Поедим лапши?

      Сенсей лежал на больничной койке, укрытый простыней по глаза. В животе жутко урчало, ведь кроме капельниц ему ничего не давали. Дверь тихонечко отворилась, и в палату вошла медсестра. Осмотрев Какаши, она подошла к окну и поправила шторы, чтобы те перекрыли солнечный свет, попадавший больному на лицо. — Простите, а когда будут кормить? — с надеждой в голосе поинтересовался Какаши. — Не сегодня, — бескомпромиссно ответила медсестра и поправила простынь на кровати. — Вам твёрдую пищу ещё нельзя. Потерпите немного, Какаши-сенсей, — она мило улыбнулась и хлопнула дверью, выйдя в коридор.       Сенсей грустно вздохнул и перевернулся на бок, подтянув колени к груди. Решив, что раз с ужином его опрокинули, то нужно поспать, чтобы не страдать от голода. Постепенно его сознание начало плыть, реальность становилась менее осязаемой, звуки и запахи смешивались в какой-то единый непонятный ком. Мозг начал засыпать. За окном что-то шуршало, поэтому в состоянии дрёмы Какаши не придал этому звуку значения, думая, что ему лишь кажется. Но к шуршанию добавилось ещё и чьё-то кряхтение. Осознав, что это уже не игра воображения, Какаши аккуратно дотянулся до сумки и втянул под подушку снаряжение.       Он лежал неподвижно ровно до тех пор, пока человек, влезший к нему в окно, не ступил на пол. Какаши отреагировал моментально: он метнул сюрикэн в незваного гостя и тот звонко воткнулся в стену прямо над головой девушки, которая вовремя втянула шею. — Да ты что, сдурел? — глаза её расширились от испуга. В руках она сжимала небольшую чашу, накрытую крышкой. — А если бы попал? — Мията? — удивился Какаши. — Ты что тут делаешь? — Балда, — Мията вытащила сюрикэн из стены, сдула с него осыпавшуюся штукатурку и аккуратно бросила на постель больного. — Я тебе еды принесла. Наверняка же есть хочешь, как пёс бездомный.       Она поставила контейнер на тумбочку около кровати и достала из кармана жилетки ложку и палочки. После того, как Мията вскрыла крышку, палату окутал приятный запах рамена. Бульон поблескивал в лучах пробивавшегося сквозь шторы солнца, сверху красовались вареные яйца и пара кусочков сочной свинины, посыпанных зеленью. Какаши громко сглотнул. — Спасибо, конечно, но мне запретили есть твёрдую пищу. — Так в чём проблема? Хлебай бульон и закуси яйцами, а лапшу и мясо оставь, не ешь, раз нельзя, — Мията передала сенсею ложку и села на край кровати, глядя на то, как Какаши с наслаждением вдыхает приятный запах лапши. Пока сенсей ел, они не разговаривали. Было слышно лишь медленное сёрбанье и стук ложки о миску. Мията откинулась на спину, прикрыла глаза и почти задремала под монотонные звуки, пока не получила легкий пинок в бок. — Эй, ты смотри не усни, — Какаши натянул маску на нос. — Да не, всё в порядке, — Мията села, пододвинувшись к сенсею. — Когда тебя выпишут? — Не знаю, пока не говорят, — он пожал плечами. — А я думал, что ты на задании. Управились быстрее? — Ага, всё оказалось легче, чем мы думали. Проводили важного гостя без происшествий, поэтому и вернулись раньше, — Мията поправила повязку у себя на лбу. — Я в деревню войти не успела, а мне тут же сообщили о тебе, вот я и прибежала, захватив по дороге лапши. Сама столько раз оказывалась на больничной койке, поэтому знаю, как хочется есть тут. — Да, спасибо, ты меня прям спасла, — глаза Какаши сощурились от улыбки, спрятанной за маской. — Да прям уж, скажешь ещё, — щёки её запылали от смущения. Она вновь поправила повязку. — Эти слухи про Акацуки и Наруто правда? — Это не слухи, — и Мията понимающе кивнула на сказанное, а затем вновь дёрнула свою повязку вверх. — Да что у тебя с ней?       Какаши придвинулся к девушке и, заведя руки ей за затылок, начал ловко развязывать узелок. Их лица были настолько близко к друг другу, что Мията буквально чувствовала запах рамена на губах сенсея, а встретившись взглядом с ним, тут же стушевалась и потупила взор. Пара была знакома очень давно и многие в деревне думали, что Какаши и Мията встречаются. Но мнение людей было неверно. Точнее, не совсем верно. Ребята действительно относились к друг другу тепло, несмотря на разницу положения в обществе, ведь Какаши был знаменитым дзенином Канохи, а Мията — обычным тюнином, отправлявшимся в составе группы на рядовые задания, хотя разница в возрасте была небольшая, всего три года. Но уже с подросткового возраста Мията засматривалась на пепельноволосого парня, чьё лицо всегда было наполовину прикрыто тканевой маской, но никаких серьезных шагов на пути к их отношениям никогда не предпринимала, считая, что недостаточно хороша для такого, как он. А Какаши был довольно скрытен; всегда казалось, что его интересуют только книги Джирайи. — Не больно? — сенсей перевязал узелок, стянув потуже. — Нормально, спасибо, — Мията потрогала повязку, устраивая её на лбу поудобнее. Но прежде, чем она опустила руку, Какаши её перехватил, сжав слегка пальчики. — Э? — Скоро у меня начнутся тренировки с Наруто, я буду постоянно занят и часто видеться не выйдет, поэтому, — Какаши вновь сощурился, и Мията готова была поклясться, что его щёки порозовели. — Может ты вновь пролезешь в окно завтра? Или послезавтра… — Ха, тебя же скоро начнут кормить, я то тебе зачем? Или больничная еда не так вкусна? — Мията засмотрелась на ладони Какаши, всё ещё держащие её пальцы. — Еда и правда тут не очень, ты же знаешь, но я бы хотел просто ещё раз тебя увидеть…       От неожиданности Мията задохнулась, пальцы задрожали, но она заставила себя тут же успокоиться. Наконец, она решительно посмотрела на сенсея, пытаясь понять о чём он думает. Свободной рукой, она потянулась к его маске и медленно и осторожно приспустила ткань с носа, придвинув лицо ближе. — Так и быть, забегу к тебе, если дел не будет, — и быстро тронув кончик носа Какаши губами, тут же ретировалась в окно, оставив сенсея приходить в себя от внезапного поцелуя.