Sirin's Song 06.Фалафель

      - Спишь?       Конечно, не спит. Номер должен быть загружен через полстражи, а у них провал на три статьи, потому что Джармуш решил подцепить от танцовщицы из Мухулада мистическую чуму.       - Сирин?       Клавиатура вибрирует под щекой, ускользая куда-то вниз. Сирин вцепляется в компьютер мертвой хваткой – один раз она поддалась уговорам и доверила Лейле провести сверку, так потом всех лишили премии. Вот пусть теперь сами дописывает за Джармуша спортивную колонку.       - Утром доделаешь, давай.       Все равно у нее нет пароля. Его и у редактора нет. Только Сирин его помнит.       Надо собраться. Почему только так холодно? Почему не хватает воздуха?       Сирин насилу открывает глаза. Перед ней компьютер Терри с тремя строчками абракадабры в поле пароля. За ним – зеркало туалетного столика и лохматое отражение с отпечатавшимися на щеке стыками клавиш. Сирин рассеянно потирает лицо – к чести грима, даже медрастворы взяли его не сразу.       Не слушая вялые препирательства, Арьян поднимает ее из-за столика и перетаскивает в постель. Вместе с ноутбуком, пижамой и огромной пиалой воды.       Под одеялом, в теплых, сильных объятиях, при тусклом свете экрана сон снова начинает брать верх. Сирин упрямо пытается держать голову прямо, бормоча что-то о том, что сначала надо оттереть краску, но пальцы ее замирают на клавиатуре, а голова прислоняется к такой соблазнительно широкой и теплой груди.       - Мне надо кое-что тебе сказать.       Кое-что лежало в расписной миске остывшими шариками фалафеля. Так красиво, похоже на большой сахарный корабль. Наверняка Юнга больше любит фалафель, а не пончики. Он же кого-то любит, Юнга?       - Скажи. Только допей сначала.       В сияющем черном пространстве, между ничем не отделенных от вакуума колонн, нет ничего вкуснее воды. Сирин пьет так жадно, так стыдно, как дырявое решето, но никак не может остановиться. Красно и зло моргает аварийное освещение, холод обжигает до костей. Вода кипит в фонтане, а кислород стремится покинуть легкие вслед за вырывающимся в открытый космос воздухом.       Сирин резко, с громким вдохом садится. Сердце выпрыгивает из груди, с нее льет в три ручья, но озноб бьет и кажется, будто выскочил из бани на мороз.       Доктор Дзе предупреждал – от противорадиационных таблеток ужасно хочется пить. Про другие интересные последствия («может сбиться цикл, нарушения сна, посмотрите сюда, госпожа….») Сирин уже не дослушала, смывшись из медотсека раньше, чем с боем добытые данные отправятся в плавильню вместе с ее, Сирин, украшениями и одеждой.       Арьян гладит ее по спине, по волосам. Очень хочется от этого успокоиться, забыться крепким, глубоким сном. Но спокойствие не придет. Не сейчас.       Сирин мягко захлопывает крышку комьютера, поворачивается к Арьяну лицом. Она подозревает, что видок у нее сейчас диковатый и странный. Но не такого ли все их путешествие, все их отношения?       - Я сделала тебе драматичное предсмертное признание. Романтичное. А получился фалафель.       Кто бы мог подумать, что рекламные постеры «Благодати Ликов» не врали.       - Сделай еще раз.       «Открыть сердце новому», чего уж теперь, паломничество помогло. Сирин не предполагала за собой и своим сердцем такой прыти, но вот они здесь – она, в чужой, но такой уютной пижаме, старается жевать фалафель одной стороной рта, чтобы не бередить швы, и оно, ее сердце, что тревожно бьется в обнимающие ее руки.       И уж тем более Сирин не предполагала, что благодать Ликов сойдет и изменит ее жизнь так буквально.       Сирин кладёт руку Арьяна, как руку священника, себе на сердце, вторую – на губы. Смотрит в глаза и ему прямо в руки, губами то, что на сердце шепчет – «кисмет» и «аль хобб».              И вот колесо совершает ещё оборот. Танцор отвечает не только за песни и пляски, за страсть и огонь, но и за любовь и семью. Сегодня Танцор спас ей жизнь дважды, за что она пообещала ему самое дорогое – жизнь, и не только свою. Когда-то Танцор отверг, а теперь не жалеет даров.       Незримый любит готовых на все, Игрок – смельчаков, Танцор – пламя в человеческих душах.       А Странник – скрип жерновов, поворот колеса, круговорот человеческих судеб.       И когда её ладони ложатся в ответ на губы и сердце – она понимает, что все так, как должно быть.