Баббл-гам

Ашидо сидит на полу толчка, литературно залитом пурпурно-ультрафиолетовым светом (чтобы никакие наркоманы не нашли без того попрятавшиеся в страхе вены) и блюет куда-то мимо белого фарфорового друга неоново-красной, светящейся под этим светом, жидкостью прямо на пол. Бакуго тоже мутило, но не настолько — Мина, будучи просто в стельку, не могла стоять или делать хоть что-нибудь, кроме как блевать тем дичайшим коктейлем («комплимент» от очередного мудака, которому понравилась только ее розовая задница в рваных джинсовых шортах) и пытаться не сползти головой в унитаз, потому что задохнуться в своей же блевотине в туалете задрипанного ночного клуба — очень тупая смерть (Мина сейчас даже думать не может, но ей кажется, что кто-то здесь прям так и сдох). Именно на случай «не задохнуться в своей блевотине на полу задрипанного ночного клуба» у неё есть Бакуго, который был только рад (он просто притворяется недовольным) вылазить с ней изредка по вечерам куда-то — куда угодно, лишь бы не на патруль. Мина с ним на патрули не может, её на втором курсе исключили — поэтому между работой бариста в сомнительной кофейне она звала блондина с собой, куда-то в другую иллюзорную реальность жизни. Водка, сок и порошки люминофора продолжали растекаться на полу забавной блядской лужей неоново-красного — какой-нибудь торч зайдёт и действительно ведь усрётся здесь от страха; и Мина сейчас сидит такая смешная, с полуприкрытыми глазами, сохмуренными маджентовыми бровками в пурпурном свете, изредка поднимающая руку из последних сил, ментально прося Кацуки уже «завалить своё ебало и дать ей доблевать», чтобы потом корнуть курчавой головой к бачку, помычать недовольно что-то про макияж, когда Бакуго сотрёт ей остатки этого безумия с подбородка, обмякнуть безвольной материей на чужих руках, уцепившись холодными пальцами за шею, на затворках сознания молясь, чтобы её несли понежнее — всё ещё мутит, но вот руки Кацуки на спине и под сгибом колен точно не оставят здесь, точно не сделают ничего плохого (в отличии от всех ублюдков, что сейчас в этом клубе). Бакуго думает о том, почему Бог сделал так, что девушки не могут пить так же, как парни, и почему Мину это не останавливает — он еле открывает дверь машины, чуть ли сам не заваливаясь на неё (он пил, но не в таком количестве, как закадычная подруга, и даже практически чувствовал, что начинает трезветь — Мина на руках довольно-таки тяжёлая, полностью расслабившая свои сильные руки и ноги, сознанием уже точно будучи не «здесь») и аккуратно садит гремучую смесь Кровавой Мэри и бабл-гама на переднее сидение, медленно опуская спинку, свесившись над ней. Кацуки садится за руль, промаргивается и тихонько щипает ту за нос. — Наблюёшь в тачке — убью. И везёт её к себе домой.       Ночные походы в клуб у них всегда заканчиваются одним и тем же.