Сладкий и гадкий

Дверь сухо хрупнула под размашистым пинком, словно собираясь сию же секунду развалиться на части, и от левого косяка зазмеилась, прорывая дешёвые обои, очередная весёленькая трещина. Шикамару зевнул и перевернулся на спину. Ничего интересного. Пятна на потолке он изучил давно и досконально, и они больше не развлекали, лишь клонили в сон. Хоть бы соседи сверху затопили, что ли — всё, глядишь, какое-то разнообразие. - Да ты, бля, откроешь или нет? - пронзительно, как будто его режут тупым ножом и не вовремя, заорал мужской голос в коридоре. - Нара, мать твою! Ты там сдох, что ли? Боже, какой же он шумный. И всё на нервах, на нервах. Похоже, этот его клуб йоги, или куда он там записался, совершенно не помогает. - Урою, тварь косматая! - судя по глухому шуршанию, Хидан пытался собрать все пакеты в одну руку, чтобы другой достать из кармана ключи. - Если ты там, Нара — мойся и готовь саван! Всё же филологи — это нечто. Конечно, Хидан немного переувлёкся этим своим курсом обсценной лексики; зато такие конструкции иногда загибает — заслушаться можно. - Ах ты ж грёбаный ты в рот! - Хидан, похоже, не справился с квестом, и покупки обрушились на пол; что-то захрустело, что-то разбилось с жалобным треньканьем. Зато, судя по металлическому скрежету, он добыл-таки ключи. Открыв дверь плечом, Хидан — высокий, белобрысый и крайне недовольный в данный момент жизнью, поддел провинившуюся сумку ногой и запнул её в комнату: видимо, в том пакете разбиваться было уже нечему. Уцелевшую добычу он довольно аккуратно сгрузил на покрытый пятнистой клеёнкой маленький стол, сердито захлопнул многострадальную дверь, и только потом обернулся. - Что, бля, клешни отвалятся, если откроешь? - риторически вопросил он, снимая ботинки. - Или жопа уже к кровати прилипла? Могу отодрать! - Опять? - зевнув, Шикамару отвернулся к окну; и Хидан едва не навернулся сам, заглядевшись на его соблазнительно обтянутый линялыми спортивными штанами тыл. - У меня с утра ещё всё болит. - Это, бля, пролежни. От того, что валяешься целый вечер, как беременный тюлень, - проходя мимо, Хидан попытался мстительно ущипнуть его за задницу. Какое там. Крепкий, сволочь, что кабан матёрый; и шкура такая же непробиваемая. А уж по́том несёт — любая свинья обзавидуется. - Ты бы хоть мылся после тренировки, что ли. Прёт же сильнее, чем из толчка на стадионе. - Перед сном вымоюсь, - Нара смотрел в окно так внимательно, словно где-то между облаками был записан мелкими буквами смысл его жизни, и адски важно было не упустить ни единого слова. - Ты поел уже? - Какое, нахрен, поел, - вымыв руки, Хидан принялся разбирать покупки. - Это Джирайя, хрен старый, моими мозгами плотно поужинал. Опять весь план перечеркал, урод. По-моему, я скопычусь раньше, чем сделаю эту грёбаную курсовую. Бля, и яйца побились ещё! Из-за тебя всё, жопа ленивая! - Яйца — это мелочь, - философски заметил Шикамару, продолжая пялиться в окно. - Кому как, знаешь ли! - Ну, я же не про твои, - Нара соизволил, наконец, перевернуться на другой бок. - Готовить будешь? - Нет, бля, сырым сточу! - запихнув кулёк с погибшими яйцами в мусорное ведро, Хидан достал разделочную доску, и раздражённо шваркнул на неё кусок свинины. - Быстро поднял жопу, и дуй сюда! Лук почистишь хотя бы! И капусту эту свою нарежешь! - Без лука вкуснее, - иногда Хидану казалось, что его сосед готов жрать даже лягух из пруда возле общаги и залетающих в рот комаров — лишь бы ни хрена не делать. - Там, кстати, вроде салат должен быть. В холодильнике. - Какой, нахрен, салат? Откуда? Или шлюхи твои прибегали опять? - Хидан быстрыми движениями пластал мясо, отделяя одно рёбрышко от другого. - Кто-то приходил, пока я спал. - «Кто-то приходил!», - сковородка глухо брякнула, с размаху свалившись на плиту. - Рано или поздно, Нара, мимо проходящий маньяк заебёт тебя до смерти, а тушку на фарш пустит! О, точно салат. И ещё херня какая-то. В кастрюльке. - Рагу, наверное, - пожал плечами Шикамару. - Фу, бля, сразу видно, Инка готовила: майорану — хоть жопой жуй! Гайморит у неё, что ли; или тухлятину какую в жратву суёт? Темари хоть недосаливает вечно, но её хавчик, по крайней мере, исправить можно! - Тебя же никто не заставляет это есть. - Раз уж эти бляндинки ебутся с тобой на моей территории, пусть хотя бы холодильник говном не забивают! - Темари отличную рыбу в кляре делает, - Нара потянулся, но вставать всё же не стал. - И ты мог бы не тратить время на ужины, если б ел то, что они готовят. У тебя ж и так скоро сессия. - А я не козёл, чтобы эту вонючую траву жрать! - масло угрожающе зашкворчало, когда в него плюхнулся крошечный стручок горького перца. - Мужик должен есть мясо! Мясо, понял?! - Девочки, кстати, не против, чтобы ты тоже участвовал, - Шикамару заинтересованно принюхался. - Особенно Ино. Тогда бы они могли вечером приходить, после библиотеки. - Пусть на хер идут! - выбросив перец, Хидан ухнул в сковородку порцию рёбрышек; раздался треск, и он едва успел увернуться от раскалённых брызг. - Лесом, полем, с ветерком! У меня от их тупого кудахтанья геморрой в мозгах начинается! То дари им херню всякую, то лыбься, как дегенерат, то не матерись! - Mission Impossible, - Нара чуть усмехнулся понимающе. - Для меня прожарь, как следует. Не хочу с кровью. - С чего ты взял, что на тебя тоже жарится? - Ты же один столько не съешь. - На завтра оставлю! - Поперчи ещё, - не обращая внимания на его вопли, скомандовал Шикамару. - Всё, выключай. Как раз, как я люблю. Наглая, ленивая, обжорливая скотина. Ишь, облизывается, как котяра некормленый. Завлекательно облизывается, между прочим. Так и отжарил бы. По полной программе. - Не уловивши бела лебедя, да кушаешь? Нехеровый ужин, Нара, ещё заслужить надо, - закрыв газ, Хидан бросил полотенце на столик, и подошёл к кровати с развалившимся на ней дармоедом. - Есть охренительно прекрасные идеи? - Идей навалом. Вот только шевелиться неохота, - честно сказал Шикамару; втянул носом идущий от плиты аромат и голодно сглотнул. - Можешь просто лежать, - проведя рукой по его напрягшемуся животу, Хидан бесцеремонно сунул пальцы под резинку спортивных штанов, и мимодумно ухмыльнулся, явно найдя там что-то очень заманчивое. — Я тебе, бля, даже ноги сам раздвину. Пиздец я добрый сегодня, аж сам в ахуе. - Это можно, - Нара, зараза, потянулся так сладко и чувственно, что и святому внушил бы мысли многогрешные; а уж Хидану и шанса на спасение души не оставил, ублюдок. - Только не очень долго. Не люблю остывшее. - Я тоже, бля, - уже расстёгивая джинсы, бросил Хидан. Горячее — оно самое вкусное. - Лень раздеваться, - Шикамару начал было стягивать брюки, да так и бросил на полпути; и откинулся обратно на подушку. - Снимешь сам, ладно? - Угу, - отшвырнув линялые спортивные штаны в сторону, Хидан торопливо чмокнул его в шею, и слегка прихватил зубами нахально поблёскивавшую в правом ухе серёжку. Шикамару соизволил поднять руки, помогая ему снять с себя футболку, и негромко заурчал — как разогревающийся мощный, хорошо настроенный двигатель. - Давай прямо так, - даже голос у него, сволочи, такой бархатный, что никакой грёбаный секс по телефону и рядом не валялся. - Не хочу переворачиваться. - Конечно, - сдирая с него скучные серые трусы, Хидан уже не думал, что же его больше заводит: терпкий, вкусный запах пота, тяжелеющее дыхание этого поганца или открывающееся оголодавшему взгляду зрелище. - Так стопудово лучше. Даже, мать твою, не сомневайся, Нара.