Недосказанность

      Глубокие и до невозможности жадные толчки заставляют синеволосого выгибаться и стонать. На секунду в голове винодела проскакивает, что только от Кэйи могут доноситься такие пошлые звуки. Глубокие, надрывные и такие сладостные.       Это просто секс, ничего более. Их сердца не трепещут, как у влюблённых или что-то вроде того. Это просто нужное для них обоих времяпрепровождение. Оба просто нуждаются в этом.       Такие их встречи происходят каждую неделю. Однако это не значит, что Рагнвиндр больше не видит Кэйю. Они пересекаются частенько. Когда это происходит, Кэйя обычно размеренно потягивает Полуденную Смерть, пьяно хохоча в обществе Венти или Розарии, пока Дилюк старается совладать с накатившим раздражением. Эта троица бесит его так, что аж его кровь начинает закипать. Вот только даже так красноволосый здраво понимает, что больше всех его бесит этот чёртов Кэйя. Но самому же Альбериху все равно на злость Дилюка, потому что хотя бы так он видит его настоящие эмоции, а не эту маску.       Вот только есть одна мысль, которая не даёт покоя синеволосому.       Когда же маску снимут с него?       Но Кэйя никогда и никому не признается в своих проблемах и переживаниях. У него есть небольшое спасение от этого, как и у Дилюка. Вот только если первый пытается спастись от душевного опустошения и одиночества, то второй пытается усмирить свою злость на первого.       Оба всегда убеждают себя: это неправильно, и то, что они трахаются каждую неделю, не сможет решить их проблемы. Но никто не заговорит об этом, даже не попытается. Это угнетает обоих, кого-то больше, кого-то меньше.       Каждый раз, когда они заканчивают заниматься сексом, они не говорят ни слова друг другу. Но сегодня это правило дало трещину. Рагнвиндр перестарался, даже слишком, и потому проронил сухой вопрос, который заставил Альбериха крупно вздрогнуть.       Ты в порядке? — Вполне, — также сухо, но с нотками насмешки бросает Кэйя и тут же широко улыбается, но вот в мыслях у него проносится что-то, что заставляет его улыбку слегка дрогнуть, но он спешит восстановить её, дабы красноглазый ничего не заметил. — Тогда проваливай, — жестоко, однако Дилюк будет корить себя за это позднее, когда синеволосый оставит его одного, после того как неспешно оденется и уйдёт       Не проходит и пяти минут, как дверь в комнату еле слышно захлопывается, и за ней слышатся удаляющиеся шаги. Кэйя ушёл, и почти остывшая смятая простыня — это единственное, что ещё напоминало о нём.       Каждый раз после ухода Альбериха, винодел чувствовал себя немного лучше. Но стоило вновь ему задуматься о прошлом, где они с Кэйей дружно проводили вместе время или же об отце, как его настроение тут же становилось хуже. Однако провести время с синеволосым они смогут только через семь дней. И Дилюк Рагнвиндр никогда не опустится до того, чтобы просить Альбериха о незапланированной встречи.       Ему нужно лишь подождать. Всего 7 дней. Да и к тому же у него полно дел на Винокурне.       Спустя семь дней они вновь встретились, всё в том же месте, всё в тоже время. Минута в минуту. Никто из них не мог позволить себе опоздать.       Одежда летит на пол. Они смотрят друг на друга, но каждый видит что-то своё, что-то, о чем они думают непрерывно. Перед их глазами некого рода пелена, но они яростно и страстно изучают тела друг друга, в попытках доставить удовольствие.       Кэйя привычно ложится на живот, а Дилюк начинает неспешно его подготавливать для большего, не жалея смазки. Спустя некоторое время, красноглазый уже неспешно, но глубоко вколачивается в податливое тело снизу, при этом держа самого Альбериха за обе руки.       Как и всегда их встреча заканчивается ровно тогда, когда оба кончают. На шее Кэйи уже слегка проступает отпечаток руки Рагнвиндра. Тот иногда придушивает его на самом пике удовольствия.       Синеволосый встаёт с ложа, начиная неспешно собирать свои вещи, раскиданные по полу. Дилюк же сидит на краю кровати, опустив голову вниз, задумавшись о своём. Проходят долгие для винодела две минуты. Он поднимает голову. Кэйя уже собран, он стоит спиной к красноволосому и почти покинул комнату. Рагнвиндр не видит его лица, но думает, что на нём красуется улыбка.       «Эта мерзкая улыбка уже срослась с ним», — пролетает у владельца Винокурни в мыслях. — Кэйя, — вырывается из уст ещё до того, как сам Дилюк осознает, что он произнёс это вслух. — Что? — его рука застывает на ручке двери, но он ждёт услышать что-то, но слышит в ответ лишь угнетающую тишину, — зачем позвал, если молчишь? — Ты улыбаешься сейчас? — глупый вопрос, на самом же деле он хотел спросить совершенно об ином.       «Что ты чувствовал, когда умер мой отец? Когда получил глаз бога? И что же ты чувствуешь сейчас», — вот, что он хотел спросить. — Да, — коротко и понятно, но тем не менее ложь.       У Рагнвиндра всё кипит внутри от злости. Как же его бесит его улыбка. До безумия раздражает то, как он притворяется перед всеми. И, черт возьми, ему верят. Идеальный притворщик. — Конечно, ты же не можешь не улыбаться. Ты никогда не показывал себя настоящего. Всегда подделка. Ты хоть умеешь чувствовать, Кэйя? Хоть что-то? — Ты даже не можешь представить, что я чувствую каждый день, — еле слышно прошептал Альберих, но это не помешало Дилюку услышать. — И что же? Ты не умеешь чувствовать, притворщик, ты умеешь только врать и распивать спиртное, — гнев заполняет сознание, и слова, что острее ножа, с лёгкостью слетают с языка, — лучше бы умер не отец, а ты, нет, лучше бы ты вообще никогда не рождался.       Собственная гневная речь застывает в сознании. Дилюка немного отпускает, он приподнимается с кровати. Его мысли путаются. С одной стороны, ему так давно хотелось высказаться, а с другой, стыд за слова, которые никто не заслуживает, сковывает его своими липкими и противными объятьями. — Кэйя, я… — но Альберих не желает слушать, он с силой захлопывает дверь, и быстро удаляется прочь.       В окно винодел замечает Кэйю, который уходит в совершенно неизвестном направлении. Он идёт вроде не быстро, но и не медленно. На минуту Дилюку кажется, что синеволосого совершенно не задели его слова, но в следующий миг он видит как Альберих спотыкается и чуть ли не падает, и после чего начинает бежать со всех ног. Рагнвиндр понимает, что натворил. Что-то внутри него надрывно кричит о том, чтобы он пустился вслед за Кэйей и извинился перед ним. Но он не позволяет себе этого сделать, вновь садясь на кровать и запуская руки в красные волосы.       Следующие несколько дней Дилюк не находит в себе сил, чтобы посетить «Долю Ангелов». Он не хочет видеть Кейю. Он готов увидеть его ровно тогда, когда у них запланирована встреча. Однако когда этот день наступает, Альберих не приходит. На следующий день владелец Винокурни надеется найти синеволосого в «Доле Ангела». Но его нет там. И на следующий день его тоже не видно.       Сделав отнюдь не лёгкое решение, Рагнвиндр посещает Джинн, пытаясь выяснить, где же Кэйя. Та выглядит обеспокоенно. Это напрягает. Паника поселяется внутри вместе с надеждой, что это не из-за Кэйи. — Он вызвался отправиться на срочную миссию. Но он уже должен был вернуться, — блондинка нервно смотрела на красноволосого, безмолвно выпрашиваю помочь. — Где он? Я отправлюсь туда.       Путь занимает не слишком большой промежуток времени. Прибыв на место, Рагнвиндр застывает. Повсюду уже поверженные стражи руин и руинный охотник, а ещё там Кэйя…       Со всех ног красноволосый мчится к нему. Он молится Селестии, Архонтам, кому угодно, пусть только он будет жив.       Он лежит на спине. Его глаза открыты. Но они уже никогда не увидят солнечного света… На его груди Дилюк видит дыру, а под ним лужу крови. Но красноволосый все ещё желает думать, что Альберих жив. Однако он холодный и давно не дышит.       Трясущиеся руки в красных перчатках судорожно хватают лицо. Если бы только он пришёл раньше. Внезапно проскальзывает мысль о том, что Кэйя умер из-за него.       Если бы только он не был таким идиотом…