Листок графита

      Наверное каждый хоть раз в жизни держал в руках черный листик графитовой бумаги. Она пачкала пальцы, но идеально выполняла всё, что от неё требовал художник. Её становилось всё меньше и меньше с каждым разом и в конце-концов, лишённый графита листик летел в мусорное ведро, навеки оставаясь забытым. Но он ведь помог, лишился всего ради твоих успехов, а ты ни разу не вспомнишь о маленьком листочке графита.       Все тело ныло и зудело от пронзающей боли. Очередная драка, очередные побои… Почему ты не можешь остановиться? Ты ведь хочешь этого так сильно, но что-то не позволяет сделать шаг назад. В голове вновь проносятся воспоминания. Они причиняют лишь боль. Что тебе мешает это всё наконец забыть? Ты ответишь сам себе: «Я должен. Я не могу остановиться сейчас!». Ты столько пережил из-за них, но считаешь себя в долгу пред ними? Глупец. Холод окутывает тело с новой волной, а в глазах всё плывёт, ноги словно ватные, к горлу поступает тошнота. Ты уже и забыл куда идёшь. Хотя ответ снова всплывает в голове. Ты идёшь к своей любимой, чувствуя, что ты не выживешь, хочется просто взглянуть в родные глаза. Не выдерживая, ты падаешь на промёрзший асфальт. Капли дождя падают на лицо, скатываясь по щекам и подбородку. Холодно, страшно и больно. Никто больше не подаст тебе руку. Ты один. Как был так и останешься. Глаза медленно поднимаются к небу. Уже стемнело, хотя совсем недавно светило полуденное солнце, согревая своими лучами, улыбающееся лицо. Чувство пустоты нарастает.  — Простите, мы сделали всё, что было в наших силах. — тихо сказал врач, смотря на записи в планшете, так и не решаясь поднять его, на стоящего напротив парня.         Ему четырнадцать… нет — нет двадцать шесть, а разве не пятнадцать… Сколько ему вообще было лет? Хотя уже важно ли это? Он был слишком молод, для того, чтобы уйти в мир иной, особенно так.       Светловолосый парень сполз по стене, не отрывая взгляда полного слёз от приоткрытой двери. В голове кружились вопросы, на которые он никогда уже не получит ответа. Глаза медленно закрываются, а по щекам текут горячие слёзы.  — Партнёр… — тихо вторил он сам себе.        Верить во всё это не хотелось. Он же сейчас появится в дверях, улыбнётся как всегда и они пойдут в кафе, отмечая победу.        По коридору раздались шаги, отбиваясь эхом от белых тусклых стен. К парню подошли его друзья из банды. Они что-то говорили, но их голоса были больше похожи на неразборчивый гул, который так сильно надоедал, что было желание просто закрыть уши. Голова начала болеть.    — Его больше нет. — лишь тихо сказал он, наконец поднимая взгляд на друзей.       Все резко замолчали, уставившись на парня неверящим  взглядом. Он не мог умереть. Кто угодно, но не он.  Тишина, такая мучительная и режущая слух. Никто больше не решался что-то сказать или спросить. У каждого в голове что-то хрустнуло, словно хрусталь, разбиваясь в дребезги о реалии происходящего. Самый низкий парень побрел к двери. Каждое движение было таким нерешительным, словно механическим. И встав напротив, его рука остановилась на ручке, дрожа от скрываемых внутри рыданий.  — Почему именно он? — тихо произнёс Чифую, заставляя всех посмотреть на него. — Почему… Почему?.. ПОЧЕМУ?! Он же был так близок, черт подери!         Быстро вскочив на ноги, он подошёл к Майки, оттолкнув его от двери и взяв за ворот рубашки, прижимая к стене поблизости. — Это ты во всём виноват! Из-за тебя он погиб! Сколько же можно?! Ты — ёбаный чсвешный мудак! Из-за тебя он вернулся, из-за тебя он пошёл туда! Я ненавижу тебя всем своим сердцем!       Чуфую тряс бедного парня, а тот не сопротивлялся. Он обмяк в его руках, как выброшенная тряпочная кукла.  

Уже ничего не имело смысла. 

— Ты использовал его. Знал же, что он дерётся плохо, так зачем отпустил? Тебе ведь это и нужно было, да? — Чуфую наконец отпустил Майки, заливаясь истерическим смехом. — Ты и хотел его убить, верно же? Чертов маньяк. Не своими руками, так чужими. Тогда не смог, решил сейчас завершить начатое? Ублюдок! Хули ты молчишь?!       Никто из присутствующих не понимал, о чём говорит парень, но встревать в его монолог никто не хотел. Возможно от этого ему станет легче.  — Успокойся, Чиф, нам всем грустно и мы понимаем… — Баджи не успел договорить, как в его челюсть прилетает кулак. — Вы нихуя не понимаете. Ни один из вас! Он возвращался из раза в раз к нам в прошлое, менял будущее каждого, видел наши смерти, а ему отплатили этим?! — Чифую снова осел на пол. — Именно в этот день он чуть не погиб тогда, а сейчас пережить не смог.         Гнев медленно отступал, оставляя за собой лишь отчаянье.   — Что за бред. — тихо сказал Такаши. — Считайте как хотите. Бред или нет, решать только вам… — Чуфую на мгновение замолчал. — Я ухожу из свастонов. Не хочу идти бок о бок с убийцей своего лучшего друга.        Он встал и пошёл к выходу, на последок оглянувшись.  — Я напишу вам когда будут похороны, но не думаю, что вам будут там рады. — тихо сказал Чиф.       И снова тишина, которая больше никогда не нарушиться звонким смехом голубоглазого ангела.        Прошли сутки. День похорон был тусклым и постоянно лил дождь. Казалось, что сама природа оплакивала того, чьё тело фарфоровой куклой лежало в гробу усыпанном яркими цветами. Мать молодого парня стояла рядом с гробом, не в силах себя успокоить, рядом, приобняв её за плечи стоял Чифую, пытаясь хоть как-то поддержать. Ничто в этом мире не может залечить рану на сердце от потери ребёнка. Каждый, кто знал Такемичи подходил и прощался с другом, говоря о его важности и смелости, силе духа и доброте, но вот почему при жизни он таких слов так и не услышал? Майки подошёл самым последним. Всё это время он не мог найти в себе сил, чтобы взглянуть на друга. Пустые глаза оглядели умиротворённое лицо, а губы задрожали в лёгкой улыбке, с глаз потекли слёзы.  — Прости… — лишь это вырвалось с губ парня.        Он сделал всё, что мог, но в благодарность получил лишь смерть. Быть может добродушный Бог закончит эту круговерть. И в бликах свечек восковых найдёт листок графита путь. Не будет выборов иных, чтоб жизни снова отхлебнуть. Закончились, увы, все строки. Душа писателя полна горячих слёз. Насколько иногда друзья жестоки, а мы лишь принимаем горечи всерьёз. Как знать, я тоже стану листиком графитным. Хотя давно уж выбрала подобный путь.  И не считаю этот выбор я постыдным. С него не так уж и легко свернуть.