Ты рядом

Холодно. Такое чувство, что сейчас на улице не минус два градуса по Цельсию, а, как минимум, двадцать. Хотя, может, это виноват ледяной ветер, пробирающий случайных прохожих до костей. С неба падают одинокие снежинки, покрывая собой город, белым, и до боли знакомым, мягким одеялом. Саша стоял у одинокого фонаря, который , словно отчаянный добродетель пытался осветить всем путь, дорогу домой, чтоб эти бедные, замерзшие людишки побыстрее добрались до своих теплых квартир. Эта железяка светила тускло, и, немного не понимала, почему рядом стоит какой-то парень. Возможно, будь этот чертов фонарь жив, он бы закричал Александру: «Пацан, иди домой, чего мерзнуть, а?». Но металлическая конструкция говорить не умела, поэтому молча созерцала, как Саша стоит, выдыхая пар и стряхивая с волос снежинки. Может, он кого— то ждет? Может, любимую девушку, которая так некстати, задержалась? Или еще кого-то? Вдруг, к Александру подходит паренек, весь в черном и что-то тараторит, улыбаясь, на что тот вздыхает: — Тебе в кайф постоянно опаздывать? — Ну прости, я долго шапку искал. Кстати, а почему ты опять без головного убора? — Да что я, лох что ли, ваши котелки носить? Вадим вздыхает и молчит, может, потому что помнит, что спорить с другом бесполезно, а в некоторых случаях, еще и опасно. — Что делать будем? — Снимать штаны и бегать,— раздраженно отвечает Александр, ведь и сам уже давно мучился этим вопросом. Два лучших друга часто встречались просто так, лишь бы увидеться, и не предполагая, что же будут делать дальше. Правда, в девяносто процентов случаев, они находили себе занятие. А, если случались исключения, то, в конце концов, можно погулять по бульвару, говоря о какой-нибудь глупости, или просто слушать музыку, которая льется из динамика мобильного телефона. — Курить есть?,— вопрос, словно в пустоту. Вадик знал, что у Саши всегда найдутся сигареты, но решил лишний раз в этом убедиться. — Одна. — Ну что, на двоих? — Ну а как еще? Александр не торопясь, достает из кармана брюк сигарету, и закуривает, выпустив несколько клоков дыма. Передав ее другу, он поднял голову вверх, и посмотрел в темноту неба. Одна снежинка упала на его ресницы и тут же растаяла, оставив после себя прозрачную каплю, чем-то напоминающую слезу. — Саш… — Ммм? — Тебе холодно? — Нет,— Александр оборачивается, смотрит в глаза другу, и его взгляд меняется, словно он только что что-то осознал, понял. Он резко хватает друга за запястье, притягивает к себе и вглядывается в его лицо. — Вадим, скажи, какого цвета твои глаза? Тот растерянно моргает, не понимая, почему Александра это так волнует. Чуть помедлив, парень тихо шепчет: — Серого. Саша отпускает его и отворачивается. — Серого… А я, ведь, всегда думал, что голубого… — Эй, ты из-за этого, что ли? Да это глупости, Саш! Парень вздыхает, и снова смотрит в небо: — Нет, это не так. Какой я тебе друг, если даже не знаю цвета твоих глаз? На лице парня становится все больше капель, и если бы Вадим его не знал, то подумал бы, наверное, что тот плачет. Докурив, он бросает окурок на землю, и, сделав шаг, утыкается лбом в спину друга. — Пойми, мне не важно, знаешь ты мой цвет глаз, или нет. Можешь даже забыть дату моего рождения, мне все равно. Хочешь, теперь мои глаза станут голубыми? Все будут говорить, что они серые, а я буду спорить до кровавых драк, что это не так. Я могу, ты знаешь. Главное для меня, это то, что ты рядом, больше мне ничего не нужно. Александр молчал, словно обдумывал сказанное. — Знаешь…Сейчас ты говоришь, как гомик. Вадим сильнее вжался в спину друга. — Я знаю…Но… — Пошли кого-нибудь побьем? Вадик не видел, но знал, что Саша улыбается. Он знал это по голосу, по биению сердца. Да, он слышал эти тихие, но гулкие удары даже сквозь теплую куртку. — Ага. Я тут двух недоносков с гопническим видом видел. — Сойдет. Да, сейчас эти двое пойдут и выбьют кому-то зубы, сделав вид, что ничего не было. Но ночью, каждый из них будет вспоминать эти длинные секунды, чувствуя затылком сбитую подушку, и оба будут жалеть о том, чего не смогли сказать в такие волнительные моменты этого вечера…