Crush culture

— Господи, да прекрати проверять телефон, никто тебе не позвонит, можешь уже перестать проверять громкость, а? — фыркает Чонгук на Хосока, когда тот в очередной раз смотрит на экран в ожидании хоть какого-то сигнала Свыше: смску от парня, с которым он недавно познакомился. Хосок на Чонгука никак не реагирует, только начинает дёргать ногой сильнее, пока сидя по левую сторону, Чимин гладит его по плечу. — А ты чего третью неделю как за хер укушенный, я не понимаю? — вдруг оторвался от своего скетчбука Юнги, уставившись на Чонгука. Чонгук на это только затягивает завязки на капюшоне толстовки так, что виден остается только нос, как слышит, что рядом с ним садятся. — Кто за хер укушенный? — раздается знакомый голос по правую руку. Тэхён. Только не это. Юнги кивает на Чонгука, активно изображающего своё отсутствие. Тэхён прослеживает направление взгляда Юнги и на секунду мешкается. С Чонгуком они нормально не разговаривали уже какое-то время, Чонгуку это как будто просто не нужно: он либо в зале, либо играет, либо гуляет, либо “не слышал звонков”, либо… Чтобы сосчитать все чонгуковы “либо”, не хватит пальцев рук всех сидящих сейчас за столом. Учёба в универе — то самое время, которое люди за сорок называют лучшим в жизни: первый серьезный краш, первое свидание, первый секс, впервые разбитое сердце и другие прелести юношества. И некоторые из этих прелестей Чонгук успел на себе почувствовать. За хер его, конечно, не кусали, но три недели назад Тэхён поцеловал Чонгука на вечеринке по случаю первой зарплаты Намджуна в какой-то супер крутой организации, куда он пробился будучи еще только студентом третьего курса экономического. Хотя родители Намджуна не хотели, чтобы он торопился с тем, чтобы искать работу, сам он хотел заработать своё имя в профессиональной среде. Отец Намджуна же всё приговаривал, мол работать еще всю жизнь, а двадцать тебе будет лишь однажды. Хотя речь вообще не об отце Намджуна и не о самом Намджуне. Чонгука на той вечеринке поцеловал Тэхён, его лучший друг начиная со старшей школы, и первый краш его пола за всю чонгукову бисексуальную жизнь. Да, они оба были пьяны и к третьему часу ночи после очередной партии в уно уже мало что соображали, но то, как Тэхён улыбнулся сразу после их поцелуя, поглаживая большими пальцами его щеки, Чонгук будет помнить пока помнит как его зовут. У Тэхёна однако были другие планы. На утро Тэхён неловко почесал растрепанную голову и спросил, что они вообще делали прошлой ночью. Чонгук, обомлев, тогда просто сказал: “Ничего такого”. С того момента Чонгук при каждой встрече с Тэхёном повторяет свою новую мантру: “Плевать, даже если буду один, больше я на это не попадусь. Этот пацанчик теперь любовенепробиваемый.” — Чонгук, ты так и не сказал, придешь ли в воскресенье на тусовку, — выдергивает из рефлексии Чимин. — Вы хотите, чтобы я пришел, или чтобы я опять бесплатно поработал барменом? — отвечает Чонгук, так и не развязав капюшон. — Ой, тебя просили всего раз, и ты первым отключился в итоге, — дразнит Юнги, — И вообще-то эта вечеринка от студсовета, просили организовать день поцелуев: секспросвет, музыка, открытое пространство, все дела. Ты чем слушал вообще? — И я там должен быть, потому что… — Чонгук игнорирует очередной вопрос, — Нет, секунду, я не должен. В этот раз без меня. Сбоку заметно вздыхает Тэхён, но Чонгук игнорирует и это. — А я думаю, — возвращается в разговор Хосок, который едва не подпрыгнул прямо на скамейке, когда сообщение наконец-то пришло, — Ты как раз должен пойти. Найдешь себе кого-нибудь и перестанешь быть такой задницей. — Серьёзно, Чонгук, — подхватывает эту песню Чимин, — Пошли, проведем время вместе, может познакомишься с кем-то. Сколько вот ты уже один? — С седьмого класса, — подначивает Тэхён. Тоже мне друг. — Знаете, мне всё равно, что вы скажете. В ваши игры с манипуляциями я не играю, — отрезает Чонгук, — В конечном счёте все ваши отношения к этому и сводятся. — Да дело не в самих отношениях, — говорит Чимин мягко, и, незаметно глянув на Юнги, продолжает, — Просто одному бывает совсем тяжело. (Уши Юнги краснеют, но об этом знает только сам Юнги.) — Ой, вот только давайте без сочувствия, — негодует Чонгук из завязанного капюшона, — Оно вот мне точно не нужно. Столько любви, куда ни плюнь — аж душно. Может я хочу всю жизнь быть грустным и одиноким. — Твои слова да на картинку с волком, — язвит Юнги, — Тэхён, ты так и не представил нам своего нового друга. Какого еще нового друга? Чонгук так дергается, чтобы развязать капюшон толстовки, что затягивает его только туже. Тэхён едва сдерживает улыбку. — Заслушался цитатами холостяка, — хихикает Тэхён, поворачиваясь к парню справа от него, когда Чонгук наконец вылезает из толстовки — Знакомьтесь, ребят, это Конан. Обаятельный парень машет чонгуковым друзьям. Пока все знакомятся с новеньким, Юнги возвращается к разговору: — Чувак, тебе двадцать, а ты самое классное время хочешь тратить на то, чтобы быть “грустным и одиноким”, потому что… что? Чонгук закипает. — Потому что от вашего культа влюбленности меня уже тошнит, — выпаливает он, и хватает рюкзак, чтобы закончить перерыв где-то подальше от этого разговора, Юнги и Тэхёна со своим Конаном. Достали. Чонгук оглядывается на друзей уже из окна библиотеки, куда в последнее время часто сбегает. Им этот Конан, кажется, очень даже понравился, судя по тому, что спустя десять минут знакомства, Хосок на нём почти висит. Чонгук смотрит на Тэхёна. Тот оглядывается на корпус универа уже раз в пятый и выглядит напряженным. — Думаешь, я буду бегать за тобой? А вот хрен там. Достал меня ваш культ влюбленности, — бурчит вслух Чонгук. Парочка за соседним стеллажом даже перестает целоваться. — Молодой человек, вы все еще в библиотеке, ведите себя потише — мгновенно прилетает Чонгуку от библиотекаря. До конца перерыва Чонгук молча наблюдает как пустеет кампусный двор.

***

— Ты же Чонгук, да? — звучит над головой после третьей пары, — Я Конан, мы, кажется, не успели толком познакомиться за ланчем, но Тэхён много о тебе рассказывал. “Ага, как много, интересно”, — бубнит про себя Чонгук. — Всё верно, Чонгук, — кивает он, вынимая второй наушник, и двигается, чтобы уместиться вдвоем на универской скамье, и Конан садится рядом. — Я спрошу, если ты не против, но если не хочешь, не отвечай, я пойму, — начал он, дождавшись, когда Чонгук включится в разговор, — Мне показалось, что ты был расстроен. Сейчас всё в порядке? И Чонгука этот парень почему-то не раздражает. Чонгук молчит несколько секунд, а после вдруг спрашивает: — Ты влюблялся когда-нибудь? Конан улыбается. — Я влюблен сейчас, — отвечает он, отвлекаясь, чтобы помахать и улыбнуться вошедшему в аудиторию Тэхёну. Чонгук вздыхает. Ну конечно. — О, не, парень, не смотри в глаза, так и попадаются на крючок. Тебя поцелуют и забудут, а потом еще и обдурят сладкой брехней. Конан скептически косится на Чонгука, но больше ничего не говорит.

***

Чонгук, на самом деле, человек слова, и так вышло, что его любимое слово нынче — “Тэхён”, поэтому в воскресенье вечером Чонгук договаривается с совестью заглянуть на вечеринку на полчаса. Просто поздороваться. Но после лекции о смазках и контрацептивах, слово за слово Чонгук находит себя рассуждающим о жизни среди друзей с бутылкой вишневого эля, пронесенного кем-то на безалкогольную вечеринку. — Вот на что самое смелое вы ради любви готовы? — оглядывает он друзей, тут же продолжает, перекрикивая музыку — И не надо ваше “на всё”. Я вот ради любви существую. Хосок косится на Юнги с немым вопросом “чего это он?” Юнги лишь тихо машет, мол Остапа понесло, пусть продолжает. И Чонгук ведь продолжает: — Меня это бесит, но я существую каждый день, ведь якобы на Земле есть кто-то идеальный для меня. Ага, щас. Не верю я в это. Хрень полная. Может, для меня никого нет. Это пробовали учесть? Может, у меня судьба быть вечно одиноким, а? Конан, сидящий рядом только кивает с лицом “ох, как он чувствует”. Чонгук после тирады обхватывает голову ладонями, куда-то уже подевав бутылку эля, а после решительно поднимается. чтобы сходить за второй. Пока Чонгук перерывает холодильник в поисках, его самого находит Чимин. — Вот ты где, тебя после твоей речи Тэхён уже минут двадцать ищет, не уходи никуда, — и пропадает среди толпы людей снова. У Чонгука сердце вдруг стучит громче музыки. Нет-нет, никаких Тэхёнов на его опьяневшую голову. Поцелуют и забудут. Обдурят. Чонгук прячется в первой попавшейся ванной, пусть Тэхён ищет себе другую жертву. Он не знает, сколько он там просидел, но кажется один раз он даже задремал, оперевшись на ванну. Вечеринка еще в разгаре, когда он выбирается из своего убежища, куда сразу за ним почти заваливаются целующиеся Чимин с Юнги. Краем глаза Чимин замечает Чонгука и тут же отстраняется от Юнги как будто не пытался только что съесть его язык. Юнги тут же заметно грустнеет, но Чимин берет его за руку, не отпуская от себя ни на шаг дальше. Чонгук смотрит на них, заметно взъерошенных, пытающихся отдышаться, держащихся за руки, и чувствует, что сейчас разревется. Чимин улавливает это тоже, и обнимает непутевого Чонгука раньше, чем тот успевает прослезиться. Юнги с Чимином отводят Чонгука в уединенную комнату и усаживаются на диван по обе стороны от него. — Ты такой дурак, Чонгук, ты знаешь? — говорит Чимин тихо, — Я же просил тебя никуда не уходить, а ты снова просто сбежал. Чонгук шмыгает носом, но протестует: — Вы не понимаете, мне всё ра.. — “Мне всё равно, что вы скажете, в ваши игры с манипуляциями я не играю, и давайте без сочувствия, просто дайте побыть грустным и одиноким”, знаем, плавали,— перебивает Юнги спокойно. — Видите, — говорит Чонгук, вскидывая руками, — Вы и сами все прекрасно знаете. Все вокруг только и трещат о том, как хорошо быть влюбленным. Тошнит уже от этого и от вас с вашим культом отношений и влюбленностей. Чонгук молча уходит, оставляя растерянного Чимина наедине с Юнги, который просто поглаживает его по спине. — Пусть идёт, он расстроен и сейчас мы ему не поможем, он сам не хочет, — успокаивает Юнги, касаясь губами виска Чимина. По пути к выходу Чонгук наконец замечает еще одну бутылку эля и, захватив её с собой, натыкается взглядом на Тэхёна, ищущего кого-то в толпе. Хочется подойти, встряхнуть за плечи и спросить, какого хрена это все происходит. Но Тэхёна за плечи не встряхивают, а обнимают, какой-то парень с их потока, которому Тэхён явно рад. Чонгук открывает бутылку эля и накидывает джинсовку прежде, чем видит, что Тэхен наконец-то замечает его в толпе. Утром они все снова встречаются за их столом во дворе кампуса, только в этот раз Чимин и Юнги сидят рядом, смущаются, но держатся за руки, поглаживая соединенные руки кончиками пальцев. У Чонгука кажется скулы сводит от этого. Примчавшийся Хосок наконец нарушает тишину: — Я вчера рано ушел, у меня организовалось свидание, рассказывайте, что я пропустил, срочно, — он потирает руки, оглядывая всех за столом. — Мы с Чимином теперь вместе. Все вздыхают с облегчением. — Наконец-то, — звучит от Тэхёна. — Господи, фух, я так за Хатико не переживал как за ваши отношения, — смеется Хосок, хлопая. Юнги вскакивает от недоумения: — Хотите сказать, что всё знали, а? — “Чимини мой” — “Я всегда буду выбирать Чимина” — Нет, чел, понятия не имели, ты же не краснеешь стоит Чимину похвалить твою родинку на щеке, — добивают Юнги все наперебой кроме Чонгука, пока Чимин сам заливается смехом. — С голубками понятно, что-нибудь еще я пропустил? — кое-как успокоившись, продолжает Хосок. — Да, — вдруг отзывается Тэхён из-за чего оживляется сидящий рядом Чонгук, — Если вы помните Тэмина, он вчера пригласил меня съездить на Чеджудо. Дальше Чонгук не слушает, только смотрит на Тэхена огромными глазами, пытаясь понять, шутит он или нет, пока все за столом, охают и вздыхают. Чонгук чувствует себя окончательно брошенным. За него теперь говорит обида. — Да замолчи же ты, хватит трещать так громко, всем наплевать если вы там обжимаетесь, — выпаливает Чонгук, не слыша самого себя, и поворачивается к Юнги с Чимином, — А от вашей культуры крашей и культа поцелуев всем уже тошно. Чонгук подрывается с места. Снова сбегает. Только в этот раз из-за стола с ним вскакивает еще один человек, пока все остальные молча переглядываются. Тэхён догоняет Чонгука уже в сквере за корпусом универа. Чонгук чувствует всё сразу, хочется плакать, бежать, остановиться, схватиться за голову и закричать, или обернуться и молча прижать Тэхёна к себе и не отпускать ни на какой Чеджудо. — Что ты пристал ко мне? — Чонгук звучит расстроенным, — Что, хочешь, чтобы я бегал за тобой? Тошнит меня… — …”От этого вашего культа влюбленностей”, — продолжает Тэхён, — Только бегаю за тобой почему-то я, не так ли? Чонгук замирает на месте. Тэхён не звучит обиженным, Тэхён звучит виноватым. А еще Тэхён звучит близко, но это Чонгук понимает только обернувшись к нему. Они одного роста и Чонгук хорошо видит, как Тэхён изучает его лицо словно заново, как будто они не знакомы с шестого класса. Только теперь смотрит Тэхён иначе. — Прости, что притворился, будто не помню, как целовал тебя. Я только потом понял, что когда ты сказал, что мы не делали ничего такого, ты имел в виду, что… — Что мы не делали ничего такого, чего стоило бы стыдиться. Тэхён кивает, подтверждая слова Чонгука. — Ты не дослушал, — говорит вдруг Тэхён, — Про Тэмина, ты не дослушал. Я согласился на поездку, потому что он сам не сможет, но у него есть два билета. Один мне. — А второй — для меня? — догадывается Чонгук. — Чон Чонгук! А ты оказывается бываешь сообразительным, когда не брюзжишь по поводу всего на свете, — смеется Тэхён, делая маленький шаг вперед, — Ну как там, тебя еще тошнит от культуры влюбленности или тебя можно поцеловать? Чонгук улыбается, сморщив нос, и целует Тэхёна первым. И то, как Чонгук улыбнулся сразу после их второго поцелуя, поглаживая большими пальцами его щеки, Тэхён будет помнить, пока помнит как его зовут. — Надо извиниться перед Чимином и Юнги, — вздыхает Чонгук, пока Тэхён треплет его кудряшки, — Я им лишнего наговорил. — Кто ты и что ты сделал с задницей-Чонгуком? — смеётся Тэхён над насупившимся Чонгуком, но позже продолжает серьёзней, — Думаю, правда стоит, они долго к этому шли.

***

— Нет, ты не понимаешь, меня просто раздражает эта культура крашей, посмотри на них, — возмущается Конан, обводя руками людей, собравшихся парочками во дворике кампуса, а после возвращается к тому, чтобы проверить не пришло ли на телефон сообщение от Тэмина, — Чонгук был так прав.