Верну тебя к жизни.

Прошел ровно месяц. Новость о том, что Оушен жив повергла в шок не только его близкое окружение, но и даже незнакомых людей, которые лишь слышали о нем. В жизни Вовы и Ману тоже все наладилось. По крайней мере, так поначалу казалось старшему. Он не замечал, как уже глубокой ночью Владимир уходил в ванную, чтобы просто проплакаться. В чем причина его слез? Даже сам парень не знал. Если посмотреть со стороны, то сейчас наступил именно тот самый момент, когда его жизнь наладилась. Через несколько дней они с Оушеном едут в мини-путешествие, отношения с Эммануэлем стали на уровне бытовых, но панические атаки усилились. Если раньше панические атаки провоцировались триггерами, то сейчас их не было. Он мог просто сидеть за ужином, и почувствовать, что ему трудно дышать, почувствовать, что тревога его окутывает с ног до головы, будто смерть совсем близка. Конечно, он понимал, что это всего лишь паническая атака, и что само собой, он не умирает, но от этого легче не становилось. Признаться честно, Эммануэль начал замечать что-то неладное, но лишь через месяц, когда Вова очередной раз буквально рванул из-за стола, убежав в ванную. Парень всегда говорил, что у него просто недомогание, но с каждым новым днём это казалось все более подозрительнее. Мужчина решительно поднялся из-за стола, и подошел к ванной комнате. Даже через закрытую дверь было слышно очень тяжелое дыхание парня, были слышны его слезы. Возможно, правильнее было бы постучать и спросить разрешения, но Макрон просто открыл незапертую дверь, и весь пазл сразу сложился. Парень сидел на полу, дрожа так сильно, будто температура в помещении опустилась как минимум до минуса тридцати. Эммануэлю ничего не нужно было говорить. У него были панические атаки, и он прекрасно понимает, что именно она сейчас у Вовы. — Посмотри на меня. — мужчина присел на корточки перед младшим, аккуратно взяв его за дрожащую руку. — Малыш, пожалуйста, посмотри на меня. Юноша не хотел смотреть на него. Он не хотел, чтобы тот видел его слабость, видел его слезы. — Все хорошо? Слышишь. Я рядом. — Эммануэль крепко прижал к себе парня, успокаивающе шепча ему на ухо, и поглаживая ладонями спину. Не совсем понятно, сколько времени прошло. Возможно всего несколько секунд, а возможно полчаса, но Вове стало легче. По крайней мере, не было слышно его слез и парень перестал дрожать. — Как давно? — спросил Макрон слегка строгим голосом. — Как давно у тебя панические атаки? Мальчик конечно мог соврать, сказав, что это первая паническая атака за долгое время, или вообще, что это была не паническая атака, но не хотел врать самому дорогому человеку. — Месяц. — тихо ответил младший. В голове у президента окончательно сложился пазл. Месяц. Именно тогда и вернулся Оушен. Именно тогда и случилось то потрясение, которое вернуло панические атаки. Вова был слишком юн для всех тех событий, что он пережил. Старший посмотрел на парня желая что-то сказать, но его взгляд устремился на его руки. Рукава. Вова уже около месяца не носит футболки. Примерно столько же они не занимались любовью, ссылаясь на множество непонятных причин. Зеленский увидел взгляд Макрона, устремившийся на его руки. — Прости меня пожалуйста. — единственное, что вымолвил мальчик. Он опять режется. Он опять вредит себе. Макрон просто застыл, не зная, что делать. Плакать? Просто обнять и успокоить мальчика? Отвести к психологу? Начать читать лекцию? Больше всего его терзал тот факт, что он этого не заметил. Из-за работы, которая буквально поглотила политика, он не увидел этих перемен в парне, и если бы Вова практически каждый раз не сбегал из-за стола, возможно бы так и никогда не заметил. Вова, по-прежнему сидя на полу тоже молчал. Единственное, о чем он сейчас мечтал - это чтобы Ману не проверил руки. Ведь в этот раз это были не просто порезы, это было кое-что гораздо опаснее.