***
Бросив ключи на тумбочку в прихожей и скинув тяжелые ботинки и куртку, Гермиона открыла кран с горячей водой. Сняв с себя всю одежду, залезла в большую ванную. К слову, ванная комната была размером с ее спальню, это было основным условием, которое девушка выдвинула агентству, искавшему ей квартиру. Невербальной магией Гермиона наколдовала пушистую пену и зажгла свечи, приглушив основное освещение. Напряжение, скопившееся за последние месяцы, никак не хотело покидать ни тело, ни голову. Ни горячая вода, ни запах пионов от ароматических свеч не принесли покоя. Впрочем, так было всегда. Из музыкального центра играла песня группы Scorpions — Wind Of Change. Легкие насвистывания солиста немного успокоили утомившееся сознание. Расслабившись, Гермиона погрузилась под воду. Вода заполнила уши, звуки стали тише. Драко Малфой. Вынырнув из воды, девушка резко открыла глаза. Пенная вода жгла их, но она не обращала на это внимание. Схватившись трясущимися руками за бортик ванной, Гермиона вылезла из воды и села на холодный пол. Обхватив руками мокрые колени, она зажмурила глаза. Сердце отбило такой бешеный ритм, что казалось, будто оно сейчас вылетит из груди, сломав ребра и разорвав плоть. Больно! Почувствовав сильную дрожь в теле, она упала на пол всем телом. Вырвался громкий всхлип. Слезы полились по щекам, стекая на белый кафель ванной комнаты. Беспричинный страх поглотил целиком все тело и растекся до самой глубины сознания девушки. Очнувшись, Гермиона пыталась понять, где находится. Свечи уже догорели, и только фитиль коптил, издавая едкий запах. Не сумев справиться с беспалочковой магией, девушка нащупала палочку, оставленную на краешке раковины, и включила свет. Она лежала голая посреди ванной, волосы почти высохли. Поднявшись и схватив полотенце, Гермиона обернула его вокруг тела, уголком мягкой ткани вытерла бедные покрасневшие глаза и вышла в гостиную. Не включая в комнате свет, быстро вышла на балкон, развернула скомканное письмо друга, перечитала его и взяла мобильный. Гудок. Второй. Третий. Паника. Может, Гарри уже спит? Четвертый гудок. Взгляд метнулся на маленькие часы-будильник, стоявшие на комоде. 22:13. Пятый гудок. Тяжелый вздох со всхлипом вырвался из горла гриффиндорки и она приложила ко рту ладонь. — Гермиона?! — послышался взволнованный голос Гарри в трубке телефона. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и дала себе пару секунд на то, чтобы отдышаться. — Г-гермиона?! — уже испуганнее позвал друг. — Гарри-и-и… — выдавила из себя имя друга, в конце перейдя на произношение только гласных. — Что с голосом, ты плачешь? — волнение в голосе Избранного набирало обороты. — Мне плохо, Гарри, ты сможешь прийти? — Жди, я буду через пару минут, — ответил друг, но быстро задал еще один вопрос. — Помощь целителя точно не нужна?! — Н-нет… Он молча и без лишних сантиментов бросил трубку. Девушка села на кровать, уставившись на стоявшую на комоде колдографию, где они втроем — Рон, она и Гарри празднуют Рождество в Норе. На всех надеты красные свитера, подаренные Молли… Хлопок. — Гермиона, ты где? Послышались быстрые шаги. Друг забежал в комнату и опустил взгляд на подругу, сидевшую в большом махровом полотенце. — Гермиона, слава Мерлину, что произошло? — обхватив руками плечи девушки, Гарри немного потряс ее. Та подняла заплаканные глаза и в красках рассказала, что произошло несколько минут назад. Поттер сидел рядом с подругой, обняв ее одной рукой за плечи, и молча слушал. Девушка замолчала. Несколько минут друзья просто сидели, каждый думая о своем. Взгляд Гарри бесцельно бродил по стене напротив. Наткнувшись на их общую колдографию, парень засмотрелся на нее. Как много воды с тех пор утекло… Рядом стояли колдографии Гермионы. Вот она подпевает исполнителю песни на рок-концерте. Здесь танцует на выпускном в Хогвартсе с Джинни. Тут сидит за рулем своей недавно купленной машины и поправляет шоколадного цвета волосы. Вздох. — Гарри, — тихо произнесла девушка и посмотрела на лицо друга, — это еще не все. Парень напрягся и машинально крепче обхватил подругу, то ли старался ей передать свою поддержку, то ли сам пытался держать себя в руках. Он тихо ждал, когда она заговорит. С ней нельзя по-другому. Больше нельзя. — Я видела Малфоя. Гарри внимательно всмотрелся в лицо школьной подруги и попытался пошутить. — Старшего или младшего? — Люциуса освободили из Азкабана?! — ошарашено спросила она, выпучив глаза от ужаса. — Прости, успокойся, но… да, — тихо ответил Поттер и поправил сползшие на кончик носа очки. Снова молчание. Вздох. Второй. Третий. Все, как учил психотерапевт. — Где твои лекарства? — Гарри встал с кровати и направился к комоду. По-хозяйски открыл ящик и стал рыться среди бутыльков различных зелий. Гермиона молча наблюдала, как друг отыскал нужное лекарство, отмерил дозу, наколдовал стакан воды и протянул ей, затем вышел из комнаты. Послышался аппарационный хлопок. — Кикимер, принеси сюда две кружки чая с малиной и пару пирожных. — Хорошо, хозяин Гарри, Кикимер быстро, — ответил старый домовой эльф. Хлопок. Молча выпив отвратительное на вкус зелье, Гермиона вытащила из комода любимую теплую пижаму, переоделась в нее и вышла в гостиную. На столике стоял чай и сладости. Друг сидел на кресле. Локтями опершись на колени, обхватил голову, взъерошив непослушные угольные волосы. Услышав, что девушка вышла из комнаты, он поднял голову. — Если ты не против, сегодня я останусь у тебя. — А как же Джинни? — стыдливо спросила Гермиона, усаживаясь в кресло и отпивая малиновый чай. — Сегодня она в Норе, — быстро ответил друг, отводя взгляд. Что-то ты скрываешь, Поттер… Еще один глоток. — Я понимаю, что несколько месяцев поисков крестражей нас сблизили, но кровать у меня одна, Гарри. Поттер кинул на нее удивленный взгляд и улыбнулся. — Да уж, нам бы друг друга стесняться, столько всего вместе прошли. Воспоминания потекли рекой, Кикимер принес еще по одной большой чашке чая каждому. Вдоволь насмеявшись, вспомнили, как все напились на их выпускном из Хогвартса, где Гарри, Дин и Гермиона заставили всех петь магловские популярные песни в караоке. — Вспомнить только лицо слизеринцев, Мерлин, я думал, их серьезно стошнит, — заливался смехом Поттер, но вдруг посерьезнел. — Кстати, Гермиона, ты мне так и не рассказала про сегодняшнюю встречу… — Гарри, пока я не передумала тебя выгонять, ложись спать. Наколдуй себе одеяло с подушкой сам, я пошла, меня уже вырубает, если честно, — призналась девушка. Видимо, подействовало успокаивающее зелье. — Расскажешь завтра? — Да. Спокойной ночи, Гарри. — Спокойной ночи, Гермиона.***
Провалиться в сон, только коснувшись головой подушки — лучшее, что может произойти с уставшим человеком. А если при этом еще и не видеть кошмары, тогда наступивший день можно уже не считать ужасным. Крупные капли дождя падали на подоконник, играя своеобразную симфонию звуков природы. Гермиона проснулась минуту назад и бездумно смотрела в пустоту сквозь тусклый свет из окна. Сегодня было пасмурно и ветрено. Тоненькие веточки деревьев толкались в оконное стекло, пытаясь пробраться в квартиру, чтобы спрятаться от непогоды. Кипенно-белое хлопковое постельное белье мягко обволакивало тело, а пуховое одеяло сохраняло тепло. Так уютно и спокойно при пробуждении на душе у девушки не было давно. За стеной спит друг, и она чувствовала себя в безопасности. Если бы не все условности, Гермиона бы не отпускала Гарри вообще. Но это эгоизм, да и, к тому же, кто-то может неправильно понять… Она была одинокой. Она распугала и растеряла всех любимых и родных людей. После войны Хогвартс восстанавливался еще несколько месяцев. Им разрешили сдать экзамены уже осенью, а также дали отпраздновать выпускной как полагается. Одновременно с этим Золотому Трио были предложены должности в Аврорате и Министерстве, так скажем, без дополнительной подготовки. Не надо было тратить годы обучения в Академии Авроров, для них уже были забронированы места. Кингсли сразу получил положительный ответ от Гарри Поттера, а Рон и Гермиона хотели немного подумать. В конечном итоге Рон решил пойти работать в магазин к Джорджу, который постоянно хандрил, а Гермиона после выпускного и экзаменов долго занималась поиском родителей, восстановлением им памяти, налаживанию отношений с ними, а также обустройством и их переездом в Лондон. В тот самый период начались первые панические атаки. Когда это произошло в первый раз, она была в Норе. Свидетелями случившегося стали Рон, Джинни, Гарри, Молли и Артур. С того дня паника накрывала с головой Гермиону с завидным постоянством. Сон то пропадал, превращая ночи в кошмар бессонницы, то не отпускал, никак не разрешая девушке встать с постели. Аппетит скакал в той же амплитуде. Потихоньку сужался и круг людей, с кем Гермионе хотелось общаться. Война, смерть близких, дикий страх. Потом оглушительная победа. Баснословный гонорар за нее от Министерства. Каждодневные интервью для Ежедневного Пророка, Придиры, Еженедельника ведьм и других магических британских и зарубежных изданий, папарацци, конференции, благотворительные встречи с высокопоставленными людьми, фуршеты, банкеты и желтая пресса в конечном итоге загнали девушку в ловушку. Обида накрывала ее с головой за то, что она злилась сама на себя. Злилась на то, что сломалась. Стала неживой. Отказалась от Рона… А потом в ее жизни снова появился Виктор Крам.***
Полтора года назад.
— Гермиона! Девушка обернулась в сторону голоса и увидела Виктора, быстро шагающего ей навстречу. Вот удивительно, но его английский стал намного лучше. Во всяком случае, он не коверкает ее имя. — Виктор! Старые знакомые обнялись, взяли по бокалу шампанского и вышли на большой балкон поместья, в котором проходил очередной банкет в честь победы над Волан-де-Мортом. Вечерняя прохлада и запах дождя ударили в нос и немного отрезвили затуманенное алкоголем сознание. Выяснив, что Виктор сейчас взял тайм-аут в играх и путешествует по миру, а Гермиона еще не устроилась никуда работать, молодые люди обменялись адресами, номерами телефонов и договорились обязательно съездить куда-нибудь вместе. Гриффиндорка ухватилась за эту идею, как за соломинку хватается утопающий. Ей было так плохо, что хотелось уехать, забыться, наполниться новыми эмоциями. Через пару дней они уже были во Франции, чуть позже в Италии, Греции, Норвегии, Египте, даже в США… Окунувшись с головой в путешествие, забывшись в эйфории, Гермионе стало казаться, что она влюбляется. Первый раз они переспали, будучи в Париже. Тяжело устоять в таком городе, созданном для того, чтобы соединять сердца людей. Также тяжело было устоять перед Виктором. Все-таки годы упорных тренировок квиддичем давали о себе знать: его тело было эталоном мужской красоты. Накаченное мускулистое тело Крама частенько красовалось на обложках магических журналов. Не было ни одной волшебницы, которая не согласилась бы пойти с ним на свидание. Ну во всяком случае, так казалось Гермионе. А тут Крам сам проявил инициативу после того, как еще на четвертом курсе, во время Турнира Трех Волшебников пригласил ее пойти на бал с ним. Тогда у них случились только пара-тройка робких поцелуев, сейчас же был еще и безудержно страстный секс. Теперь уже их совместные фотографии стали появляться в Ежедневном Пророке. Несколько месяцев Скитер мусолила их пару, хотя Гермиона и сама не знала, были ли они таковой. Вся магическая Англия пророчила, что в ближайшее время Героиня войны и чемпион мира по квиддичу объявят о помолвке. Тогда же случилась первая паническая атака рядом с ним. Вторая. Третья. Виктора можно понять, — размышляла Грейнджер уже после всех этих событий, — кому охота брать в жены ненормальную? Однако он не захотел даже попытаться помочь, ведь несколько месяцев было затишье, может, его присутствие помогло ей справиться… Но они решили расстаться. Снова возобновилось обмусоливание их разрыва в Пророке. Дошло до того, что Крам пригрозил всем журналистам тем, что наймет лучших адвокатов, дабы засудить их, если они подойдут хоть раз к нему или к Гермионе с этими вопросами. Заступился…***
Я ненормальная, поэтому понимаю, почему он ушел. Испугался, это все для него слишком, — в очередной раз думала обо всем этом девушка, лежа в теплой постели. Тихий стук в дверь заставил Гермиону вынырнуть из воспоминаний. Опять стук. — Гарри? — сонная, она вынырнула из-под одеяла и приподнялась на локте. Тук-тук-тук. — Ради Мерлина, дверь открыта, — уже злее и громче. Ручка белой двери повернулась, предоставив обзор на вошедшего. — Джинни? — удивленно прохрипела Гермиона и села на кровати. Рыжая девушка робко улыбнулась, и, замявшись в дверном проеме, медленно вошла в комнату, поправив рукой голубой джемпер, подол которого полз наверх. Взгляд Грейнджер сполз с лица бывшей подруги на ее увеличившийся живот. — Ты беременна, — констатирующим тоном произнесла Гермиона. Джинни села на край кровати и немного повернула голову в сторону, чтобы видеть старую подругу. — Гарри ушел в Аврорат, на обед мы приглашаем тебя к себе, — произнесла Уизли. Вот так просто, будто это не они не общались несколько лет. Все еще упираясь на локоть, Гермиона смотрела на подругу, вспоминая, что вчера Поттер прислал ей письмо, где обмолвился о том, что Джинни хочет увидеться. Но она сама не давала согласия на это. Была попросту не готова смотреть в глаза бывшей подруги, с которой они перестали общаться по совершенно, как думала Гермиона, глупой причине, однако способной развести людей на разные полюса. — Кого ждете? — холодно бросила Грейнджер, снова уставившись на выпирающий животик девушки, сидящей рядом на ее постели. — Мы решили, что узнаем, когда родится, — просто пожала плечами Джинни. Гермиона сухо посмотрела и промолчала. Это явно идея не Гарри, но тот не мог перечить возлюбленной. Однако ей, своей подруге, он даже ни словом, ни намеком не намекнул, что они ждут ребенка. Хотя, ему было ведь совсем не до рассказов о себе, он же постоянно занимался здоровьем самой Гермионы… Дура. Раздался телефонный звонок. Джинни вытащила мобильный и коротко ответила. — Алло? Да, Гарри, она проснулась. Хорошо, сейчас дам, — протянула телефон в руки подруги. Гермиона села, руки затекли от неудобной позы, и кривясь, взяла маленький красный телефон-раскладушку. — Гарри?! — Не злись. Зелье на комоде, прими, полегчает. Затем собирайся, надевай свои лучшие дранные и заношенные джинсы... — в трубке послышался смешок. Гермиона стиснула зубы — друг был явно в хорошем настроении. — Ты меня слушаешь? Делай, что я сказал, в обед я жду тебя с Джинни на Гриммо, у меня к тебе разговор. Послышались короткие гудки. Вздохнув, девушка выбралась из кокона одеяла, встала с кровати и, бросив короткий взгляд на Джинни, вышла из комнаты. В голубых глазах рыжей девушки читалось сожаление и легкая грусть. — Жалость. Ненавижу это чувство, не надо меня жалеть! — бормоча про себя и громко хлопнув дверью, Гермиона зашла в ванную. Быстро умылась, натянула любимые, как заметил Гарри, джинсы. Посмотрела на себя в зеркало. Ее фигура больше не была похожа на тело военнопленного в фашистском лагере. После нескольких месяцев поисков крестражей она так сильно похудела, что даже самые маленькие джинсы, которые были у нее в гардеробе, спадали. Сейчас же ее кожа, несмотря на болезнь, выглядела не обезвоженной. Появились небольшие щечки, грудь и попа вернулись к своей хозяйке, ведь после войны их не было вообще. Она стала крутиться вокруг зеркала и подумала о том, что, возможно, даже располнела. Хотя невозможно быть толстой в размере 44-46 при ее росте 165 см. Но отношения с едой у нее были сложные, и нельзя было допускать очередной голодовки. Несмотря на то, что ее тело обрело формы, глаза выдавали все тайны с потрохами. В них явно читалась злость, уныние и холодное безразличие. В дверь тихонько постучали. Этот неожиданный звук заставил сердце Гермионы выпрыгнуть из груди. Приложив ладонь к ребрам, она открыла дверь и с недовольным видом прошла мимо стоявшей у входа в ванную Джинни в столовую. Беспалочковой магией заставила чайник наполниться водой и включиться в розетку. — Где твоя палочка, Гермиона? — Джинни тихо прошла на кухню-гостиную, оформленную, как и вся квартира, в бело-серых тонах. Опустилась на мягкий стул, поправила белые брюки-дудочки и в упор посмотрела на подругу. — В комнате, — быстро ответила та и в знак подтверждения силой мысли придвинула к себе стул. — Раньше ты не обладала такой сильной беспалочковой магией, — припомнила Джинни. — Раньше и я была не такая, — сквозь зубы проговорила Грейнджер. Повисло молчание, лишь тихо шумел разогревающий воду чайник. Джинни обвела внимательным взглядом объединенную кухню-гостиную. Она была оформлена в минималистичном современном стиле, выкрашена в серо-белые тона, мягко гармонирующие с пастельными оттенками декора. Кухня была обставлена современной мебелью и техникой. Около маленького дивана стояла небольшая личная коллекция Гермионы — ее гитары. Простенькая электрогитара из ближайшего магазина музыкальных инструментов, подаренная Виктором акустика и маленькая гавайская, купленная, как ни странно, на каком-то пляже Флориды. Уизли встала, подошла ближе и взяла в руки укулеле. — И ты умеешь на них играть? — удивленно вскинув брови, девушка провела пальцами по струнам. Исходящий звук из-под ее пальчиков не имел ничего общего с названием «музыка». — Не сказать, что прям умею, — уклончиво ответила Гермиона, испугавшись того, что Джинни попросит ее сыграть, и быстро перевела тему. — А как же квиддич, ты сейчас не играешь? Абсолютно глупый, нет, даже идиотский, вопрос, Грейнджер! Джинни неосознанно погладила живот. Срок был небольшой, но догадаться о ее положении уже можно было. Раньше живот Джинни был плоским даже тогда, когда все они «выползали» из-за стола, накрытого Молли в честь какого-нибудь праздника. — Да, я временно оставила команду. Возможно, после рождения ребенка я вернусь в спорт, но загадывать пока рано, — задумчиво ответила Уизли, — свадьбу мы планируем в декабре, перед Рождеством. — Это чтобы Гарри никогда не забывал дату годовщины? — усмехнулась Гермиона, смахнув прядь кудрявых волос с лица. — Я думаю, что он любую дату не забудет, неважно, к какому празднику она приурочена, — отчеканила Джинни и стала ходить по комнате, разглядывая обстановку. Ну-ну, как же, Гарри и не забудет… Заварив себе крепкий кофе, а Джинни черный чай, Гермиона заметила, как та завистливо проводила первый глоток кофе, сделанный подругой. Беременным нельзя кофе, — догадалась Гермиона и сделала второй глоток. Тепло от напитков быстро согрело замерзшие пальцы девушек. Конец сентября, а отопление дадут еще не скоро. Подумав об этом, Гермиона наколдовала согревающие помещение чары, на себя ей было все равно, но нельзя было допустить, чтобы будущая миссис Поттер простудилась.***
С утра Гарри сидел в своем кабинете в Министерстве. Стуча пальцами по деревянной столешнице рабочего стола, он судорожно искал номер телефона в справочнике. Нахмурив брови и поправив очки, он листал справочник номеров организаций магической сферы, а также не магической, но имеющей к ним отношение. Нашел! Доктор Д. Адамс, практикующий психотерапевт, адрес… вот, телефон! Быстро набрав номер, Гарри с полминуты слушал мелодию автоответчика, пока не услышал в трубке голос молодой женщины, по-видимому, секретарши. — Могу я услышать доктора Адамса лично? — вежливо, но холодно спросил Поттер. Машинально поправив галстук, сдавивший шею, парень несколько минут пытался объяснить Меган — так звали помощницу доктора — что ему не нужна запись на прием. Хотя, если разговор и дальше продолжится в том же духе, может, и понадобится подлечить нервишки. — Тогда передайте, что с ним срочно хочет связаться Гарри Поттер, понятно? — обычно он не хамил девушкам и не козырял своим именем, но дело было срочное и важное и не давало запаса времени. Услышав то, что хотел услышать, Поттер сел на кожаный стул и откинул голову назад, снял очки, потер двумя пальцами переносицу. Буду надеяться, что перезвонит он хотя бы до обеда, — подумал аврор и стал разбирать кипу протоколов с предыдущих допросов, загромождающих его большой рабочий стол. Поднеся кружку с кофе ко рту, парень отхлебнул напиток, но глотнул только воздух. Кофе давно закончился. Осознав это, он быстро посмотрел на часы: был уже почти час дня, а Адамс так и не позвонил. Пора на обед, к тому же, Джинни и Гермиона должны вот-вот прийти в поместье на Гриммо. Сложив документы в стопку, он кинул их в выдвижной ящик стола и заклинанием запер его на замок. Телефон прозвенел так внезапно, что аврор даже подскочил на месте, глупо уставившись в экран. Наконец-то!***
Гарри открыл дверь своего дома и прислушался. Было тихо. Может, девушки еще у Гермионы? Он мысленно помолился всем магическим и магловским богам, чтобы за то, что он задумал, Гермиона его не придушила в конечном итоге. Характер девушки никогда не отличался покладистостью, а с наступлением депрессии и панических атак, он стал более, чем непредсказуем. Тихо крадясь в гостиную, он услышал голоса. Ага, разговаривают, значит, все не так плохо, — подумал Гарри. Утром, когда он проснулся у Гермионы в квартире, его настигла сильная головная боль. Прижав ладонь ко лбу, Гарри старался понять, к чему бы это. Но, увидев серость и дождь за окном, а также несколько пропущенных звонков и смс от будущей жены — сразу все понял. День будет трудным. С наступлением беременности Джинни стала более капризной, хотя она и до этого успешно крутила любимым, как хотела. Сейчас же она пользовалась этим на полную катушку. Утром он быстро аппарировал к себе домой. По возвращении домой ему по тону Джинни стало предельно ясно, что если он сейчас же не расскажет ей про Гермиону и не покажет, где та живет — остаток жизни он будет не жить, а доживать. Взяв за руку возлюбленную, перенес их к Гермионе. Быстро введя Джинни в курс дела, Поттер пожелал ей удачи (конечно же мысленно, Мерлин упаси сказать это вслух), коротко поцеловал ее в губы и отправился обратно на Гриммо, чтобы собраться на службу. Пройдя в гостиную перед обедом, он тихо кашлянул, как бы давая всем присутствующим знать, что хозяин пришел обедать. Увидев Гарри, Гермиона мысленно вздохнула с облегчением. Слушать бесконечную болтовню о квиддиче и ползунках вперемешку становилось более, чем невыносимо. Джинни обняла мужа и пригласила всех в столовую обедать. Поттер коротко рассказал, как дела у него в отделе, не выдавая секретных подробностей о делах, и поднял брови, безмолвно спрашивая у девушек, как прошло утро у них. — Милый, ты знал, что Гермиона умеет играть на гитаре? — тут же спросила Джинни, и не дожидаясь ответа, продолжила: — Думаю, лучшим подарком от тебя, Гермиона, будет песня в твоем исполнении на нашей свадьбе. Грейнджер, которая в этот момент пыталась впихнуть в себя длиннющие спагетти с сыром, накрученную на вилку, громко подавилась. Гарри похлопал ее по спине, отметив про себя, что кости у девушки больше не выпирают. Значит, что хотя бы физически подруга оправилась после войны. Гермиона жалобно посмотрела на друга, тот лишь пожал плечами и подмигнул: Мол, выкручивайся сама. — Джинни, — она воткнула вилку в спагетти, — можешь даже не надеяться. Я играю очень плохо и… — Еще успеешь научиться, до свадьбы два с половиной месяца! — воскликнула рыжеволосая девушка. — Я сказала нет. — Кхм-кхм, — откашлялся Поттер, привлекая внимание. Он понимал, что сейчас может разразиться буря, поэтому принял удар на себя. — Гермиона, есть у нас с тобой один незаконченный разговор. — О Малфое? — подняла бровь Грейнджер и заправила выбившуюся волнистую прядь за ухо, ставя локти на стол. — Да. И не только. — Погодите, причем здесь хорек? — спросила Джинни и откусила кусочек вишневого пирога. — Малфоя направили на терапию к Адамсу по той же самой причине, что и тебя, Гермиона, — поведал Гарри, смотря на подругу с большой опаской. Все по очереди друг с другом переглянулись, а Гермиона так скрипнула зубами, что у друзей побежали по коже мурашки. — А с ним-то что произошло?! Это его тетка пытала Круциатусом в его же поместье?! Это у него теперь проблемы со здоровьем?! Или это у него может не быть детей из-за этого?! ОН — ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ, Гарри!!! Гермиона вскочила со стула и стала шагами измерять столовую. Волна паники и гнева с новой силой стала набирать обороты. Нет, ну вы подумайте, бедный мальчик! — Гермиона, что это значит??? — спросила Джинни, неосознанно кладя руку на округлившийся живот. Будущие миссис и мистер Поттер смотрели на девушку, не отрывая глаз. Джинни с ужасом, а Гарри с паникой, что начал этот разговор. А ведь это даже еще не все… — Джинни, подожди, — шепнул парень, близко наклоняясь к невесте. — Гермиона, я сегодня общался с Адамсом. Ты понимаешь, к чему это может привести, если ты продолжишь как попало посещать его сеансы? Да и толку от них нет, ибо из тебя и слова не вытянешь! — К чему же?! — она резко развернулась на сто восемьдесят градусов, прямо смотря на друга. — Засадите меня в психушку? Или в Азкабан, так как я опасна для общества? Да мне похрен, честное слово! — она театрально развела руки в стороны, затем сложила их в замок на груди, встав в позу. Поттер поднялся с места и строго посмотрел на подругу сверху вниз. — Кончай капризы, Грейнджер! От этих слов и тона Гермиона лишь сильнее сжала челюсть, а Джинни закрыла рот руками. — Сегодня я иду с тобой на сеанс, и если потребуется, я буду ходить с тобой каждый раз! Водить тебя за ручку, словно маленькую, непослушную и капризную девочку! Ты больше не вызываешь у меня доверия! — Я уже говорила, что мне похрен? — одними губами прошептала гриффиндорка, взгляд ее оставался безучастным, хоть и улыбалась. Очень недружелюбно, между прочим. Поттер был ей как брат, но не указ. Гарри же, внешне спокойный, сел обратно на свой стул, погладил Джинни по плечу и отхлебнул чаю, стараясь не выдать своего внутреннего напряжения.***
Гермиона ждала Гарри у входа в бизнес-центр. Часы на телефоне показывали 17:54. На улице было оживленно, многие сотрудники уже расходились по домам. Кто-то бежал на остановку, кто-то садился в свою машину, а кто-то не спеша шел до ближайшего парка. Погода стояла на удивление теплая. Несмотря на то, что с утра шел сильный промозглый дождь, сейчас светило солнце, даря всем лондонцам свои последние лучи тепла этой осенью. Мимо пробежал маленький мальчик лет пяти, в руках держа собранный своими ручками гербарий из опавших листьев клена. Букет кишил разнообразием цветов и оттенков от бледно-желтого до ярко-красного. Его мама аккуратно села перед ним на высоких каблуках, взяла от сына букет и поцеловала его в щеку, что-то говоря на ухо. Тот радостный тут же побежал дальше по тротуару, с шумом разгоняя голубей. — Настроена поработать сегодня? — словно из ниоткуда раздался голос Гарри сзади. Девушка дернулась и округленными глазами несколько долгих секунд смотрела на друга. Он переоделся и был в простых синих джинсах, черной футболке и спортивной ветровке. Она промолчала и, гордо задрав нос, пошла в здание. Поднявшись на третий этаж, друзья прошли в нужный офис и поздоровались с секретарем психотерапевта. Меган сообщила, что доктор их уже ждет. Гарри вошел первым, Гермиона прошла следом. Все следующие три сеанса, проходившие в каждую среду новой недели, шли по одному сценарию: Гарри тихо сидел в углу кабинета, доктор расспрашивал Гермиону обо всех интересующих его тонкостях, касающихся войны, а она стойко ничего толком не говорила. — Здравствуйте Гарри, Гермиона! — поздоровался доктор на четвертом сеансе, что проходил во второй половине октября, и привстал с кресла. Мужчины пожали друг другу руки, а девушка по обыкновению плюхнулась на софу. Потекли стандартные вопросы типа: «Как дела? Как вы питаетесь? С кем общаетесь? Как вы себя чувствуете до и после принятия лекарств? Как часто случаются атаки?». Отвечая заученными фразами, Гермиона поймала уставший взгляд Гарри. Он уже месяц ходил с ней на психотерапию, но результата не наблюдалось. Атаки случались с той же завидной регулярностью, как и в сентябре. Девушка никуда не ходила, кроме редких вылазок на Гриммо 12. Ни с кем не общалась, кроме родителей, Гарри и с недавних пор с Джинни. Ела мало, алкоголь избегала… Ну почти… — Гермиона, — обратился к ней Дэвид Адамс. — Как вы думаете, что же все-таки послужило отправной точкой, которая сломала вас? Девушка поднялась с софы и прямо посмотрела на врача. — Вы серьезно? Сколько можно-то одно и то же спрашивать?! — Вполне серьезно, потому что вы ни разу мне так и не ответили. Как вы думаете, какое событие повлияло на то, что в конечном итоге вы оказались моей пациенткой? — спросил психотерапевт, как ножом полоснув по самообладанию Гермионы. Гарри держал в руках медицинский журнал и старался делать вид, что внимательно читает, однако исподлобья наблюдал за подругой. Та бросила на него растерянный взгляд. Он одобряюще кивнул. Мол, расскажи уже наконец! Да уж, расскажи. Спокойную жизнь она помнила до момента первой поездки в Хогвартс. Все то, что было после, особенно последний школьный год, сломало психику девушки напрочь. Да, не такая она и крепкая, как все привыкли считать. — Это долгая история, доктор, — хрипло произнесла Гермиона, крутя на пальцах кольца. — Я бы хотел сказать, что мы не торопимся, но не могу. Я хочу, чтобы вы мне поведали эту историю. Обещаю, я вам помогу в ней разобраться до конца, для этого меня к вам и приставили, — он сделал тяжелый вздох и приказал заколдованной ручке делать заметки. — Или зачем мы тратим с вами наше общее время? Адамс внимательно смотрел на свою пациентку. Гермиона прошла к софе и просто села на нее, оперев локти о колени. Взгляд упал на носки своих потертых высоких ботинок, а воспоминания унесли ее на несколько лет назад. Она посмотрела на доктора и начала рассказ. Девушка рассказала, как они с Роном и Гарри сбежали искать крестражи прямо со свадьбы друзей, когда перед этим на них напали Пожиратели смерти. В красках описала, как они больше полугода жили в лесах, голодали, сторожили палатку, слушали радио и боялись услышать знакомые имена в списках погибших. Из-за сильного стресса и перебоев с питанием тогда же у нее пропали месячные, которые до сих пор не вернулись. Поведала о том, как их бросил Рон, а потом вернулся с мечом Годрика Гриффиндора. Как она злилась на него… Далее вспомнила, как их поймали егеря и отвели в Малфой-Менор. Дыхание стало подводить Гермиону, и она попросила воды. Адамс отлевитировал ей стакан. Сделав пару глотков, его пациентка продолжила. Рассказала, как долго ее держали в подземельях Малфой-Менора. Нет, не там, где содержали остальных пленников. В отдельной камере. Вспомнила о том, как тетка бывшего однокурсника пытала ее Круциатусом каждый раз, когда навещала пленницу. Она вспомнила бешеный взгляд Беллатрисы, ее острые поломанные зубы, их зловонный запах и запутанные черные волосы ведьмы. Ее передернуло от отвращения. То, что надо было сказать следующим, было самое сложное. Она искренне ненавидела Драко Малфоя, считая, что по большей части он виноват в том, что случилось с ней впоследствии. Полностью возложила всю ответственность за деяния его съехавшей с катушек тетки, а также и в бездействии. И хотя она понимала, что Малфой не обязан был ей помогать, не должен был подставлять свою шкуру за нее, почему-то все-таки именно он стал точкой отсчета всего того, что сейчас происходило. Он был якорем, который зацепился за рифы прошлого и никак не мог отцепиться, чтобы дать Гермионе сдвинуться с места и жить дальше. — Если я не ошибаюсь, то после войны вы давали показания в защиту младшего Малфоя, разве нет? — обратился Адамс сразу к обоим друзьям. Он явно не уловил взаимосвязь поступков и слов. — Да, вы правы. Гарри давал подробные показания, а я просто подтвердила его слова. Нарцисса его спасла, и никто не может умалить ее заслуги. А Малфой, вроде как, тоже никого не убил, будучи в рядах Пожирателей. Но тогда мы были в эйфории от победы. Несмотря на то, что мы потеряли многих близких и родных, война была окончена, нас возвысили чуть ли не до самого Мерлина. — Поэтому вы проявили благородство по отношению к мистеру Драко Малфою? Гермиона сжимала и разжимала пальцы в кулак, чтобы утихомирить все те эмоции, вызванные старыми воспоминаниями. — Да. — Так почему вы тогда все же ненавидите его? — еще раз спросил врач. Он уперся локтями о стол и внимательно смотрел на девушку, будто запечатляя в памяти ее портрет. — Меня пытали прям на его глазах. Пытала его родная тетка. Он всегда меня ненавидел, все те годы, что мы учились вместе. Теперь его ненавижу я, — подытожила Грейнджер. Адамс прищурился и на пару секунд ушел в себя, но потом продолжил: — Были ли еще какие-то последствия от Круциатуса, помимо психологической травмы и аменореи? — знал доктор ответ на свой же вопрос заранее или нет, было неизвестно, но он подбирался к больной теме. Повисло долгое молчание. Теребя крупное кольцо на указательном пальце, девушка встала и прошла к окну, отдернув жалюзи и глянув на оживленную вечернюю улицу, подсвеченную фонарями, светом из окон магазинов и торгового центра и огнями фар. — Доктор, вы знаете, что такое одиночество? — Нет, — честно ответил мужчина, — у меня есть любящая жена и двое детей. Я всегда окружен людьми, с которыми мне комфортно. Она повернула голову и оценила обстановку в комнате. Та накалилась до неприличия сильно. — Тогда какого хрена вообще… — прошептала девушка и села обратно на софу. — Гермиона, не обязательно болеть неизлечимой болезнью, чтобы ее уметь лечить, — сказал доктор, а она подняла на него глаза и надолго замолчала. Гарри кидал на нее взволнованные взгляды, но глядя на спокойного Адамса, брал себя в руки. — Я не могу иметь детей. Это основное последствие Круцио, — Гермиона прервала тишину и сжимала лежавший на софе мячик, позволяя злости выплеснуться на него, а не на окружающих. Непрошеные слезы наполнили глаза, поэтому пришлось закинуть голову наверх, не дав им скатиться по лицу, и громко выдохнуть. Держать. Себя. В. Руках. Повисло молчание. — Вы боитесь, что навсегда останетесь одна из-за этого? — послышался скрип ручки по бумаге. Согласный кивок. В горле стоял ком, говорить становилось трудно. — Я хочу вас заверить, что одиноким можно быть, даже имея десятерых детей, мужа и кучу друзей, Гермиона. Порой люди годами живут в одной квартире и даже не знают, что у другого творится в жизни. Вы всегда хотели детей? Она ненадолго задумалась, обдумывая ответ. — Нет, можно сказать, я вообще их не хотела, во всяком случае, не сейчас, — прошептала девушка и взяла в руки стакан с водой. — Гермиона, на свете так много детей, которые живут без родителей, если бы вы захотели, то могли бы осчастливить одного из них, став ему матерью… — произнес доктор. Он протер платком покрывшийся испариной лоб. В тот же самый момент стакан в руках Грейнджер громким хлопком разлетелся на мелкие осколки. Гарри на автомате подскочил и огляделся, и когда понял, что произошло, то волшебной палочкой левитировал осколки в мусорку и сел на корточки перед подругой. Взяв в руки ее ладони, он проверил их на наличие порезов. Убедившись, что все в порядке, встал с колен. — Доктор Адамс, мы, пожалуй, пойдем! Сегодня выдался нелегкий сеанс. Думаю, ей надо отдохнуть и переварить всю информацию, — сказал Гарри, быстро попрощался с доктором и, открыв дверь, подтолкнул выбитую из морального спокойствия подругу к выходу. Гермиона находилась будто в состоянии транса. Она не знала, чего ждать от такой реакции организма на все то, что произошло в этом кабинете сегодня. Уже от одной этой мысли ей становилось страшно остаться одной. Выйдя в холл, почувствовала на себе колючий взгляд. Поправив длинную прядь кудрявых волос, девушка оглянулась. На кресле ожидания в приемной доктора Адамса сидел Драко Малфой и буравил ее серым взглядом…