Если бы мои родители чаще говорили мне, что любят и гордятся мной, я бы, возможно, выросла совершенно другим человеком. «Автор.»
Сколько Галфу было лет, когда он понял, что обязан быть лучшим из лучших? Честно говоря, он не помнит. Просто в какой-то момент это произошло, не оставив ему выбора. Каждый ребенок стал для него соперником, а все друзья врагами. Он перестал общаться со всеми, кого не одобряла мать. В какой-то момент круг общения сузился до сестры, тети и дедушки со стороны матери. Когда ему исполнилось десять, к дедушке запретили ездить, а тетя погибла в автокатастрофе. Ничего не оставалось делать, кроме как учиться. С сестрой, за которой смотрели няньки, он перестал разговаривать, после того, как услышал слова матери. «— Он подаёт ей плохой пример, — Галф стоял за лестницей, слушая. — Вместе они как маленький ураган. Не желают учиться, только играть. — Они же дети, Сурия, ты…» Книги заполонили его комнату. Он учил программу на класс, на два старше. Он участвовал во всех олимпиадах, во всех конкурсах, в которых мог. Сначала прощупывал почву, после стал метить на первые места. Но когда у него начало получаться, ничего не изменилось. Слушая разговоры родителей он так и не услышал хоть одного хорошего слова в свою сторону. В четырнадцать, когда его начали брать на светские мероприятия, Галф понял, что хвалят его исключительно на них. Хотя… Больше хватаются, а вот другие хвалят. Совершенно незнакомые матери и папы. Отцы обычно не общались на тему детей. «— Он вырастет прекрасной омегой для своего альфы, — смеялся совершенно незнакомый старший омега, смотря на Галфа. — У меня подрастает альфочка, что думаешь, Сурия? Галф тогда поднял испуганный взгляд на мать, а после перевел его на того самого «альфочку», который стоял со своим отцом. — Ох, я подумаю, — хихикнула мать.» В тот момент Галф понял, что он просто качественный товар, который когда-то продадут. Наверное, именно тогда он смирился. Со всем. Он перестал подслушивать родителей, узнавать, что не так. Он просто учился. Прятался в своей комнате. И терял желание жить. Его смыслом стала сестра. В тот самый день, когда она постучала в его дверь. «— Пожалуйста, пусти меня, Галф. Я не хочу, чтобы ты был один.» И он впустил ее. Почему-то впервые в жизни поступил не так, как хотели бы родители, а как хотел сам. Грейс в тот день тихо сидела рядом, как потом выяснилось, она сама не знала, почему, просто внутри что-то подсказало, что Галфа нельзя оставлять одного. Возможно, именно из-за этого он когда-то не совершил глупую ошибку. Галф начал обращать на сестру больше внимания, уделял ей свое свободное время. И, наконец, увидел. Увидел, что из Грейс делают его копию. Сразу же отметил это, когда перестал абстрагироваться от семьи во время ужинов, постоянно оставаться в своей комнате. А ещё заметил, что если его успехи шли друг за другом, то про сестру временно забывали. Чем чаще он становился лучшим, тем меньше требовали от сестры. В тот момент он решил — надо стараться. Если он не будет стараться из его сестры сделают то же, что и из него. А Галф этого не хотел. Не хотел, чтобы сестра чувствовала эту боль от разочарования, которая никогда его не покидала. Хоть кто-то из них должен быть живым. Хоть кто-то… Он уже и не вспомнит, что именно говорила его мать после того, как сказала, что он выходит замуж. Что-то про лучшее будущее, про то, что ему очень повезло, ведь муж у него молодой, красивый ещё и состоятельный. Сначала хотелось начать истерить, что было ему не свойственно, но потом мама сказала то, что заставило его замолчать ещё до того, как он успел возразить. «— Твоя сестра выходит по «большой любви», — язвительный тон заставил Галфа вздрогнуть. — Надеюсь хоть ты не разочаруешь нас будущим мужем.» Она, кажется, ещё тогда поняла, как на него воздействовать. Поэтому он склонил голову и кивнул. Ему не дали никакой информации, кроме имени. И он каждый раз повторял его, пытаясь понять, что за человек этот Мью. Насколько сильный альфа и как сильно будет его презирать. Альфа оказался красивым. Та самая мечта большинства знакомых Галфу омег. Но не его. Только вот, это никого не волновало. И, к удивлению, Мью не презирал его. Ему было бесконечно жаль, словно это он был во всем виноват. Галф так не считал. Казалось, что только он один так не считал. Но Галф давно перестал слушать других. А теперь, живя с Мью, общаясь с ним, Галф в очередной раз убедился, что нельзя судить человека по чужим словам. — Я, кажется, не в порядке. Когда последний раз он плакал? Возможно… Лет пятнадцать назад. Он, если быть предельно честным, не помнил, чтобы плакал хоть раз со своего семилетия. И сейчас чувствуя, как глаза застилают слезы, он не может поверить. Они все еще есть? Мью, ошарашенный его честностью, подходит ближе. Это и отрезвляет Галфа. «Не плакать.» «Не смеяться.» «Не капризничать.» «Твои эмоции — твоя слабость. Уничтожь ее.» — Нет, нет, — панически шепчет Мью, садясь и хватая его за плечи. На его лице такой ужас, что Галфу становится не по себе. — Только не закрывайся, прошу. Не надо, не делай этого. Галф озадаченно смотрит в чужие печальные глаза. И видит как в них появляется совсем маленькая и очень хрупкая надежда — Чувствуй, — просит Мью отчаянно. — Пожалуйста, чувствуй. Рядом со мной. Тебе не нужно бояться этого. «Я не могу!» — кричит Галф. Но только в своей голове. — Расскажи мне о своих чувствах. Знаю, тебе тяжело. Тебе тоже всегда говорили, что от слабостей нужно избавляться. Но, пожалуйста, — чужие слезы делают больно. — Пожалуйста, дай мне стать твоей слабостью. «Я не могу,» — хочет сказать Галф, но его перебивают. — Потому что ты уже стал моей. Галф слышит собственные всхлипы, но не может поверить, что они принадлежат ему. Прикрывая глаза и абстрагируясь от реальности, он просит свое сердце не болеть так сильно, а объятья Мью не быть такими крепкими и надёжными иначе он капитулирует. А ему нельзя этого допустить. Ни в коем случае. — Плачь. Плачь, мой хороший. Тебя никто не осудит. И Галф, словно со стороны слышит, как плачет. Он тихо воет, будто раненный зверь, хватается за Мью, как за последнюю возможность выжить. Сжимает пальцами чужую рубашку на спине так сильно, что кажется вот-вот порвет. Он не знает, сколько проходит времени, прежде чем он успокаивается. Он чувствует слабость и хочет только умыться и поспать. — Я устал, — Галф приоткрывает глаза. — Я так больше не могу. — А так больше и не надо, — Мью отодвигается, чтобы посмотреть на него. — Теперь можно как хочешь, ладно? Я поддержу тебя в любом случае. — Обещаешь? — Обещаю.☀️☀️☀️
Сэйнт [15:44]
Так хочется уже посмотреть,
что у тебя получилось.
Сэйнт [15:44]
И опробовать (◠‿・)
Вы [15:59] Тебе лишь бы в видеоигры. А там, между прочим, и зона для чтения есть.Сэйнт [16:00]
ಠ_ಠ
Тихо хихикнув, Галф бросает телефон на барный стул и прихватив книгу, уходит на второй этаж. Ее он ставит на полку, вынимая закладку. Он хочет включить телевизор, чтобы что-нибудь посмотреть и занять себя на время, но прежде чем успевает найти пульт, слышит, как что-то внизу падает. Он удивлённо застывает. Сначала накатывает страх, а после ярость и недовольство. Он думает, что стоило купить биту вместо статуэтки слона для подпорки книг. Спускаясь вниз, Галф останавливается, выглядывает из-за стены, пытаясь увидеть, есть ли кто в гостиной. Но, само собой, там никого нет. Галф проверяет двери и, что неудивительно, узнает, что входная дверь открыта. Галф зло фыркает, удивляясь этому непривычному для себя звуку лишь на секунду, запирает дверь снова, и идёт к барной стойке, чтобы взять телефон.«Абонент которому вы
звоните временно недоступен.
Пожалуйста, перезвоните позже.»
— Ладно, — Галф поджимает губы. — Ладно, пойдём другой дорогой. Галф набирает рабочий телефон Мью. И в этот раз ему отвечают.— Компания MS Industries,
слушаю вас.
— Господин Тончививат в офисе?— Прошу прощения, я могу узнать,
кто вы? — звучит более грубо.
— Его муж.— Секунду.
Галф привычно запрыгивает на барную стойку. Он, честно говоря, считал, что его номер должны знать все подчинённые Мью. Не наизусть, но… Ладно, наизусть.— Прошу прощения,
Кхун’Канавут, — голос
у девушки становится испуганным.
— Ваш муж в офисе.
— Он не покидал его за последние пару часов?— Нет, Кхун’Канавут,
он уже более часа разбирается
с иностранными инвесторами.
Ему что-нибудь передать?
Галф трёт висок. Злость уже исчезла, есть лишь страх и усталость. — Скажите ему, что я его… Что я его очень жду.— Хорошо, Кхун’Канавут,
хорошего вам дня.
Галф отключается. Он кладет телефон, спрыгивает на пол и идёт к дивану. Ложась и укрываясь пледом, он думает, что как только Мью приедет, он все ему расскажет и попросит сменить замки. Потому что он устал и больше не намерен молча справляться со всем сам. А пока он хочет отдохнуть. Поэтому он поворачивается к спинке дивана и прячась под одеялом, закрывает глаза. Засыпает он сразу же.