***
Через 3 дня Намджун повез свою семью в чоривон Он отдал немалую сумму за 3 недели, чтобы за любимыми ухаживали и заботились. В чоривоне есть все условия, чтобы молодые родители привыкли к новому статусу, научились ухаживать за малышом и отдохнули. Намджун спокойно оставлял Джина на день, так как знал, что там о них позаботятся. В 3 недели были включены массаж, курсы, медитации, йога, трёхразовое питание и здоровый сон. Папочка мог спокойно отдыхать, зная, что малыш находится в руках опытных специалистов. Однако Джин попросился оттуда уже через неделю. Он просто умолял альфу уехать домой, что было достаточно странно. Намджун списал это на то, что Джину некомфортно, он не чувствует себя уверенно в чужих стенах. Тогда он забрал деньги за 2 недели и решил потратить их на нянечку для малыша, чтобы мужу было полегче, и на подарок омеге. В чоривоне Джин чувствовал себя опустошенным. Смотря на счастливых папочек, которые ходят рядом с ним, он не чувствовал никаких эмоций, которые были у них. Он боялся оставлять ребёнка на кого-то, потому что не доверял никому. Он не разрешал забирать ребёнка больше чем на час и обязательно расспрашивал о том, что ребёнок сделал, что с ребёнком было сделано и кто это делал. Сокджина учили прикладывать сына к груди, но, к сожалению, долго кормить малыша он не смог, потому что его соски были в плачевном состоянии. Теперь Сокджину приходилось сцеживать молоко и кормить сына с бутылочки, что ещё сильнее заставляло чувствовать вину за то, что он плохой родитель. Джин понимал, что от него зависит жизнь его малыша, что он обязан совершать какие-то действия, но он не чувствовал какого-то инстинкта, который связывал бы их родительскими узами. Было ощущение, что ему просто дали этого ребёнка и сказали заботиться о нём, но как заботиться, с какими чувствами, ему совершенно не объяснили. Как бы он не обнимал, не качал маленького альфу на руках, он никак не мог сказать, что он действительно чувствует по отношению к малышу. Персонал заведения видел поведение омеги, но не обращал никакого внимания на это, так как они считали, что это проявление отцовских чувств, и не могли вмешиваться в любовь родителя и ребёнка. После возвращения домой всё стало ещё хуже. Намджун уходил на работу, а через несколько часов получал множество сообщений и звонки с истерикой Джина о том, что альфа их не любит и бросает. После каждого такого случая Джун срывался с работы и бежал к омеге, чтобы успокоить его. Ким безусловно понимал, что такое поведение ненормальное и его нужно исправлять, но никак не соглашался на посещение психолога, а тем более уж нянечки или какого-то помощника. Тогда Намджун воззвал к единственной помощи.***
Чимин и Юнги пришли проведать Джина, потому что Намджун попросил их прийти. Как бы Джин не утверждал, что у него все хорошо и он занят, ничего таковым не было. Намджун терпел его истерики и помогал как мог. Он давал время, чтобы омега провёл его один: отдохнул, отмок в ванной, поспал лишние час-два. Но Сокджин был всегда на стороже. Он контролировал всё с помощью радионяни и не оставлял сына более чем на час. Чимин и Юнги пришли к Сокджину, когда Намджун забрал Когёна на прогулку. Альфа специально выключил свою радионяню, чтобы омега не слышал, что происходит на улице и видел только то, что муж гуляет с ребенком. Омеги пытались уговорить Кима пойти с ними погулять, сходить в кофейню и развеяться. Сокджин сильно упирался, но друзья настаивали, потому что не могли видеть своего лучшего друга в таком состоянии. Джин запустил себя. Конечно, он выполнял базовые процедуры ухода за кожей, мыл волосы и не забрасывал гигиену в целом. Однако он не надевал ту домашнюю одежду, что любил носить до беременности: теперь его лучшими друзьями стали темные широкие штаны, серые большие футболки и растянутые тонкие кофты. Вся одежда была чистой, опрятной и аккуратной, но это был совсем не стиль Сокджина с порой неожиданно яркими образами, преобладающими пастельными тонами и некоторой одеждой, которая могла бы быть чуть более облегающей, чем надо. Намджун быстро догадался, что муж стесняется своего тела и не хочет его показывать. Альфа не давил, но и не бросал попыток донести до Кима, что он прекрасен, желанен и очень любим. В первую очередь омеги отправили Сокджина в душ. Они зашли в ванную вместе с ним и не собирались уходить. — Может вы подождёте за дверью? — спросил старший. — Нет, хён, мы останемся тут, чтобы быть уверенными, что ты тут не застрянешь или вообще ничего не сделаешь, - уверенно проговорил Чимин, получив поддержку от кивающего Юнги. — Хён, мы можем отвернуться, но мы не уйдём. — Ну и ладно. Ребята стояли на той части ванны, где Сокджин обычно скидывал одежду, минуя зеркало, но теперь это было невозможно сделать. Он старался быстро раздеться и быстро перебежать до кабинки. Обычная рутина теперь была такой постыдной, ведь друзья стояли в этой же комнате и слышали всё, что происходит. Они бы наверняка задались вопросом, что же происходит. Из-за этого Джин просто закрывает глаза и проходит мимо раковины. После душа, он умылся, следуя своему многоступенчатому уходу. Друзья взяли омегу в оборот. Пока Юнги рылся в шкафу Сокджина, чтобы найти что-то классное для выхода в свет, Чимин сушил волосы хёна, придумывая супер укладку на его голове. Джин отметал все предложенные Мином варианты, потому что что-то уже не модно, что-то маловато, что-то большевато, что-то подходит больше для клуба, а не для молодого родителя. Омега уже не слушал друзей, а забрался глубоко в себя и не заметил, как по его лицу начали катиться слёзы. — Хён, ты чего? Я что-то не так сказал? Прости, если обидел.- с обеспокоенным лицом к нему обращался Юнги, сидя перед ним на коленях и заглядывая в его глаза. Чимин, заканчивающий укладку волос, отложил в сторону утюжок и присоединился к другу. — Да ребят, вы чего? Всё в порядке! — попытался улыбнуться брюнет, но у него мало что выходило. — Нет, хён, не в порядке. И мы как ответственные друзья должны это исправить. Мы слишком долго не были с тобой. Это наша вина. Мы всё исправим, хён.- говорит Чимин, поглаживая руку Джина. — Чимини, Юнги, не говорите чуши! Вы самые крутые друзья на свете! — Нет, Джини, это не так. Мы не навестили тебя за все эти недели. Мы пришли к тебе после родов, а потом думали, что тебе нужно время, чтобы принять себя в качестве родителя. Но мы совсем не подумали, что тебе может быть одиноко, скучно, что эта рутина тоже может достать, — шмыгнул Чимин, а Юнги продолжил, — Все эти дни мы отдергивали себя с Чимином, чтобы не поехать к тебе, не сорваться. Это было глупо. Прости нас, хён! Теперь мы понимаем, какие мы глупые и плохие друзья! — Я люблю вас, мои хорошие! Я никогда бы не назвал вас плохими друзьями. Вы сейчас со мной сидите и носитесь, как с маленьким дитём, хотя я уже взрослый омега, который должен нести ответственность за уже своего ребенка. — Джин плакал и обнимал друзей. — спасибо вам, что вы есть!***
Омеги сидели на кухне и пили чай с печеньем, которое приготовили все вместе. Время пролетело достаточно незаметно. Они обсуждали всё, что пропустили за время, что не видели друг друга. Они отмели план с кофейней и решили что домашние посиделки с разговорами, которые никто не услышит будут являться самыми лучшими для всех без исключения. В первую очередь они обговорили чувства Сокджина и попытались донести до него, что у него не всё в порядке и ему нужно обратиться к специалисту. Старший долго упирался, но всё-таки поддался уговорам своих друзей. Потом они обсуждали новые отношения Чимина, которые были ещё на самой начальной стадии, но были достаточно многообещающими. Такие сплетни только разожгли огонь в глазах Джина. Старший только хотел спросить Юнги о его отношениях с макне, как Чон позвонил Юнги. — Да… Нет, я ещё не дома. Закажи что-нибудь себе, я не буду ужинать… Да, я ещё у Джина… Нет, я не собираюсь ещё домой, мне нужно провести время с друзьями. Мне не важно, что сегодня ты хотел видеть меня пораньше. Я предупреждал тебя, что мы с Чимином будем встречаться с Джином… Я тебя предупреждал вчера, не надо говорить, что я этого не говорил. Ты слышишь только то, что тебе выгодно. Прекрати, не нужно меня так контролировать! Я не маленький мальчик, я взрослый омега, который может иметь свое личное время без тебя… ЧОН ЧОНГУК! ТЫ СОВСЕМ С УМА СОШЁЛ?! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ? ЕСЛИ ТЫ ЭТОГО ТАК ХОЧЕШЬ, ТО Я СКАЖУ. ДА, МНЕ ВАЖНЕЕ СЕЙЧАС МОИ ДРУЗЬЯ, ЧЕМ ТЫ! — повисло молчание и Юнги перевел дух, чтобы успокоиться. — Я не хочу с тобой разговаривать. Подумай над своими словами и поступками. Меня очень обижает, что ты не уважаешь меня и так сильно сомневаешься во мне, — всхлипывая, омега сбросил звонок. — Юнги… Юнги… Тшшшш…- качает его в своих объятьях Сокджин, а Чимин подаёт стакан с водой. — Что случилось? — Я вам не говорил, но на самом деле Чонгук очень сильно ревнует меня к вам всем и в принципе ко всем людям, которые хоть как-то общаются со мной. Сейчас он сейчас обвинял меня в том, что я провёл уже больше половины дня с вами, и теперь нужно уделить внимание Чонгуку, хотя я уделяю ему всё своё свободное время, что имею. Он не понимает что мне нужно личное время, личное пространство, что я хочу иногда побыть один для того, чтобы что-то посмотреть, что-то почитать, во что-то поиграть. Это смешно, но он ревнует меня к вам, думает, что я могу от него уйти. Как меня можно ревновать, если я всё время показываю ему свою любовь и никогда ни на кого не смотрю, кроме как на него. Мы уже говорили об этой проблеме и ходили к психологу, который на время помог ему и всё стало гораздо легче, но по всей видимости нам нужно больше курсов для того, чтобы унять эту непонятную манию Чонгука, — шмыгнул Юнги, — Мне так жаль что я не уделял тебе достаточно времени, что теперь у тебя такие проблемы, ведь с нашей поддержкой ты бы мог избежать всего этого. А с нашими эгоистичными проблемами и надуманными причинами мы совсем отдалились. Казалось бы прошло всего несколько недель, но посмотри как много всего сегодня открылось при одном единственном разговоре. А нужно было хотя бы просто спросить тебя о том, что ты чувствуешь, чтобы тебе хотелось, хотел ли ты бы с нами сходить куда-то развеяться или хотел бы ты просто сходить и развеяться. Мы бы помогли тебе и бы дали тебе время для того, чтобы ты оправился и освоился, но мы не сделали этого. Мы плохие друзья, — заключил Юнги. — Ребят, я вас люблю! Какими бы вы ни были, я принимаю вас всегда. Я очень рад, что сейчас вы со мной и что у нас выдался такой чудесный вечер. Прекратите винить себя — мы все виноваты, — групповые обнимашки.***
— Солнышко, ну как ты? — Нам аккуратно сел рядом с омегой за стол. — Боже, Джуни, где вы были? Когда вы вернулись? — словно вынырнув из своих мыслей, начал беспокоиться Джин. — Джинни, не переживай, мы с Когёном были у моих родителей. Мы прекрасно провели время. Не тревожься, с нами всё хорошо. Когён покушал и поспал. Кстати, мои родители передавали тебе привет и звали нас в гости обязательно всех вместе, — Нам подставил стул и подошёл к Сокджину. — Как ваши омежьи посиделки? Тебе стало легче? Я так надеялся, что этот разговор с друзьями поможет тебе. Джинни, я вижу, что тебе нехорошо и нам нужно обратиться за помощью. Я не смогу справиться с этим, я понимаю, что и ты не можешь самостоятельно с этим справиться. Мы должны попросить помощи у специалистов, иначе ты просто пропадешь, ты таешь на глазах. — Я готов обратиться за помощью. Я понял, что не чувствую себя самим собой. У меня есть проблемы, их нужно решать. Помоги мне, Джуни! — Сокджин плачет. — Конечно помогу, нам обязательно помогут, и ты почувствуешь себя самим собой! Не плачь, мой милый, я так люблю! Тебя, нашего сыночка. Он любит тебя. Ты бы видел, какими глазами он смотрит на тебя, когда ты не видишь его. Он так похож на тебя. Каждый раз смотря на него, нахожу всё новые и новые черты, связывающие его с тобой. Джинни, ты подарил нам замечательного сына! Твоё тело изменилось, но оно изменилось из-за того, что дало новую жизнь. Прекрати закрываться! Прекрати ненавидеть себя! Я так устал видеть твоё грустное лицо. Ты думаешь, что я не замечаю, но я вижу, как ты бегаешь мимо зеркала, никогда не смотришь в него, не улыбаешься сам себе. А раньше мог просто подойти к нему и сказать, какой же ты красавчик, но сейчас ты совсем не любишь себя. Есть ещё один человек, который любит тебя очень-очень сильно, пойми, что кто бы что не говорил главное, что мы любим тебя и никогда тебя не бросим, — Намджун наконец-то впервые за несколько недель обнимает омегу. — Я люблю тебя, Джуни. Я так тебя люблю! — плачет омега.***
Поздно вечером когда альфа был в душе, Сокджин медленно прошёл в спальню, где стояла красивая кроватка. Малыш крепко спал после того, как его накормили и покачали на ручках. Маленький альфа мило причмокивал губками во сне и сжимал свои ручки в кулачки. Его зелёный комбинезончик так сильно подчёркивает то, что он ещё совсем совсем малыш. Омега прислушался к звукам, доносящимся из душа, и понял, что альфа ещё надолго в ванне и решился. Джин аккуратно берёт ребёнка на ручки, подкладывает голову себе на локоть и смотрит на него в приглушёном свете от торшера. Маленькие редкие волосики на голове малыша были тёмными-тёмными, прям как у Намджуна. Но эти прекрасные глаза, пухленькие губки и аккуратненький носик — всё это было от Сокджина. Осторожно переступая с ноги на ногу, впервые в жизни наклоняется к ребёнку, целует его в лоб и наконец-то произносится заветную фразу, которую каждый ребёнок мечтает услышать: «Я люблю тебя! Спасибо, что ты любишь меня несмотря ни на что, мой сынок, мой Когёна~~~» 💜💜💜💜💜💜💜💜