city of angels

бомгю был уверен, что идти этим путем было отвратительной идеей. но он был один и никто не мог отговорить его. в такие моменты, когда рядом с ним не было никого из его клана, кто бы сказал ему, что то, что он собирается сделать бессмысленно и совершенно по-детски, а самое главное не подходит вампиру его возраста, чтобы после осуждающе посмотреть на него и отвести тяжёлый взгляд только когда гю опустит голову, начнёт теребить пальцами рукава одного из многочисленных своих свитеров – по мнению бомгю нет ничего практичнее и удобнее, чем свитер – да промямлит «прости, хён», он любил давать волю своему внутреннему ребёнку. ему было неважно сколько вокруг людей и как они на него смотрят. даже если они шептались о нём и осуждали. что происходило довольно часто, потому что бомгю был самым младшим в своём клане, он только недавно присоединился и от кучи человеческих привычек, что теперь были абсолютно бесполезны для него, ещё не успел избавиться. к тому же было что-то захватывающее в том, чтобы пойти той дорогой, от которой его обычно отговаривали. словно акт восстания против террора своих собственных родителей. на самом деле ни ёнджун, ни субин не были отвратительными, они были милыми, заботливыми и здорово помогли бомгю адаптироваться в этом новом для него мире, но иногда они просто душили его своей заботой, и он скучал по своим родителям-алкоголикам, которым было совершенно наплевать где он шляется, с кем и что он вообще делает, которые беспокоились только о том, где бы раздобыть несколько долларов на бутылку. их постоянное желание пить и сыграло с ними злую шутку, кто же мог знать, что однажды их полупустой дом станет объектом нападения вампира? к тому же такого низкого ранга, что он больше был похож на пещерного человека. его родители умерли от многочисленных укусов, бомгю повезло больше – ну или меньше всё зависит с какой стороны на это смотреть – и он был ещё в сознании, когда приехали службы спасения. дальше было несколько мучительных недель, во время которых он думал, что его собственное тело пытается убить его и потом адаптация в новом мире. бомгю долгое время провёл в клинике для новообращенных, посещая собрания собратьев по несчастью, где бывшие люди перемывали кости вампирам и рассказывали, как они стали такими. в какой-то момент его заметили ёнджун и субин, которые время от времени были волонтёрами в больнице, и взяли его под своё крыло. гю бесконечно благодарен им за то, что они забрали его оттуда, потому что больничные стены начинали давить на него, желание вставать с кровати становилось всё меньше и меньше, и бомгю даже задумывался о том, чтобы украсть из блока галлюциногены, чтобы сделать жизнь хоть чуточку терпимее. бомгю прыгает в лужу и брызги разлетаются в разные стороны, он запрокидывает голову и смеётся, подставляя лицо дождю. капли стучат по коже, но ему уже давно не больно, только щекотно больше от чего он не может удержать смешка. на небе сегодня необычайно большая луна и бомгю некоторое время стоит, запрокинув голову, просто чтобы полюбоваться на неё. потому что обычно если он и выходит куда-то по ночам из дома, то в постоянной спешке, ибо его родители не считают, что ему безопасно долго находиться на улице одному, потому что он маленький и не может защитить сам себя. иногда они идут с ним, позволяют немного побродить по улочкам города и даже оставляют его на несколько минут одного, чтобы он мог почувствовать себя взрослым и независимым. поэтому когда бомгю услышал о том, что ёнджун и субин собираются оставить его одного, а сами пойдут на их еженедельное свидание, которое всё приходилось откладывать из-за заботы о бомгю, он знал, что это его шанс выйти на улицу и побродить несколько часов по пустому после закату города. он внимательно запомнил, куда его хёны собираются пойти, и построил свой маршрут так, чтобы не дай бог попасться им на глаза. потому что он бы не перенёс нескольких часов поучений и разочарованных взглядов. бомгю не слеплен из того теста, которое способно выносить всё. он может быть и кажется равнодушным ко всему, но на самом деле он глубоко переживает. порой даже о мелочах, которые того не стоят. - хёны такие дураки! – он подставляет ладоши под дождь и набирает горсть, чтобы после выплеснуть её вперёд. смотря на то, как его искусственный дождь падает на поверхность луж большими каплями по сравнению с настоящим дождем. промокшая одежда прилипает к телу и бомгю радуется тому, что вампиры не мёрзнут и тому, что не болеют простудой, потому что в кедах у него уже давненько противно хлюпает, потому что он специально выбирал лужи, которые более глубокие чем другие. бомгю с самого детства любил ходить по лужам, зачерпывая воду в ботинки, поэтому он не смог отказать себе в этом удовольствии и сейчас. он присаживается на корточки возле водосточной трубы, чтобы послушать как вода бежит с крыш так и не достроенной многоэтажки, когда замечает довольно странную деталь. вокруг темнота, конечно же, но его острое вампирское зрение позволяет ему увидеть это: а именно ручейки розоватой воды, бегущие по асфальту. еле заметные, но всё же. а ещё бомгю чувствует это. он не знает какова кровь на вкус, потому что во время его обращения все уже давно перешли на потребление специальных таблеток, что идеальны для насыщения. но это что-то инстинктивное. что-то призрачно сладкое на кончике языка. в нём так много разных вкусов и оттенков, что вкусовые рецепторы сходят с ума, не знают за что хвататься первым. это всё равно, что глоток холодной, шипучей газировки или же взрывная карамель на языке. бомгю всегда был любопытным ребёнком. ему всё нужно было попробовать. он опускает указательный палец как раз в то место, где текут розоватые ручейки и подносит ко рту. аромат просто потрясающий. пахнет как в ресторане с пятью звёздами мишлен, во рту сразу же скапливается слюна и бомгю тянет палец всё ближе и ближе ко рту. но при этом старается сдержаться, потому что он знает, что это запрещено, что ему не стоит этого делать. от такого безумного поступка могут быть серьёзные последствия. бомгю прикрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. запах пробивается внутрь него. всё глубже и глубже. забирается под кожу и кажется планирует поселиться там. бомгю трясёт. та самая не проходящая дрожь, когда ты только просыпаешься, когда только осознаешь, что ты уже не тот, кем ты был и что голод, который непонятно откуда взялся, душит изнутри, неизвестно как утолить его и что с ним делать. но этот голод сопровождает повсюду. иногда просто выламывает кости и доводит до тошноты. бомню поднимается на ноги и цепляется пальцами за кирпичную стену, та крошится под его хваткой. он был уверен, что здесь никого нет, потому что это ведь заброшенный квартал, который частенько подвергался нападениям вампиров и дележке территории разных банд, поэтому всё, что тут было начато так и осталось незаконченным. потому что просто стало невыгодно. но легенды говорят, что здесь до сих пор происходят самые жестокие и кровавые столкновения между разными бандами и вампиры-людоеды чаще всего утаскивают сюда своих жертв, потому что никого на много миль кругом и душераздирающих криков будет не слышно, а если и услышит кто, то предпочтет пройти мимо, чем вступиться и оказаться один с множеством голодных отморозков. бомгю стоит пригвожденный к месту, он ничего не может сделать, потому что всё вокруг него поёт. и он чувствует огромное желание пойти по следу этой мелодии, чтобы найти того, кто находится на другом конце. бомгю обхватывает себя руками и притоптывает ногой. он много читал на эту тему и понимает, что там совсем недалеко от него находится тот самый человек, который может быть идеальным партнёром для него. но ему слишком страшно. потому что людские предрассудки ещё всё живы в нём и он не готов соединить свою бесконечность с тем, кого он не знает. с другой стороны, бомгю в любой момент может прекратить его существование. в том, что там человек он не сомневается, в жилах вампиров крови нет. да и был бы там вампир он бы уже выпрыгнул на него и возможно даже затянул в схватку. наконец, он решается. потому что лучше знать своего врага в лицо, чем убежать поджав хвост и после целую бесконечность задаваться вопросом «а что если?». - ох, черт, - вылетает из его рта, когда бомгю заходит за поворот, потому что картина, представшая его глазам совсем не то, чего он ожидал. его почти что сбивает с ног сильный запах, игнорировать который становится всё сложнее и сложнее. и бомгю шагает ближе, он опускается на колени возле лежащего на асфальте в луже из дождевой воды и крови молодого человека. опускается прямо коленями в ярко красную воду, чувствуя, как одежда напитывается чужой кровью. полностью уверенный в том, что этот запах будет преследовать его ещё долгое время. гю осматривает чужие ранения и приходит к выводу: парень не выживет. слишком большая потеря крови и бомгю не успеет довести его до больницы. он кладёт дрожащие пальцы на ткань дорогого белого пиджака, испачканного кровью и мягко трясёт, стараясь привести молодого человека в себя: - эй, ты меня слышишь? и при этом ему приходится отвести глаза, чтобы не смотреть на обнаженную кожу внизу живота, которой почему-то слишком много. бомгю прищелкивает языком, потому что это только вампиры не чувствуют холода, он уверен, что молодой человек сильно замёрз, да ещё и этот дождь, который уже совершенно не радует бомгю и не приносит ему никакого удовольствия. теперь ему только и хочется, чтобы он прекратился. гю двигается ближе и устраивает чужую голову на своих коленях, убирает пряди блондинистых волос с чужого лица и наблюдает за тем, как глазные яблоки судорожно мечутся под опущенными веками. молодому человеку приходится приложить немало усилий, чтобы открыть глаза, его ресницы дрожат, а губы дёргаются, словно он то ли хочет выдавить из себя улыбку, то ли сказать что-то. - тш, - бомгю прикладывает палец к чужим губам и отрицательно качает головой. это может отнять все силы, что остались у молодого человека, поэтому бомгю бы не хотелось, чтобы он говорил, но с другой стороны, ему нужно задать несколько вопросов. – ты помнишь своё имя? можешь назвать мне его? - тэхён. кан тэхён. я, - но как только молодой человек говорит это, бомгю снова прикладывает палец к его губам, чтобы тот больше ничего не говорил. ему вполне достаточно чужого имени, чтобы доставить молодого человека в больницу и молиться о том, что там о нём позаботятся. бомгю замечает движение краем глаза. он наблюдает за тем, как тэхён пытается поднять руку, но всё это безуспешно. всё, что он может сделать это приподнять её на несколько сантиметров, а потом она снова падает на асфальт. пальцы дёргаются и тянутся в сторону кармана на пиджаке. - тебе не стоит двигаться сейчас. совсем, - но его слова тэхён предпочитает проигнорировать. он только поджимает губы и продолжает дёргать рукой. пальцы впиваются в асфальт и беспомощно скребут по нему. бомгю просто наблюдает за ним, надеясь, что парень осознает, что это бесполезно. но тэхён упорный, тэхён и не думает сдаваться, поэтому бомгю с ужасом наблюдает за тем, как на подушечках пальцев выступает кровь. не выдержав, бомгю сам тянется рукой в карман, ныряет в него и извлекает из него кольцо. большой, плоский перстень из золота с выложенным на нём цветком из маленьких драгоценных камней. бомгю уже хочет вложить перстень в чужую руку, но замечает еле уловимое движение головы. тэхён находит в себе силы и поднимает руку, он подносит её в руке бомгю и сжимает пальцы вокруг ладони в кулак, накрывая те своими. он смотрит на их руки и поднимает глаза на бомгю. и в его глазах написана неизвестно откуда взявшаяся решимость. и тэхён начинает говорить. голос у него тихий и слышно его плохо, язык заплетается и он останавливается через каждое слово, но всё же продолжает вести свою речь: - ты должен отдать кольцо намджуну. ты найдёшь их, - и он замолкает. бомгю с беспокойством смотрит на чужое лицо, которое стало совсем белым. почти что как полотно, дыхание быстрое и прерывистое. но тэхён приходит в себя и снова начинает: - пусть они вернут кольцо… и не успев договорить снова теряет сознание. силы совершенно оставляют его и его голова безвольно лежит на коленях бомгю чуть повернутая в сторону, пальцы сомкнутые вокруг его разжимаются и гю смотрит на то, как рука падает на асфальт, поднимая фонтан брызг. чхве ощущает себя потерянным и ему впервые за всю его вампирскую жизнь становится холодно. дрожь сотрясает всё тело. а в ушах набатом отдаётся чужое сердцебиение, которое становится всё быстрее и быстрее. словно произведение близкое к своему завершению. бомгю заслушивается. но приходит в ужас, когда понимает, что биение начинает затихать. он кусает собственные губы, потому что не знает, что ему делать, совершенно не уверенный, что находится в ситуации, когда он может подарить кому-то укус. но с другой стороны, что ему ещё остаётся делать? - ёнждун-хён и субин-хён убьют меня, - и вместе с этими словами он наклоняется над чужим лицом, приближается к чужой шее и делает глубокий вдох. ему страшно, потому что он не знает, что делать, ведь он никогда и никому не дарил ещё укус. и ему остаётся только довериться инстинктам. он вонзает зубы в чужую шею и делает несколько глотков, быстро отстраняется, вытирает испачканный кровью рот рукавом своего свитера и прокусывает своё запястье. поворачивает голову тэхёна на своих коленях и здоровой рукой открывает ему рот, сразу же начиная вливать свою кровь. он с силой закрывает чужой рот и видит, что тэхён глотает. бомгю встаёт с асфальта и после наклоняется, чтобы поднять тэхёна на руки. он совершенно точно не может оставить его здесь. это неэтично и против правил. у него будет много проблем, если тэхёна найдёт кто-то другой. особенно, если это будет верховный совет. - поэтому я отнесу тебя домой. надеюсь, что хёны хорошенько отдохнули на своём свидании и не будут сильно ругаться. – бомгю неторопливо шагает по ночным улицам, время от времени отпуская взгляд на свою драгоценную ношу, которую он прижимает к груди. пусть он и не выглядит сильным, но гю всё же вампир, что даёт свои преимущества, поэтому долгий путь домой вовсе не кажется ему чем-то невыносимым. *** в глазах других людей они были самой обыкновенной парой. по крайней мере до тех пор пока они не оказывались настолько близко, чтобы обратить внимание на острые кончики клыков при широкой улыбке или чуть заметные прожилки жёлтого цвета в их глазах. после этого люди чаще всего отшатывались от них и предпочитали скрыться с глаз как можно скорее, неизвестно чего боясь. потому что вампирские законы уже давным давно предусмотрели такие ситуации и постановили, что охотиться на людей и использовать их в качестве источника питания запрещено. ну, в том плане, что нельзя открыто охотиться на улицах, однако, никто не мешал становиться людям добровольными кормильцами. существовало несколько центров, которые сводили людей с подходящими им вампирами. и конечно же, вишенка на торте закрытые клубы. члены которых до сих пор любили притворяться, что ничего до сих пор не изменилось и они живут точно также, как и веке в тринадцатом. ёнджун и субин сидели в милом кафе, которое было наполнено другими парочками, держались за руки и никого не доставали. и если в их молочные коктейли с клубничным вкусом было подмешано совсем немного крови, то это никого не должно было волновать. по крайней мере, точно уж не людские парочки. возможно, это немного действовало на нервы всем остальным вампирам, но они и сами были не без греха. и ёнджун был уверен, что те тоже заказывали не из чисто людского меню. вечер был просто прекрасен. наверное от того, что они давно не оставались наедине. с тех пор как они взялись заботиться о бомгю, им было сложно найти время друг на друга, потому что новорожденный та ещё заноза в одном месте. к тому же такой новорожденный, как бомгю. они оба были одурачены чужой ангельской внешностью и стеснительным поведением в те несколько раз, когда они контактировали, но когда чхве открылся им полностью, то они осознали, что не зря про таких как гю говорят дьявол во плоти, однако, даже когда они поняли в какую передрягу попали у них и на мгновение не появилась мысль отказаться от гю и снова вернуть его в центр адаптации для новорождённых. возможно, они довольно быстро привязались к нему и не могли представить себе другого развития событий. как терпеливо – и иногда по нескольку раз – объяснять ему законы нового для него мира и рассказывать как поступить в той или иной ситуации. ёнджун и субин воспринимали бомгю как своего младшего брата практически с первой встречи с ним, поэтому наверное оба и решили, что ему будет лучше с ними. жалели они только о том, что никто и никогда не предупреждает, что иметь дело с новорожденными всё равно, что заботится о подростке в его пубертат. истерики, скандалы. угрозы и побеги из дома гарантированы. иногда несколько поломанных вещей в квартире и снесенная с петель входная дверь, а ещё постоянная жажда приключений. потому что адреналин в крови кипит и им постоянно кажется, что вне зависимости от того, кто будет их противником, они всё равно победят. что тут уж сказать? дети, они всегда дети. сила есть – ума не надо. никак не вдолбишь в них, что это совершенно не так и что более старшие вампиры проходили через тоже самое и они хорошо помнят как конкретно вели себя и что делали, на что готовы были пойти. именно поэтому схватки со старшими вампирами обычно заканчивались для новорожденных довольно печально. если у них не было влиятельного покровителя, который готов был за них вступиться, то чаще всего они не доживали до рассвета, потому что им оставляли довольно серьёзные ранения. можно сказать, что им повезло в этом плане, потому что бомгю не тянуло ввязываться в драки. он вообще был почти что идеальным ребёнком – а с тех пор как ёнджун и субин решили, что они вполне могут позаботиться о нём, то они постоянно ощущали себя родителями. иногда гордыми, иногда не особенно – но даже и у него был один небольшой изъян. бомгю тянуло на улицу. и ладно бы просто на улицу, так нет же! ему нужно было пройтись по всем самым злачным местам, о которых он только мог узнать. неизвестно зачем. бомгю никогда не говорил им зачем ему туда. он просто одевался среди ночи и старался убежать из квартиры, где они все жили, как можно тише. следовало отметить, что когда кто-то из них включал свет в коридоре, в темноте которого бомгю одевался и показательно вздёргивал бровь, то младший чхве вовсе не стеснялся. он просто пожимал плечами и либо дожидался, когда они соберутся и отправятся изучать ночные улицы вместе с ним, либо же недовольно складывал руки на груди, топал ногой, как маленький ребёнок и уходил в свою комнату, громко хлопнув дверью напоследок. и даже теперь в тот самый вечер, который они решили провести друг с другом, наслаждаясь таким необходимым им двоим временем, что-то беспокойно ворочалось внутри и говорило, что им бы домой поторопиться. ёнджун уверен, что не только он чувствовал это. то самое, когда по коже бежали мурашки и что-то настойчиво нашептывало в уши, что им пора домой. что там что-то необычное и неприятное. наверное, причиной всему было выражение лица бомгю, когда они сообщили ему, что их целую ночь не будет дома и попросили не ввязываться в серьёзные неприятности. гю ещё довольно потирал руки и постоянно спрашивал во сколько они собираются уйти и когда вернуться. ну и пытался задать вопросы о том, где они будут конкретно. и только одни эти вопросы заставляли волноваться, что уж говорить о том, что они будут где-то в тихом и людном местечке наслаждаться своим свиданием в то время, как бомгю будет шататься по самым злачным участкам их города. в гордом одиночестве, наслаждаясь тем, что он свободен и не дай бог нарвётся на кого-то. страшно подумать, что тогда будет. - может быть нам уже пора домой? – ёнджун чуть ли не давится своим молочным коктейлем, глоток которого он сделал только что через трубочку, когда субин задаёт ему этот вопрос. он и сам думал об этом, но ёнджуну нравится дразнить субина, поэтому он только вопросительно вздёргивает бровь и смотрит на младшего, ожидая, когда тот продолжит. субин делает тяжёлый вздох, он протягивает руку и берёт лежащую на столе руку ёнджуна в свою, переплетая их пальцы. смотрит на них и начинает говорить: - вечер и правда замечательный. и я счастлив, что мы наконец проводим время друг с другом, но буквально всё внутри меня кричит, что нам нужно домой. при чём как можно скорее. субин делает тяжелый вздох и поднимает глаза на него, смотря неуверенно и виновато. ёнджун протягивает свободную руку и кладёт её на чужую щеку, поглаживая ту. у него на губах лёгкая улыбка. потому что ведь на самом деле и он сам чувствует тоже самое, потому что они оба как молодые родители, которые никогда не оставляли своего ребёнка надолго, а тут решили куда-то отлучиться. при чем надолго. настолько насколько никогда не отлучались и теперь пытаются побороть беспокойство от разлуки с новорожденным и даже то, что укусил бомгю ни кто-то из них двоих не делает их тревогу легче. потому что между ними уже завязалась связь. - ты беспокоишься? – ёнджун проводит пальцем по кромке бокала, стирая оставшуюся густую массу от молочного коктейля, и после затягивает палец в рот, проводя языком по подушечке, слизывая сладко-солёную каплю. субин не дает ему ответа словами, но он ёнджуну и не нужен. потому что они давно вместе. знают друг друга от и до. пожалуй, никто не знает ёнджуна настолько хорошо, как субин. они вместе столько сколько ёнджун себя помнит. – на самом деле, я тоже переживаю. думаю, что вечер и правда был прекрасным. но сейчас нам нужно вернуться домой. к нашему проказливому малышу. они поднимаются из-за стола и движутся к выходу, при этом останавливаясь напротив кассы, чтобы рассчитаться, перекинуться парой слов со знакомым администратором зала, который всегда оставляет для них лучшие места. они так часто бывают здесь, что работники начинают беспокоиться, если они не приходят в своё обычное время. - хорошего вечера! – слышат они на выходе и оборачиваются, чтобы помахать и улыбнуться в ответ. но они чувствуют, что вечер будет далеко не хорошим, потому что беспокойство внутри продолжает ворочаться, переваливается с боку на бок и не даёт нормально дышать. хоть вампирам давно уже не нужен воздух. *** когда они заходят в квартиру, то в коридоре уже стоит бомгю, выглядящий откровенно говоря не лучшим образом: его одежда в некоторых местах запачкана кровью, зрачки расширены до предела, а на бледной коже рук яркими пятнами выделяются отпечатки от хватки чужих пальцев, но в тоже время всё там же есть следы от ногтей. в руках он держит какую-то грязную и видимо мокрую кучу того, что раньше скорее всего было одеждой, но теперь больше напоминает лоскутки. на шее у него рана, из которой ещё всё сочится кровь и края которой выглядят рваными и совершенно неаккуратными. ну и конечно же аромат чужой, незнакомой крови, что сразу же бьёт в нос, как только заходишь в квартиру. его ничем не замаскируешь. на губах у него нервная улыбка и он стоит, переминаясь с одной ноги на другую, словно не знает, что ему сделать или же сказать. субин просто не выдерживает этого. он с тяжелым вздохом опускается на стоящий в коридоре пуфик и прикрывает глаза, потирая веки пальцами. - надеюсь, что ты никого не убил, - строгим голосом спрашивает он, в то время как ёнджун просто предпочитает стоять, сложив руки на груди, и буравить бомгю пристальным взглядом, он всегда занимает позицию родителя, который осуждает, но чаще всего ничего не говорит. потому что просто боится того, что всё может пойти не так, если он будет задавать вопросы. ёнджун не обладает такой чувствительностью, как субин. он часто не знает, где остановиться и о чём не стоит говорить. - нет, - бомгю качает головой и кусает собственные губы. пальцы продолжают судорожно сжимать кучу тряпья. – он ещё живой. ёнджун замечает как выражение лица субина становится мягче и складка между бровей разглаживается. теперь по крайней мере им не придётся сдавать своего же воспитанника на страшный суд верховному совету. потому что закон суров, но это закон. и если вампир становится свидетелем нападения или же убийства другого вампира, то он должен сообщить об этом, либо же сам приравнивается к соучастнику преступления, а наказание за такое смерть. - это уже хорошо. - я его укусил. – и это фраза подобна сброшенной на мирное поселение бомбе. потому что они точно не ожидали такого от новорожденного, которого они некоторое время назад приютили и стали обучать. это совершенно не то, и ёнджун сам не понимает, как он оказывается возле бомгю, схватив его за ворот свитера и поднимая в воздух, отрывая от пола. ткань больно впивается в кожу и ёнджун уверен, что на ней останутся полосы, точно также как и в том, что его глаза сейчас полностью сменили свой цвет на жёлтый. - повтори, - сквозь стиснутые зубы произносит старший и бомгю снова кусает свои губы. теперь он впивается в плоть с такой силой, что густая кровь вытекает из небольших ранок. - я уже шёл домой, когда почуял тот запах. я знаю, что не должен был идти туда, но мне ведь было интересно и я повернул за угол. а там он. – на этот моменте он останавливается свой быстрый бубнеж, поднимает глаза на ёнджуна и тот может видеть, что у бомгю донельзя расширенные зрачки, обрамлённые тонкой линией золотого. будто бы он принимал лучшую дурь, которую только производят для вампиров. или же у всего этого другая причина. – лежал на мокром асфальте в луже из собственной крови и дождевой воды. и он так пах, так пах, что я… я просто не мог его там оставить. ты не понимаешь! бомгю разжимает пальцы, которые до этого держали остатки человеческой одежды, и перехватывает чужую руку. яростно стараясь разжать пальцы ёнджуна вокруг ткани. лоскуты одежды падают на пол, а вместе с ними и одна маленькая вещица. небольшое золотое кольцо, которое ярко блестит в свете коридора. ёнджун чувствует как кровь в ушах начинает стучать сильнее, всё вокруг просто исчезает. его пальцы непроизвольно разжимаются и он отпускает бомгю, который пошатывается, но ему удаётся устоять на ногах. а старший вампир всё так и продолжает следить глазами за кольцом, что перестаёт кружиться и останавливается в опасной близости от шкафа, но не закатывается туда. ёнджун делает несколько шагов на дрожащих ногах, замирая после каждого. задумывается видит ли он это в действительности или же просто ему кажется. потому что если это золотая безделушка действительно то, о чём он думает, то они в большой беде. он присаживается на корточки возле кольца и молниеносным движением, боясь передумать, поднимает то. за ним с тревогой наблюдают две пары глаз, но он не замечает этого. он поворачивает перстень лицом к себе и рассматривает рисунок: выложенный на золотой поверхности цветок из маленьких драгоценных камней. и да, всё точно также как он и ожидал. - ёнджун? – негромко произносит субин. он подходит со спины и мягко кладёт руку на чужое плечо. и старший вздрагивает в ответ на это прикосновение, когда он поднимает глаза на субина, то тот теряется, совершенно не зная, что делать. потому что таким ёнджуна, он не видел никогда. - где он? – спрашивает старший чхве и даже гадать не нужно, чтобы понять, что он обращается к бомгю. тот шаркает ногой и смотрит в сторону, словно ребёнок, который натворил что-то ужасное и которому теперь за это стыдно, потому что он только теперь осознал: последствия его действий будут просто огромными и наверное разрушительными. - в моей комнате. – ёнджун стремительно поднимается и разворачивается, направляясь в сторону комнаты бомгю. остальные чхве просто бегут за ним, он может различить их голоса, но что конкретно они ему говорят нет. это ещё всё белый шум. все ему мысли сосредоточены на том, что у него в руках и знает ли их новый знакомый какую конкретно беду он на них навлек. особенно если вещичка ему не принадлежит. когда ёнджун вламывается в комнату, практически падая, потому что он путается в собственных ногах, то застаёт на кровати бомгю выглядящего совершенно спокойно новообращённого. у него нет безумного взгляда и он не носится по замкнутому пространству, издавая животные крики от того, что жажда душит его. он просто сидит на чужой кровати, укутавшись в одеяло и держит в руках кружку зелёного чая с мелиссой, влажные – явно крашеные – светлые волосы зачёсаны назад и в его глазах, с чуть окрашенным в красный радужкой, нет ни капли страха или же непонимания того, что происходит. на пришедших он взирает совершенно умиротворённо. - ты знаешь, что это такое? – ёнджун практически в лицо тычет незнакомцу подобранным кольцом. ему нужно как можно скорее получить ответ. парнишка только морщится и отодвигается от старшего, стараясь создать между ними дистанцию, но ёнджун не даёт, хватая чужое запястье крепкой хваткой и сжимая его, совершенно не заботясь о том, какое именно количество силы он прикладывает. - ёнджун! – восклицает субин. он появляется из-за спины старшего и становится между ним и незнакомцем. мягко разжимая пальцы вокруг чужого запястья и отодвигая старшего от парня. он недовольно поджимает губы и цокает языком, бросая на ёнджуна разочарованный взгляд. потому что для него всегда на первом месте стоят манеры. и ему кажется, что можно было бы обращаться помягче и повежливее с тем, кого бомгю привёл к ним в дом и кто скорее всего станет членом их семьи. если он останется в живых. конечно же. бомгю молча наблюдает за происходящим и пока субин оттаскивает ёнджуна в сторонку, чтобы прочитать ему очередную лекцию о манерах, он быстро прошмыгивает поглубже в комнату и садится на кровать позади тэхёна, укладывая руки на одеяльный кокон и притягивая того поближе к себе, заставляя облокотиться на свою грудь. тэхён морщится, но всё же позволяет ему это. наконец, старшие перестают спорить. и бомгю отмечает, что кольцо, из-за которого и началось всё это теперь в руках у субина. - прошу прощения за него, иногда он бывает совершенно невыносим. я чхве субин, этот невежда, - и он указывает рукой на ёнджуна, что теперь стоит недовольно нахмурившись и опираясь спиной о стену, - чхве ёнджун. ну и бомгю ты, конечно же, знаешь. тэхён кивает в ответ на это и смотрит на субина внимательным взглядом. пауза затягивается и становится даже как-то неловко. но мягкая улыбка не пропадает с губ субина, а ёнджун всё также продолжает недовольно фыркать где-то на заднем плане. тэхён выглядит совершенно комфортно. он словно бы и не замечает чужого ожидания. ему всё равно, что от него чего-то ждут. он просто сидит на месте и ничего не делает. и бомгю приходится посильнее сжать руки на чужой талии, чтобы показать тэхёну, что ему следует ответить. - ох, - восклицает тэхён в ответ на чужие действия. он бросает недовольный взгляд на бомгю и снова поворачивается лицом к субину и ёнджуну. – я кан тэхён и да, я знаю, что это такое. – и указывает кивком голову на кольцо, что субин держит зажав большим и указательным пальцами. он протягивает руку и есть что-то такое в этом жесте, что заставляет даже вечно спокойного субина вздрогнуть. что-то повелительное и приказывающее. наверное, из-за этого субин и протягивает перстень тэхёну. который совершенно спокойно надевает перстень на средний палец левой руки и поворачивает руку к себе лицом и трет его об одеяло, снова поворачивает его к себе и, оставшийся довольный результатом, опускает руку на одеяло. – это реликвия правящей семьи. кольцо принадлежит верховному правителю. – его взгляд скользит по ёнджуну, который вздрагивает на этих словах и кидает в его сторону взгляд. и они сталкиваются ими, тэхён пробегается взглядом по всей его фигуре и усмехается. – последнему императору вампиров. *** дождь и не думает останавливаться. он льёт стеной, оставляя на поверхности луж пузыри. в такую погоду совершенно не хочется никуда выходить и ви с удовольствием бы сейчас сидел дома, потягивая кофе с коньяком и кровью, но вместо этого стоит посреди заброшенного района, держа над головой широкий, чёрный зонт, сжимает его ручку так сильно, что кажется ещё немного и она просто сломается. но пластик как-то ещё держится, выдерживая его припадок ярости. он слышит шаги позади себя, но даже и не думает оборачиваться. рука ныряет в карман пиджака и сжимает флакон с драгоценной кровью, которую он должен был сегодня пустить в действие, но не получилось. ногти бессильно поддевают крышку и от ярости ким хочет сорвать её, но не позволяет себе этого, потому что иначе всё будет окончательно потеряно. чонгук останавливается на расстоянии от него, буквально чувствуя как ви распространяет вокруг себя мрак и недовольство. несмотря на глубокую ночь на нём солнцезащитные очки, наверняка для того, чтобы не испугать никого ярко-красными глазами, а его серёжки пирсинга поблескивают в лунном свете. над его головой также раскрыт широкий, чёрный зонт. - передай джэхёну, что они сделали паршивую работу. – ви оборачивается и раздражённо смотрит на младшего, на что чон только лишь пожимает плечами и неопределённо хмыкает, ему не нравится то, что ви так говорит о его друге. но ким до сих пор не может понять, как вообще чонгук познакомился, а самое главное снюхался с оборотнем. и ладно бы просто оборотнем, так нет же! он нашёл себе друга-оборотня из самой многочисленной стаи. поэтому просто избавиться от него потихоньку не получится. хотя ви до безумия хочется, потому что множество отвратительных чувств гложит его изнутри, но самое яркое из них ревность. ему хочется отодрать чужую голову со смазливым личиком и повесить в гостиной, где чонгук часто бывает, чтобы никогда не забывал, что бывает, когда слишком долго играешь на чужих нервах. но, конечно же, ви об этом только мечтает, потому что если он покусится на джэхёна, то ему не жить. потому что чонгук с радостью выдаст его стае и даже сам поможет им разделаться с ним. – как такое вообще могло произойти? - они оба блондины. оба выглядят примерно на один возраст. и мы никогда не обозначали, кто из них кто. – чонгук закатывает глаза и качает головой. ви думает, что он прав. до сих пор им казалось, что формальные представления совсем не нужны, потому что они невыгодны им же. но в сложившейся ситуации это всё могло бы изменить. – да они даже оба носят кольцо. неудивительно, что стая джэхёна их перепутала. тэхён ведь наверняка что-то нахимичил. ты ведь знаешь, какой он заботливый и как сильно может оберегать кого-то. наверняка они были вместе, когда нападение было совершено и решили разделиться, только вот тэхён опять что-то нашептал. ты ведь сам чувствуешь. – и чон показательно поводит носом, словно говоря, что если старший принюхается, то и сам почувствует то, о чём он говорит. и как бы сильно ему не хотелось признавать этого, но ви и правда сначала не заметил, но он делает глубокий вдох и складывает руки на груди, потому что признавать то, что чонгук прав ему ещё всё не хочется. – здесь пахнет только тэхёном и его кровью. ви делает ещё один вдох и замечает кое-что ещё. на его губах появляется улыбка и он задумчиво потирает подбородок, думая о том, как можно использовать только что приобретённое знание. - видимо, наш тэхён больше не человек, - и когда он оборачивается, чтобы посмотреть на чонгука, то в его алых глазах черти отплясывают танго. ведь если это действительно так, то это означает только одно: их маленький император остался совершенно один. в их руках и никто больше не сможет яростно оберегать его. *** рука с зажатым между пальцами пером замирает над пергаментом, который нужно подписать, кай делает глубокий вдох и кусает собственные губы, стараясь перебороть приступ тошноты. он чувствует, как внутри что-то обрывается. невыносимую боль и слабость. сердце, которое давно уже мертво, набатом стучит у него в ушах. быстро-быстро и мучительно больно, после начиная затихать, пока с губ не срывается последнее, предсмертное дыхание. хюнин кай впивается пальцами в поверхность стола и скребёт ногтями по поверхности дорогого дерева, но даже это не помогает ему. он больше не может, поэтому он хватает вазу со стола и запускает её в стенку, после смахивает руками с поверхности стола всё, что находилось там и падает грудью на жесткую поверхность. глаза закрыты, дыхание сбитое и неровное. и он судорожно пытается нащупать нить, что раньше связывала его с тэхёном. с его лучшим другом, который провёл с ним большую часть жизни хюнина кая, но нить связи остаётся холодной и равнодушной, неважно как часто и с какой силой он посылает сигналы, с другой стороны ему никто не отвечает. - ну-ну, ваше величество, - хосок заходит в комнату. до этого он стоял в коридоре, только что прочёл пришедшее ему на телефон сообщение о том, что всё пошло не по плану и готов был рвать и метать, но ему приходится скрыть свои чувства под маской. он переворачивает чужое безвольное тело и смотрит в лицо хюнина, из глаз которого текут кровавые слёзы. редкое зрелище. хосок стирает их пальцами и втягивает те в рот, слизывая с подушечек солёную жидкость, смакуя её. он подхватывает хюнина кая на руки и переносит его в постель, где накрывает одеялом и разворачивается, чтобы уйти, но замирает на пороге, оборачиваясь, смотрит на то, как его император сворачивается в маленький клубок и продолжает заливать дорогой щелк постельного белья кровавыми слезами. - его больше нет, больше нет, - хосок опирается спиной о дверь комнаты и слушает, как с другой стороны двери давятся всхлипами. в этот раз истерика почти что тихая. - тэхён оставил меня. тоже. почему все меня оставляют?