Лучше поздно, чем никогда

Дазай подозрительно смотрит на Чую. — Так что скажешь? — Накахара явно теряет терпение. Дазай не может поверить, что именно Чуя обратился к нему с таким предложением. Он постукивает ногой, обдумывая это. Кроме того, что ему придётся чаще видеться с бывшим напарником, он не может найти других недостатков в этом договоре. Хотя должен быть какой-то подвох. Даже если шляпник не может сравниться с его собственным интеллектом, он далеко не глуп. Они сидят друг напротив друга за столиком в зоне отдыха ресторана на открытом воздухе. Место на удивление роскошное, и Дазай знает, что Чуя будет платить за еду, учитывая, что зарплата ВДА не позволяет таких дозволенностей. Вот почему Осаму заказал самое дорогое. Хотя даже ещё ничего не попробовал. Напротив него Чуя вытаскивает пачку сигарет и кладет одну себе в рот. После предложения Накахары Дазай не может не пялиться на него. Чуя мастерски поджигает папиросу и отворачивается в сторону, чтобы выпустить дым, никому не мешая. Когда он поворачивается, то приподнимает бровь, глядя на Дазая. — Хочешь одну? — спрашивает он. Дазай качает головой, внезапно обнаружив, что не может говорить. Что вообще происходит прямо сейчас? Он ненавидит это. Быть шокированным Чуей — худшее. Хотя в то же время именно это и подогревает его интерес. Накахара пожимает плечами, кладёт пачку обратно в карман и смотрит на Дазая, очевидно, ожидая ответа. Осаму откашливается. — Ты сказал, что это не связано с какими-то чувствами, верно? — Хм, да. Просто дружеская ебля. Нужно выпустить пар, а ты всегда был лучшим кандидатом для этого, — Чуя посылает ему ухмылку, которая заставила бы обычного человека покраснеть, но Дазай борется с этим. Он тоже прав. В этом смысле они всегда хорошо работали. Однако Осаму не может понять, с чем это связано. Он пытается осмыслить недавние события. На самом деле, Дазай не видел Чую несколько месяцев с тех пор, как был в тюрьме во время провала Смерти Небожителей. А Накахара даже не пытался его спасти. Не то чтобы Дазай этого хотел, это бы только всё испортило, но какая-то часть всё ещё жалела, что он не появился. До этого была проблема каннибализма… ещё до этого… ах. Шибусава. Дазай действительно предполагает, что после этого у них с Чуей было мало мгновений. Честно говоря, он был так благодарен, что Чуя пришёл, даже не нуждаясь в том, чтобы его звали, и идеально выполнил свой план. Он не опускал рук. — И как часто ты хочешь делать это? — спрашивает Дазай. — Может быть, раз в неделю? Просто, когда мы оба свободны, — Чуя делает ещё одну затяжку. Конец сильно сгорел, пока Дазай обдумывал ситуацию. — Хорошо. Чуя начинает кашлять от дыма, который он вдохнул, и смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Серьёзно? — Дазай закатывает глаза. — Ты хочешь, чтобы я сказал «нет»? Не притворяйся таким удивленным. Я прекрасно знаю, как хорошо мы работаем вместе. Особенно в связи с недавним инцидентом с драконом. И бинго. Лицо Чуи краснеет, когда он отплёвывается. Дазай правильно догадался, что это вызвано именно тем напоминанием. Чуя делает глоток вина, явно пытаясь взять себя в руки. — Я чертовски ненавижу тебя. Дазай только улыбается ему. — Но разве это не забавно? Чуя только стонет в ответ, продолжая потягивать вино. — Как угодно. Просто ешь свою дурацкую еду. Дазай отодвигает от себя тарелку, все ещё улыбаясь. — Ах, на самом деле я не очень голоден сейчас, так что, думаю, я пас. Он воспользуется любым шансом потратить деньги Чуи. Он даже не врёт. От того, что Дазай так долго сидел с едой перед ним, его желудок начал немного подташнивать. Чуя не отступает. Его взгляд прилипает к лицу Дазая. — Съешь это. Голос у него низкий и твердый. Дрожь пробегает по спине Дазая, и он ловит себя на том, что поднимает свою посуду, даже не задумываясь об этом. Секундой позже он моргает, глядя на свою руку, которая теперь держит пару палочек для еды. Он оглядывается на Чую, довольно улыбающегося. Дазай морщится. Для него это было слишком легко. Осаму вздыхает и сдаётся, съедая несколько кусочков еды, пока его желудок снова не скручивается в знак протеста. На этот раз, когда он ставит посуду, Чуя не просит его поднять её обратно. Вместо этого он машет рукой официанту и просит счёт. Накахара оставляет откровенно непристойную сумму денег за две тарелки с едой и один бокал вина, которые они выпили. Эти блюда были такими, что даже Дазай счёл бы их маленькими. На этот раз Дазай следует за Чуей, когда тот встаёт из-за стола, и они оба идут по ресторану. Дазай считает, что люстры в этом месте — это слишком. — Не могу поверить, что Чуя привёл меня в такое высококлассное заведение. Я должен был заказать что-нибудь из всего меню. В конце концов, у тебя есть деньги. Дазай поет, проверяя, сможет ли он немного поддразнить Чую. Накахара всегда ненавидел, когда ему приходилось платить за что-то для Дазая. — Всё в порядке. Ты мог бы заказать больше, — прямо говорит Чуя. Это сбивает Дазая с толку. Он ожидал хотя бы немного гнева за то, что так откровенно пытался потратить деньги Чуи, но ничего. Неужели то, что он согласился на договорённость, действительно подняло Чуе такое хорошее настроение? Эти двое возвращаются на улицу и расходятся, обещая встретиться через несколько ночей. *** Дазай стоит у двери Чуи. Чуя ясно дал понять, что они всегда будут встречаться здесь, а не в «лачуге», которой является квартира Дазая. Он ещё не стучал. Не то чтобы он нервничал. Дазай не нервничает. Он просто… немного беспокоится о том, как пройдет ночь. Прошло некоторое время с тех пор, как они делали что-то подобное друг с другом. Может быть, ему не стоило соглашаться на это. — Дазай? — Осаму поворачивается и видит Чую, идущего по коридору с бумажным пакетом в руках. — Что, Чуи даже не было внутри? И вот я в кои-то веки успел вовремя. — Да, я понял, что у меня нет для тебя виски, поэтому вышел и взял немного. Я думал, ты просто вломишься. Чуя лезет в сумку и показывает Дазаю свою покупку. Конечно же, ему в глаза бросается декоративная бутылка с янтарной жидкостью внутри. На самом деле Дазай пьет только дешёвый алкоголь, но у него нет проблем с пониманием того, что это дорогой напиток. — Ой, слизняк, это что, только для меня? Ты же знаешь, что все эти модные штучки тратятся на меня впустую, — Дазай машет рукой. Чуя только фыркает в ответ. — Мне всё равно. Дешёвого алкоголя не будет, — не похоже, что он лжет, но похоже, что в этом есть нечто большее. — У меня для тебя есть ещё одна вещь. С виски в одной руке Чуя наклоняет бумажный пакет вперед ровно настолько, чтобы Дазай мог заглянуть внутрь. В нижней части сумки лежит комплект нижнего белья синего цвета. Может быть, немного самонадеянно со стороны Чуи, но Осаму не может винить его за то, что он знает, что нравится им обоим. — Немного взволнован, вешалка для шляп? — Накахара даже не отрицает. — Думал, ты будешь в нем хорошо смотреться. Ты можешь оставить его себе, даже если не хочешь, чтобы я видел, — Дазай косится на Чую, думая, что тот слишком великодушен. — Думаю, я просто оставлю это себе, — надменно говорит Дазай, наблюдая, какой ответ он получит. — Конечно, — похоже, Чуя даже не верит ему. Дазай раздражённо фыркает, как скучно. Чуя проталкивается мимо него, чтобы открыть дверь, и манит его внутрь. Он снимает пальто и вешает его, а затем протягивает руку Дазаю. Он передаёт своё и наблюдает, как Чуя тоже осторожно вешает его. Он как-то чувствует, что их пальто спустя четыре года снова висят рядом друг с другом, но отказывается думать об этом. Сняв обувь, Дазай идет в гостиную и устраивается на диване как дома, а Чуя направляется на кухню. Через мгновение он появляется с двумя стаканами в руках, виски и бутылка вина парят позади него. Он следит за тем, чтобы убрать их из досягаемости Дазая, пока они левитируют к столу, явно не веря, что Осаму не отменит его способность. Он был прав, Дазай определённо дотронулся бы до бутылки вина, чтобы увидеть, как она разбивается об пол, если бы Накахара был достаточно близко. Оставив напитки на столе, Чуя обходит диван и садится рядом с ним. Он наливает виски Дазаю и бокал вина себе. Когда Дазай берёт свой напиток, Чуя чокается с ним, прежде чем сделать глоток. Осаму наблюдает за его горлом, когда тот сглатывает, внезапно вспомнив, почему он здесь. Дазай делает глоток собственного напитка, чтобы отвлечься. Алкоголь невероятно мягок, а жжение в горле невероятно приятно. Однако сегодня он ничего не ел, так что ему нужно следить за собой. Основываясь на прошлом опыте, Чуя не стал бы трахать его, если бы он был пьян. — Хорошо. Есть что-нибудь, о чём ты хочешь сказать в первую очередь? Думаю, мы начнем с одного раза в неделю, а потом посмотрим, как пойдет, — начинает Чуя, вращая вино в своём бокале. Дазай пожимает плечами. — Думаю, мне придется проверить свой невероятно плотный график, но я, вероятно, смогу записывать Чую на один раз в неделю. — Отлично, — саркастически говорит он. — Я хочу быть единственным в это время. Никто из нас не будет трахаться с другими. — Это подходит для меня. Как насчёт позиционирования? Я буду трахать тебя? — спрашивает Дазай с похотливой ухмылкой на лице. Чуя фыркает. — Я не доверюсь тебе в ближайшее время. Ты был ужасен в этом. Дазай морщится. Конечно, у него было больше опыта в другой позиции, но он не мог быть настолько плох. — В любом случае, ты ненамного лучше, — лжёт Дазай, прекрасно понимая, какую реакцию получит. Чуя смотрит на него с блеском в глазах. — Оу, — он наклоняется вперёд и ставит свой стакан на кофейный столик, снова садится и раздвигает ноги. — Подойди сюда. Дазай медленно ставит свой стакан на стол. — А если я не хочу? Глаза Чуи вспыхивают, и он садится, хватая Дазая за бёдра, поднимает его и сажает на колени лицом к себе. Дазай отстраняется со смущающим писком, не готовый к тому, что с ним так рано справятся. Должно быть, он действительно имел это в виду, когда сказал, что ему нужно выпустить пар. Чуя укладывает его так, что одно бедро оказывается между ног Дазая, и на него опирается большая часть веса Осаму. Дазай чувствует, как под ним напрягаются мышцы. Черт, он скучал по этому. Чуя проводит руками по бокам Дазая до самой шеи. Он хватает его сзади, резко тянет вниз и останавливается в сантиметре от него. Дазай пытается сократить разрыв, но хватка Чуи крепка. — Целоваться нормально? — тихо спрашивает Чуя. Дазай прямо сейчас сказал бы «да» почти на что угодно. — Наверное, — отвечает он, пытаясь казаться растерянным. Кажется, это работает, поскольку правая бровь Чуи дёргается, прежде чем он дёргает его на последнее короткое расстояние. Язык Чуи быстро проникает в рот Дазая. На вкус как вино, что он пил, смешанное со слабой эссенцией табака. Дазай прижимается к нему спиной. Их языки переплетаются, это влажно и неряшливо. Прошло много времени с тех пор, как они делали это, и отчаяние легко проходит с обеих сторон. Чуя прижимает руку поверх чужих штанов, и Дазай стонет в поцелуе. Он уже твердый и чувствует, как течёт. Чуя отстраняется от его рта и целует в челюсть. — Как насчёт того, чтобы потереться о мою ногу ради меня? Держу пари, ты уже мокрый. Дазай кивает, дрожит и начинает двигать бёдрами. Он задыхается от трения, но знает, что этого будет недостаточно. Тем не менее, продолжает двигаться, бесстыдно скользя по бедру Чуи. Руки Чуи хватают его за бёдра и помогают поддерживать устойчивый темп. — Посмотри на себя… хороший мальчик. Бёдра Дазая вздрагивают, он скулит, похвала согревает его. Он падает вперёд, чтобы упереться в плечо Чуи, и изменение угла, кажется, даже лучше. — Не могу дождаться, чтобы продолжить так о тебе заботиться. Дазай чувствует, что должен больше думать об этих словах, но всё, что он может сделать, это тяжело дышать Чуе на ухо. Он начинает двигать бедрами быстрее, пытаясь добиться своего освобождения, но оно кажется таким далёким. Его даже не волнует, кончит ли он в штаны, как подросток. Чуя скользит рукой по штанам Дазая сзади и проводит пальцем по его отверстию. Дазай не уверен, когда он намазал его смазкой. — Я мог бы купить тебе столько красивых игрушек, дорогой. Чтобы ты всегда был красивым и сытым. Дазай стонет от этих слов и нового прозвища. — Можешь ли ты представить себе, что идёшь на работу настолько наполненный, что моя сперма всё ещё внутри? Чуя вводит в него указательный палец, и Дазай задыхается. — Скорее… просто… осуществи это. Дазай фыркает, пытаясь не показать, насколько эта идея ему нравится. — Но только подумай об этом. Растянутый так широко весь день. Я мог бы позвать тебя и просто проскользнуть прямо в твою зияющую дырку. Трахнуть красиво и жестко, как тебе нужно. Дазай вздрагивает, прижимаясь к бедру Чуи. В то же время палец Чуи касается его простаты, а член Дазая дёргается в штанах. — Кто сказал… что мне нужен ты… для этого. Лицо Чуи темнеет, и он без предупреждения вставляет второй палец. Дазай кряхтит от резкого растяжения, но это не больно. Или, по крайней мере, это не болезненно в плохом смысле. — Я убил бы любого, кто даже подумает прикоснуться к тебе, — что-то в собственничестве голоса Чуи задело Дазая. Мысль о том, что он такой желанный, сводит его с ума. Это… может быть, они играют в опасную игру. Жар в его животе внезапно превращается в вспышку удовольствия, ударяя его так сильно и внезапно, что он не может даже думать, когда его спина выгибается. Дазай скулит, продолжая тереться о ногу Чуи, сжимая пальцы на жилете, а сперма покрывает штаны изнутри. Пальцы Чуи продолжают тереться о его простату, прорабатывая ее. Он медленно опускается, тяжело дыша в шею Чуи, рухнув вперёд. Чуя целует его в подбородок, пальцы снова прижимаются к простате. Дазай дёргается, не зная, пытается ли он погрузиться в ощущения или уйти от сверхчувствительности. Накахара убирает пальцы и вместо этого прижимает их к передней части штанов Дазая, где образуется тёмное пятно. — Хм… посмотри, какой беспорядок ты устроил, детка, — голос Чуи низкий и хриплый, настолько явно возбуждённый, что Дазай вздрагивает. Подумать только, что он имеет такое сильное влияние на Чую, что может сделать его таким дурманящим практически без каких-либо усилий. Это опьяняет. Чуя наклоняется, не двигая Дазая, и нащупывает что-то в ящике стола рядом с диваном. Осаму настолько расслаблен, что не замечает щелчка открывающегося отверстия для смазки. Следующее, что Дазай помнит, Чуя расстёгивает его штаны и чуть-чуть тянет их вниз. Дазай неловко ёрзает от холодного воздуха на его разгоряченной коже и высыхающей сперме. — Взгляни на себя… Я думаю, ты заслуживаешь кое-чего за то, что так мило кончил. Что-то холодное и твёрдое препятствует возможности войти. — Я солгал, что куплю тебе игрушки. Они уже куплены, — с этими словами Чуя толкает то, что Дазай посчитал пробкой, внутрь. Оно размером едва ли с два пальца Чуи, так что проскальзывает внутрь без проблем. Накахара поправляет его так, что оно идеально прилегает к его простате. Дазай перемещается, чтобы почувствовать это внутри себя, и стонет, когда оно вдавливается в его сверхчувствительные внутренности. Дазай щупает штаны Чуи, которые всё ещё обвисли, но хмурится, когда тот хватает его за руки. Однако быстро отпускает, проводя пальцами по бокам Дазая, где всё ещё надет его жилет, подчеркивающий изгиб талии. — Не беспокойся обо мне. Я в порядке, а ты выглядишь измученным. Дазай несколько раз моргает, только сейчас осознав, насколько тяжелы его веки. Чуя тянется вниз и постукивает пальцем по пробке. — Ты будешь спать с этим внутри, да? А утром ты наденешь тот красивый комплект нижнего белья, который я для тебя приготовил, и я вытащу эту штуку и трахну тебя. Дазай скулит в шею Чуи. Его член уже пытается снова наполниться. Он не уверен, как Чуя ожидает, что Дазай уснёт после такого обещания, ожидающего его. Чуя тянет Дазая на себя боком, они падают на диван, несмотря на то, что промежность Дазая всё ещё покрыта месивом. Чуя ещё возбужден, и Дазай трётся о него бедром, вызывая шипение, и руки сжимают его ноги. Чуя не может не сопротивляться трению. — Разве я не говорил тебе оставить это? — спрашивает Чуя, потянув Дазая вниз, чтобы лечь на него. Дазай в ответ лишь нахально ухмыляется. Чуя фыркает и закатывает глаза. — Идиот. Несмотря на своё раздражение, он обнимает Дазая, ожидая, пока уляжется жар возбуждения. Он поднимает голову Дазая с того места, где тот уткнулся ему в шею, и нежно целует, Дазай напевает ему в рот. Как только они расстаются, быстро засыпают. Утром Чуя сдерживает своё обещание, и Дазай покидает квартиру, прихрамывая, и в новых штанах. *** Дазай не может перестать думать об этом. Как Чуя сказал, что убьет любого, кто прикоснётся рукой к сокровенной коже Дазая. Эта мысль заставляет его задрожать в своём офисном кресле. Честно говоря, проблема в том, как ему тяжело за своим столом в офисе ВДA — воспоминания о собственничестве в сочетании с пробкой, сидящей внутри него. Он пришёл к Чуе в третий раз рано утром, так как ещё не спал, когда тот позвонил. Чуя вставил в него ту же пробку с первого визита, прежде чем отправить его в путь. Дазай, честно говоря, наполовину подумывал о том, чтобы пойти в бар и соблазнить какого-нибудь бедного мужчину или женщину, просто, чтобы посмотреть, что сделает Чуя. Видеть чистую ярость на его лице, когда он разрывает их на части. Чуя, вовлечённый в насилие, всегда зрелищен. Это воспламеняет его нервы. Наполняет непреодолимой лихорадкой. Дазай сжимает руки в штанинах брюк, сдерживая стон, который пытается вырваться из его горла. Он должен перестать думать об этом, особенно здесь. Осаму знает, что с его наработанным контролем ни один из присутствующих сейчас членов ВДА не смог бы ему ничего сказать, но на самом деле в этом и принцип. Он почти уверен, что нарушает какой-то социальный кодекс. И он не пытается опозорить себя. — Эм, Дазай-сан? Дазай едва сдерживается, чтобы не подпрыгнуть от голоса Ацуши. Он стоит над своим столом, и Дазай изображает улыбку на лице. — Чем я могу тебе помочь, Ацуши-кун? — весело спрашивает он, чувствуя облегчение, когда плечи Ацуши расслабляются. — Э-э, пора обедать? Хотите пойти в кафе? Ой. Дазай даже не заметил, как много времени прошло. — Конечно! Я просто задумался о том, что мне нужно отдохнуть от всей этой работы. Получив шанс успокоиться, Дазай встаёт без проблем. Он проходит мимо Ацуши, предпочитая игнорировать бормотание «ты даже ничего не сделал». После довольно лёгкой и приятной трапезы подходит их постоянная официантка, чтобы забрать счёт. У Ацуши, как обычно, карманы пусты. Дазай вытаскивает свой бумажник, чтобы резко встряхнуть его вверх дном и продемонстрировать, что у него тоже нет ни доллара на счету, и, как всегда, добавить сумму в свой долг, но этого не происходит. Вместо этого он пялиться на свой бумажник, набитый купюрами. — Дазай-сан… — наклоняется Ацуши. — Вы кого-то ограбили? Честно говоря, Дазай так же сбит с толку, как и Ацуши. Эти деньги… большие. Там по крайней мере миллион йен, нет, определённо больше. — Э-э, — говорит он. Очень доходчиво. Может, Чуя принял бумажник Дазая за свой? Это единственное объяснение, которое приходит в голову Дазаю. Они оба носят простые кожаные кошельки. Если он проигнорировал тот факт, что у Дазая (поддельное) удостоверение личности в прозрачном конверте. Либо так, либо он выиграл в какую-то странную лотерею, где ему положили деньги в бумажник. Он достает банкноту в десять тысяч йен и подносит ее к флуоресцентным лампам, пытаясь определить, настоящая она или нет. Он не успевает догадаться о достоверности, как ее вырывают из рук. — Ну, это должно помочь покрыть ваш долг. Есть что-нибудь еще? — говорит официантка, уперев руки в бока, деньги уже куда-то спрятала. Дазай медленно протягивает ей ещё три купюры того же номинала, и их тут же выхватывают. — Это должно покрыть весь долг. Я принесу вам сдачу, — она одаривает Осаму яркой самодовольной улыбкой, прежде чем пройти за прилавок. Дазай снова тупо моргает, глядя на деньги, и он немного утомился от непонимания, откуда они взялись. — Это вообще реально? — шепчет Ацуши. Дазай просто смотрит на него какое-то мгновение, прежде чем возвращается к жизни. — Ну конечно. За кого ты меня принимаешь? Дазай кладет руку себе на грудь. Если это действительно деньги шляпника, то он потратит столько, сколько сможет, прежде чем тот попытается забрать их обратно. Осаму передаёт Ацуши пять десятитысячных банкнот. — Вот, побалуй себя чем-нибудь хорошим. Ацуши неуверенно берёт деньги. С таким кэшем он может приобрести что-то намного лучше, чем просто «хорошим». — Я… я пойду возьму блинчики с Кёкой! С этими словами Ацуши вскакивает и почти выбегает из кафе, кажется, о своей работе на остаток дня он забыл. Дазай ценит его энтузиазм и отсутствие трудовой этики, но парень мог бы мыслить немного шире. Дазай ёрзает на своём месте. К слову, его тошнит от этой маленькой пробки в заднице. Этого уже недостаточно. Дазай смотрит на деньги в кошельке. Мог ли он действительно… У него осталось двадцать минут до конца перерыва. Сорок минут до того, как Куникида начнёт искать его. Время есть. Это их пятая встреча здесь за последние несколько недель, в соответствии с согласованным графиком. Оба лежат, запутавшись конечностями, в посторгазмической дымке. Чуя лижет его оголённую шею уже, наверное, минут двадцать. В конце концов, Дазай снял бинты в свой второй приход сюда. Нет смысла прятаться, когда Чуя уже всё видел. Он очень точечно оставляет следы над тем местом, где обычно повязаны бинты. — Эээ, нельзя ли пониже? Дазай не хочет утруждать себя замазыванием отметок и не хочет отвечать ни на какие вопросы своих коллег. Спать с кем-то из враждебной организации, наверное, нехорошо. — Хочу, чтобы люди видели, — тихо отвечает Чуя, и его голос становится тем мрачнее, чем, когда он становится особенно собственническим. Дазай вздрагивает. Он задается вопросом, каким он был бы в реальных отношениях. — Как надоело, — несмотря на свои слова, Дазай цепляется рукой за волосы Чуи и прижимает его ближе к своей шее, стонет, когда Чуя сильно кусает его. Чуя продолжает целовать и сосать, и постепенно член Дазая возвращается к жизни. Он задыхается и трётся о бедро Чуи между ног. — Чуя… — Накахара мычит и тянется вниз одной рукой, медленно надрачивая ему. Дазай вздыхает, закрывает глаза и позволяет ощущениям захлестнуть его. Он чувствует тепло. Чуя проводит рукой по голове, вонзая ноготь в его щёлку, и Дазай сдерживает крик. Чуя точно знает, как разжечь огонь в его венах. Рот Накахары опустился немного ниже, теперь всасывая впадину, где его шея встречается с плечом. Эти метки скрыты, но Дазай будет знать, что они есть. Чуя двигает рукой быстрее, время от времени опускаясь на промежность Дазая и нажимая там, почти каждый раз получая от него стон. Член Осаму теперь неуклонно течет, и он чувствует давление Чуи на его бедро, горячее и сильное. Чуя вытирает пальцами размазанный предэякулят на животе Дазая и использует его, чтобы улучшить скольжение. Печь внутри него разгорается, и всё, что требуется, это ещё одно нажатие большого пальца Чуи внутри, и Дазай изливается. Он задыхается в пространстве над головой Чуи, когда на него обрушивается волна удовольствия, рот Чуи всё ещё вцепился в его кожу, пока он проходит через наслаждение. Сперма покрывает руку Чуи и оба их живота. Накахара сжимает Дазая ещё раз, и он стонет, когда его член выпускает последний рывок, прежде чем он кончает. Чуя стонет, трётся о бедро Дазая. Осаму пытается перевернуть их, но Чуя невероятно тяжелый для такого крошечного человека. — Чуууяяя? — скулит Дазай. — Что? — голос Чуи низкий и хриплый, проходящий прямо по измученному члену Дазая. — Это нечестно. — Хм? — Чуя отстраняется от его горла. — Несправедливо, что Чуя оставляет на мне все эти метки, а я не оставил ему ни одной, — между делом заявляет Дазай. Чуя смотрит на него широко раскрытыми глазами, прежде чем его лицо заливает румянец. — Да. Нет, да. Ты можешь сделать это. Голос Чуи напряжен. Он позволяет перевернуть их, и Дазай немного сползает вниз, так что его рот оказывается на уровне горла Чуи. Он знает, что Накахара быстро исцеляется, так что следы, вероятно, даже не продержатся так долго. Может быть, им следует увеличить количество посещений до двух раз в неделю. Дазай не будет возражать, особенно если он проследит, чтобы метки остались. Осаму наклоняется и впивается в кожу. Жёстко. Рука Чуи тут же впивается в его волосы. — Угх, ты что, собака? Хоть Чуя и говорит это, но не отталкивает его. — Секунду назад ты обслюнявливал меня. Из нас двоих собакой всегда был ты. Дазай практически слышит, как Чуя закатывает глаза, но он только хмыкает и тянет его лицо обратно вниз. Дазай начинает лизать и сосать шею Чуи, оставляя на коже созвездие синяков. Он кусает особенно сильно в одном месте, и вкус железа наполняет его рот. Чуя вздыхает и сдается. Дазай проводит языком по ране, пока она не перестанет кровоточить. Чуя задыхается под ним. Его возбуждает даже не кровь, а настоящее насилие в акте. Дазай знает, потому что он такой же. Есть что-то в этой жестокости, что так непреодолимо для них. Дазай наконец опускает руку и берёт член Чуи, возвращая услугу. Он посасывает след от глубокого укуса, и Чуя со стоном толкается в его руку. К сожалению, у Дазая нет сил держать бёдра опущенными. Используя прошлый приём Чуи, Дазай вытирает рукой беспорядок на их животах и использует это, чтобы помочь скольжению. — Блять, — огрызается Чуя, его свободная рука резко сжимает бедро Дазая. У Осаму теперь там будут синяки в форме пальцев. В ответ он снова кусает горло Чуи, крепче сжимает его и двигается быстрее, Чуя сильнее сдавливает руку на его коже. Дазай стискивает зубы, снова портя кожу в другом месте, и Чуя выплескивается в его руку. Дазай мычит ему в шею, продолжая шевелить пальцами. Он снова зализывает рану, собирая немного вытекшей крови. Чуя опускается на простыни, а Дазай откидывается назад, маневрируя так, что он опирается на бедра Чуи, расставив ноги. Он смотрит на Чую и восхищается своей работой. Его шея усеяна синяками и двумя ярко-красными следами гневных укусов. Он облизывает губы при виде этого зрелища и встречается взглядом с Чуей, полуприкрыв глаза. Дазай тянется к своей шее, вдавливает пальцы в синяки и стонет от боли, которую это приносит. — Вот. Теперь мы похожи, — мрачно говорит он, стараясь, чтобы в его голосе тоже просочилась собственничность. Он не думал, что зрачки Чуи могут расшириться, но почему-то они это делают. Чуя поднимается, чтобы столкнуться с Дазаем ртом, и тянет его обратно на себя. Дазай не сопротивляется. Это грубый поцелуй, преисполненный зубами и языком. Если бы Дазай уже не кончил сегодня дважды, он был бы готов появиться здесь ещё раз. Чуя прикусывает нижнюю губу, прежде чем мягко вернуться. Хватка в волосах Дазая ослабла, когда Чуя провел пальцами по ним, другой рукой касаясь бока Осаму. Прикосновение настолько лёгкое и нежное, что он почти не чувствует его. Дазай немного потерял равновесие. Так они ещё не целовались. Никогда. Ему это нравится. Более, чем жестоко. Он вздыхает в рот Чуи, его тело превращается в месиво, Дазай давит на Накахару под собой. Он позволяет себе раствориться в поцелуе, его разум пуст. Он не может думать ни о чем, кроме мягкого рта Чуи. Его грудь снова кажется такой легкой и тёплой. Он не уверен, нравится ли ему это чувство, даже не уверен, чем оно вызвано. В конце концов, они расцепляются, и Дазай утыкается лицом в изгиб шеи Чуи. Он остаётся всё дольше и дольше каждый раз, когда они делают это. — Ах, да. У меня есть кое-что для тебя, — говорит Чуя, прежде чем осторожно снять Дазая с груди. Тот протестующе скулит, когда его источник тепла уходит, а Чуя набрасывает на него одеяло. Накахара встаёт с кровати и идет к своему шкафу. Он вытаскивает фрагмент одежды и возвращается с ним. В его руках светло-серый свитер, который выглядит тупо мягким. Дазай просто моргает, когда его разум отключается. Он не слишком часто получает подарки. — Купил это недавно. Он был последний в наличии, и это кашемир, поэтому я надеялся, что он может немного сесть при стирке, но не повезло. Возврата нет, и кажется глупым оставлять его просто лежать в моём шкафу. Так что на. Дазай недостаточно разбирается в дорогих тканях, чтобы понять, правда ли это, но он всё равно берёт свитер у Чуи. Он проводит рукой по его передней части. Дазай был прав, он тупо мягкий. Его мозг, кажется, в отпуске, поэтому, не задумываясь, он трётся щекой о ткань. И приходит в себя только тогда, когда слышит фырканье Чуи. Осаму моргает, глядя на него, и чувствует, как его лицо и грудь становятся тёплыми. — Трахни меня. — Что… прямо сейчас? Опять? — Чуя недоверчиво смотрит на него. Но несмотря на это, его тело вызывает явный интерес. — Да, — Дазай совершенно серьёзен. Он не уверен, хотел ли он когда-либо так сильно трахаться в своей жизни. Он осторожно кладет свитер на край кровати, затем ложится на спину, расставив ноги. Это приглашение, от которого Чуя не может отказаться. Почти сразу же Чуя оказывается на нём сверху, его рот вцепился в рот Дазая. Он стонет, когда Накахара облизывает нёбо. Такое ощущение, что внутри него горит огонь. Не весь жар исходит от возбуждения, но прямо сейчас у Дазая едва ли есть две клетки мозга, чтобы потереться друг о друга, недостаточно мозговых сил, чтобы попытаться понять, что он чувствует. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Не тогда, когда Чуя снова проскальзывает внутрь. Дазай врезается в матрас и заканчивает ночь, чувствуя себя ещё более удовлетворённым, чем обычно. Когда он идёт домой, в сумке у него аккуратно сложенный свитер с логотипом магазина, название которого он даже не может произнести. И Осаму носит эту вещь неделю подряд. *** Дазай не скрыл следы, и теперь он жалеет, что не намотал бинты повыше. Ему понравилось, что они были на виду, но ему не понравились вопросы, как он и ожидал. — Дазай-сан… вы в порядке? — спрашивает явно обеспокоенный Ацуши. Дазай одаривает его яркой улыбкой. — Мне никогда не было лучше, чем сейчас. А что? Ацуши неловко шаркает. — Ну, у тебя шея вся в синяках. Ты подрался? Дазай сдерживает смех, принимая отчаянное выражение. — Ну, я нашёл самую красивую женщину, чтобы совершить самоубийство, но, когда я попросил её присоединиться ко мне, она сделала это. Он вскидывает руки вверх, устраивая зрелище, привлекающее внимание некоторых других его коллег. Ацуши морщится. — Вы действительно должны оставить этих женщин в покое, знаете ли. Кто-то нажалуется на вас полиции в один прекрасный день. — Эх. Я бы предпочел, чтобы они этого не делали. — И всё же ты не должен был позволять ей причинять тебе такую боль, — Ацуши говорит ему с искренностью в глазах. Дазай чувствует, что смягчается. Он слегка искренне улыбается Ацуши, радуясь, что такой хороший ребенок присматривает за ним, даже если его опасения совершенно неуместны. Однако момент длится недолго, когда подходит Йосано и что-то шепчет на ухо Ацуши. Дазай с едва сдерживаемым ликованием ждёт реакции. Глаза Ацуши расширяются, и он розовеет с каждой секундой. — О. Э-э, неважно, — он избегает взгляда Дазая, когда неловко идет к своему столу. Дазай поднимает взгляд на Йосано и видит, как та ухмыляется ему. Она скрещивает руки и прислоняется бедром к его столу, давая понять, что никуда не уйдёт. — Думаю, тебе вчера повезло, — остро улыбается она. Дазай неопределённо мычит. — Наверное. — Должно быть, этот кто-то очень особенный для тебя, раз ты позволил ему так пометить себя, — Дазай чувствует, как она выискивает информацию. В ее глазах есть специфичный блеск. — А еще у тебя очень красивый свитер. Дорогой. Может быть, подарок? Дазай машет ей рукой. — Нет, нет. Просто хорошая находка из комиссионного магазина. — Кто-то пожертвовал свитер за шестьсот пятьдесят тысяч йен комиссионному магазину. — Ты в этом уверен? — Дазай должен сдерживать себя, чтобы не реагировать на это. Свитер настолько дорогой? Неудивительно, что он не раздражал его кожу, как обычная одежда. На самом деле, сегодня он отказался от большей части повязок на туловище, позволив своей коже хоть немного подышать. — Думаю, просто удача. Я не очень часто хожу по магазинам одежды. Йосано мычит, но ее улыбка ничуть не исчезает. Дазай внезапно чувствует себя раздражённым, он действительно не хочет об этом говорить. Его хорошее настроение внезапно ухудшается, и это по его собственной вине. Он тасует какие-то бумаги перед собой, пытаясь казаться занятым. — Ну, мне пора возвращаться к работе. Я не могу сидеть здесь и болтать весь день. Йосано приподнимает бровь и не двигается. — Неужели ад замёрз? — Дазай не отвечает, и она вздыхает. — Хорошо, хорошо. Я могу понять намёк. Йосано слезает с его стола и выглядит так, будто собирается уйти, но останавливается. Когда она поворачивается, ее лицо становится намного мягче. — Надеюсь, тебя сделают лучше, Дазай. Внезапно Осаму чувствует себя плохо из-за своего раздражения, поскольку он полон привязанности к своему партнёру. В то же время внутри него поднимается горечь. Это не похоже на настоящие отношения, так что её слова напрасны. Всё, что он делает, это кивает, не отрывая глаз от своих бумаг, и слушает стук её каблуков, когда она направляется к медицинскому крылу. Дазай откидывается на спинку стула и смотрит в потолок, вздыхая. Реакция Ацуши была забавной, но ему не нравилось ощущение, что Йосано вмешивается в его личную жизнь. Такое ощущение, что он был на виду. Его отношения с Чуей настолько личные для него, что он ненавидит других людей, пытающихся понять их. Он проводит рукой по горлу, усиливая приятную боль от синяков. Может быть, он поспит. Но внимание отвлекает открывающаяся дверь. Куникида заходит в кабинет, бросает взгляд на его израненную шею и краснеет. Ну, по крайней мере, это весело. — Что у тебя на шее? — вскрикивает он, отплевываясь. — Комариный укус, — немедленно отвечает Дазай, совершенно невозмутимо. Ему кажется, что он слышит, как Йосано фыркает позади него, прежде чем выходит из комнаты. — Ты… какой любезный комар… — Удивительно маленький, — Дазаю пришлось очень постараться, чтобы не рассмеяться. Куникида, кажется, приходит в себя и подходит к своему столу всё ещё с румянцем на щеках. Проходя мимо, Дазай клянётся, что слышит, как он бормочет себе под нос «это того не стоит», словно мантру. Всегда забавно, как легко его разозлить. *** Эти встречи быстро стали главным событием недели Дазая. Как только он покидает квартиру Чуи, он с нетерпением ждёт возвращения. Сегодня Чуя оказался рядом с ним, как только Дазай вошёл в дверь. Осаму мельком видит небольшое пятно крови на руке Чуи, которое тот явно пропустил во время уборки. Тяжелый день на работе, наверное. Чуя просовывает пальцы в отверстия на пуговицах Дазая и тянет. Пространство наполняется звуком стука пуговиц о пол. Как только рубашка оказывается там же, он стягивает бинты и суёт нос в шею Дазая. — Уф, неужели Чуе действительно пришлось портить мне рубашку? Вешалка такой нетерпеливый. Дазай немного запыхался, и его глаза прикованы к остаткам предмета одежды на полу, вновь переживая, что Чуя разорвёт его на части. — Я куплю тебе новую. И получше. Он прикусывает место, где шея Дазая встречается с плечом, и Осаму вопит, его руки поднимаются, чтобы запутаться в волосах Чуи. Он уверен, что сможет достаточно отвлечь Чую от работы хотя бы на несколько часов. *** Это был долгий день. Его бумажная работа наконец-то накопилась до суммы, которую он не мог просто всучить Ацуши. Кроме того, его кожа сегодня особенно воспалена, с чем не может справиться даже свитер Чуи. Это заставило Дазая чувствовать себя немного более раздражённым, чем обычно, из-за чего обычное поведение его коллег немного действовало ему на нервы. Он знает, что это не их вина, но, тем не менее, рад, что наконец-то направляется домой. Он планирует просто рухнуть лицом на свой футон и оставаться там до тех пор, пока у него не появится достаточно энергии, чтобы снова двигаться, но все меняется, как только он входит в свою спальню. Кто-то был здесь. Он может сказать это, как только входит в дверь. Воздух в маленьком помещении изменился. Он осторожно пробирается дальше в квартиру, ища признаки того, что злоумышленник всё ещё здесь. Кажется, что они давно ушли — в небольшом пространстве не так много мест, где можно спрятаться. Следующая задача — тщательно обыскать квартиру в поисках чего-нибудь гнусного, что они могли оставить. Кем бы ни был этот человек, он хорош. Если бы он был кем-то другим, Дазай поспорил бы, что вторжение было бы незаметным, но он провел годы в мафии, опасаясь людей, пытающихся «отомстить Демону-вундеркинду». Для него стало второй натурой проводить инвентаризацию своей квартиры, как только входит, независимо от того, где он живет. И всё же он не мог найти ничего плохого. До тех пор, пока не открыл свой маленький холодильник. Дазай останавливается, просто глядя на содержимое. Похоже, внутри осталось еды примерно на неделю. Стряпать не так уж много, но всё и так уже приготовлено. Всё в меньших порциях, чем то, что большинство людей считает полноценной едой, но это именно то количество, которое Дазай обычно может проглотить, если ему нужно. Половина блюд, кажется, также включает крабов. Это все то, чего Дазай не покупал. Он замечает небольшой лист бумаги на одном из контейнеров и вытаскивает его. Это записка с идеальным почерком, петли и завитки букв чрезвычайно элегантны. «Как насчет того, чтобы хоть раз съесть что-нибудь полезное? — Ч» У него уже было подозрение, но, по крайней мере, это разрешило тайну того, кто вломился в его спальню. Хотя он действительно не понимает, почему. Зачем Чуе утруждать себя доставкой еды, которая выглядит как домашняя? Это определённо не похоже на качество шеф-повара, но, похоже, это было сделано умелой рукой, а это означает, что Чуя также сам приготовил еду. Накахара даже не упомянул, что собирается делать что-то подобное, когда Дазай видел его в начале недели. Возможно, раньше Осаму обнаруживал, что приготовление еды часто слишком утомительно для него, чтобы выполнять его на регулярной основе, но почему тогда Чуя взял это в свои руки. Их нынешнее расположение не должно допускать такого жеста. Но Дазай вспоминает их первую встречу об их текущем положении и о том, как Чуя заставил его поесть; даже во времена мафии для Чуи не было ничего необычного в том, чтобы принести ему еду. Он просто никогда раньше не говорил так откровенно о своей цели. В груди Дазая поднимается странное чувство, но он изо всех сил старается его подавить. Они четко знали правила, когда начинали. Он снова смотрит на еду. Действительно было бы так просто приготовить одно из блюд. Всё, что ему нужно сделать, это бросить его в свою единственную кастрюлю и подождать, пока оно нагреется. Тот факт, что Чуя приложил столько усилий, вызывает желание съесть это. Дазай размышляет о том, чтобы позвонить Чуе, подразнить его по этому поводу, чтобы он мог немного ослабить накопившееся внутри него давление. Если он сумеет смириться с этим, возможно, это перестанет быть такой уж большой проблемой. В то же время он может догадаться, как это быстро обернётся для него неприятными последствиями, если он скажет что-то слишком резкое или если Чуя скажет что-то неожиданное. Дазай не совсем уверен, что с собой делать. Он уже устал, и это не помогает, но он всё равно вытаскивает один из контейнеров и открывает его. Запах еды слабый, и Дазай сразу понимает, что это не вызовет раздражения его желудка. — Глупый слизняк, — бормочет себе под нос и начинает искать свою кастрюлю. Он использовал её всего один или два раза, но это был подарок Куникиды после того, как он впервые пришел в его спальню и увидел отсутствие какой-либо посуды для приготовления пищи. Готовить еду действительно легко, и готовится она так же просто. Он по-прежнему не особо прикасается к еде, но есть не больно, и он действительно почувствовал себя лучше после того, как наконец рухнул на свой футон. Еда продолжает появляться еженедельно, и Дазай постепенно привыкает к полурегулярному питанию. Чуя действительно иногда может быть таким несправедливым. *** Прежде чем отправиться к Чуе для их очередной встречи, Дазаю прислали другой адрес со знакомого номера. Они продолжали свои еженедельные свидания чуть более чем на три месяца, и это первый раз, когда он получил другие инструкции, так что Осаму не может сказать, что ему не любопытно. Когда он приезжает, то с удивлением встречает элитный торговый центр. Не нужно много времени, чтобы найти шляпника в толпе, так как, несмотря на его рост, он очень выделяется. — Чуууяяя! — Дазай кричит и делает вид, что ложится ему на плечи. Затем кладет руку себе на лоб и смотрит на толпу. — Хм, я мог бы поклясться, что только что видел крошечного слизняка, но, похоже, он исчез. — Отстань от меня, придурок. — О, Чуя, ты здесь! Я не видел тебя там внизу, — Дазай слишком широко улыбается ему и радуется, когда бровь Чуи дёргается. — Почему мы здесь? Ходить по магазинам так скучно. Чуя вырывается из его рук и поворачивается к нему лицом. — Ну, здесь есть магазин, где я подумал, что мы могли бы купить ещё… — он делает паузу, и его тон меняется. — Игрушки для тебя, дорогой. Он ждет, пока Дазай вздрагивает, отчётливо чувствуя пробку, которую ему было приказано вставить внутрь себя, прежде чем прийти сюда. Чуя на мгновение осматривает его с ног до головы, пока его глаза темнеют от того, что он видит. — После этого, возможно, прогуляемся, — продолжает он, пожимая плечами, и заряженный воздух легко рассеивается. Они вдвоем выходят на площадь, и Чуя идет вперёд с видом человека, который точно знает, куда они идут. Дазай не может сказать, что понимает привлекательность походов по магазинам. Приходится пробираться сквозь густые толпы только для того, чтобы примерить одежду, которую вы в конечном итоге ненавидите внешне или по качеству. Несколько раз, когда он приходил так, то оставался с пустыми руками. Одежда, которую он может себе позволить, никогда не будет ощущаться достаточно хорошо на его коже и только создаст слой зуда. Вот почему сейчас на нём свитер, который дал Чуя. И Дазай не упустил из виду, что Чуя выглядел невероятно довольным, увидев его в этом. Вскоре они оказываются перед магазином, который явно является секс-шопом, даже с его высококлассным декором. Честно говоря, он кажется немного неуместным между дорогих брендов вокруг него. Чуя ведёт его внутрь без стыда, даже не делая вид, что они здесь для чего-то другого. Он берет несколько предметов, когда они проходят через ряды, не спрашивая совета Дазая, и тот не очень понимает, зачем его вообще взяли с собой. До тех пор, пока Чуя не поворачивается с ухмылкой, соответствующей его работе в мафии. Чистое зло. Он держит в руках небольшой металлический стержень, и Дазай тут же становится на два тона бледнее. Чуя смеется над ним. — Расслабься, нам это не нужно. Я просто хотел увидеть твою реакцию, — он собирается положить предмет обратно, но, несмотря на свои сомнения, Дазай вмешивается. — Я… не против попробовать, если Чуя захочет. Чуя мгновение просто смотрит на него, прежде чем положить стержень обратно на полку. Дазай собирается сказать об этом, но Чуя берёт такой же предмет, но немного меньшего диаметра. Он внимательно наблюдает за реакцией Дазая, медленно добавляя его в свою корзину. Дазай только сглатывает и готовится к тому, что его ждёт в будущем. Они не проводят слишком много времени в магазине после того, как Дазай нерешительно выбирает себе несколько вещей, а Чуя ухмыляется, когда складывает их в корзину. Они обналичивают деньги, и Дазай надеется, что это конец поездки, несмотря на то, что было сказано ранее, но Чуя не поворачивается к выходу из торгового центра. Вместо этого он пробирается в один из многочисленных роскошных магазинов брендовой одежды. Дазай следует за ним, немного потерявшись. Как только они переступают порог, появляется дежурный. — Накахара-сан, чем я могу вам помочь сегодня? Чуя отходит в сторону, словно его маленькое тело полностью накрывает Дазая, и указывает на него. — На самом деле, не для меня сегодня. Я хотел бы купить для него костюм. Дазай пытается скрыть свое удивление, но не может не смотреть в лицо Чуи. Зачем Чуе дарить ему костюм? Кажется, он ничего не понимает. Это  вовсе не значит, что они ходят ужинать куда-нибудь, как часть их договоренности. Единственный раз была их первая встреча, и Чуя даже глазом не моргнул, когда Дазай появился в заведении изысканной кухни в своём обычном наряде. — У тебя есть какой-нибудь костюмный фетиш? — спрашивает Дазай, вместо того чтобы выразить своё замешательство. От этого Чуя начинает брызгать слюной, а помощник краснеет и деликатно кашляет. — Нет. Ты придурок. Помнишь тот белый костюм? Лучший предмет одежды, который у тебя когда-либо был, и ты хорошо в нем выглядел. — Значит, костюмный фетиш. — Боже, ты бы мог просто заткнуться. Он кажется раздраженным, но в то же время странно любящим. Дазай не понимает, что Чуя находит такого милого в этом разговоре. Консультант начала осторожно переводить взгляд с них двоих, поэтому Дазай решает избавить её от страданий. — Хорошо, но не белый. Его рот скривился при воспоминании о том, что он провёл долгое время в компании Фёдора и Шибусавы. Он также получил ножевое ранение в этом костюме, не совсем приятная ассоциация. Чуя только вздыхает, как будто его выводит из себя эта мысль, но Дазай по довольной улыбке понимает, что на самом деле он не возражает. Чуя подталкивает его дальше в магазин, кладя руку ему на поясницу, и Дазай немного ошеломлен тем, насколько он открыт. Очевидно, это то место, куда часто приходит Чуя, если они знают его по имени. Он действительно не против выставлять напоказ эти несколько фальшивые отношения? Дазай прекрасно понимает, что это не будет длиться вечно. В конце концов наступит переломный момент, когда Чуя больше не захочет иметь с ним дело. У него еще не было серьезного депрессивного эпизода, так что их встречи оставались постоянными, но это может измениться в мгновение ока. Дазай знает, что у него много дел. Вот почему он всегда показывает людям только то, что они хотят видеть. То немногое, что он знает о своей личности, будет непривлекательно для других. — Хм, а как насчет этого? — голос Чуи вырывает его из раздумий. Он может разобраться со всем этим позже. Или никогда. В руках Чуи образец темно-серой ткани. Очевидно, он разговаривал с консультантом, пока Дазай был потерян в своей голове. Чуя встречается с ним взглядом, и кажется, что его глаза видят его насквозь. Его брови хмурятся. — Ты в порядке? Дазай не думает, что что-то проскользнуло в его выражении, но он всё равно делает всё возможное, чтобы его лицо было пустым. — Не думаю, что такое количество ткани мне подойдет. Впрочем, для Чуи этого может быть достаточно, — говорит он, игнорируя второй вопрос. — Ты...! Агх, мы берём этот цвет, — говорит он консультанту, а затем снова поворачивается к Дазаю. — Подойди сюда. Он подводит его к небольшому пьедесталу на полу и заставляет встать на него. Он окружён зеркалами, и Дазай пялится на Чую, чтобы не смотреть на себя. К сожалению, Накахара замечает это и отходит в сторону, а затем осторожно берёт Дазая за подбородок рукой в перчатке, заставляя того взглянуть на себя. Он пытается вырваться из хватки, но она стальная. — Посмотри на себя. Глаза Дазая устремлены к потолку, но под суровый тон Чуи он медленно заставляет себя посмотреть в зеркало. Каждый раз одно и то же. С другой стороны, рядом с ним на пьедестале Чуя выглядит ещё более смехотворно низким, но он всегда ненавидит то, что видит. Его бледная кожа и спутанные волосы, мешки под глазами из-за проблем со сном, то, как повязки на его шее почти ослепительно яркие и делают его хрупким. Он едва ли похож на человека, одетого в людскую кожу, не говоря уже о реальном человеке. Он чувствует себя крайне некомфортно и невероятно благодарен за то, что в магазине их только двое. — Хочешь знать, что я вижу, когда смотрю на тебя? — тихо спрашивает Чуя. — Нет. — Очень жаль, потому что я всё равно тебе скажу. Он убирает руку с подбородка Дазая, скользя ею по затылку и играя с прядями волос. — Я вижу мужчину, который до глупости красивый и прекрасный и, к сожалению, невероятно умный. Твои глаза, которые так часто закрыты, но в которые я получаю удовольствие время от времени заглядывать. Твой рост, то, как ты недавно прибавил в весе, и это заставляет тебя выглядеть таким здоровым и живым. Даже сейчас этот свитер выглядит на тебе просто великолепно. — Чуя так говорит, потому что сам его выбрал, — бормочет Дазай. Отражение Чуи улыбается. — Возможно, — он проводит рукой по бокам Дазая. — Но твоя талия так идеально подходит для него. Дазай вздрагивает, когда Чуя сжимает рукой его бок. — Зачем ты всё это говоришь? — выпаливает Дазай, не в силах сдержаться. — Мы не всегда должны вцепляться друг другу в глотки, знаешь ли. — Но это часть веселья, не так ли? Чуя смеется, и Дазай мягко смотрит на него, чувствуя себя немного раздраженным внутри. — Да, ты говорил это раньше, но я думаю, что ты иногда забываешь, что это только часть, а не всё. Дазай не знал, что на это сказать. На самом деле, они довольно хорошо ладили в течение последних двух месяцев. Они не слишком часто видятся, но колкости, которыми они обмениваются, обычно носят беззаботный характер. Иногда он забывает, что всё не так, как раньше. Им не нужно постоянно нападать друг на друга, используя друг друга как выход для своих жестоких разочарований и склонностей. В наше время мир кажется намного ярче. В любом случае, Дазаю не нужно думать об ответе, когда дверь за прилавком открывается, и к ним подходит пожилой мужчина. У него в руке рулетка, и кажется довольно очевидным, что произойдёт дальше. Чуя, должно быть, поймал его панический взгляд, раз уж он заговорил. — На самом деле у меня необычная просьба. — О, всё для вас, Накахара-сан. Чуя ослепительно улыбается мужчине. — Мне было интересно, смогу ли я сам измерить его под вашим руководством. Мужчина выглядит любопытным, но нерешительно соглашается, не задавая вопросов, сказав, что измерения, вероятно, будут не такими точными. Дазай чуть не пошатнулся от своего облегчения. Он не смог бы вынести прикосновение незнакомца к своему телу прямо сейчас, но прикосновение Чуи может. Они снимают все мерки с рулеткой в руках Чуи, а портной внимательно смотрит через его плечо. Спустя, кажется, несколько часов пожилой мужчина наконец заявляет, что у него есть все необходимые цифры, и отступает обратно в дверь за прилавком, сказав им, что костюм будет готов через несколько дней. Выбрав рубашку и галстук, Чуя таскает его по ещё большему количеству магазинов, и к концу Дазай совершенно измотан, но он идёт домой с почти полностью новым гардеробом одежды, которая не раздражает его кожу. Чуя всегда выбирал вещи только из самых мягких материалов и с наибольшим количеством нитей. В последнее время Накахара тратит на него много денег, но Дазай не собирается смотреть дареному коню в зубы. Он будет продолжать использовать деньги Чуи так долго, как только сможет. Даже когда он сам состоял в мафии и имел очень приличный доход, он никогда не позволял себе такой роскоши. На самом деле, у него всё ещё есть часть средств на оффшорном счете для сценариев «на всякий случай», он смог перевести часть из них, не предупредив правительство или Мори, но он даже не подумал прикоснуться к ним в каких-то других целях. Он никогда не чувствовал, что заслуживал этого, но не собирается отказывать, если это Чуя тратит деньги впустую. Они останавливаются у Дазая, чтобы оставить новые покупки, прежде чем отправиться в ближайшую квартиру Чуи. Обычно они идут к той, в которой он на самом деле живёт, но эта находится так близко, что только упрощает задачу. Дазай был в ней только один или два раза, и разница с основной квартирой разительна. Нет никаких фактических доказательств того, что здесь живёт Чуя; декор – общий модернизм. Но там есть комната с кроватью, и этого им достаточно. Чуя тянет его за руку в спальню, и Дазай резко останавливается при виде чего-то, чего определенно не было здесь в прошлые разы, когда он был в этой комнате. Зеркальная стена напротив кровати. Он смотрит на Чую. — Ты это планировал? — обвиняет он. Чуя пожимает плечами. — Назовем это совпадением. Если это слишком, можем и не... Дазай внимательно рассматривает зеркала. Секс с Чуей никогда не был плохим, он всегда был несправедливо хорошим. Он думает, что и этот не будет исключением. Дазай смотрит на него и поднимает лицо Чуи, когда тот наклоняется, соединяя их рты вместе. Накахара вздрагивает, словно его ударило током, но быстро прижимается к Дазаю, грубо зажав его нижнюю губу зубами. Легкий стон Осаму жадно проглатывается зубами и языком Чуи, когда он облизывает его рот и начинает вести их к кровати. Дазай чувствует матрац под коленями и падает назад, задыхаясь, когда приземление толкает пробку, всё ещё внутри него. На самом деле он почти забыл о ней, поскольку поход по магазинам отвлек всё его внимание, он носил её достаточно долго, чтобы это даже не замечать. Чуя перелезает через него, раскинув ноги поверх ног Дазая. Он прижимает их друг к другу, грудь к груди, и руки Дазая сжимают бёдра Чуи, впиваясь в твердые мышцы. Чуя снова целует его, и вот так их рты почти соприкасаются друг с другом. Скольжение их губ теплое и успокаивающее, и Дазай немного теряется в этом чувстве. Внезапно его одолевает то, как сильно он любит это делать и как всё это становится привычным. Чуя медленно проводит ртом по челюсти Дазая, осыпая ее поцелуями и продвигаясь к его шее. Он посасывает небольшое количество голой кожи над синяками, которые почти полностью исчезли с прошлого раза. Дазай задыхается и прижимается к нему, их члены соприкасаются через одежду. От этого жар поднимается вверх по позвоночнику, и Осаму оттягивает голову Чуи назад, чтобы получить доступ к его горлу. К этому моменту все следы, которые он оставил на Чуе, исчезли. Так каждый раз, но он всегда чувствует себя немного разочарованным. Дазай впивается губами в кожу вокруг чокера, затем поднимает его, резко кусая плоть, так что каждый раз при прикосновении к коже Чуи, он будет чувствовать след от укуса, пока он не исчезнет. Чуя стонет над ним, и хватка на талии Дазая сжимается до синяка, когда Осаму возвращает чокер на место, и он идеально трется о метку. Она даже не скрыта за аксессуаром — всё равно очень очевидно, что это, и Дазай доволен результатом. Он собирает силы, чтобы отстраниться от Чуи, чтобы снять с них одежду. Дазай расстёгивает жилет и рубашку Чуи и легко стягивает их. Снятие штанов требует некоторых неуклюжих манёвров, в результате которых они глупо улыбаются друг другу. Осаму начинает быстро разматывать свои бинты, в то время как Чуя стягивает с себя нижнее белье, его член уже полностью напряжен, а рот Дазая практически наполняется слюной при виде этого. Он берёт с прикроватной тумбочки смазку и бросает её на кровать, затем слегка наклоняется, чтобы также стянуть с Дазая нижнее бельё. И заставляет его сесть на край кровати лицом к зеркалам, а затем садится на колени между его ног. Дазай смотрит на него сверху вниз, и его член дёргается от этого взгляда. Чуя сосредоточен на его теле, его глаза медленно перемещаются вниз от лица Дазая, оставляя за собой горящий след. Они слегка достигают члена Дазая и его рта, прежде чем он поднимает руки и раздвигает ноги Дазая. Тот вздрагивает, проводя пальцами по концу пробки внутри себя. — Блять, я не думал, что ты на самом деле это сделаешь… — Он облизывает губы, и кажется, что он не может оторвать глаз. Дазай только пожимает плечами. — Чуя попросил меня. Чёрт... — Дазай вскрикивает, когда рот Чуи полностью заглатывает его, в то же время он слегка вытаскивает пробку, а затем резко вталкивает её обратно. Минеты Чуи всегда были неряшливыми, но именно это делает их такими замечательными. Он всегда так воодушевлен тем, что у него во рту член, слюна течёт из уголков его губ. Дазай запускает руку в волосы, пока тяжело дышит, пытаясь не думать о себе перед натиском удовольствия. Чуя стонет вокруг его члена, и вибрация заставляет Дазая ответить тем же. Чуя отрывается, и Дазай в знак протеста дёргает его за волосы. — Трахни моё лицо. Дазай стонет от слов Чуи и кивает. Чуя снова накрывает его ртом, но челюсть остается более расслабленной. Они оба давным-давно обнаружили, что у Чуи нет рвотного рефлекса, так что Дазай ради эксперимента толкнулся вперёд, а Чуя даже не вздрогнул, просто продолжал смотреть на него тёмными глазами. Дазай начинает ритмично трахать рот Чуи, и от этого движения пробка попадает в его простату почти при каждом толчке. Влажный жар вокруг него почти обжигает, и Дазай чувствует, что начинает терять контроль. Его толчки становятся грубее, но Чуя просто сглатывает, несмотря на слёзы, которые наворачиваются на его глаза. На самом деле они никогда не делали этого раньше, и Дазай всё ещё немного в шоке от того, что вообще происходит. Конечно, бывало и наоборот, но Чуя всегда редко ставил себя в такое уязвимое положение рядом с Дазаем. Даже с его резкими толчками Осаму чувствует, как что-то расцветает в его груди, чего, как он знает, там быть не должно. В начале они сказали, что чувств не будет, и Дазай определённо не может винить ни одного из них за это. Для этого нет места в их отношениях с тем прошлым, которое у них было, и с жизнями, которыми они живут в настоящее время. Раньше Дазай думал про себя, что они играют в опасную игру. И похоже, что он проиграл. Он вскрикивает, когда зубы Чуи слегка царапают нижнюю часть его члена, и Дазай пытается отстраниться, пока оргазм накапливается в его животе, но Чуя не позволяет ему. Он втягивает щеки и всасывает в себя, сглатывая, когда Дазай снова толкается вперёд. Он стонет, когда Осаму ударяет его по задней стенке горла, и это отбрасывает Дазая через край, давление высвобождается приливной волной. Чуя принимает всё, когда Дазай кончает ему в рот, не отстраняясь, пока тот не начинает скулить от сверхчувствительности. Он проглатывает то, что ещё осталось, и вытирает губы тыльной стороной ладони, прежде чем подняться и поцеловать Дазая. Он ощущает вкус своего семени на языке Чуи и стонет, когда тот, похоже, намерен протолкнуть его через весь рот. — Ты смотрел на себя? — спрашивает Чуя, когда отстраняется, его голос хрипит от члена Дазая, ударившего его по задней стенке горла. — Хм? — В зеркало. Ты смотрел на себя? Дазай замирает, словно его поймали за чем-то, чего он делать не должен. — ...нет. Чуя издаёт разочарованный звук в ответ и встаёт, забираясь на кровать позади Дазая. Он перетасовывает их, пока они не оказываются ближе к центру матраса, а Дазай стоит на четвереньках, глядя в зеркала. Чуя садится позади него и хватается за пробку, вытаскивая её. Дазай не сжимается, задыхаясь от потери. — ...я тебе такого не давал. Милый, ты сам это купил? — Смущенный румянец заливает щеки Дазая, когда Чуя воркует над ним, но кивает. — Ты использовал мои деньги? В голосе Чуи есть наклон, которого Дазай не узнаёт, почти как будто он хочет, чтобы тот сказал «да», но Дазай не знает почему. — Если Чуя не хотел, чтобы я ими пользовался, он не должен был путать наши кошельки. Чуя только мычит, с легкостью вставляя два пальца в дырочку Дазая. Разговор тут же покидает его разум, когда они вдавливаются в простату, и он дёргается вперёд. Чуя быстро вставляет третий палец, всё ещё не встречая особого сопротивления. — Посмотри, какой ты распущенный… Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что тебя сегодня уже трахнули. — А если да? — Дазай едва успевает произнести слова, когда рука Чуи резко касается кожи в том месте, где бедро соприкасается с задницей. Дазай вскрикивает, падает на грудь и тупо моргает, глядя на стену, чувствуя, что любые мысли, которые были в его голове, просто сдуло, когда его член истекает на простыни. Однако Чуя не позволяет ему оставаться там внизу, хватая его за волосы и поднимая вверх. Это заставляет его смотреть в зеркало. Это… он? Лицо, которое смотрит на него, раскраснелось, а волосы прилипли к нему от пота. Его глаза расфокусированы от шлепка, а член снова отяжелел и просачивается между ног. Его соски напряглись от обнажения, особенно когда Чуя отпускает волосы, чтобы ущипнуть один из них. Он вздрагивает, и мужчина в зеркале делает то же самое. — Если кто-нибудь когда-нибудь трахнет тебя, пока ты ещё трахаешься со мной, я убью вас обоих, — говорит Чуя ему в ухо, акцентируя резкое движение пальцев. — Я бы хотел посмотреть на тебя. Убей. Дазай не знает, что заставило его сказать это, но это правда. Он воспользуется любым шансом, чтобы увидеть Чую в действии. Чуя практически рычит, жестоко кусая Дазая за плечо, разрывая кожу. Он толкает Дазая обратно на локти, но снова дёргает за волосы, чтобы убедиться, что тот продолжает следить за собой. Чуя осторожно вставляет безымянный палец, и Дазай вскрикивает, когда наконец чувствует небольшое растяжение. Как только становится ясно, что у Дазая нет проблем с этим, Чуя возвращается к своему грубому темпу, растопыривая пальцы во время движения. Он продолжает давить внутрь до тех пор, пока слабое жжение от растяжки полностью не исчезнет. Чуя внезапно убирает пальцы, и Дазай откидывает бёдра назад, преследуя их. Он слышит щелчок крышки лубриканта и успокаивается мыслью о скором получении члена Чуи, но вместо этого Накахара снова вставляет свои пальцы. Дазай собирается пожаловаться, но замирает, чувствуя, как большой палец Чуи прижимается к его входу. — Я могу? Чуя сжимает пальцами простату Дазая, мешая мыслить здраво, но Осаму проходит сквозь это. Мысль о руке Чуи внутри него вызывает тревогу в груди, но потенциальное чувство полноты, которое приходит вместе с этим, перевешивает. Это было бы настолько толстым внутри него, что он едва мог бы понять. — Пожалуйста, — выдыхает Дазай, упираясь бёдрами в пальцы Чуи. В ответ Чуя капает ещё больше смазки на его дырочку. Дазай может чувствовать, как он сжимает пальцы так сильно, как только может, а затем следует нажатие большого пальца. Всё начинается достаточно легко, растяжка не так уж плоха, но затем Чуя приближается к костяшкам пальцев. Давление почти невыносимо, и Чуя пытается успокоить Дазая, проводя свободной рукой по его заднице, нажимая на всё ещё горячую кожу там, где он шлёпнул. — Ты так хорошо справляешься. Почти готово. Дазай пытается сосредоточиться на словах Чуи, в то время как давление продолжает расти, пытается утонуть в похвале. Накахара продолжает давить и давить, пока, наконец, его костяшки пальцев и самая широкая часть ладони не скользнут внутрь с грязным звуком, а зад Осаму практически всасывает их внутрь. Дазай чуть не задохнулся от этого ощущения, когда его тело свело от вторжения. Чуя на мгновение делает паузу, чтобы попытаться дать ему привыкнуть к растяжке, но Дазай не думает, что когда-нибудь к ней привыкнет. Его рука ещё не полностью вошла внутрь, а он уже чувствует себя невероятно наполненным. Это похоже на то, что пустое место внутри него заполняется. Чуя снова начинает толкаться, добавляя смазки, пока его запястье не оказывается внутри Дазая. Он падает обратно на живот, и рука Чуи остаётся в таком положении, кажется, часами, пока Дазай пытается дышать с ней внутри. Ощущение просто ошеломляющее. Он знает, что это не больно, но Дазай тоже не может сказать, хорошо ли это. Всё, на чем он может сосредоточиться, это Чуя. Он не думает, что смог бы составить слова, если бы захотел. Мягкий голос Чуи, хвалящий его, звучит отстраненно, как бы отчаянно он ни пытался настроиться. Его простата испытывает постоянное давление, и он не может сформировать какие-либо связные мысли. Всё, что он может сделать, это закричать, когда Чуя чуть-чуть шевелит рукой. Пальцы внутри него сжимаются в кулак, и это уже слишком. Он вопит, когда пальцы на другой руке Чуи очерчивают то место, где он кончил, рядом с членом. От всех ощущений Дазай практически забыл об этом, но рука Чуи напоминает ему, что у него все ещё твердый и неуклонно капает на простыни, создавая тёмное пятно, которое медленно увеличивается. Чуя проталкивается внутрь ещё немного, и Дазай словно чувствует его в глотке. Слёзы наворачиваются на глаза, прежде чем текут по щекам. Свободная рука Чуи змеится под его грудью, чтобы прижаться к коже там, прямо над тем местом, где находится кулак, слегка вздувая его живот, и Дазай внезапно ничего не слышит из-за того, как его собственная кровь стучит в ушах, когда он кончает. Это настолько сильно, что его нервы натянуты, и он ещё больше пачкает простыни. Он настолько вне себя, что едва замечает, когда останавливается, если вообще останавливается. Чуя не вытаскивал руку, просто продолжал мягко толкать её внутрь и выкручивать запястье. Какая-то неясность полностью овладела разумом и телом Дазая. Он сонно смотрит в зеркало, пытаясь найти лицо Накахары. Он видит выражение лица Чуи, и его темный, сосредоточенный взгляд заставляет Дазая со всхлипом толкнуться на руку Чуи, трахая себя ею. — Ш-ш, ты в порядке. Осаму знает, что Чуя разговаривает с ним, но на самом деле не понимает слов — едва чувствует, как свободная рука Чуи продолжает нежно гладить его живот. Всё, что он может сделать, это лежать и продолжать чувствовать, как Чуя входит в него, постоянно надавливая на простату. Дазай даже не знает, станет ли он снова возбуждённым, но полагает, что должен, потому что он почти уверен, что кончит ещё два раза, прежде чем Чуя закончит с ним. Но по большей части всё просто сливается в одно безмерное ощущение удовольствия. Он немного приходит в себя, когда Чуя убирает руку так медленно и осторожно, как только может. Слезы почти снова наворачиваются от ощущения пустоты, которое оно приносит, когда он чувствует, как зияет его дырочка. Большой палец Чуи тянет его за колечко мышц, как будто пытается заглянуть внутрь, но Дазай протестующе скулит. Накахара отстраняется, и ноги Дазая, наконец, подгибаются под ним без рук Чуи, чтобы поддержать его. Руки и ноги Осаму раскинуты по кровати, и он не может заставить себя пошевелить пальцем. Он совершенно лишен костей и чувствует себя парящим, самым приятным образом, остатки удовольствия всё ещё струятся по его телу. Он даже не осознает, что Чуя перевернул его, пока не смотрит ему в лицо. Он поднимает одну ногу Дазая, и становится ясно, куда он смотрит, даже когда Дазай слабо пытается опустить ногу, внезапно охваченный смущением. Его большой палец вернулся к входу, открывая его. Начинает быть немного больно, но очень удовлетворительным, наполненным образом. — Посмотри на себя… такой красивый, такой растянутый. Держу пари, ты даже больше не напрягаешься. Чуя отпускает его ногу, обхватив другой рукой собственный член, и начинает кончать, не сводя глаз с дырки Дазая. Его большой палец выскальзывает обратно, и Дазай почти не чувствует этого, но всё равно тоскует. Темп поглаживания Чуи своего члена неуклонно увеличивается. — Чуя… вн… а-ах… внутри… — это всё, что Дазай может сделать, чтобы составить слова с теми небольшими умственными способностями, к которым у него есть доступ прямо сейчас. Чуя бросается вперёд и прижимается губами к губам Дазая, приглушая его тихий вздох, когда он убирает большой палец. Он отстраняется и легко входит внутрь, вход Дазая всё ещё скользкий от смазки. Бёдра Чуи встречаются с его задницей, и Дазай менее удушающе вздыхает, когда снова наполняется. Осаму только наполовину твердый, но это просто приятно; как Чуя трахается с ним. Он пытается сжаться вокруг его члена, чтобы стать твёрже, но его мышцы слишком свободны и расслаблены, чтобы реагировать так, как он хочет. Впрочем, для Чуи это, похоже, не имеет значения. Он явно изо всех сил старается быть нежным, когда входит в Дазая, но его темп быстро становится более безрассудным и грубым. Дазай может только лежать, поглощенный чрезмерной стимуляцией, пока его член отчаянно дёргается, пытаясь затвердеть. Руки Чуи крепко сжимают его бёдра, когда он входит в него. — Блять, я кончаю, — выдыхает Чуя, толкаясь вперёд ещё несколько раз, а затем спускает в Дазая. Он стонет, кончая внутрь. Дазай скулит от этого ощущения, его член выпускает небольшую струю жидкости на живот, несмотря на то, что он не был полностью возбужден. Чуя падает на него сверху, но не остается там долго, потому что снова начинает грубо обращаться с Дазаем. Он усаживает его на колени и раздвигает ноги — и все это перед стеной зеркал. Дазай не хочет смотреть, но видит себя. Чуя расположил его таким образом, чтобы его вход было видно. Он опухший и красный, блестящий от остатков смазки и остающийся расслабленным, пока сперма Чуи вытекает из него. Он нерешительно просовывает руку между ног и прижимает пальцы к краю, задыхаясь, когда его дырка содрогается. Чуя нежно целует его под ухом. — Ты чертовски великолепен. Я хочу, чтобы ты это видел. Дазай не может отрицать, что эта версия самого себя привлекательна, но он слишком не в своем уме, чтобы осмысленно думать об этом. — Чуя… — тихо бормочет он, не в силах даже сказать, чего хочет. Чуя проводит носом по шее Дазая, когда тот мычит. — Да, я знаю, детка. Он перемещает Дазая к изголовью кровати, встаёт, достает с тумбочки салфетку и вытирает руку от смазки. — Ничего, если я отойду на секунду? Дазай должен подумать об этом, но его рука тянется и обхватывает запястье Чуи, притягивая его обратно в кровать. Чуя закатывает глаза, но самодовольно сдаётся. — Только никаких жалоб позже, когда ты проснёшься в неудобном положении. Хотя он и говорит так, но быстро ложится позади Дазая и обнимает его. Осаму требуется время, чтобы ответить, но в конце концов он собирает свои слова. — Я могу жаловаться сколько угодно. Ты только что засунул руку мне в задницу. Чуя фыркает и прижимается лицом к затылку Дазая, нежно целуя там. Дазай дрожит по причине, совершенно не связанной с сексом, который у них только что был. Ах, это может стать проблемой. *** Проходит несколько дней, когда все приходит в норму. Дазай, как обычно, опаздывает на работу. На него кричит Куникида, как всегда, ухмыляется Йосано, как всегда, и приветствует Ацуши, как всегда. — Вы хорошо выглядите сегодня, Дазай-сан, — не так, как всегда, говорит Ацуши. Дазай немного удивлён, здесь ему редко делают комплименты по поводу внешности. Обычно это просто «у тебя волосы в беспорядке», или «ты выглядишь усталым», или «отвратительно, смени бинт». Большинство комментариев любезно предоставлено Куникидой. Из-за этого Дазай, получив комплимент, с размахом падет в поклоне, одной рукой в сторону, а другой спереди. — Спасибо тебе, Ацуши-кун, но что это вызвало? — Сегодня на тебе совершенно новый наряд, и он выглядит очень хорошо! Хотя, если подумать, в последнее время у тебя было много красивой одежды. Ацуши прав, понимает Дазай, глядя на себя сверху вниз. Конечно, он то тут, то там получал новые предметы одежды — всегда из одного и того же источника — но никогда не получал полный комплект. В основном благодаря походу по магазинам. — Ах, я полагаю, да. Думаю, я не могу носить одно и то же всю оставшуюся жизнь. — Я бы тоже хотел новый гардероб. Как вы себе это позволяете? Всегда выглядите очень красиво, — спрашивает Ацуши, но привлекает нежелательное внимание. То есть нежелательное для Дазая. Йосано, явно подслушав их, подходит и вмешивается в разговор. — Знаешь, я на самом деле задавалась тем же вопросом. Даже если бы ты захотел купить себе новую одежду, ты бы ни за что не выбрал что-то такое дорогое сам. Она стоит по другую сторону его стола, опираясь на него рукой. — Откуда ты знаешь? Когда-то у меня была очень прибыльная работа, — Дазай отвечает надменно, определенно не желая раскрывать, что на самом деле за всё по-прежнему платят деньги мафии. — Хм, ты не кажешься мне человеком, который заботится о роскоши. Я видела твою квартиру. И костюмы, которые я видела на тебе в прошлом, определенно были дешевыми, уже не продаваемыми, — размышляет она с любопытным блеском в глазах. — Йосано-сенсей, мы сейчас играем в игру? Разве я не мог просто копить деньги, чтобы заменить свою старую одежду, — спрашивает Дазай с острой улыбкой. Ацуши переводит взгляд с них двоих туда-сюда, напряжение нарастает. — Конечно, ты мог, но вы никоим образом не сделал бы этого. Я знаю, что мы получаем здесь, и я знаю бренды. Ты можешь отложить всю свою зарплату на следующие десять лет и всё равно не позволить себе то, что носишь сейчас. Дазаю нравится Йосано. Он действительно её любит, но иногда она может быть слишком похожа на него самого. Йосано, очевидно, знает, что вмешивается в то, о чем он не хочет говорить, но от этого всё становится для неё ещё интереснее. — Разве я не говорил тебе, что хожу по комиссионным магазинам? — говоря, он машет рукой, пытаясь развеять ее сомнения. — Один раз — это удача, но каждая вещь, которой ты владеешь, стоит десятки тысяч йен, и найти их все в комиссионном магазине? Вряд ли. Она выпячивает бедро, подносит руку к подбородку и смотрит на него, как будто пытается прочитать мысли. Внезапно её глаза загораются, и Дазай едва сдерживает гримасу при виде её выражения. Йосано бьет кулаком по ладони другой руки, явно показывая, что она что-то придумала. — Вау, я никогда не принимал тебя за этот тип! — радостно восклицает она. Дазай лишь тупо смотрит на нее. — Тип? — он не может скрыть презрение в своём голосе. — Имеющий… благодетеля. — Хм? — Дазай на самом деле понятия не имеет, о чём она сейчас говорит. — Sugar Daddy, Дазай. По какой-то причине это вызывает у Ранпо приступ хриплого смеха, и Дазай сердито смотрит на него за то, что он подслушивает разговор, но полагает, что офис немного тесноват. — Чего? По крайней мере, она не догадывалась, что у него была постоянная договоренность с руководителем Портовой мафии, но он также не знает, о чём она сейчас спрашивает. Йосано только закатывает глаза и наклоняется ближе, говоря тихо. — Тот, кто платит тебе и покупает подарки за то, что ты занимаешься с ним сексом. Кажется, будто на Дазая выливается ведро ледяной воды, когда он дёргается назад. — Что? — хрипит он, не в силах больше что-то сказать. Йосано хмурится. — Я не права? Я действительно думала, что это так… — Дазай открывает и закрывает рот, чувствуя, как мир качается вокруг него. — Если… если бы я встречался с кем-то, и он… иногда дарил мне подарки и брал меня за покупками в места, которые я не могу себе позволить… это… — он замолкает, не в силах произнести ни слова. Йосано приподнимает бровь. — Ты занимаешься сексом с этим человеком до или после того, как он дарит эти подарки? — ...после. — Это романтические отношения? Сердце Дазая подскакивает к горлу. — ...нет, — он едва выдавливает слова, они рвут ему рот на куски. Йосано пожимает плечами. — Звучит как Sugar Daddy. — А подарки — это… плата за секс? — он уклоняется, не уверенный, правильно ли он понимает. — Это не всегда должен быть секс. Это может просто компенсировать ваше время вместе, но в целом да. Дазай думает, что ему, кажется, становится плохо. Он думал, что они с Чуей были на одной волне, что они были равны в этом. Он думал, что подарки — это просто Чуя, привыкший к их новому расположению. На самом деле единственный раз, когда Накахара дал ему что-то, явно предназначенное только для него, был во время похода по магазинам. Каждый раз у него находилось какое-то оправдание. Было ли дело в том, что он купил не тот размер или у него было что-то, что он больше не собирался использовать, так что «это можно отдать кому-нибудь». Однако, как он перепутал их кошельки, Дазай теперь понимает, что это он сам придумал это оправдание, а Чуя никогда не говорил иначе. Чуя платил ему за секс. Это заставляет его чувствовать себя грязным так, он не ожидал подобного. Дазай удивлен тем, как сильно это на него влияет, ведь так не должно быть. С самого начала было ясно, когда он начал чувствовать себя слишком комфортно в знакомом присутствии Чуи, когда его грудь начинала чувствовать легкость всякий раз, когда он думал о мафиози, но это закончится только одним путем. Чуя ясно дал понять, что вся его причина такого соглашения заключалась в том, чтобы выпустить пар, а Дазай пропустил это и позволил старым чувствам всплыть на поверхность самым худшим образом. Однако, когда он понял, что проиграл игру, в которую они играли, то не думал, что всё так обернется. Чуя обращается с ним как с вещью, которую можно купить. Несмотря на заверения Чуи, что Дазай был человеком, казалось, что его действия говорили громче, чем его слова. — Дазай-сан… вы в порядке? Вы выглядите немного бледным… — Дазай обращает внимание на Ацуши, который, как он немного забыл, тоже присутствовал во время всего этого разговора. Его лицо немного покраснело, но взгляд полон беспокойства. — Всё отлично. Ничего страшного, — он вздрагивает от того, как натянуто звучит его голос. Дазай говорит себе собраться, он наверняка сталкивался с более шокирующими открытиями, чем это, так почему он не может снова надеть свою маску. — Ты… не знал? — спрашивает Йосано с извинениями в голосе. Дазай выдавливает смех, но звучит фальшиво. — Конечно, я знал, — он улыбается, пытаясь превратить всё это в шутку. Очевидно, это выглядит не совсем правильно, поскольку обеспокоенные взгляды Ацуши и Йосано, направленные на него, только усиливаются. Йосано печально хмурится. — О, Дазай, прости. Ты казался намного счастливее, так что если я испортила это, то я… Дазай прерывает ее. — Всё действительно в порядке, — он откидывается на спинку сиденья и проводит рукой по волосам, отчаянно прося их перестать дрожать. — Всё в порядке. Он даже не уверен, можно ли винить Чую, особенно если это способ отомстить ему за уход из мафии. В кои-то веки его выставили дураком. *** Дазай даже не стал стучать, когда появился в квартире Чуи. Вместо этого он просто начинает взламывать, намеренно уничтожая замок. Он бы выломал дверь, если бы мог, но это скорее образ действий Чуи. Возможно, он решил, что не может винить Чую, но всё ещё так глупо зол, и самый очевидный человек, на котором можно отыграться — это сам мафиози. Он входит внутрь и даже не снимает обувь. Шёл дождь, поэтому он отслеживает грязь и землю по квартире, пока ищет Чую. Он находит его в гостиной и начинает приближаться к нему. Чуя поворачивается и удивленно смотрит, когда видит Дазая. — Что ты здесь делаешь? Я не писал… Должно быть, он действительно застал Чую врасплох, потому что звук пощечины эхом разнесся по большому пространству. Дазай на самом деле думал, что он бы увернулся или что-то в этом роде, но вот Чуя, его голова повернута в сторону, сила удара и шок написаны на его лице. Дазай чувствует то же самое, когда его рука парит в воздухе. Однако выражение лица Чуи держится недолго, поскольку его лицо быстро становится убийственным, и он крепко сжимает всё ещё парящую конечность Дазая. — Какого хрена, — его голос совершенно смертельный, и, если бы взгляд мог убить Дазая, он был бы уже мертв раз двадцать. Дазай пытается вырвать руку из хватки Чуи, но тот не поддается. На этот раз у него на самом деле не было особого плана. Он пришёл сюда по прихоти и даже не знал, что собирается ударить Чую, пока это не произошло. Впервые в жизни его захлестнули эмоции, и он ненавидит то, что чувствует сейчас, когда гнев, наконец, покидает его, и он просто ощущает себя опустошенным от боли, внезапно возникшей внутри него. — Считай, что это конец нашей договоренности, — говорит Дазай и пытается выбить ноги Чуи из-под себя, чтобы тот отпустил его запястье, но Чуя раздражающе отступает назад, чтобы увернуться. За две секунды лицо Накахары из абсолютно бледного превратилось в полное замешательство. — Что, — Чуя даже не произносит это как вопрос, но его тон наполнен недоверием. — Тогда я просто пойду. Нет необходимости оставаться здесь, если я разрываю договор. Он поворачивается, как будто пытается уйти, но Чуя всё ещё не отпускает его руку. — Дазай, о чём, чёрт возьми, ты вообще говоришь? Разорвать? Почему? — Чуя действительно имеет наглость говорить обиженно. Это заставляет гнев возрождаться в Дазае с мстительной мощью, и он почти шатается под его силой. Он поворачивает голову назад, чтобы посмотреть на Чую. — Потому что ты, блять, платил мне за секс! — шипит он, вздымая грудь. — Что… когда я это делал? — Чуя кажется искренне сбитым с толку, и Дазай знает, что он не такой уж хороший актёр. Это заставляет его остановиться. — Ты положил деньги в мой бумажник после того, как мы впервые встретились у тебя дома, — он щурится на Чую, наблюдая за его реакцией. — Да, потому что ты на мели. Дазай даже не может возразить против этого. — Ты продолжал давать мне дорогую одежду после секса и лгал о том, почему ты дал мне ее. — Твоя одежда раздражает кожу? И я знал, что ты просто посмеёшься надо мной, если я попытаюсь сделать её тебе настоящим подарком, — говоря это, Чуя наконец опускает руку Дазая. — Костюм… — Дазай очень быстро теряет терпение. Чуя только вздыхает. — Я собирался пригласить тебя на ужин и хотел, чтобы ты выглядел соответствующе. Дазай подозрительно смотрит на него. — А как насчет еды? — Боже, Дазай, ты, блять, ни хрена не ешь, и это иногда пугает меня до полусмерти, так что, по крайней мере, если у тебя уже есть что-то готовое, тебе будет легче, — теперь это Чуя звучит так, будто снова злится. — Но почему? Зачем вообще беспокоишься об этом? Дазай в ступор, он всё ещё пытается понять. Если Чуя не платил ему за секс, то к чему такие неприятности. Чуя тянется и тянет голову Дазая вниз, так что их лбы соприкасаются. — Послушай, мне жаль. Я солгал, когда говорил о том, почему я хотел такой договоренности. Дазай пытается отдернуть голову от этих слов, но Чуя не позволяет ему. — Успокойся. Я предложил эту договоренность, потому что хотел снова провести с тобой время, это не имело никакого отношения к тому, чтобы выпустить пар. — Ты… что? Дазаю кажется, что его мозг в данный момент приводится в действие колесом хомяка, и глупый маленький грызун просто перестал бежать. — Ты бы согласился встретиться со мной, если бы я вышел, паля из ружей и изливая тебе своё сердце? Дазай морщится от образов, которые рисует Чуя. — Грубо. — Если бы в ресторане я признался, что испытываю к тебе романтические чувства, что бы ты сделал? Молчание Дазая — достаточный ответ. Он бы ещё очень долго не связывался с Чуей, если вообще сделал бы это когда-нибудь. Он бы бежал так далеко, как только мог. — Ну да. Точно, — Чуя не выглядит разочарованным, как будто он просто констатирует факт из жизни. — Но к чему вся эта экстравагантность? Пытаешься купить мою благосклонность? — Нет, идиот. Я делал это, потому что мне так нравится. Ты всегда застигнут врасплох, когда кто-то делает что-то хорошее для тебя. Я обнаружил, что мне нравится заботиться о тебе, чёрт возьми, я потратил на это большую часть своего подросткового возраста. Иногда тебе нужна небольшая помощь. Дазай хмурится. — Когда ты заботился обо мне, когда мы были подростками? Чуя отстраняется от его лица и смотрит на так, будто действительно думает, что Дазай глуп. — Кто зашивал тебя после всех твоих попыток, потому что ты сказал, что будет плохо, если это сделает Мори? Кто постоянно покупал тебе еду, даже если ты отказывался её есть? Кто... — Хорошо, я понял, — скулит Дазай. Он никогда раньше даже не задумывался о подобных случаях, но понимает, что Чуя прав. — …Йосано-сенсей сказала, что ты мой Sugar Daddy. Чуя фыркает. — Могу им быть, если хочешь, но я затевал всё не для этого. Да, мне нравится доставлять тебе удовольствие независимо от того, какую форму это принимает, но я… — Он на секунду закрывает глаза. — Черт, я собирался сказать это, когда приглашал тебя на ужин, ну да ладно. У меня к тебе много чувств, Дазай. И они не могут быть легко суммированы. Иногда я абсолютно презираю тебя, полностью ненавижу до глубины души. По крайней мере, сейчас гораздо реже. Иногда ты так чертовски раздражаешь, что мне хочется заклеить тебе рот скотчем и вышвырнуть в окно… — Ты куда-то собираешься или мне уйти? Дазай прерывает его, но Чуя почти не упустит его. — Замолчи. Иногда я смотрю на тебя и думаю: «Вау, я действительно могу провести остаток своей жизни рядом с ним». Иногда — большую часть времени — я действительно чертовски влюблён в тебя. Дазай чувствует, как его мозг останавливается, а затем полностью перезагружается, когда новая информация окрашивает их прошлые взаимодействия. Внезапно он видит это расположение совсем в другом свете. Внезапно мягкие прикосновения обретают смысл, то, как Чуя целует его так, что грудь Дазая горит, обретает смысл. — Чуя любит меня? — он едва может сдержать ухмылку на лице, когда обнимает Чую за плечи и прижимает их щеки друг к другу. — Да, да, смейся, — несмотря на его слова, руки Чуи обвились вокруг чужой спины. — Я открою тебе секрет, — Дазай шепчет Чуе на ухо, от чего тот вздрагивает. — Думаю, я тоже люблю Чую. — Думаешь? — шепчет Чуя, сжимая руками новую куртку Дазая. — Да, прости, — Дазай говорит мягко, извиняясь. Это не то ощущение, с которым он знаком, и ему трудно даже определить эмоции, которые он испытывает чаще всего. Чуя каким-то образом притягивает его ближе. — Нет, всё нормально. Спасибо. Похоже, Чуя имел в виду это. Дазай фыркает. — За что ты меня благодаришь? — За то, что позволил мне объясниться. За то, что ты не просто исчез из моей жизни, когда ты думал, что я так плохо с тобой обращался. Дазай мычит в шею Чуи, нежно целуя его кожу. — Я уверен, что поступил с тобой гораздо хуже. След от засоса под его чокером почти не виден. — Думаю, это объясняет собственничество, — говорит Дазай, обнюхивая метку на горле Чуи. — Как будто ты не такой уж плохой. По крайней мере, у тебя есть эти бинты, чтобы прикрыться, я использую консилер как сумасшедший. Чуя жалуется, как будто он не может позволить себе время от времени покупать немного косметики. — Не скрывай их. Дазай кусает Чую за шею в отместку, прежде чем снова заговорить. — Какое это имеет значение, если тебе и так нужен консилер не потому, что у тебя нет денег, как мы очень четко установили. — У меня есть гораздо лучшие вещи, на которые я могу потратить деньги, чем консилер, — многозначительно отвечает Чуя. — Я не какая-то шлюха. Ты не можешь покупать мне вещи, чтобы заняться сексом, — игриво говорит Дазай, просто чтобы подразнить его, и Чуя отстраняется. Внезапно воздух между ними стал напряженным, когда Дазай в предвкушении наблюдает за Чуей. Он крепко сжимает подбородок рукой и ухмыляется ему. — Правильно. Ты не просто какая-то шлюха… ты моя шлюха. Разум Дазая белеет. Когда он приходит в себя, в его штаны болезненно твердеет, а Чуя воркует над ним. — Хороший мальчик. Посмотри на себя… такой хороший… такой красивый…Глаза Чуи темны и голодны, когда они блуждают по его дрожащему телу. Дазаю кажется, что он уже кончил, но минуту назад он даже не был возбужден. Чуя обхватывает рукой его член, и Дазай скулит, почему-то ощущая себя слишком чувствительным. — Чуя… что… — выдыхает Дазай, всё ещё не в силах сформулировать связную мысль. — Тебе так нравится принадлежать мне? — мрачным тоном спрашивает Чуя. Раньше Дазай не хотел, чтобы с ним обращались как с вещью, которую можно купить, но сейчас всё по-другому. Теперь он знает, что Чуя любит его. Он так отчаянно хочет быть востребованным. Целиком и полностью, и кажется, что Чуя готов сделать это для него. — Да, — выдавливает он, почему-то чувствуя, что уже вот-вот расплачется. Он наклоняется вперёд и прижимается своим весом к фигуре Чуи, доверяя ему удерживать их в вертикальном положении. Рука запуталась в его волосах и нежно погладила. — Ну вот. Отличная работа, — говорит Чуя, продолжая гладить по волосам. Внезапно ему кажется, что всё это действительно бьёт по нему. Кто-то на самом деле хочет его таким, какой он есть. Чуя видел почти каждую его частичку, и он всё ещё хочет только Дазая. Дазая со всеми масками, которые он надевает, каждая из которых стала его частью, и Дазай, прячущийся за этими масками, которые редко видят дневной свет. — Снова. Скажи это снова. Рука Чуи на мгновение останавливается, пока он понимает, что имеет в виду Дазай, но вскоре снова начинает двигаться. — Ты мой, Осаму. Дазай подавляет всхлип. То, как его имя слетает с губ Чуи, звучит невероятно мягко. — А ты? Ты тоже можешь быть моим? Он слышит, как Чуя резко втягивает воздух над ним, прежде чем его лицо зарывается в волосы Дазая. — Да, я весь твой. Они остаются так на какое-то время. Цепляясь друг за друга, держа части своего существования вместе. В конце концов Дазай снова начинает целовать шею Чуи, его эрекция так и не ослабла. Чуя облегченно вздыхает и наклоняет голову, давая Дазаю больше доступа. К сожалению, от того, что он так долго сидел на корточках, у Дазая начинает болеть спина, поэтому он начинает подталкивать Чую, чтобы тот двинулся в сторону спальни. Чуя слишком охотно подчиняется, когда они, спотыкаясь, бредут к кровати, теряя по пути одежду. Дазай падает на уже знакомый матрас, и Чуя падает вместе с ним, приземляясь ему на грудь. Он приподнимается и жадно прижимается губами к губам Чуи, но становится ясно, что у Накахары другие планы, поскольку поцелуй быстро становится мягким. Чуя прикасается губами к губам Дазая так легко, что это почти болезненно, насколько нежно. Он пытается оттолкнуться сильнее, но Чуя не позволяет ему, он целует Дазая вниз к шее и оставляет ему несколько новых отметин ниже того места, где будут лежать его бинты. Дазай почти немного разочарован тем, что ни один из них не покажется, но затем Чуя кусает примерно повыше, и этот определенно будет заметен. Зубы Чуи впиваются в его кожу, заставляя его бёдра дергаться вверх, потирая член о бедро Чуи. Чуя сжимает бёдра Дазая и переворачивает их, так что теперь Дазай лежит на нем сверху. Он протягивает руку и шарит в ящике прикроватной тумбочки, в конце концов доставая смазку. Дазай приподнимается на теле Чуи чуть выше, одна его нога оказывается между его ног. Это заставляет Чую задыхаться и сжимать руку на бедре Дазая, когда он начинает лениво тереться. Дазай теряется в ощущении тела Чуи, двигающегося против его собственного, его член трётся о твёрдый живот Чуи, размазывая предэякулят. Он даже не замечает, что Чуя смазал пальцы, пока не чувствует, как один из них массирует его вход. Он стонет и чувствует себя зажатым между тем, чтобы продолжать толкать свой член в живот Чуи, и наклонять свои бёдра обратно на его пальцы. Чуя просто продолжает водить ими по дырочке Дазая, не входя внутрь, как бы Дазай ни пытался заставить его. Его член постоянно течёт, создавая между ними грязь, и он чувствует, что Чуя не лучше. Дазай такой расслабленный и теплый, что почти не замечает, как Накахара вводит внутрь первый палец, с какой жадностью его задница его заглатывает. Он вздыхает и глубже погружается в тело Чуи, когда палец проходит второй сустав, а затем замирает. Чуя отворачивается, чтобы поцеловать плечо Дазая. Осаму слегка приподнимается и сворачивается калачиком, чтобы нежно поцеловать Чую, когда палец внутри него начинает медленно двигаться. Он облизывает его рот и часть губ, открывая доступ языку Дазая. Он обводит нёбо Чуи, пытаясь точно разметить пространство. Чуя тихо стонет в его язык и толкается бедрами в бедро Дазая, показывая, что тот нашел чувствительное место внутри его рта. Дазай отстраняется, слегка потянув нижнюю губу Чуи, и снова прижимается к его груди, довольствуясь тем, что трётся о кожу Чуи. Он запутался левой рукой в дальней части волос Чуи и получил в награду второй палец. Он входит так же легко, как и первый, и Чуя прижимает их к простате. Дазай тихо стонет, когда из его члена вырывается предэякулят, только улучшая скольжение по коже Чуи. С этого момента Накхара в основном избегает его простаты, просто продолжает двигать пальцами внутри Дазая и время от времени разводить их. Осаму уже чувствует себя таким теплым и удовлетворенным, что почти уверен, что мог бы заснуть вот так, если бы захотел, пальцы Чуи наполняют его, а член трется о ногу. Он даже больше не двигает бедрами, просто наслаждаясь медленным скольжением толчков Чуи и жаром, который излучает его тело. — Хочешь спать, милый? Ничего страшного, если ты это сделаешь, я могу просто продолжать. Чуя, очевидно, заметил, как Дазай обмяк на его теле, а рука в волосах ослабла. Он действительно обдумывает предложение, но предпочел бы проснуться, поэтому слабо качает головой. Чуя снова нежно целует его в плечо и продолжает двигаться и внутри него. Дазай не знает, как долго это будет продолжаться, с тех пор, как два пальца вонзились в него. В конце концов Чуя добавляет свой третий палец, и встречает немного большее сопротивление. Дазай задыхается, когда лёгкая растяжка немного его будит, он действительно был на грани сна, несмотря на то, что отказался от предложения. — Вот ты где. С возвращением, — Чуя мягко приветствует его, свободная рука скользит вверх и вниз по спине Дазая. Осаму просто издает тихий сонный звук и прижимается лицом к волосам Чуи. Чуя раздвигает пальцы, и Дазай скулит от жжения и снова начинает слегка двигать бедрами. Чуя до сих пор отказывается увеличивать темп даже тремя пальцами. Время от времени он задевает простату Дазая, но никогда полностью не проталкивается в нее. Дазай думает, что после этого Чуя наконец-то войдёт членом внутрь, но это не так. Вместо этого Чуя осторожно погружает безымянный палец внутрь. — Нет… только не рука опять, — протестует Дазай, напрягшись. Сейчас он чувствует себя слишком истощенным для чего-то подобного. Чуя вытягивает лицо вверх, чтобы прижаться ртом к челюсти Дазая. — Не волнуйся, я не такой. Я просто хочу, чтобы ты был милым и расслабленным, — уверяет его Чуя, и Дазай тает. Четыре пальца теперь заметно растягиваются, но Чуя был щедр со смазкой, так что они по-прежнему легко двигаются. Даже легкий ожог не проходит слишком долго, поскольку они двигаются медленно. Жар в животе Дазая медленно накапливался от пальцев в его заднице и трения о его член, и он чувствовал, что приближается, но не уверен, хочет ли кончить. Он всё ещё хочет засунуть член Чуи в себя до того, как закончится ночь. — Чуя… — стонет он. В ответ Чуя прижимает пальцы к простате Дазая так, что тот видит звезды, когда задыхается, уткнувшись в его волосы. — Все в порядке, ты можешь кончить. Я хочу посмотреть на тебя. Давай, Осаму. Он продолжает тереть пальцами нервные узлы, пока Дазай двигает бёдрами по животу. Его оргазм прокатывается по нему, как теплая ласка, и он вздыхает, покрывая их животы. Рука Чуи продолжает двигаться, проталкивая через это, пытаясь продержаться дольше, пока дырочка Дазая сжимается. Когда всё заканчивается, Дазай чувствует себя бескостным и еще более сонным, чем раньше. Однако его член едва смягчился, и он отчаянно хочет, чтобы Чуя оказался внутри него. Наконец Чуя убирает пальцы входа и снова хватает смазку, на этот раз покрывая член. Вытерев руку о простыни, он хватает Дазая за бёдра и поднимает его так, что ноги раскинуты по бедрам Чуи, а вес приходится на колени. — Чуя заставит меня делать всю работу? — спрашивает он, пытаясь поддразнить, но выходит слишком мягко. Чуя тихо смеется. Звучит красиво. — Нет, детка. Я подниму тебя и выебу. Дазай скулит, совершенно не в силах поспорить с этим планом. Чуя усаживается поудобнее, ставя ноги на кровать и помогая Дазаю поднять бедра. Одной рукой он поддерживает Дазая, а другой держит его член в правильном положении, позволяя Дазаю опуститься на него. Теперь Осаму может понять, почему Чуя хотел безымянный палец. Небольшое растяжение и никакого жжения, Чуя так легко погружается в него, как будто задница Дазая была создана для него. Это оставляет только ощущение сытости, и Дазай закрывает глаза, чтобы насладиться им. Из-за того, что он всё ещё прижимается к Чуе спереди, его член не слишком глубоко внутри, но, кажется, это не имеет значения ни для одного из них, поскольку Чуя выполняет своё обещание. Он крепко сжимает бёдра Дазая и без особых усилий поднимает его. Он медленно опускает Дазая, толкаясь вверх, сохраняя темп, который изначально задал пальцами. Похоже, он пока избегает простаты Дазая, вероятно, не пытаясь его чрезмерно стимулировать сегодня. Чуя продолжает без проблем тянуть его вверх и вниз, пока Дазай позволяет ему, счастливо погружаться в это ощущение. Чуя тяжело дышит под ним, и Дазай сжимает его член, отчего бедра чуть сильнее дергаются вверх. Дазай стонет и выгибается на груди Чуи. После этого Накахара по-прежнему держит медленный темп, но теперь он целится в простату Дазая и попадает в нее с невероятной точностью. Дазай неуклонно вздыхает и тихонько скулит, когда Чуя мягко толкается в него, почти забыв о своей сонливости. Он снова прижимает Дазая к себе и просто вращает бёдрами внутри. Дазай наполнен до отказа, и он стонет, когда Чуя снова касается простаты. Он начинает двигаться маленькими отрывистыми движениями, как будто не хочет покидать тепло Дазая. Прошло совсем немного времени, прежде чем он излился, тихо задыхаясь, продолжая входить внутрь. Дазай снова кончает, делая всё возможное, чтобы двигать бедрами одновременно и к члену Чуи, и к его животу. Его дырочка волнообразно сжимается вокруг Чуи, заставляя сильно прижаться к нему. Дазай вскрикивает, от удара по простате, и последняя капля спермы вытекает из его члена. Он пытается отдышаться, когда ложится на Чую, его вход всё ещё дергается от толчков. Чуя осторожно выходит, и Дазай вздрагивает, когда сперма стекает по его бедрам. Перевернувшись, Чуя обхватывает руками Дазая, одну в волосах, другую вдоль спины, прижимаясь лицом к его шее. Он складывает руки вокруг тела Чуи, сжимая крепче. — Лучше пусть твоя чистая рука гладит меня по волосам, — бормочет Дазай. Чуя ещё больше зарылся лицом в то место, где плечо встречается с шеей. — Как будто тебе не всё равно. — отвечает Чуя, приглушенный тем, как он пытается интегрироваться в тело Дазая. Осаму прячет улыбку в волосах Чуи, хотя уверен, что его партнер это чувствует. — …Мне правда очень жаль, знаешь. Если я заставил тебя чувствовать себя странно с подарками. Это действительно не входило в мои намерения. Дазай чувствует, как ресницы Чуи трепещут о его кожу. Он закрывает глаза и целует его в макушку. — Теперь я знаю, почему. Это было просто… — Дазай замолкает, не зная, хочет ли он закончить мысль. — Дазай? — Я беспокоился, что ты обращаешься со мной как с вещью. Как будто я… как будто я не был… — он не может выговорить слова, и Чуя наконец отстраняется от шеи. Его глаза печальны, но Дазай тоже рад, что в них нет жалости. Он прижимает ладонь к лицу Дазая и наклоняется от прикосновения. — Нет. Никогда. Я никогда не буду относиться к тебе как к чему-то меньшему, чем человек. Если я когда-нибудь это сделаю, у тебя есть разрешение снова дать мне пощечину. Дазай смеется. — Наверное, мне стоило подождать, прежде чем поговорить с тобой. — О, нет. Это был большой успех. Ты совершенно застал меня врасплох. Теперь мне придется быть начеку рядом с тобой. — Чуууяяя, перестань быть таким злым. Дазай переворачивается, увлекая за собой Чую, и тот ложится на него сверху, прижавшись лицом к груди. — Отстань от меня, кретин. Чуя отчаянно давит на него, словно не может просто поднять Дазая, его голос наполняется смехом. — Хм, кто-то что-то сказал? Я никого не вижу. Дазай приподнимается, позволяя Чуе вздохнуть, делая вид, что осматривает комнату. — Придумай новую шутку, придурок. Он смотрит вниз, где Чуя покраснел от смеха, и у Дазая перехватывает дыхание, когда он встречается с ним взглядом, широко улыбаясь и блестя глазами, хотя и пытается выглядеть раздраженным. Он ничего не может сделать, кроме как наклониться и нежно поцеловать. Он отстраняется, и глаза Чуи распахиваются. Мягко улыбаясь, он протягивает руку и кладет ее на затылок Дазая, притягивая обратно для второго поцелуя. Дазай вжимается своим весом к телу Чуи. В конце концов, они расходятся, и Дазай целует Чую в щёку, прежде чем удобно устроиться на груди. —Устал? Ты почти уснул, пока я щупал тебя пальцами. Чуя обхватывает рукой талию Дазая и переворачивается ровно настолько, чтобы вытащить простыни и одеяло из-под их тел. — Мм… — бормочет Дазай, события дня наконец догоняют его. Он почти заснул, когда вспомнил, что не задал вопрос, который давно крутился у него в голове. — О, мы можем встречаться чаще, чем раз в неделю? — Дазаю кажется важным, чтобы он понял, что хочет видеть Чую чаще. — Конечно. Ты можешь оставаться здесь, когда захочешь. Думаю, я могу время от времени заглядывать к тебе, если понадобится. Дазай слегка шлепает Чую по груди. — Это не так уж плохо. Чуя мог бы просто позволить мне переехать к нему, тогда это не будет проблемой. Тогда он мог бы даже заботиться обо мне, когда захочет. — игриво говорит Дазай, но Чуя всё ещё против него. — Хорошо. Дазай прыгает вверх, почти ударяя Чую лбом по носу. — Что? — голос Дазая напряжен. Он действительно просто пошутил. Чуя пожимает плечами. — Я сказал хорошо. Не то чтобы у меня не было места; у тебя даже может быть своя комната, если хочешь. — ...твоя квартира находится на территории мафии. — Тогда я возьму одну за пределами. Он говорит просто так, как будто не предлагает переехать только для того, чтобы облегчить жизнь Дазаю. Осаму недоверчиво наблюдает за ним, ища любой признак того, что он шутит, но не находит. Он снова плюхается на Чую, который издает «уф» от его веса. — Уф, почему Чуя должен говорить такие глупости. Хорошо. Ты убедил меня. Думаю, я смогу жить с Чуей, если он будет покупать мне красивые вещи. — Вот это настрой, — говорит Чуя, улыбаясь ему. Теперь, когда Дазай согласился, он выглядит взволнованным, и грудь Дазая переполнена, как будто он больше не может вместить в себя чувства, даже если бы захотел. — Я не знаю, как я буду справляться с этим все время, — шепчет он себе. — Нам просто нужно привыкнуть, — говорит Чуя так, будто точно знает, о чём говорит Дазай. Кто знает. Может быть, он и правда понимает.