Верну тебя к жизни.

Долго Вове ждать не пришлось. Примерно через полчаса знакомая машина приехала к подъезду. Спустившись, парень обратил внимание на то, что даже не ощущает никакого страха, или чего-то в этом роде. Он настолько устал от жизни, что ему в один миг стало все равно, что с ним будет происходить дальше. Отец сидел в машине с такой противной улыбкой, что у парня появилось отвращение, но он ничего не сказал, а лишь молча сел в машину. Мужчина что-то говорил, но тот его не слушал. — Ты какой-то серьезный, расслабишься? — на десятой минуте поездки спросил старший, чем слегка выбил парня из транса. — В бордачке таблетки, успокоительные, выпей пару штук, легче станет. Зеленский открыл бордачок и увидел белые таблетки самого обычного размера. Он не знал что это. Возможно, реально какое-нибудь успокоительное, возможно яд, возможно наркотики, ему было все равно. Проглотив обе таблетки, парень начал ждать эффекта. Как оказалось, эффект пришёл очень быстро. Уже через десять минут у мальчика поплыло в глазах, а тело будто не подчинялось ему. — Легче? — будто сквозь какой-то шум говорил голос, одновременно притормаживая. Даже несмотря на состояние, у Вовы пазл сложился. Сейчас его изнасилуют, а может и убьют, а может и ещё что-то. — Я давно хотел тебя, что ж ты так долго ломался, м? — говорил мужчина, окончательно остановив автомобиль. Перекинув мальчика на заднее сидение, мужчина сел рядом, и начал грубо снимать с него штаны. — Мы немножко поиграемся, а потом поедем ко мне. — проговаривал старший, уже полностью раздев подростка. Вове было противно, он хотел закричать, хотел заплакать, но не мог. Не ясно, что за таблетки это были, но они буквально парализуют. Зеленский был готов к тому, что сейчас его изнасилуют, а потом убьют, тем самым освобождая от всех страданий. Теперь было страшно, но он был морально готов к этому, как вдруг мужчина резко выбежал из машины, оставляя парня совсем одного. Юноша ничего не понимал, он даже не был в силах прикрыть своё голое тело, поэтому просто ждал чего-то. Последнее, что он увидел — знакомых мужчин. Очнулся мальчик совершенно в другом месте. Это была какая-то кровать или диван. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что вчера произошло. Голова ужасно болела, а от воспоминаний хотелось выть. — Ты очнулся? — спросил тихий, но до боли знакомый голос. Повернувшись на бок, Владимир увидел Эммануэля, сидящего на полу. Сейчас он смог разглядеть интерьер комнаты, и быстро понял, что он дома. — Я не буду тебя трогать, прямо сейчас уйду, ты только ответь на один вопрос, пожалуйста. Зачем ты поехал с ним? — лишь сейчас младший заметил, что президент сидит со слезами, да и все лицо его было опухшее от слез. Почему Вова поехал с ним? Почему он сам позвонил ему, прекрасно понимая, что может следовать? Даже сам подросток не мог точно ответить на этот вопрос. Он просто чувствовал себя ненужным, чувствовал себя уродом, ему не хотелось жить, но после письма Оуша он не смог спрыгнуть с крыши, именно поэтому он и предпочёл медленную смерть, но все оказалось иначе. — Меня охрана твоя привезла? — спросил младший, на что увидел кивок. — Телефон на тумбочке, если что-то случится, позвонишь помощникам, они прийдут. Охрана стоит за дверью. Не буду тебе больше мешать. — с дрожащими руками Эммануэль встал и направился к выходу. — Ты можешь посидеть со мной, чуть-чуть? Если конечно у тебя нет важной работы. — Владимиру нужно было, чтобы кто-то был рядом. — Да конечно, — президент вернулся назад. Зеленский не помнит, что с того ужасного дня прошло четверо суток. Он не помнит, как тот лежал в реанимации, и его пытались откачать. Он не помнит, что словил настолько сильный передоз, что врачи ставили практически нулевые шансы. Он также не помнит, что Эммануэль ни на шаг ни отходил от него, вечно держа за руку. В прессу данная ситуация конечно же попала. Однако по официальной версии, Владимир просто попал в страшную аварию. Всю ситуацию с наркотиками попытались скрыть настолько, насколько это возможно. Также Вова не помнит, что в тот самый день его биологического отца застрелили. Когда охрана преградила путь, и попыталась его задержать — тот открыл огонь из охотничьего ружья. У охранников не было выбора, и в целях своей же безопасности и в целях безопасности Владимира они его застрелили на месте. — Ты можешь лечь со мной? — спустя несколько минут тишины прошептал младший. Эммануэль боялся ему навредить, боялся, что тот отвергнет его. Ему казалось, будто они вернулись на несколько месяцев назад. На свой страх и риск, Макрон все же лёг рядом, но держа дистанцию. Как оказалось, это ненадолго. Уже через несколько секунд юноша сквозь боль, теперь уже во всем теле прижался к старшему, утыкаясь носом куда-то в грудь. — Прости меня, прости. Я не должен был ехать с ним, я не должен был пить эти чертовы таблетки. Это ж наркотики были, да? Прости, прости, я урод. — шептал парень трясущимся голосом. — Тише, тише, все хорошо. — мужчина аккуратно начал поглаживать его по спине, прекрасно зная, что это помогает парню успокоиться. — Ты не урод, ты самый хороший мальчик в этом мире. Все совершают ошибки, и я, и ты, мы все люди. Эммануэль не переставал поглаживать спину Вовы до тех пор, пока тот окончательно не успокоился. В ту ночь, когда Зеленский лежал в реанимации, Макрон пересмотрел все своё поведение. От одного осознания, что парень может не выжить, старшему становилось плохо. Он сделал чёткие выводы, что ни одна работа не сможет даже наполовину заменить этого человека. — Это ты меня прости. Я должен был быть там, я не должен был допустить всего этого ужаса. — сказал Эммануэль. Он и правда мог это предотвратить. Мог не выпустить парня, мог приставить к нему охрану, но он не сделал этого. Этот поступок чуть не погубил мальчика. — Я люблю тебя, мне страшно, что однажды я проснусь, а тебя не будет рядом. Я не знаю, может ты меня ненавидишь или что-то в этом роде, тогда я могу тебе снять отдельное жильё. Главное, чтобы ты был в безопасности. — продолжил старший. Вова слегка отодвинулся, дабы видеть глаза Эммануэля. В них было столько искренности, столько любви и добра, было очевидно, что мужчина говорит от чистого сердца. — Я тоже люблю тебя, и я не хочу от тебя съезжать. Просто, — Владимир сделал глубокий вдох. — Да, я знаю, что у нас возникают разногласия, и мы их обязательно решим, но давай сегодня просто полежим и отдохнём, хорошо? — перебил мужчина, на что подросток быстро согласился. В объятиях Эммануэля Вова чувствовал себя в безопасности. Несмотря на то, что некий страх по-прежнему сидит где-то внутри, он доверяет этому человеку. Поначалу Вове казалось, что с того дня прошло меньше суток, но спустя пару часов в его голове начали появляться кадры. Он вспомнил, как один раз очнулся в больнице. Рядом с ним сидел Эммануэль, а крепкая рука и не собиралась его отпускать. Он вспомнил, как Макрон на кого-то очень сильно кричал, грозившись убить прямо на месте, если они не спасут мальчика. С каждым пришедшим воспоминанием у Владимира начинал складываться полноценный пазл происходящего. Единственное, что он так и не вспомнит — о смерти отца. В этот момент парень был без сознания.