Ананке

Марго смотрела, как мотыльки кружат вокруг фонаря. Они бились в стекло, им было больно, но свет и тепло - такие хитрые штуки, без которых никому нельзя. Вот даже ей, хотя она мертва ну очень давно. И все равно, как эти глупые кусочки темноты, она, такой же клубок мрака, тянется к теплу и свету, который для нее губителен. Марго знала, что если протянет свой длинный когтистый палец к горячему плафону, то непременно обожжется - не смертельно, но неприятно. А мотыльки бились в плафон. И она наблюдала свою собственную не-жизнь в миниатюре. Вообще у Марго было длинное имя. Такое длинное, что ей бы потребовалось несколько строчек тетради, чтобы записать его полностью. Только она не помнила, какое. Помнила, что большое и красивое, но бестолковое, как чересчур пышное платье для маленькой девочки. Не помнила уже много-много лет. - Прохладный вечерок? - спросили со стороны улицы. Молодой парень, затягиваясь сигаретой, неспешно подошел к ней. - Для тех, кто один - пожалуй, - ответила Марго, беззастенчиво наблюдая. Лицо у парня было красивое, очень искусно вырезанное каким-то неведомым скульптором. А вот глаза странные. Марго прищурилась и понимающе улыбнулась. - Скучаешь? - поинтересовался тем временем парень, выпуская в сырой осенний воздух колечки дыма. - Нет, здесь есть фонарь, - беспечно ответила она. Юноша несколько раз удивленно моргнул, а потом обратил внимание на предмет разговора, стилизованный под бог весь какой век. На его лицо заползла кривая улыбка, и он встал рядом, протянув к низко расположенному плафону руки, видимо, замерзшие. Марго наклонила голову и прищурилась, пытаясь представить свои холодные руки вместо его, и то, как тепло осторожно обнимает кожу, делая ее мягкой и податливой, полной жизни и водоворота крови. Воспоминания плохо заменяли тепло солнца и костра, тепло живого человеческого тела. Тела всегда хватало совсем не надолго, на самую капельку, как ни растягивай эти литры, как ни вжимайся, пытаясь влиться и ощутить эти токи внутри себя. Чего-то не дано, чего-то не заполучить никак. - Да, фонари иногда бывают полезны, - хмыкнул человек, отняв руки и удовлетворенно засунув их в карманы, - Я Джозеф. Можно просто Джо. - Марго, - представилась она легкомысленно, - Полезны - особенно для мотыльков. - Им же больно, - нахмурился человек, - Глупые. - Совсем нет, - возразила она, - Им холодно и одиноко, но за все нужно платить. - Разве же они понимают… - покачал головой юноша. Марго серьезно и строго взглянула на него. - Понимают. Просто идут навстречу судьбе. Ананке. - Что? - удивился парень. - Рок, - пояснила она, - Так надо. Кто готов умереть, легче делает шаг навстречу судьбе, правда? - она очень внимательно уставилась ему в глаза. Джо выдохнул, почувствовав себя сдувшимся шариком. Слишком точное попадание, но оттого не менее случайное. Он не верил в судьбу полчаса назад, не собирался верить и теперь. …не верю я ни в какую судьбу! Я все делаю по-своему, потому что это моя жизнь! И раз так, то нечего тебе здесь делать, для тебя же это дурацкое «не судьба»? Иди, куда там она тебя зовет, потому что я иду сам, а ты - ты просто оказалась рядом!... - Тут неподалеку есть кафе, - начал он, встряхнувшись от мыслей, и, будто оправдываясь: - Я замерз. Марго грустно кивнула и подумала, что она бы поела кем-нибудь другим, вовсе не таким красивым, но раз уж так вышло… Кафе называлось претенциозным словом «Анатолия», но греческого в себе имело чуть - фотографии на стенах и не увенчавшиеся успехом попытки изобразить колонны греческих храмов. Посетителям, однако, было все равно, они шумели, что-то ели и болтали. Оглянувшись на девушку, Джо пожалел, что привел ее сюда: между ней и каждым человеком здесь, между ней и самим этим местом возникла какая-то зона пустоты и отторжения, «подушка безопасности» - назвал эту штуку про себя он. Марго была отчетливо нездешней. Какая-то нечленимая на составляющие одежда потусторонне-синих тонов, рыжеватые волосы и синие глаза, к которым если и подбирать слово, то не прилагательное и не то, что обычно говорят девушкам. - Что будешь? - спросил он, пытаясь спасти ситуацию. - Ничего, - просто ответила она, равнодушно оглядывая посетителей. Джо хмыкнул и нашел решение. - Тогда я выпью кофе, чтобы согреться, и мы немного прогуляемся. Так лучше? Она кивнула и, видимо, так и не найдя ничего интересного, уставилась на него. Взгляд у нее был не очень уютный, как если бы… как если бы… «На меня смотрела пропасть», - с удивлением подумал Джо. Марго, тем временем, улыбнулась уголками рта. - У каждой пропасти есть дно, просто у некоторых - чересчур глубоко, - изрекла она, - И быть там может все что угодно. - Это ты к чему? - нехорошо удивился Джо, - Мысли мои читаешь? - Что? Нет, - она улыбнулась шире, по-прежнему не показывая клыков, - Просто люблю говорить про пропасти. Они - такая штука, которая есть у каждого. Кто-то не видел, кто-то вечно ходит по краю, а кто-то падает. - А я? - тоже улыбнулся он. - А ты не веришь, что она есть, хотя и ходишь по ее краю. Возможно, уже почти сделал шаг. Они не говорили, когда Джо расплачивался за кофе и почти с облегчением покидал кафе. На улице Марго сразу стала частью мира, шаги ее были почти не слышны, даже синее бесформенное нечто на ней стало приобретать какую-то законченность форм, имея вид то платья, то мантии, то комбинезона, в зависимости от освещения. - А где моя пропасть? - спросил он вдруг. Вопрос был дурацким, но рядом с этой странной девушкой и в темноте улицы казался вполне уместным. - Как и у всех - внутри, - пояснила та. - А твоя? - А моя - очень-очень темная, зато в ней не скучно, - в голосе послышались веселые нотки. Помнить она не хотела, ей и при жизни редко досаждала память. Грязь, среди которой она росла, неизбежно научила ее забывать и жить. Жить и забывать. После смерти, как оказалось, действовали те же простые законы. …в нем проклятой крови было достаточно. Настолько, что временами он выпадал из этого мира и смотрел туда, где все было и без того известно. Она уже не боялась - привыкла. Как привыкла и к тому, что он творил, как привыкала всегда и ко всему, ухитряясь жить легко. Простое имя, она знала его, ведь повторяла столько раз, особенно после, когда кровь Малкава в его жилах окончательно взяла свое, и он со смехом ушел умирать. Та восковая фигурка была его последней шуткой, а она предпочла заполучить его голову и еще долго смотреть в глаза, спрашивая и находя ответы… Джозеф подозрительно оглядел ее. Наверное, наркоманка. Только у таких пропасти темные, а глаза такие отстраненные. До дома была всего пара остановок, там жил нормальный мир, который никакой судьбы не знал. - Хотел бы я посмотреть в свою пропасть, - хмыкнул он полушутливо, полусерьезно. - Уверен? - синий взгляд скользнул по его лицу и вошел в распахнутые глаза на секунду. Будто тонкая игла прошла через глазное яблоко, не больно, но неприятно. Джо встряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Если она собралась предложить ему наркотики, он просто не возьмет. И в притон не пойдет. - Уверен, - ответила за него Марго и вдруг сомкнула пальцы на его подбородке. Пальцы были холодными и цепкими. По шее скользнуло влажное и прохладное, а потом в синем цвете стало больше понятного, чем в сказке для детей, мерцала звездная пыль, а где-то внизу ровно горело что-то, не разберешь что, но все было хорошо, по-настоящему хорошо. Марго остановилась, поняв, что достаточно сыта, и покатала последнюю капельку на языке, продолжая со страстью любовницы обнимать человека. Иллюзия тепла согревала ее, теплый поток наполнял, а в последней капле она отчетливо уловила привкус судьбы и кивнула сама себе. Человек хорошо грел, и убивать его не стоило. Джозеф приходил в себя медленно, толчками. Первым, что он увидел, было небо. Потом - знакомая улица. И лишь потом стало понятно, что его заботливо держит и чересчур крепко обнимает эта девушка. «Что же было?» - подумал он с легким стыдом. - Какая она, твоя пропасть? - спросила Марго глухо, ее голос прокатился по грудной клетке ощутимой приятной вибрацией. - Синяя, - ответил он бездумно и сам испугался тому, насколько естественно это вышло, а также сколько смыслов может за этим найти девушка. Однако Марго просто серьезно кивнула и неохотно отодвинулась от него. Лицо ее не выражало ничего необыкновенного. «Вероятно, ничего и не случилось, - понадеялся он, - Просто странности». - Мне пора, - он кивнул на дом, - Тебе заказать такси? Марго тонко улыбнулась, наклонив голову. Вопрос повис в воздухе. Смутившийся Джозеф пожал плечами и неловко двинулся домой. Отчего-то покачивало, ноги и руки были несколько ватными. На пороге, повинуясь любопытству, обернулся. Она все еще стояла там же, где и была. В доме все покажется сном, все будет хорошо, и синяя пропасть - слишком реальная, чтобы быть выдуманной, - скоро забудется. Но он все равно не сдержался, фыркнул и, кривя рот в усмешке, спросил: - А если бы я захотел увидеть твою? Насмешка осталась висеть в воздухе, как и вопрос до этого. Марго подняла белую тонкую руку, оглядела запястье, и кивнула. - Через пару дней я найду тебя. Джо несколько раз недоуменно моргнул и, решив, что это уже переходит всякие рамки, зашел в теплое нутро дома, пахнущее жизнью, спокойствием размеренного быта и мелкими дрязгами. Сырая осенняя ночь осталась позади. Он думал, что вряд ли захочет видеть ее еще раз. Что он очень устал. Что с жизнью нужно что-то делать. Все это можно забыть. Кошмары и странные сны всегда забываются в солнечном свете. Разве что снилась ему все та же глубокая синяя пропасть с мерцающей звездной пылью. На дне, возможно, горели звезды, а может - костры. *** У Джозефа было много дел. Днем он был совершенно занятым человеком: телефон разрывался от звонков, дела возникали даже на пустом месте, и да, Джо знал, что всем очень нужен, или, во всяком случае, предпочитал так считать. Его постоянно окружали люди, у людей имелись совершенно реальные проблемы, предложения и претензии. За эти два дня Джо вообще полюбил слово «реальный» в смысле привязанности к этой грешной земле. «В моей жизни все по-настоящему. Никаких иллюзий нет. Вот уж мусор. И эта дурацкая привычка винить во всем судьбу… ну нет». Дни не убивали до конца воспоминаний. Та встреча казалась сном, но все же не забывалась. «Просто сейчас осень и все помнится особенно отчетливо. Слишком мало солнца», - оправдывался он. На четвертую ночь после встречи он, однако, предпочел выпить снотворного. Синие сны выматывали, пропасть была живая и очень близкая, тянуло к ней сладко и одновременно как-то нехорошо. Ночью на улицу он не выходил - ему такой «судьбы» не надо было. Поэтому когда он обнаружил себя стоящим в пижаме на холодном мокром асфальте, сначала в голове всплыло «Судьба?» и лишь потом - страх. Джо никогда в жизни не лунатил. От деревьев на аллее отделилась фигура в синем. - Твоих рук дело? - зло спросил он. Марго покачала головой. - Тогда как я тут оказался? - нервно и все еще зло обвел рукой улицу Джо. - Ты хотел, - серьезно ответила она, - Но очень сопротивлялся. Это очень вымотало твое тело, и оно решило за тебя. - Причем тут тело, - буркнул Джо, ежась и собираясь уходить, - Я хочу обратно в дом. Спать. - Наедине со своей пропастью? - певуче поинтересовалась Марго. Джо в нерешительности замер. Сны… если бы не эти чертовы сны… Если бы вообще не эта странная встреча под фонарем. - Тот, кто увидел пропасть, уже не может ее игнорировать, - печально сказала Марго. - Я увидел ее из-за тебя! - рявкнул он, обернувшись, - Притом даже не зная, кто ты такая. - Ты уже шел к ней и догадывался, - пожала плечами девушка, - Почти как мотыльки. Он бессильно выдохнул воздух, заготовленный для ругани. - Зачем ты пришла? - устало спросил он. - Ты хотел заглянуть в мою, - она улыбнулась уголками рта. - Тогда ты уйдешь? Улыбка Марго засветилась ехидством, удивительно сочетавшимся с серьезностью. - Конечно. - Давай. Показывай, - обреченно проговорил Джо, ощущая, как холод пробирается от ступней внутрь. Марго послушно скользнула к нему и заглянула в глаза, снова холодная игла безболезненно вошла вместе с ее взглядом. Губ коснулось что-то прохладное и влажное, Джозеф хотел отпрянуть, но взгляд держал цепко. Он покорно открыл рот и лизнул что-то с солоноватым привкусом. С небом творилось что-то странное. Не черное ночное, какое-то черно-синее, очень недоброе, очень кусачее и злое небо с тонкими нечеловеческими зубами. Это небо окружало его везде, пока Джо наконец не увидел фонарь. От него шло тепло, и дюжина мотыльков билась тельцами о горячие бока плафона. В этом было столько успокоения, что Джо потянулся к этой простоте и привычности от чуждого синего неба и остался там. Он впервые проснулся отдохнувшим и бодрым, хотя и не помнил, как оказался в кровати. Никакой простуды не было и в помине. Исчезли все эти мистификации и разговоры о пропасти. О зубастом жестоком небе Джо предпочел пока не думать. *** Марго облизывала пальцы. Пальцы были безнадежно испачканы кровью. Она сунула их под водосток, и потоки дождевой воды с крыши помогли значительно улучшить ситуацию. Жаль, что так вышло, придется искать новую одежду. Да и мужчину жаль. Просто она очень, ну очень хотела погреться, а в нем обещало быть много крови. Она надеялась, что остановится вовремя, но разум отключился уже на втором глотке. Труп выглядел жалко, как и все прочие жертвы ее плохого самоконтроля, но Марго уже привыкла. Его она оттащила за мусорные баки и пристроила под картонками. В подвале, где она жила, горела настольная лампа с витражным плафоном, возле которой Марго проводила часы. Лампа напоминала ей о свечках и огне, который теперь был слишком опасен, и заливала комнату инфернальными цветами. В свете лампы иногда возникало лицо ее Сира, и Марго любовалась на него, подперев щеку ладонью. Но сегодня там почему-то увиделось усатое лицо давно-давно не живущего человека. - Опять пытаешься? - вздохнуло лицо и пошло рябью. - Опять, - согласилась она. - Думаешь, получится? - иронично вздернуло то бровь. - Получится, - уверенный кивок. - Знаешь, какой это раз? - Нет, - она покачала головой. - Семнадцатый! - провозгласило лицо, она пожала плечами, - Привыкни к тому, что твоя вечность одинока. Фраза повисла в воздухе. Марго просто не слышала того, что ей не подходило. - Опять включила свой любимый фильтр! - лицо закатило глаза, - Безумие Малкавиан неразделимо. Точка. Твой Сир - прекрасное тому подтверждение. Бестолковый клан. Годитесь только на работу штатными гадалками. - И что же делать? - безразлично спросила она. Лицо укоризненно воззрилось на нее. - Да уж хотя бы перестать делать это. Найди себе клан по вкусу и учись быть похожей на них. Ты же знаешь, что так можно жить. И лучше так жить. Если бы твой Сир не был дураком, он отдал бы тебя Вентру для Становления! - Какой клан? - так же ровно и без особого интереса. - Какой угодно! Хоть Цимицхи! Они оценят твои трансы и любовь к бессмысленным убийствам. - Я не умею, - отозвалась она. - А ты научись! - выплюнуло лицо и исчезло. Марго попыталась представить себя среди Вентру и нахмурилась. …очень даже знакомо все это: и интриги, и кровь, и прогулки по головам. О, она знала все это чересчур хорошо. А ее Сир знал ее куда как лучше усатого интригана, но только последний интересовался ее судьбой, когда она, будто лодчонка, плыла, подхватываемая враждебными течениями. Нет, она никогда не пойдет к Вентру. Она уже была как они - при жизни… А потом она учуяла чье-то присутствие, и в дверь постучали. *** На самом деле за фонарем среди этого кусачего неба было что-то еще. Какие-то другие фонари или просто лампы, Джо точно знал - было. Он раз за разом делал шаг и просыпался. Иной раз посреди ночи. Его тянуло и рвало на тысячу кусков, ломало - вот что. Девчонка впихнула ему какой-то наркотик, разумеется. Джо сцепил зубы и отправился к наркологу. А вот там и началось самое интересное. «Вы здоровы. Нет никаких симптомов интоксикации, кроме психосоматических. Вы придумали себе некую зависимостью. Рекомендую обратиться к психотерапевту», - раздельно и внятно сообщил деловитый усатый доктор. Дезориентированный Джо зло взял больничный и заперся дома - размышлять. Даже употребил некоторое количество алкоголя и косяк - ломку снимало ненадолго. Ломка кончалась только ночью, когда он засыпал и видел синие сны - то со звездной пылью, то с фонарем. И всегда дальше что-то было, а под ногами явно присутствовала какая-то дорога, но пройти по ней не получалось никогда. Конечно, Джо догадался, что следующий шаг будет стоить ему этого неведомого наркотика. Он сцепил зубы, снял некоторое количество денег и отправился искать девчонку, совершенно не понимая, как ему это сделать. Впрочем, ворча и ненавидя, Джо шел куда надо, хотя и не знал. Его тянуло - и на этот раз целенаправленно. Вело к синей пропасти. А привело к грязному подвалу с запертой изнутри дверью. - Более дурацкой ситуации в жизни не видел, - проворчал он и постучался. Будто по закону предсказуемого кино, ему открыла Марго, закутанная в зеленый свитер и жуткого вида джинсы, подранные на коленях. Вид у нее был не самый довольный, но вопросов она не задавала. Вместо этого, закрыв дверь, она крепко прижалась к Джо и сказала «Тепло» таким голосом, от которого мурашки решили устроить переселение народов с места на место. Он увидел старый фиалковый диван, настольную лампу с витражным плафоном и стол на львиных ножках. Вместо раздражения на Джозефа накатило облегчение, он ткнулся носом в рыжеватую макушку и с удивлением обнаружил руки девчонки под футболкой. Секс получился быстрым, голодным и безумным. Джо запомнил горящие потусторонним огнем синие глаза, быстрые движения, отдаваемую страсть. Запомнил все, кроме ее дыхания. Дыхания не было. Лежа рядом, отстраненно поглаживая ее волосы, он не ощущал и биения сердца. Снаружи было жарко, внутри - до неприличия холодно. Язык распух, поцарапанный острыми зубами. Джо очень медленно соображал, на что случайно подписался. - Сколько стоит то, что ты мне давала? - бесцветно поинтересовался он. Девушка подняла голову и ехидно фыркнула. Джо растерялся. - Тогда как мне это получить? Синие глаза прищурились, Марго приоткрыла рот, царапнула и протянула ему руку, точнее, запястье с выступившей на нем кровью. - Так, - сказала она ровно, и Джо увидел маленькие острые клыки, - Тебе ведь это нужно. - Нужно, - проговорил он, с опаской заглядывая ей в глаза, - Больше, чем ты думаешь. А за фонарем дорога стала ровнее, и в синей дымке виднелось темное озеро - Джо точно знал, что тут кого-то утопили, и было так жаль этого кого-то, словно он всю жизнь его знал. Он, этот кто-то, мог бы выйти из вод целым и невредимым, но люди бывают очень глупы…Темные-темные проклятые воды, спокойно, как в раю, пахнет жизнью и ночью. Дорога идет дальше… Джозеф спал, Марго молча терлась щекой об его теплую кожу, стремясь вобрать тепло. Она не станет его кусать. По крайней мере пока. Пусть погуляет по ее пропасти, в своей всегда слишком страшно. Дойдет время и до нее. Может быть, в этот раз повезет. *** Подвал постепенно приобретал своеобразие и какой-то даже эксцентричный уют. Поначалу Джозеф отстаивал независимость, ушел и собрался выйти на работу. Но, как выяснилось, помимо тяге к крови, его тянуло еще и к самой Марго - неумолимо, опасно, с привкусом легкой сладости и холодным комком в животе. Он пытался работать, но все равно оказывался у нее в грязном подвальчике. Он пытался общаться со своей тысячей друзей, но все равно оказывался в ее молчаливом обществе. Он пытался жить сам по себе, но пыльный фиолетовый диван, стол на львиных ножках и лампа с витражным плафоном захватили его жизнь и сделали ее своей. Так Джозеф переехал. Чтобы доказать этим столам и прочим диванам, что главный тут он, Джо принес в подвал раритетный граммофон, красивую статуэтку кого-то очень древнего и очень греческого и подушку с травами, которую ему когда-то кто-то подарил, но на которой никогда и никто не спал. Марго любопытно косилась на него, а после принялась знакомиться с поселенцами. Граммофон играл что-то безумно медленное и ностальгическое, и синие глаза закатывались в немом восторге. Статуэтка была оглажена прищуренным взглядом и определена как «маленький Аполлон». Но больше всего Марго понравилась подушка, точнее то, как она пахла. Джо поймал себя на внутренней улыбке. Злость рядом с Марго проходила очень быстро - на психов не злятся, особенно если ты сам - очевидно - не совсем здоров. Из рыжеватых волос Марго превосходно плелась толстая коса, хотя откуда Джозеф выкопал в себе это умение было полной загадкой. Марго чаще молчала, а если и разговаривала, то отрывистыми странными фразами. - Глаза Локи на лице Аполлона. Ни один не будет ждать долго, и оба однажды приведут к одной и той же пропасти. - сообщила она мертвым голосом и тут же прищурилась обычным своим взглядом. Джо кивнул. Пропасти - такая штука, которая всех связывает, потому что есть у каждого. Он гулял по краю своей, а может, уже падал. А в чужой он пока был только исследователем. Марго устроилась у него под боком и больше не шевелилась. Дорога все шла и шла с каждым новым глотком ее крови. Джо видел старое кладбище, среди покосившихся могил крылось что-то уютное, чье-то важное присутствие. Еще - водопад, здесь кто-то пытался учиться летать, но не совладал. Эти места что-то значили и хранили чье-то родное присутствие, но чье… Редко, но бывало, что Марго пела песни, кажется, на итальянском. Она садилась на диване и начинала раскачиваться, будто слыша музыку, а потом ее хрипловатый голос разносил по подвальчику что-нибудь тягуче-мелодичное. Джо угадывал слова «смерть», «любовь» и еще что-то универсальное и слезоточивое. Голос удивительно сочетался со светом лампы и скрипом диванных пружин. Раз в пару дней Марго уходила охотиться. Сытой она была более разговорчива, но предпочитала спрашивать сама. Джозеф рассказывал. Ничего особенного в его жизни не было, кроме, пожалуй, той девушки - Элис - которая познакомила его с судьбой. - Ананке не спрашивает, только ведет, - туманно пояснила Марго. - Да нет никакого рока, - попытался отбиться Джо. - Ты думаешь? - она скосила на него прищуренный взгляд, - Когда резня достигает твоих дверей и вливается в тебя - это не рок? Когда дорога ведет к смерти - не рок? Когда вместо смерти ты видишь лицо - опять нет? Когда подходишь к фонарю и встречаешь пропасть - снова нет? Джо промолчал. - Сколько тебе лет? - вместо этого спросил он. - Наверное, четыреста. Или может, больше, - пожала она плечами, - Я не помню. - А фамилию? Она снова пожала плечами. - Ну хоть жизнь свою помнишь? Марго обвела подвал несколько расфокусированным взглядом и скривилась. Вопрос повис в воздухе. Марго ушла охотиться, хотя охотилась вчера. Сложно поверить, что так они жили около полугода. *** Весна - это бешенство. Джозеф очень боялся весны. В это время на работе происходило черте что, лавинами обрушивались авралы и ругань, женщины сходили с ума и бросались то со злобой, то с желаниями. Все шло наперекосяк. Раньше от весеннего сумасшествия Джо спасался визитами к родителям, где закрывался от всех в комнате с играми и приставкой. Теперь спасение, как и смысл, находился все в том же подвальчике с фиалковым диваном, столиком на львиных лапах и лампой с витражным плафоном, где играл медленные мелодии граммофон, прекрасное символизировал маленький Аполлон, а Марго пахла травами, потому что спала только на травяной подушке. Марго тоже чувствовала эти завихрения. Она исчезала чаще, а появлялась частенько уже в другой одежде. Нервные постукивания по столу могли продолжаться часами - при этом каждый третий взгляд бросался на лампу. Джо она теперь замечала редко. Чаще стали звучать дурацкие пророчества. То наступала синяя тьма, то пропасть заканчивалась, то звезды гасли, то еще какие-то армагеддоны случилась в ее голове. Весна подходила к концу, и Джозеф чувствовал, как отпускают мир лапы безумия, он готовился снова начать жить нормально и дышать глубоко. Когда случилось это. Марго статуей имени себя украшала диван и бормотала что-то на итальянском. На коленях ее лежала открытая книга. Джо осторожно посмотрел на нее, не показываясь вампирше на глаза. «Королева Марго», - прочитал он. Он притащил ее пару недель назад, просто заметил на полке и подумал, ну почему бы не почитать, там ведь есть ее имя, романтика, убийства и другое веселье. А потом забыл. Он вообще не думал, что она интересуется литературой - не приходилось видеть ее за книгой. - Марго, - позвал он, - Марго… Глаза уставились на него. Синего в них не было - только красные моря. - Валуа, - пробормотала она непонятное слово, - Валуа. И бросилась на Джо. Синий туман накрыл его с головой и отправил туда, где он уже давно не бывал - в свою собственную пропасть. …дорога сквозь мерцающую звездную пыль казалась длинной, но Джо шел быстро. В доме родителей пахло печеньем и пирогами, но он не зашел. На поляне за домом друга зеленая трава напоминала о первой попойке, ночной лагерь у реки - о первом сексе. Джо бежал мимо, судорожно пытаясь успеть, пока ничто не останавливает его. Те места в голове Марго, чужое присутствие в них… У пропасти должно быть дно. Он нашел это место слишком быстро, быстрее, чем хотелось бы, и даже быстрее, чем ожидал. Пустырь неподалеку от того самого фонаря. Джо упал на колени и принялся рыть прямоугольник рыхлой земли за зарослями полыни. Он не верил… Когда он очнулся, Марго раскачивалась рядом и хрипло напевала что-то, отдаленно напоминающее колыбельную. От нее пахло травами и чем-то родным. - Когда ты… убьешь меня? - выдохнул он, с трудом проглотив комок, - Ты же это сделаешь рано или поздно. Марго перевела на него затуманенный взгляд и погладила по голове. - Ананке никогда не спрашивает, только ведет. А мы - мы такие мотыльки, и я мотылек, и ты. Кто летит к теплу, кто к опасности… Джозеф со стоном откинулся на фиалковый диван и обвел взглядом подвальчик. - Когда? - Когда ты попытаешься сбежать, - глаза Марго сверкнули красным, - Все пытаются. Джозеф долго молчал, оглядывая свою будущую смерть со стороны. Смерть раскачивалась и сочувственно улыбалась. - Что такое валуа? - тихо спросил он. Вампирша скривилась, как от зубной боли, и протянула ему книжку. - Все было не так. Он соврал. Джо нахмурился и, поймав холодную руку, сжал. - Так расскажи, как было на самом деле… Маргарита. *** Марго смотрела, как мотыльки кружат вокруг фонаря. Они бились в стекло, им было больно, но свет и тепло - такие хитрые штуки, без которых никому нельзя. Вот даже ей, хотя она мертва ну очень давно. И все равно, как эти глупые кусочки темноты, она, такой же клубок мрака, тянется к теплу и свету, который для нее губителен. За фонарем был пустырь, очень уютный для городского, там одуряюще пахло полынью. Когда-то давно, в другой жизни, ей говорили, что полынь отпугивает нечисть. Теперь она сама была нечистью, самой-самой нечистой. Марго подошла к кустику и сорвала терпкую веточку. Пахло неприятно, но нисколько не смертельно. Ей больше нравилась травяная подушечка, там такого запаха точно не было. В комнате с фиалковым диваном и лампой в витражном плафоне было все так же уютно, хотя и несколько пусто. Марго подсела к лампе и принялась ждать. Кто-то должен был прийти. То ли старый интриган Гиз, чтобы снова попытаться убедить ее в чем-то, то ли Джозеф. Кажется.