Хвостик

      Эльдар хвостиком бегает за Даней. Концерт в другом городе или даже стране? Приеду, даже блог про это сниму! Встретиться в Питере? Уже покупаю билеты! Расстались? Беру вино, еду!       А почему он так делает?.. Любит. До невозможности. Поначалу, казалось, что Эл питал лишь дружеские чувства к Поперечному, но со временем, он начал сомневаться.        Недавно, например, Данила написал средь ночи: "Эльдар, срочный вопрос" "Что такое?" "Это очень серьзено. Блин.. Не знаю, как сказать..." "Как есть" "Ты бы дружил со мной, если бы я был червяком?"       Диабетик посмеялся, но бешеный стук сердца утих не сразу. Мысли "А если это признание?" разбились, как волны о риф. Он чувствовал себя странно после того случая, будто ждал, даже надеялся на нечто иное, более глубокое и откровенное.       Последний месяц Джарахов испытал крайне непонятные чувства для его понимания. Всего месяц назад Данила торжественно объявил другу, что завел отношения с необычайной красоткой. Рыжий буквально светился от радости, произнося эти слова, в то время как диабетик лишь отрешенно улыбался, создавая иллюзию счастья за друга. Казалось, все вокруг затихло, и единственный звук, доносившийся до его разума — дикое клокотание его сердца, перегонявшее кровь усиленней, чем обычно. Джарахова распирало от ревности и любви. При каждом разговоре с Даней, при каждой мысли о нем, Эльдар начинал перебирать в голове чувства.       Каждое фото в инстаграм, каждое "прости, бро, я сегодня с Полей" ощущалось как толстая игла, впивавшаяся в самый миокард, покрывающий сердце. В мозгу по началу закралась мысль о влюбленности, но сразу была откинута в стенку его "чертогов разума".        Только месяц спустя была произведена заключительная мысль: "Я люблю его". Эта фраза будоражит его, но не так как те непонятки, в которых он пребывал до окончательного вывода. Понимать, что с тобой происходит, конечно, хорошо, но еще бы знать, что с этим делать...       И долго ты так будешь мучиться? Долго будешь скрывать это, втихую засматриваться на него при встречах и на его фото по ночам? Действуй, действуй! Пока не поздно действуй! Сколько можно грезить о поцелуе, которого ты не дождешься, если не начнешь говорить? Как можно заикаться от волнения с почти самым близким другом, с которым дружишь 9 долгих лет. Дурак ты, Эльдар, но ты ведь не слышишь моей пламенной речи.        Три месяца. Три месяца с тех пор, как был сделан неутешительный вывод. Три месяца репетиций выражения лица для признания, три месяца сна по три часа, три месяца жесткой безосознанной диеты. И кому ты пытаешься что-то доказать, отказываясь от еды, сна? Странная эта штука "любовь". Во всех книгах, фильмах, мультиках перманентно твердят: "Любовь спасет мир, она окрыляет, спасает...", а что на деле? На деле такие мучения тем, кто посмел ощутить это высшее чувство.       Джарахов стал бледнее, нелюдимее. Друзья все реже видели его и волновались. Не так давно Эльдар пропал из онлайна на несколько дней. Ох, и подняли тогда шуму, конечно. Пол вечер четвертого дня к нему заявился давний друг. Стоя у двери, он переминался с ноги на ногу, дожидаясь открытия входа в квартиру. В руке его был алкоголь для сглаживания душевного разговора.       —Ой, привет, Юр, что-то случилось? — приоткрыв дверь, спросил мелкий хриплым голосом, не решаясь открыть дверь полностью и оголить труды трех месяцев диет и болезней.       —Ты, по-моему, перепутал: этот вопрос должен был задать я. Чувак, ты куда пропал со всех радаров? Могу пройти?       —А... Эм... Да-да, входи... — младший замялся, боясь впустить друга. И когда ему стало стыдно перед друзьями делиться личным?.. Спустя нескольк секунд молчания Джарахов все-таки впустил в квартиру Музыченко. — Ебать-копать, мужик, че с тобой? Ты хоть ел последние два года?       —Ну, не два года... — хихикнул Эльдар, переводя все в шутку. Или пытаясь.       —Так, давай, выкладывай, че случилось. Я и шампанского взял для сложения разговора, — спохватился он, забыв про бутылку.       —Юр, правда, ничего особенного, просто заболел... Ну, ты проходи, посидим. Честно сказать, я бы напился... — Эльдар хотел было потянуться к стеклу, как его ударили по тыльной стороне ладони.        —Стоять, ты же болеешь, — иронично заметил Музыченко.        Парни сидят за столом друг напротив друга. Юра все никак не может выпытать правду из диабетика.        —Ну, чего ты? Сейчас на пике популярности, вроде, кредитов не набирал, да и не мог тебя никто бросить — и не было никого. Так что?        Низкорослый вздохнул. Он казался задумчивым и не всегда сразу отвечал на вопросы.        —Так, слушай, мы знакомы более семи лет, и я видел тебя в таком состоянии раза два. Этот второй, — уточнил Юра. — Первый раз: когда ты...       —Я помню, не надо это напоминать, — Джарахов закатил глаза, неловко поднося кружку с чаем к губам. —Ну... Ну...        —Баранки гну, рожай быстрее, — съязвил скрипач, в нетерпении дергая пакетик с травой.       —Влюбился...       —Да ну? В кого? — Юрий даже приободрился, что все не так плохо, как он предполагал.       —Я... Я не смогу сказать, это слишком лично...        Юра потянулся через стол, с трудом дотянувшись, положил крепкую руку на плечо друга.        —Мне можешь сказать все. Абсолютно. Я видел на твоем лице бороду из лобковых волос. А что еще хуже: не раз.       Эльдар задышал чаще, чувствуя, как теряет контроль над собой. Хоть последныя фраза повеселила его, все равно не мог сдержать в себе те эмоции, которые копятся в нем уже давно. Его лицо исказилось в гримасе великомученика под пытками.        —Эл, Эл... — Музыченко поднялся, подошел к другу, присев на корточки, положил руки на колени парня.       —Я не знаю... Просто... — навзрыд начал тараторить шатен, всхлипывая. — Так нельзя... Ну, это же... Это же... — Джарахов начинал задыхаться от слез, которые уже выбились из век и текли по щекам в несколько струй. —Т-Тебе пора ид-дти.       На следующий день после откровенного разговора, который, кстати, не увенчался успехом для Юры, Диабетик заболел. Сильный, сухой кашель раздирал его глотку, а температура подскакивала до 39. Голова кружилась, когда приходилось вставать, а от всей этой боли страшно пошевелиться, даже спать было трудно. Его бросало в жар, но, когда он раскрывался, было холодно. Этот диссонанс заставлял парня дико мучиться, лежа в кровати.       Порой он плакал от боли в горле и непонимания, что делать в таком состоянии. В порыве такой мини истерики, в голове Эльдара проскочила мысль, дико напугавшая бредивший разум в тот момент. Он схватил телефон, судорожно набирая в строке поиска название контакта. Высветилось несколько номеров, но нужен был лишь один из них.       —Чувак, я... я чувствую, что умираю... Если я не умру, я напишу завтра. Пожалуйста, приедь на мои похороны в случае чего... — такое аудиосообщение получил Данила в двадцать минут четвертого ночи.       Сегодня ему странно не спалось. Да, режим сна его был нарушен, но настолько поздно рыжий не ложился. Его не покидало ощущение, что что-то произошло. Полина давно спала, обнимая край толстого одеяла. Милая... Даже когда струйка слюны растекается мокрым пятном по подушке — милая.        Тихий пилик из динамика выволок Данилу из своих мыслей и заставил взглянуть на дисплей. Его приятно удивило уведомление. Казалось, он не одинок. Но во время прослушивания улыбка соскользнула с его лица. Тихо поднявшись, Поперечный наскоро переоделся в какие-то нескладные вещи, валявшиеся на комоде.        Он уже ехал. Не помнит, как выходил из квартиры, как заводил машину, даже не помнит, закрыл ли дверь на ключ. В неком состоянии аффекта он едет до парня, настрочив коротенькое сообщение возлюбленной, где описывает всю ситуацию и обещает вернуться, как убедиться, что Джарахову лучше.       Комик постучал костяшками пальцев, а после дернул ручку. "Параноик мелкий, даже дверь открыл..." — пронеслось в голове.        Нашел друга в спальне. Тот спал. Спал неспокойно, вздрагивая и вздыхая. Его губы что-то беззвучно проговаривали. Данила улыбнулся, сев на край кровати. Он не знал, что ему делать. Сон как рукой сняло после этого сообщения и ночных переживаний. Оставалось дождаться пробуждения друга, а пока... пока найдет, чем заняться.        —Доброе утро, — улыбаясь, сказал Даня, сидя на громоздком стуле, который притараканил с кухни. Лицо у Эла припухло, а щеки горели румянцем. Он закашлялся, а после полностью вышел из сна.       —Дань? Что ты тут...       —Твое сообщение. Буду сидеть с тобой, пока не перестанешь записывать такие голосовые, параноик, — усмехнулся Поперечный, подавая диабетику чай. — Попей, — Даня всегда так вел себя как мамочка. Эльдар, конечно, не знал, только с ним так или с другими тоже, но каждое проявление заботы от друга заставляло его сердце клокотать. А Даниле и самому нравилось ощущать себя заботливым и полезным.       —Как мило, спасибо, мам, — хихикнул Эльдар, сделав глоток. Чай был слишком горяч, что их глаз сыпанули искры, а за ними появились слезы. Диабетик поднял голову к потолку, часто-часто моргая, чтобы слезы поскорее скрылись в слезном канале.       —Температуру мерил? Сколько было?       —Тридцать восемь и девять.       —Сейчас надо померить, — Данила встал со стула и открыл тумбочку, в которой лежал дистанционный градусник. — Честно сказать, не доверяю я этому генератору рандомных чисел. Он поднес ко лбу друга прибор и нажал кнопку. Пикнув, экранчик загорелся оранжевым и показал тридцать семь и пять. — Нет... Состояние твое хуже, чем тут показывает. Ну-ка, придвинься, — Джарахов сделал, как велел друг. Данила приблизился и коснулся губами лба парня. Казалось, и так красный Эл покраснел сильнее. — Ну, как я и говорил. Тридцать восемь точно есть. Наверное, где-то даже тридцать восемь и пять. Ладно, ложись под одеяло.        —Нет, Дань, мне жарко, — казалось, диабетику доставляло удовольствие называть друга по имени. Оно казалось таким мягким и родным, что хотелось повторять его перед сном, утром, за обедом... Всегда!       —Тебе надо потеть, не болел что ли ни разу? Давай сам, пока я тебя не запеленал, — хотелось мягко съязвить что-то вроде "А ты запеленай", но все же, Эл не решился. Он послушно укрылся.        —Я пока пойду, приготовлю чего, а ты лежи тут.        —Угу.        Поперечный удалился. Только сейчас Джарахов заметил, что на парне была любимая футболка Эла. И, кажется, стала еще любимей.       Диабетик достал телефон, открыл тик ток. Он не следил за временем и посему не знал, сколько просидел, точнее, пролежал в таком положении. У него было чувство, что ему становится только хуже лишь от одного присутствия рыжего в его доме, больше масла в огонь подливала эта добродушная забота.       Если бы нос Эльдара не был забит, он бы почувствовал приятный запах супа, который готовил Поперечный. Младший поднялся, потянув за собой одеяло, как плащ. Так он дошел до кухни, непроизвольно собирая в свою мантию какие то вещи.        —Я же сказал полежать, чего подскочил?        —Что ты готовишь?        —Суп, — рыжий гордо улыбнулся, давая Джарахову оценить творение.       Трапеза проходила не в тишине. Наконец за последние три месяца Эльдар чувствовал себя человеком. Он не плакал от душевной и физической боли, не ел одни какие-то хлебцы, да сухие хлопья, не слонялся по дому без дела, сбивая на своем пути предметы.       —Тебе лучше? — с надеждой спросил Данила. Его с детства приучали к народным методам: подышать над картошкой, натереть тело спиртом или пить мочу... Но, тем не менее, к лекарствам Даня обращался редко, да и проходило обычно все само.        —Да... Да, Данечка, спасибо! — в порыве нежности и счастья, Эльдар хотел было потянуться через стол, чтобы обнять друга, но задел тарелку и часть содержимого вылилась на стол и колени низкорослика.       —Хе, я рад, что ты доволен, но можно было и встать, — улыбка Дани такая нежная и светлая. Ради такой улыбки убивают. Ради такой улыбки сражались в средние века. Ради такой улыбки воскрес Иисус. Ради такой улыбки эволюционировали обезьяны.       —Да, да, прости... Горячо, блять... — нервно протараторил Джарахов.       Пребывание Дани подходит к концу. Эльдару уже лучше чувствовал себя. Температура спала до тридцати семи, только кашель не прекращался. Джарахов сосал кедровый леденец, провожая друга. Они стояли в коридоре, о чем-то непринужденно разговаривая. На небольшой паузе, Эл задумался, что можно сказать. В голову не лезло ничего, кроме того самого сокровенного и интимного, чего, как он думал, не скажет никогда.        —Дань... — кровь прилила к лицу, и диабетик вновь почувствовал жар, щеки его налились пунцовой краской.        —Что такое? Тебе опять плохо? — Поперечный положил руку на лоб друга. —Нет-нет! — Джарахов сильно волновался, руки его тряслись, а голос дрожал.       —Дань, я, кажется... кажется, люблю тебя, — последнюю часть фразы Эльдар выкрикнул, сам не контролируя свою речь и действия. Он думал, его страдания закончились. Ах, если бы.       Поперечный был явно озадачен, но максимально спокоен. Он убрал руку, приложив ее к груди.        —Знаешь, — начал он ровным голосом, что смутило Джарахова. — Это ведь взаимно, — только сейчас диабетик понял, что не дышал за время этого разговора. — Было, — интересно, как одно слово из четырех букв может разрушить целый мир. Оно словно молния попадает в дерево, от дерева в землю, доходит до самого ядра и разбивает планету на много маленьких частей, которые царапают космос своим острым рельефом. — Я много намекал, старался показать, подкатывал, но ты просто не замечал, расценивал как шутку. Теперь у меня есть девушка. Прости, мне пора.       Даня развернулся, чтобы не видеть потрясенное и трагическое выражение лица парня. Поперечный развернулся на сто восемьдесят и направился к выходу. Он чувствовал на себе пристальный взгляд — это Эльдар в оцепенении смотрел в след удаляющегося друга.       Комик остановился у самой двери, уже положив руку на ручку. Он вновь развернулся и в два шага оказался рядом с парнем. Рыжий взял Эла за руку и потянул за спину. Джарахов чуть ли не упал на Поперечного от неожиданности, но тот встретил его мягким поцелуем. Эльдар пытался отвечать, пока его руку тянули на себя, что становилось больно. Диабетик приоткрывает рот, покусывает чужие губы с характерным причмокиванием. Они оба ждали... нет, жаждали так давно, что не хватает воздуха — они порой забывают дышать. Эльдар и не заметил, как вторая рука рыжего лежит на его шее, поглаживая скулу диабетика.        Данила отстраняется, а Эл пытается следовать за ним. Он подходит ближе и, обхватив талию рыжего, сжимает того в объятиях. Второй не спешит положить руки на плечи младшего. Ему грустно от безысходности в данной ситуации, а больше огорчает состояние Эльдара от всех чувств и переживаний.        —Я уверен, ты найдешь кого-то лучше, чем такой мудак, как я, — шепчет комик в губы друга. Отходит, отпуская руку. Лишь когда из подъезда слышались быстрые шаги по лестнице с характерным эхом, Джарахов очнулся. Все то время он неподвижно смотрел на дверь, находясь в каком-то другом пространстве без мыслей, без эмоций.       —Нет, не найду, я люблю тебя, пожалуйста, не уходи! — с надрывом голоса вскричал Эльдар, не сразу понимая, что парень-то и ушел давно. Ему показалось странным, что не хотелось плакать. Впервые за последние три месяца он мог спокойно думать о нем, не впадая в истерику. Что же это? Апатия? Он не знает. Я не знаю. Но одно мы знаем точно: больше нет недосказанности между ними. Но разве это хорошо? Стоит ли верить поговорке "все, что не делается — делается к лучшему"?       Поперечный уже давно мчится по трассе к своей возлюбленной, вновь и вновь ощущая этот вкус на губах, до боли жданный и желанный. Но дома ждет девушка, любимая и нежная. Сложно. Сложно выбирать, но, думаю, Данила оставит все, как есть. Ничего не изменится. Только косые взгляды в сторону друг друга на вечеринках приобретут совсем другой окрас, а совместные уединения сопровождаться румянцем и неловкими касаниями. Они не позволяли себе зайти дальше объятий... не считая пару раз, когда они пьяные на тусовке лобызались в туалете... и когда на дне рождения... и на последней встрече...       Но это уже совсем другая история...