«Дело жизни, назначение ее — радость. Радуйся на небо, на солнце, на звезды, на траву, на деревья, на животных, на людей. И блюди за тем, чтобы радость эта ничем не нарушалась. Нарушается эта радость, значит, ты ошибся где-нибудь — ищи эту ошибку и исправляй.» — Толстой Лев Николаевич.
Июнь…прекрасное время года, когда можно расслабиться и беззаботно провести хотя бы первые дни в тенистых местах у деревьев, которые, например, росли у озера. Журчание ручейков в лесу успокаивало душу и прогоняло всю тревогу и все страхи, что были. Листья деревьев, как щит или покрывало, укрывали от солнечного света и суеты. Кое-где на деревцах поселились птички, что воспитывали своих птенчат. Если приглядеться к любой букашке, травинке, то можно найти что-то своё…что-то удивительное и понятное только тебе. Особенно привлекало небо. Облака куда-то плывут, а куда? Да они и сами не знают ответ на этот вопрос. Хотя ответ был прост — им неважно куда плыть, у них нет цели. Они просто продолжают это делать. По началу наступления летнего времени не так жарко, хоть и к обеду дня солнце припекает земную поверхность. Хозяева своих домов начинают собирать первые урожаи редиски, огурцов, ягод… Точнее, могли его собирать, да не то положение, которое присутствует в стране сейчас, поэтому люди старались прятаться в домах ради своей безопасности. По состоянию дел на сей день на улицах города немного спокойнее, чем было вчера, но лучше быть начеку, чем оказаться рядом с множеством бездыханных тел. Ведь сложно угадать, где враг или предатель, а где свой. Такой человек может идти рядом с тобой, а ты и не заметишь. Павел шёл через дворы, это было намного безопаснее, чем идти по главным улицам, но в конечном итоге ему пришлось выйти на одну из них, ведь только эта дорога лежала к городской больнице. Павел шагал не медленно и не быстро, будто находясь в своих раздумьях из-за чего шаг был нелёгким. С братом у них были неоднозначные, сложные, но крепкие отношения. Рябин-старший всегда мог защитить Фёдора, просто потому, что он ему брат, хоть и ведёт себя иногда, как последний кретин. Резко остановился и проведя взглядом по вывескам, одним этим действиям разогнав мысленный бардак. Там была книжная лавка, в которую Павел и Савелий иногда заходили по пути с прогулки, но определённо Покровский бывал там чаще, чем Рябин. Поэтому на полках домашней библиотеки дома Рябиных всегда появлялись новые книги, особенно Савелий жаловал Чехова. В то время уже бывший поручик зачастую был отдан бумагам и охране мирной жизни людей, которые и без слов просили это у стражей порядка. Правда, даже сейчас Павел не мог выйти на службу из-за того, что прихрамывал, ведь старые раны давали о себе знать. Люди революции…у которых руки по локоть будут в крови своих же людей…вот кого он ещё считал своим противников. Эти люди думали, что творят свет для страны, простраивая путь из крови. Но и людей обращенных к императору России не считал своим путём. Его места нет ни там, ни тут. У него должен быть свой собственный путь. Для Рябина нет ни бога, ни того, за кем он мог пойти. Можно было представить, что мужчина шел в пустоту, не смотря ни назад, ни вперёд. Было удивительно лишь то, что блондин шёл дальше, не смотря ни на что. — Добрый день…Вы, желаете-с приобрести книгу? — С долей неловкости, но мягко улыбнулся продавец, — Милостивый господин, книг, к сожалению, в продаже не велико. — Нет…я зашёл сюда, чтоб расспросить об одном человеке, — С какой-то малой надеждой Павел Фёдорович заглянул в глаза мужчины средних лет. — Ну-с…и кем же он является, этот-с таинственный незнакомец для меня пока что? — Он на пару сантиметров будет выше меня, весь усыпан веснушками… — Неужто господин-с Покровский? Он недавно вышел отседова, — Он с некой резкостью, но не грубой, не дав даже закончить договорить Павлу, вступил в ращговор. — Правда?! Благодарствую вас, милостивый сударь! — Выбежал из магазина, оборачивая голову по сторонам. Взгляд его серебряных очей сразу же привлекла знакомая спина и он в ту же секунду направился к этой, вроде как, знакомой фигуре. — Покровский! Молодой человек остановился, явно не готовясь и даже не предполагая, что его позовут. Он обернулся в ту сторону, откуда слыхал свою фамилию: — Да? — Чужие карие глаза, чужие щёки и нос, было ясно – Павел обознался. — Извините…произошла некая ошибка… — Ничего страшно. Я не виню Вас в том, что Вы, возможно, искали своего товарища. Вам в какую сторону? — В сторону городской больницы… Они пошли вместе в полном молчании. Если бы Рябин был в более трезвом уме, то непременно на него накатило уныние вперемешку со смущением. Да, непременно оно бы так стало, и было бы очень досадно главному лицу этой небольшой истории, что пропитана дождевым дымом сигарет. Мысли ходили табором по голове, от самых абсурдных до самых простых, которые понятны даже маленьким детям. — Я тоже ищу своего товарища и всё никак найти не могу…он мне, как брат. Уже вот… — Грустно вздохнул, опустив взгляд, — …Третий год идёт, как нет его рядом. А я всё ищу и ищу. Иногда подумываю…почему же не бросил эту идею ещё два с половиной года назад… — Тяжёлая ситуация…если Вы будете и дальше искать, то рано или поздно он найдётся. Мужчина лишь загадочно улыбнулся и ответил: — Очень надеюсь. А Вы…по своему товарищу не убивайтесь, ежели не сыщите его… — А? — Павел было хотел обратиться к этой интересной личности, что могла ему и не встретиться, не сделав Рябин ошибку, но возле него в сию же секунду никого не оказалось, а сам он был перед больницей. Мужчина был удивлён этим, но не предал большого значения. Да и зачем? Это была не такая уж и значимая встреча, чтобы иметь какой-то смысл. Хотя, может слова этого загадочного молодого человека подействовали каким-то образом на будущее. Фёдор дожидался брата, зная, что он вот-вот должен подойти. И его ожидание оправдалось. Двери палаты отворились, и прошёл Рябин-старший. Их разговор не был долгим, ведь они ещё раз всё обговорили и Фёдор Фёдорович извинился за своё поведение за весь период жития с Павлом, и за то, что не сдержал своё слово перед братом. А напоследок Фёдор взглянул на брата как-то с грустью и сказал последнюю новость: — Я…недавно получил письмо от отца…у него здоровье ухудшилось. Может…ты свидишься с ним? — … — И немного помолчав, Павел заговорил дальше, — Я подумаю. — После этих слов мужчина удалился из палаты. Он как-то бездумно шёл по дорожкам своего родного города. В душе были колебания будто от тока, но он знал, что вариант поездки к отцу был лучше, чем то, что не видеться с ним вовсе. Он не был привязан к Фёдору Святославовичу очень сильно, но всё-таки этот человек, как отец, имел свою ценность, хоть и самую маленькую в жизни Паши. Сейчас не было желания возвращаться домой. Да и зачем? Снова в пустоту? Холодные стены небольшой квартирки будто сковывали и делали ещё мрачнее дни. С началом мрака в стране всё пошло под откос. Из мыслей его вывело то, что облили водой из лужи. Сейчас люди позволяли себе многое и даже ездить на большой скорости, будь то карета или же машина. Мужчина тихо выругался на этот день и вообще на эту жизнь, которая так и стремится сломать внутренний стержень. У всех он разный и безусловно у Рябина он свой. Особенный. Паша остановился в кафе и сел за первый, попавшийся на глаза, столик, уже после заказав себе чашечку горячего чая. Также попутно продолжал тихо проклинать этот день, но через пару секунд усмирил в себе этот пыл, когда к нему подсел незнакомый мужчина, которому на вид было на десять или пятнадцать лет больше, чем Павлу. — Здравствуйте, Ваша фамилия, милостивый господин, Рябин? — Этот человек говорил с лёгким немецким акцентом, что насторожило сразу же. — Здравствуйте…да, он самый. А Вы…? Русский немец объяснил ситуацию и Павел Фёдорович был удивлён тому, как он его нашёл. Точнее его и не искали, а просто действовали по принципу «попадёт нужный человек или предмет на глаза, значит твоё счастье». И лишь после этого мужчина назвал своё имя: — Меня зовут Реджинманд. — Слегка улыбнулся, — Извините, что не представился сразу… — Ничего страшного. Я, полагаю, Вам уже пора. Передайте Фёдору Святославовичу, что я постараюсь приехать, — На это Реджинманд кивнул и удалился с глаз сына своего господина, на которого работает. Рябин недолго просидел в кафе, ведь заказал лишь напиток, что мог придать какую-то физическую энергию или хотя бы немного поднять его настрой. Погодка сегодня была тоже так себе – серое небо, прохладный ветерок. Это напрягало слегка в эмоциональном плане, но если пошёл бы дождь, то непременно стало легче дышать, да и вообще существовать в этом мире. В квартире, которую сняли по дешёвке, царила невообразимая тишина и спокойствие. Не то, что на улице, где боишься просто шагнуть не туда, даже погода не радовала, в такой не самый лучший период, своими тёплыми солнечными лучами, что мелькали в некоторых днях. Мужские, немного грубоватые из-за лазаний по окопам и трения пальцев об оружие, руки давно не чувствовали кисть и, будто в первый раз, взяли её, затем проведя первую, на удивление уверенную, полосу по холсту. Ах…это чувство…будто отрекаешься от всего мира и оказываешься в каком-то своём, но тёплом мирке. Сейчас это требовалось достаточно сильно, чтобы позабыть хотя бы на миг те проблемы, которые навалились на плечи, что с виду были сильными. Нарисовав половину, он опустился на стул и, выдохнув полной грудью, поднял чуть-ли не стеклянный взгляд на то, что у него получалось. Выдох. Глаза были красными, Рябин отвернул лицо в сторону. Русский поднялся с мыслью, что надо это сжечь, это он и сделал в сию же секунду. Было всё равно на то, что уже была половина работы готова и то, что это единственный и последний холст, купленный почти что на последние деньги. Между губ оказалась сигарета, которую зажгли в огне камина. Павел задумчиво выдувал дым в открытое окно, но это не значило, что комнатушка не пропитывалась этим запахом. А в голову этим временем начали пробираться тёмные мысли. Естественно, он от них отмахнулся, но разве это не по его вине Савелий непонятно где, а брат в больнице? Совсем нет…но мысли шли против желания “не думать об этом”. Все эти страдания и слёзы уже надоели, это было тошнотворным состоянием…он хочет вдохнуть полной грудью, но не может. Всё его тело сковывает одна большая проблема, которая потихоньку душит. А если…если ничего не вернётся на круги своя? Как жить по-новой без того, что у тебя больше нет?***
— Павел…ты…кха…так вырос… — Садясь в кровати и покашливая говорил Фёдор Святославович. Рябин стоял перед своим отцом, сложив руки за спиной. Точно также он стоял перед ним и шестнадцать лет назад, когда Фёдор Святославович тоже был болен. — Да, отец…время не стоит на месте…хоть оно и схоже на маленький ручей, но течёт с большой скоростью…за ним, к сожалению, не угонишься. На это глава семьи мягко улыбнулся, что удивило Пашу, а когда попросили сесть рядом, то непременно сделал это, прибывая ещё в лёгком шоке. — Мой мальчик… — Посмотрел на него, и придвинувшись, обнял, склонив его голову себе на плечо и поглаживая по волосам. — Ты даже выше меня вымахал…Паша… Блондин, как ребёнок, крепко обнял отца, но и так, чтобы не причинить ему боль физически. В глазах показались слёзы, которые он не смог сдержать, как бы того не хотел и, подняв голову, вытер появившиеся кристаллики. — Извини, что был так строг…да и то, что так поступал… — Коснулся пальцами мокрой щеки и вытер её, вновь мягко улыбнувшись. — Я…хочу принять тебя таким, какой ты есть…хоть мог это сделать и раньше, но не мог. — Всё нормально…я давно тебя простил, но ждал этих слов… — Поднялся, слегка улыбавшись в ответ. Они поговорили между собой ещё немного, и было принято решение, что Павел погостит у них пару дней. Он поселился в своей старой комнатке и сразу же упал на постель. Какая же она была мягкая, прям рай для мужчины после долгого дня. Не приняв даже ванны, сразу же уснул в объятиях одеяла, что так и веяло сном. Вдоль озера в тенистой зоне было отличное место для прогулки в вечерний час. Как раз там шёл Рябин, сложив руки за спиной и смотря на озеро. Раньше тянуло утопиться, а сейчас…сейчас ничего. Не хочется ни топиться, ни идти по этой прогнившей земле. По озеру плыли лебеди, один из которых был нежно-коричневого цвета, а другой ближе к персиковому. Эти птицы будто кружились в танце, на что Павел улыбнулся и отвёл взгляд куда-то в сторону. Он остановился и вздохнул. Напоминали ли эти лебеди вкус горечи? Возможно…даже вполне. Где-то в глубине мыслях послышался знакомый голос. «Кто это?...» — Первая и единственная промелькнувшая в голове мысль, которая тут же куда-то исчезла. — Паш. — Уже сильнее сжав плечо Рябина, позвал, наверняка, раз в десятый, — Ты чего так задумался? — А… — Будто чему-то удивившись он несколько секунд уставился на лицо Константина и молчал, — Да я…что-то слишком поник в размышлениях…не обращай внимания. Откуда ты тут вообще? — Да я…просто беспокоился… — Брат сообщил? — Вздохнул и пошёл вперёд, — Как всегда. — Паш, — Уже с большей силой притянул к себе и обхватил руками, стиснув в объятиях, — Я ведь знаю, как тебе сейчас тяжело… — Отвёл взгляд куда-то в сторону, особо не смотря ни на что. — Кость… — Слегка сжал рукав человека, который обнимал его. — Месяц…целый месяц прошёл… — Павел выбрался из чужих объятий и пошёл медленным шагом, как ни в чем не бывало. — Это какой-то кошмар…одно мучение. Может, стоит остановиться? Да, людей ищут и целыми годами, но тут, прошу заметить моих многоуважаемых читателей, Павел и Савелий не виделись с самого 1914 года. Поэтому главная задача Ваша понять желание Павла, пришедшее в сию минуту. — Слушай, а бабочки красивы, не так-ли? — Улыбнулся лёгкой улыбкой, смотря на двух бабочек, что летали друг с другом. — Что?... — Недоумевая и пару раз подряд моргая, взглянул на светловолосого мужчину. Одна из бабочек села на руку Рябина, что удивительно, ведь обычно такого не происходит. На это он лишь тихо посмеялся и добавил к своим словам: — Так похожи на людей…погибают, воскресают…перерождаются…что бы на это сказали?... Наверняка, прозвучала бы эта незатейливая фраза и всеми заученная, “на всё воля божья”.