***
Несколько месяцев игр, постоянные тренировки, катания по городам, отречение от мира, ибо необходимо было развиваться, повышать свои навыки, умения, применяя их, как и для победы, так и для себя. Все же волейбол давал некий толчок к преодолению проблем, всяких недуг, что не могло не радовать и не восхищаться к шагам вперед, к своей мечте. Да, порой усталость, порой бессонница. Порой пропадал аппетит, порой снижалась масса тела. Однако брюнет настолько увлекся к своей реализации, что перестал замечать какие-то угрожающие здоровью минусы. Однако сдаваться не собирался — только вперед, шаг за шагом! За это время, сложное, но приятное, Тобио все же решился выйти на улицу, просвежиться, сходить в кафе, дабы насладиться тем самым молочным коктейлем и просто расслабиться. Что он и сделал. Да, людей было, конечно, много, что доставляло некий дискомфорт, однако данная атмосфера позднего вечера убивала крупицы недовольства, особенно, когда прохладный ласкающий ветерок развевал волосы и проникал под одежду, проходясь по коже, не забывая вызывать те самые мурашки, пока не предателей-подлецов. Тяжелая дверь, уютное помещение, столик подали от всех, где-то в уголке. Заказав тот самый волшебный напиток, Тобио упал на спинку дивана и прикрыл глаза. В голове наконец-таки было пусто, чего так часто просил брюнет, так как обычно много думает и находится где-то в себе. А сейчас… просто покой. Коктейль оказался на столе, парень лениво приоткрыл глаза, взял стаканчик с волшебством внутри и с наслаждением тихо промычал, ибо давно не смаковал любимый вкус. Казалось, что больше ничего не надо, ведь было так хорошо внутри, однако до поры, до времени… — Тобио –тян? — прозвучал знакомый до ужаса голос, и тут же брюнет вздрагивает. — Какими судьбами тут? — усмешка, затем падение рядом. «Ну начинается», — пролетает в голове, и с уст срывается вздох. — А вам какое дело, Ойкава-сан? — огрызнулся брюнет, стараясь вести более спокойно и холодно. Попытка не обращать внимание на рядом сидячего пока была не достигнута, так как какой-то внутренний интерес более заманивал, нежели оставаться в стороне. Тем более он не видел Ойкаву довольно-таки долго и как-то внутренне соскучился. Буквально пару минут, и шатен игриво отвечает на вопрос: — Как это почему? — и наклоняется так близко, опаляя дыханием покрасневшее ушко. — Ты ведь соскучился… — словно чувствует и знает брюнета, как открытую книгу, что заставило поразить и распахнуть глаза. Тобио поворачивает голову, и они оказываются довольно близко, как тогда, перед игрой, пару месяцев назад. Аж дыхание перехватило, но Кагеяма смог все же немного отстраниться, и это дало повод, дабы шатен наклонился и все же, пусть и легонько, но коснулся губами чужих губ. Тобио не сразу понял, что произошло, но, когда дошло, тихое мычание срывается с уст, а лицо превратилось в помидорку. Мило, чертовски, что подначило Ойкаву повторить маневр, только плотно прижимаясь губами губ того, и уверено, вовсе не стесняясь, положить руку тому на колено, не забывая поглаживать. Вокруг люди, хотя Кагеяме было все равно. Пол под ногами словно пропал, а тело — погрязло в невесомости. Мир пропал, остались лишь они одни и крутящиеся вокруг парней воспоминания их первой встречи. Это так затронуло, так как в этих изначальных мгновениях брюнет понял, что не так просто сердце ускорено билось, особенно, когда их взгляды пересекались. И все эти чертовы года парень старался заглушить то, что, возможно, мешало, то, что не давало спать спокойно, то, что робел при их встречах в тех или иных местах. Однако не получилось, что привело в итоге к данным мгновениям. Может быть, все не просто так. Поцелуй прерывается, и оба будто падают вниз, открывается та самая ненавистная реальность. Кагеяма неровно дышал, после отвел глаза, припуская голову вниз, за челкой пряча свое красное лицо. А сам Ойкава был не лучше — тоже покрасневший, со сбитым дыханием, однако глаза смотрели четко на брюнета, цепляясь каждой части того. А ладонь все продолжала покоиться на колене Тобио. Шатен хотел что-то сказать, как рядом послышался этот ненавистный детский голосок… — Кагеяма-кун! Что ты тут… — и в этот момент затих, как заметил, кто рядом сидит с брюнетом. Дальше взгляды пересеклись — шоколадные и карие глаза с легкой «враждой» испепеляли друг друга. Меж ними пронеслась молния, и все это дало понять, что не просто так происходят данные действия, что здесь замешено что-то более глубокое, так и ведущее к подобным сценариям. Аж до мурашек стало брюнету, видя всю эту картину. Захотелось уйти, но сильная чужая ладонь сжала худую ногу, мысленно не позволяя это сделать. Словно приказывало данное действие: «Сидеть и не рыпаться». «Черт!», — с недовольством подумал брюнет и откинулся назад, безвыходно вздыхая. Придется ждать, только… чего ждать? Пусть эти двое как-то что-то колкое бормотали, парень будто прочувствовал эти моменты поцелуя вновь. Взгляд в одну точку, и невольное прикосновение кончиков пальцем к своим губам. Сердце вновь ускорило свой темп, и внутри пронеслись слова: «Хочу еще». Тобио испугался подобных неприемлемых, но желанный мыслей, отчего зубы принялись терзать губу, а ногу — дрыгаться. И это не мог не заметить шатен, кроем глаз увидев такого милого кохая. А ведь Тобио ходил постоянно хмурый, закрытый, зажатый, никак не принимая никого близко, даже ближе метра своей руки. Однако время идет, все взрослеют, немного меняются. Как и менялся сам брюнет. По последним играм можно было заметить его взаимосвязь, взаимопонимание и поддержку с другими. Хотя он все же ближе, чем Ойкаву, не мог воспринять. И это было так странно, но так… приятно! — Кагеяма-кун, пойдем! — подал голос рыжеволосый парниша, смотря теперь лишь на «друга», если можно так назвать. И в ответ была лишь тишина. Хинате стало так обидно, ведь этот человек был слишком ему дорог, да и сердце стучало неравнодушно. Да, хотелось сделать шаг вперед, но боялся спугнуть, хотя сейчас нужно было действовать, пока не стало поздно. В принципе он не знал, что было… однако внутри уже сложилось то самое противное ощущение, что опоздал, что поезд ушел. Брюнет не вставал, даже ни на кого не смотрел. Лишь начинал хмуриться, а синие глаза бегали из стороны в сторону лишь бы понять, что делать, как поступить, что будет лучше и важнее сейчас. Такой бардак в голове — хочется вроде и быть с Ойкавой, и поговорить просто с Хинатой о каком-то диссонансе, и просто уйти одному куда-то, где можно будет уединиться и пораздумать о дальнейших планах. Сильная ладонь вернула в ясное сознание брюнета, когда она слишком сильно сжала колено, но и при этом нежно, но робко поглаживала большим пальцем, преподнося извинения и успокоение. И тут Кагеяма понимает, что нужно что-то решать, нужно что-то делать, а не сидеть и заниматься фигней. Парень взвесил все и принял решение: — Хината, надо поговорить, — глаза устремились в глаза парнишки. Ойкава явно не ожидал, скорее, разочаровался, но продолжал сидеть и быть рядом. Скорее всего, шатен подумал, что все напрасно, что это был просто полет фантазий, всякие накрутки, что да, может что-то получиться. Но… Не спеши с выводами!», — твердил про себя шатен, стискивая зубы и терпеливо уже ожидая брюнета. Для некого успокоения инстинктивно взял стаканчик с растаявшим коктейлем и принялся пить, внимательно, сощурив глаза, наблюдать за «парочкой». Тем временем Хината ожидающе наблюдал за брюнетом. Внутри витал страх и беспокойство. Что-то здесь не чисто. Однако сердце билось, так и хотел заявить о своих мыслях и чувствах, в которых, возможно, еще не до конца разобрался. Но стоилось лишь попытаться начать, как Кагеяма говорит: — Мне нравится Ойкава-сан, — признался все же Тобио, хмурясь и отводя взгляд. — Я знаю, что со времен средней школы, с моей и его встречи, у меня разыгрались эти чувства, которые меня так напрягали, но по сей момент не могу отпустить. — вздох. — Я не знаю, что делать. Сказать ему или нет… — легкий румянец и покусывание нижней губы зубами. — Возможно, это все странно, ненормально, отвратно, но ничего не могу поделать. Рыжеволосый парниша в шоке, даже в неком ступоре. Неожиданно и… больно. Хотелось даже плакать из-за разрывающейся внутри безнадежности. «Все же опоздал», — пролетело в голове, от чего стало лишь хуже и больнее. Но, стараясь не показывать эту боль, улыбка налезла на лицо, а с губ сорвалось лишь: — Лучше рассказать, чем опоздать! — это заставило брюнета встрепенуться и обратить на себя внимание. Чужая ладошка легла на грудь, в районе сердца. — А сердце не дремлет, однако! — усмешка. Попытка вести себя естественно, ну, может, в неких моментах серьезно. — Не переживай, все будет! — и немного делает шаг ближе, но останавливается, когда хотел обнять, ибо Ойкава, весь разъяренный, выскочил, в прямом смысле слова, из кафе и, кладя руку на плечо брюнета, другой отталкивает Хинату, хищно и ненавистно глядя в эти чертовы карие глаза. Тут же Кагеяма краснеет. Видно, как сбивается дыхание, как работает и становится мягче. Конечно, парнишке больно на это смотреть, настолько, что в груди все разрывалось на куски. Но он молодец — держал лицо и оставался таким же, как и обычно был. Такая же улыбка, пусть и в проблесках глаз таилось что-то иное. — Ладно, мне пора! — посмеялся Хината, одарив обоих взгляд «удачи», после развернулся и побежал, роняя слезы, которые никто не увидит и не заметит.***
Молча, идя куда-то, хотя Ойкава понимал куда, оба порой поглядывали друг на друга. Витала та самая мирная атмосфера, которая их будоражила, а в голове довольно-таки различные интересные желания, пусть и их было тяжело осуществить будто либо из-за какой-то боязни, либо из-за раздумий: «А можно ли?», — пусть и ответ был на это очевиден. Шатен шел чуть впереди, поэтому брюнет намного чаще поглядывал на его образ: эти широкие плечи, как и сильная явно спина, тонкая шея, явно мягкие локоны волос, худые ноги и сильные руки. Порой, как-то неосознанно, но рука тянулась к нему, однако вовремя себя останавливал, явно запрещая. Но иногда шатен это замечал и легонько усмехался. Подойдя к зданию, шатен резко остановился, повернулся к тому лицом, внимательно вглядываясь в эти синие, словно океан, глаза, так и пытаясь уловить в них все, пока брюнет был открыт к общению, пусть и не вербальному. На что Кагеяма смотрел также в ответ на действия того. Данная минута длилась довольно-таки долго. Они бы так и стояли дальше, если бы не рука Ойкавы, схватившая того и не потащившая за собой в то самое здание. Тобио, конечно, не понимал, но внутри появилось осознание, что все не просто так, что здесь пахнет жареным. Но с хорошей точки зрения, поэтому он, не сопротивляясь, волокся за тем, попутно взглядывая тому в затылок. «Такая сильная широкая ладонь…», — пронеслось в голове Кагеямы, после которой слегка покраснел и нахмурился. Так он побыл недолго в своих мыслях, ибо, оказавшись в лифте, его прижали к стене, и чужое рваное дыхание почувствовалось на его губах. А дальше свершается то, о чем брюнет ранее мечтал: их губы соприкоснулись, руки брюнета неосознанно обвили шею Ойкавы, прижимая к себе, как можно ближе, не давая разрешение на отстранение, чего и сам шатен не хотел. Внутри все переворачивается, а воздуха было все меньше, будто оба задохнуться во время данной желанной страсти. И это только начало, а продолжение уже их ждало, но явно в постели, прижатыми голыми телами друг к другу. Ойкава еле держался, дабы уже в лифте не нагнуть Тобио. И такое счастье возникло у него, когда лифт останавливается на нужном этаже, явно давая понять, что еще немного, и они окажутся в его жилье, в котором будет неспокойно этой ночью (в хорошем смысле слова). Нехотя оторвавшись от желанных губ, слегка подрагивающей от предвкушения рукой хватает того за ладонь и тащит за собой, попутно другой доставая ключи. Два поворота ключа, и дверь распахивается, но тут же закрывается на замок. Оба жмутся друг к другу, не боясь целоваться и касаться руками любого места, которого желаешь коснуться. Со стороны Ойкавы движения были быстрыми, рваными, но с таким диким желанием и напором, от чего еле на ногах стоял сам расслабленный брюнет, легко вздрагивая от некоторых точек прикосновения. И чем больше и желаннее прикасался шатен парня, тем искренне реагировал на это последний. Но только пальцы пробежались по раковине уха, как Тобио издает тихий-тихий стон, что не могло не вывести шатена на то, дабы прервать поцелуй и лизнуть то самое ушко. И ответ на это был настолько открытым, что даже у Ойкавы сорвало крышу, особенно когда руки вцепились в его спину, а с чужих губ сорвался громкий, но дрожащий стон. — Черт… — рычит Ойкава, оторвавшись от того. Тобио поднимает взгляд и устремляет в шоколадные глаза, от чего легкий ток ударил по коже, и сам парень вздрогнул. Шатен так смотрел на него, будто заглядывал в душу, изучал, пытался прочитать его мысли и желания. И Кагеяма на это слабо, но в привычном тоне усмехнулся, сделал шаг вперед, пытаясь не отрывать взгляд в ответ, и лизнул губы, будто заигрывая. — Тобио-тян, да ты шалун, — фыркнул с довольной ноткой, слегка склонив голову в сторону и сощурив свои глаза. Но не прошло и пару секунд, как брюнета хватают за руку и тащат за собой. Тобио тихо усмехается, но внутри его будоражат мысли, что неужто. Никогда бы он не мог подумать, что подобное может случиться с ним. Ведь скрывать думал будет всегда. Но, как оказалось, судьба сыграла так, что теперь они наедине, в квартире Ойкавы, который волочет его в спальную комнату. «Неужто, это взаимно?», — неожиданное осознание ударило в голову, и Тобио тяжело вздохнул, слегка краснея. Слетает обувь, которую никак не сняли в прихожей, после падает Кагеяма на мягкий матрас, пропахшей шатеном, а после и нависает последний над ним, с интересом взглядывая в брюнета. Немедля, сам брюнет тянется к губам, сливаясь в желанный ответный и взаимный поцелуй — Приоткрой ротик… –мягко, но хрипло шепчет в губы Ойкава, проникая языком в рот того, исследуя, а после сливая с его языком. Стон, выгибание в спине и дрожь от приятных ощущений свела шатена с ума, из-за чего вдавил того в кровать, продолжая ласкать чувствительный язык. Рука уже зарылась под одежду, исследуя каждый миллиметрик, медленно, но верно двигаясь к соскам. И одно прикосновение заставило Тобио ощутить столько эмоций, такую дрожь и легкое напряжение. Однако шатен не останавливался — продолжал ласкать и теребить сосок, а язык брюнета — посасывать. Кагеяма стонал, прогибался, руками цеплялся спины, чуть ли через одежду, не царапая спину того. Сердце как угорелое билось, а в низу живота напряглось. Становилось все жарче, да и желание так и переполняло его. Но не только Тобио это касалось, но и Ойкаву, который помимо себя, чувствовал эту ответную реакцию партнера. Все же поцелуй прерывается, сильная ладонь сжимает руки парня, другая приподнимает кофту, оголяя торс, после чего поцелуи проходятся по шеи, после к ключицам, перебираясь потихоньку к тем самым набухшим чувствительным соскам. И только губы касаются одного, как брюнет выгибается, и слышится стон. — Ты такой чувствительный, — горячо шепчет шатен, продолжая ласкать. Мир вновь испаряется. Эти приятные ощущения переполняют обоих. И было все равно на то, что творится вокруг, главное, что оба рядом, что они чувствую друг друга уже на физическо-моральном этапе. Было так удивительно, что два короля встретились не только на площадке, но и уже наедине друг с другом на квартире, где они выхлещивают свои эмоции, свои чувства и потребности друг другу. Будто праздник, будто свершилось то, что они смогли перешагнуть через этот страх и открыться, оголяя свои души друг другу. А ведь таили все столько лет, столько лет мучений… и наконец смогли. Одежда постепенно летит в стороны. Было все равно на эти стеснения, какие-то заморочки, страхи. Они просто продолжали, желая друг друга. На удивление, пусть и Кагеяма был девственником, но без страха позволял касаться любых зон, хоть даже интимных. Этому удивился Ойкава. Конечно, шатен не был девственником, у него были девушки, но это так, перебиться, снять напряжение, отречься. Однако ни разу не любил кого-то кроме того, кто сейчас рядом с ним. С одной стороны, жалко, что столько лет было таких мучительных и сдержанных. Но с другой стороны, это хорошо, когда они повзрослели и осознали, что это все не детский лепет. Не зря лучше потерпеть и подождать, нежели сразу накидываться, все же вдруг понимая, что нет, что это ложные мысли. Легкое, но побаливающее проникновение в брюнета дало Тобио сжаться, легонько забояться. Однако ласки отвлекали его от боли, когда чужая рука двигалась по плоти, а губы припали к его губам. Постепенно, по чуть-чуть шатен смог. Да, Тобио шептал, когда больно, когда лучше остановиться и перевести дыхание, пусть и обоим так хотелось этого — слиться воедино, почувствовать себя окончательно полноценными. Будто Инь и Ян, которые без друг друга не могут. — Ойкава-сан… — стонет парень, давая понять, что можно. Первый толчок, второй, третий… Кагеяма стонет от удовольствия, слегка изгибаясь и виляя, при этом прикрывая лицо. Ойкава же наблюдал, немного ускорял темп, рычал, как кот, довольный. Бесило только то, что брюнет скрывает свое лицо, поэтому откинул, к черту, подушку, сжал руки над черной макушкой и наблюдал. «Такой красивый», — пронеслось в голове шатена, слегка сильнее склоняясь над лицом того. Вновь поцелуй, такой страстный, явно нежелающий отстраняться. Ойкава то ускорял темп, то делал его слишком медленным и мучительным, то вновь прибавлял. Просто так нравилось наблюдать за эмоциями того, так нравилось слышать мольбы о том, чтобы был быстрее и не останавливался. Удивительно от девственника слышать подобное, однако сейчас было все равно — главное они слились воедино, они чувствуют друг друга со всех спектров ощущений. Не хотелось, чтобы это прекращалось. Не хотелось отрываться. Но всего понемногу, когда дошли до пика. Тобио кончает вместе с Ойкавой…. — Ты мой… — шепчет на ушко брюнету и оставляет яркий засос на блеклой коже, после чего падает рядом, прижимая к себе. — А я берег к вам любовь… — пробормотал Тобио, прикрыв глаза. — Ойкава-сан. Шатен улыбнулся, тоже закрывая глаза. — Я знаю… — шепчет перед сном. — Я знаю, ведь я тоже…