышком. Иногда он что-то писал, как Шэдоу, затем поднимался и делал короткую уборку хотя бы на кровати, где ещё валялись клоки ценной кошачьей шерсти и пустая банка от пудинга двухдневной давности, а иногда всё очищал и на столе, перебирая огромные кучи книг, за которыми уже неделю втыкал носом хозяин и лазал кот, приняв за новое развлечение, а после выкидывал все смятые, исписанные листы и мыл чашки из-под мерзкого кофе. В том, что тот мерзкий Соник и кот негласно сразу сошлись. Еду коту тоже начал насыпать синий придурок, удивительно, не перепутав все существующие у Шэдоу пачки и наполнитель лотка. И в холодильнике пополнять продукты тоже стал он, чтоб мышь не повесилась, и готовить, кормя хозяина, а после насильно укладывать того спать, уходя за полночь или порой ночуя на раскладушке-диване. Где ему компанию изредка составлял кот, чтобы не мешать хозяину выспаться. Худо-бедно, но кот месяц такой жизни осилил и даже немного свыкся с бесячим нахальным лицом, отчасти поняв, что такого хозяин в этом придурке нашёл. Даже выяснил, что хозяин весь такой темнее обычного чёрного и рассеянный-уставший из-за сессии, и что бы это слово не значило, звучало явно неприятно, как имя синего придурка, который до сих пор надеялся найти с котом общий язык. Слишком много на себя брал, но со временем кот признал, что почёсывания у того не такие плохие, особенно за ушком и что спать, уткнувшись между ним и хозяином или в самого Соника того лучше, поэтому в очередной раз решил даже не портить новую его тёмно-красную куртку. Тем более у хозяина это был любимый цвет. Тем более хозяину нравился этот синий придурок. Пусть тот был куда хуже кота, и раньше именно кот помогал Шэдоу в трудное время, был рядом, ложась на грудь и позволяя себя погладить, чтобы успокоиться, сейчас это делал Соник. И кот был не против, ведь когда хозяину было настолько плохо, что тот не мог даже коснуться его и просил уйти, а из глаз текло что-то влажное и солёное, Соник пришёл сразу же. Открыв дверь своими ключами и не раздеваясь, прижал хозяина к себе и долго-долго сидел, пока тому не стало легче. Пока Шэдоу вновь не улыбнулся, подзывая кота и вытирая выступившие слёзы. А потом обнимал их обоих. Коту нравилось делать хозяина счастливым. И нравились те, кто тоже мог вызвать у хозяина улыбку. И однажды кот даже позволил себе встретить Соника, коротко ткнув носом в щёку. Так, мелочь, пусть ценит его благосклонность, коту не сложно, а хозяин и Соник выглядели тогда до жуткого довольными. А через ещё три месяца, кот встретил Соника в доме снова после небольшого перерыва, длинной в пару дней, но на этот раз с чемоданом и с маленьким пушистым нечто, что сразу вырвалось из синих рук и напало на кота. Но прежде, чем Шэдоу прибил их обоих или начал звонить в ветеринарную, кот вместо того, чтобы выгнуться и зашипеть, лениво лизнул языком белую щенячью морду и забрал нового товарища к себе, утягивая за холку. И в ту ночь уснул на лежанке, в обнимку с псом, решив оставить хозяев наедине. Им ещё отмечать новоселье.