Петля Мебиуса

1.

      Сегодня был действительно важный день — пятый день рождения Антонио.       Мирабель вскочила на ноги еще до рассвета — ей столько всего надо было успеть сделать! Завтрак, украшения, сходить на рынок за специями, забрать подарки и фейерверки у сеньора Санчеса… Антонио посапывал на своей кровати, завернувшись в одеяло с головой, и она тихо, чтобы не потревожить его сон, переоделась. Мирабель подхватила очки, которые ей подбросила Касита, надела сандалии и, потянувшись к ручке, заметила приставшую к подолу юбки нитку, которую быстро стряхнула на пол.       — Пусть семья тобой гордится! — прошептала Мирабель, выскакивая из детской.       Приготовить завтрак, сварить кофе и перелить его в кофейник, помочь маме донести чудодейственную выпечку на городскую площадь, проведать сеньору Гонсало, которая из-за своего почтенного возраста уже почти не выходит из дома, передать ей привет от сеньоры Маркес и парочку маминых ареп, перекинуться парой слов с ребятами, и домой, скорее домой, помочь Касите украсить себя… Весь день пролетел в вихре, и Мирабель старательно пропускала мимо ушей что тихие шепотки в городе: «А помните, что было десять лет назад?..», что нападки и уколы Исабеллы, что обидные косые взгляды абуэлы и тети Пеппы. Как будто это ее вина, что дверь не открылась. Как будто это ее вина, что на целых десять лет на семье словно лежала невидимая тень. Как будто она хотела этого… Мирабель заставила себя остановиться. Стоп. У нее прекрасная и замечательная семья, она их любит, и у них все в порядке. И она сама в полном порядке.       Терпение лопнуло, когда абуэла созвала всю семью для фотографии. Всю… кроме нее. И ладно, она бы смирилась с тем, что абуэла про нее забыла, что Исабелла и тетя Пеппа не обратили внимания на то, что ее нет рядом, но вот то, что ни мама, ни папа не воскликнули: «Эй, погодите-ка, мы же забыли про Мирабель!»… Это было больно.       Мирабель медленно спустилась по лестнице, глотая слезы.       Она так старалась сделать все, чтобы семья ей гордилась, она столько сил вложила в сегодняшний праздник… Но зачем бумажные салфетки, если есть живые цветы? Зачем тащить тяжеленную корзину, если Луиза, играючи, перенесет всю лавку? Зачем, обжигая пальцы, печь шоколадный пирог, если от маминой выпечки гораздо больше пользы? Зачем вообще все то, что она делает?       Внутри все болело, и Мирабель, всхлипнув, стерла слезу, покатившуюся по щеке. Нет. Она не будет плакать, она сейчас же улыбнется и вернется в новую, потрясающую комнату Антонио, и… Что-то упало с негромким треском, и, обернувшись, Мирабель увидела лежащую на полу расколотую черепицу.       — Что?.. Касита, ты в порядке? — она взяла осколок и тут же с шипением уронила — острый край процарапал ладонь. Пол задрожал и Мирабель увидела пробежавшую по плитке трещину, еще одну, и еще… Трещины змеились по стенам, добираясь до свечи, чей огонек затрепетал, почти исчезая, двери семьи замерцали, как будто магия… Магия угасала?! Все обиды моментально были забыты, и Мирабель бросилась в комнату Антонио со всех ног.       — Дом рушится! Свеча гаснет, и наш дом рушится! — закричала она, врываясь в толпу празднующих. Музыка моментально стихла, и взгляды метнулись от Мирабель к абуэле. Альма Мадригаль чуть вздернула бровь и величественно двинулась к выходу из комнаты.       — Идем, покажешь мне.       Мирабель с трудом удержалась от того, чтобы схватить ее за руку и потащить за собой.       — Вот, ви… — она осеклась — трещин не было. Гладкие, крепкие стены, ровное пламя свечи. Абуэла смерила ее презрительным взглядом и с широкой улыбкой обернулась к гостям.       — Как вы видите, damas y caballeros, магия семьи Мадригаль все еще крепка… А наши напитки, как вы понимаете, еще крепче, — добавила она, подмигнув, и среди гостей раздались редкие смешки. — Агустин, музыку. Луиза, принеси пианино!       Ее сестра с натянутой улыбкой подхватила пианино и протянула к отцу.       — Играй, папа, — прошептала Луиза — ну, наверное. Мирабель видела, как шевельнулись ее губы, но точно, наверное, знала только Долорес… Стоп! Долорес! Мирабель завертела головой, пытаясь найти кузину, но мама осторожно взяла ее за руку, уводя на кухню. Там, в тишине и мягком, уютном свете обычных свечек, Мирабель почувствовала себя… гадко. Абуэла только что намекнула, что она перебрала с выпивкой, хотя Мирабель за весь вечер не выпила ничего крепче маминого лимонада, выставила лгуньей…       — Мама, я видела трещины, — обиженно сказала Мирабель. Джульетта только вздохнула, отрывая кусочек теста и превращая его в лепешку. — Правда, они были. И свеча почти погасла… Я не выдумывала, я бы ни за что не стала портить Антонио праздник!       — Мирабель… я думаю, ты просто устала, — Джульетта подхватила арепу с противня и положила на блюдце. — Ты так старалась сегодня, столько сил вложила в этот праздник… Ты просто перетрудилась, вот тебе и показалось, что…       — Мама, ну ты же видишь эту царапину! — Мирабель протянула ей ладонь, и мама мгновенно вложила туда арепу. — Спасибо, просто… Ну откуда бы ей взяться?!       — Ты просто устала и сама не заметила, где и как порезалась, — Джульетта села рядом, бережно взяв ее за руку и Мирабель без особого аппетита откусила кусочек арепы. — Милая, тебе не нужно так стараться чтобы доказать что-то. Ты такая же особенная, как и все в нашей семье.       — Ага. Особенная. Ты мне только что царапину залечила с помощью арепы с сыром, — Мирабель продемонстрировала гладкую кожу и Джультетта тут же крепко обняла ее.       — Я залечила ее любовью к дочери! С умной головой, добрым сердцем, шикарными очками…       — Ой, хватит! — Мирабель сделала вид, что вырывается из объятий. — Но… я знаю, что я видела.       — Мира… Наш брат, Бруно, тоже иногда видел… странные вещи, в которые никто не хотел верить, — тихо сказала Джульетта. — В итоге он был потерян для семьи. Я не хочу, чтобы и тебя постигла его участь.       — То есть, мне нужно молчать, и делать вид, что наша магия крепка? — с горечью спросила Мирабель, но мама, ничего не ответив, отвела взгляд.       Провертевшись без сна в постели, Мирабель выбралась на крышу. Она знала, что трещины были реальны, она их видела! Ну не может же все это оказаться неправдой?! Мирабель прижалась к стене, увидев в окне рядом со свечой абуэлу. В глубине души ей было немного стыдно, что она ее подслушала, но зато… Зато она получила подтверждение того, что трещины действительно были! И что магия семьи в опасности.       — Значит, я спасу чудо! — решительно заявила Мирабель, глядя на фотографию их семьи. Завтра же утром она обязательно поговорит с Долорес, а сейчас… сейчас и вправду надо бы лечь спать. Мирабель забралась в кровать, мимоходом пожалев, что Антонио уже нет рядом, и провалилась в глубокий сон.       Сегодня был действительно важный день — пятый день рождения Антонио.       Мирабель вскочила на ноги еще до рассвета — ей столько всего надо было успеть сделать! Завтрак, украшения, сходить на рынок за специями, забрать подарки и фейерверки у сеньора Санчеса… Антонио мирно посапывал на своей кровати, завернувшись в одеяло с головой, не проснувшись даже когда она скрипнула дверцей шкафа, вытаскивая чистую блузку. Мирабель подхватила очки, которые ей подбросила Касита, надела сандалии и, потянувшись к ручке, заметила приставшую к подолу юбки нитку, которую быстро стряхнула на пол.       — Пусть семья тобой гордится! — прошептала Мирабель и замерла. Она уже говорила это?.. Она встряхнула головой, оборачиваясь — Антонио крепко спал, все было как и всегда. Никаких изменений. Пожав плечами, Мирабель открыла дверь, выходя из детской.       Приготовить завтрак, сварить кофе и перелить его в кофейник, помочь маме донести волшебную еду на городскую площадь, проведать сеньору Гонсало, которая из-за своего почтенного возраста уже почти не выходит из дома, передать ей привет от сеньоры Маркес и парочку маминых ареп, перекинуться парой слов с ребятами, и домой, скорее домой, помочь Касите украсить себя… Мирабель запнулась на пороге, чуть не столкнувшись с Исабеллой.       — Смотри, куда идешь, — холодно сказала Иса, взмахнув волосами так, что в лицо Мирабель швырнуло лепестки.       — Как прикажете, Сеньорита Совершенство, — огрызнулась Мирабель, относя корзину на кухню. Это ведь и правда уже было? Или нет? Она потерла лоб, привлекая внимание мамы.       — Что случилось, mi vida? Голова болит? — встревожено спросила Джульетта, вытирая испачканные в муке руки о фартук. — Сейчас вот, у меня как раз…       — Повсюду были пчелы! — Агустин, весь покусанный и раздувшийся, вбежал на кухню, и Мирабель, покачнувшись, села на табурет. Нет, наверное, ей просто это кажется. В конце концов, папу постоянно кусают пчелы…       Мирабель терпела до того момента, пока абуэла не позвала всю семью фотографироваться. Она молча смотрела на свою идеальную семью — и никто, даже родители, не спохватились, что на фото не хватает самой Мирабель. Ненужной. Лишней… Мирабель, отвернувшись, вышла из волшебной комнаты Антонио. В патио уже было пусто — все гости спешили полюбоваться дикими джунглями за дверью Антонио, и потому раздавшийся треск прозвучал словно удар грома.       — Касита? С тобой все в порядке? — Мирабель зашипела, когда край отколовшейся плитки расцарапал ее ладонь. «Это уже было» — мелькнуло в голове, но по полу и стенам зазмеились трещины, и Мирабель бросилась в комнату к Антонио.       — Дом рушится!..       Сегодня был действительно важный день — пятый день рождения Антонио.       Мирабель вскочила на ноги еще до рассвета — ей столько всего надо было успеть сделать!       Сегодня.       Сегодня.       Сегодня.       Сегодня…       Мирабель проснулась еще до рассвета. Она повернула голову, разглядывая спящего Антонио и крепко зажмурилась.       «Сейчас скрипнет половица» — подумала она, и раздался тихий скрип. «А сейчас Антонио натянет одеяло на плечо» — послышался шелест ткани.       — Miércoles, — тихо сказала Мирабель, садясь на кровати.       Кажется, у нее проблемы.       Мирабель обожала Антонио. Она любила свою семью — всю семью, даже абуэлу и Исабеллу, хоть иногда ей и хотелось придушить последнюю, но сейчас… Сейчас она заново переживала один и тот же день на протяжении… Месяца. Кажется. И она успела выучить все события до последней мелочи.       — Мирабель…       — Я уже положила арепы для сеньоры Гонсало, — устало ответила Мирабель, подперев голову рукой. — И я помню, что нужно купить перец, а еще корицу и немного шафрана.       — Но… откуда ты это знаешь? — мама опустила руку, протянутую к шкафчику со специями.       — Это уже было, — Мирабель без аппетита рассматривала цыпленка с овощами на своей тарелке. За этот бесконечный день она успела его возненавидеть. — А сейчас вбежит тетя Пеппа и скажет, что у Антонио оторвалась пуговица на парадной рубашке…       — О, Dios mio, у Антонио оторвалась пуговица на рубашке! — тетя Пеппа влетела в столовую вместе с грозовой тучей над головой. — Мирабель, пожалуйста…       — Да. Я уже готова, — Мирабель протянула руку, забирая рубашку и вытащила из сумки иголку, нить и запасную пуговицу. Тетя Пеппа и мама застыли, испугано глядя на нее. — Что?       — Ты… знала, что это будет? — тетя Пеппа дрожащей рукой сыпанула соль через левое плечо.       — Да, я знаю, что Антонио откроет две…       — Молчи! — тетя Пеппа лихорадочно постучала по деревянному столу. — Мирабель, откуда ты это знаешь?!       — Мира, — мама нервно сжала руки на груди. — Скажи, ты… ты видела это во сне?       — Да, можно и так сказать, — Мирабель пришила пуговицу и протянула рубашку тете Пеппе. — Мама, пожарь арепу, пожалуйста, папа…       Судя по воплю, донесшемуся со двора, Агустин умудрился влезть в пчелиное гнездо. Мама и тетя Пеппа переглянулись.       — Она говорит совсем как Бру…       — Не упоминай Бруно! — тетя Пеппа хлопнула ладонью по столу и тут же сплюнула через левое плечо. — Не сегодня, не в день церемонии моего маленького Тонино!       Мирабель меланхолично протянула арепу отцу, и тот благодарно кивнул, когда после первого же укуса чудовищные волдыри сошли на нет.       — А сейчас будет особая доставка для неособой персоны, — Мирабель даже не шевельнулась, услышав голос сеньора Санчеса: «Мирабель? Мирабе-е-ель! У меня тут особая доставка для неособой персоны!» Тетя Пеппа, судорожно вцепилась в косу, и грохот грома над ее головой сменился мелким снегом.       — Мирабель, mi vida, мы обязательно поговорим об этом завтра, хорошо? — Джульетта присела рядом, обхватив ее лицо ладонями. Мирабель слабо улыбнулась.       — Мама… завтра не наступит.       — Так, с меня довольно! — тетя Пеппа выскочила из столовой, размахивая рубашкой Антонио, словно белым флагом.       — Не говори так, пожалуйста, — Джульетта быстро поцеловала ее в лоб. — Ты совсем как…       — Как ваш брат Бруно, который видел странные вещи и был потерян для семьи, — закончила за нее Мирабель, и мама испуганно отшатнулась.       — Мирабель, я… я думаю, ты слишком устала. Может, тебе пора отдохнуть?       — Да, я так и сделаю. Заодно передам Антонио, который спрятался у меня под кроватью, игрушечного ягуара.       Мирабель поднялась с табурета и пошла наверх. Опять, опять, снова и опять…       Вспышка фотографа уже не вызывала у нее никаких чувств. Мирабель спустилась в патио и села на ступеньки лестницы, не обращая внимания на упавшую черепицу и разбегающиеся повсюду трещины.       — О нет! — вполголоса продекламировала она, взмахнув рукой. — Наш дом рушится, наша магия угасает! Что же делать? Я должна рассказать обо всем абуэле… ох, погодите-ка! — она понизила голос и скорчила надменное лицо. — Все в порядке. Наша магия крепка, как и наши напитки! Вам не о чем переживать, пейте-гуляйте, веселитесь, потому что завтра не наступит!       Мирабель прикрыла глаза и стукнула кулаком по лестнице.       — Завтра! Не! Наступит! — прокричала она в небо, расцвеченное вспышками фейерверков. Она поднялась на ноги и двинулась в детскую. Опять.       Сегодня был очень важный день.       Мирабель посмотрела на спавшего Антонио, и глухо завыла, накрыв голову подушкой.

2.

      Кофе залил стол. Арепы пригорели. Праздничные флажки валялись в углу, смятые и разодранные.       — Мирабель, — мама смотрела на нее со слезами на глазах. — Что с тобой случилось? Это из-за…       — Это из-за того, что я уже месяц торчу в этом дне! — заорала Мирабель, швырнув тарелку на пол. Касита отозвалась обиженным скрипом. — Сейчас ты пойдешь на площадь, у Хуана Паоло будет сломана рука, а сеньор Веласко упал в кактусы, потом папа влезет в пчелиное гнездо, а вечером Антонио откроет дверь, кстати, его дар — понимать зверей и говорить с ними, а его новая комната внутри больше чем снаружи, и ах, да, я говорю совсем как ваш потерянный брат Бруно!       — Мирабель, прекрати эту истерику, — сухо сказала абуэла, возникая за спиной Джульетты. Мирабель снова расхохоталась, как сумасшедшая — впрочем, она чувствовала себя именно такой.       — Верно. Не вертись под ногами, Мирабель. Замолчи, Мирабель. Исчезни, Мирабель, растворись, ты не нужна нам даже на праздничном фото, и помни, что наша магия так же крепка, как и наши напитки…       — Довольно! Джульетта, отведи свою дочь в детскую…       — Нет, я должна пришить пуговицу на парадную рубашку Антонио, — Мирабель расхохоталась еще громче, закашлялась и смех сошел на нет, когда все услышали голос тети Пеппы:       — О, Dios mio, у Антонио оторвалась пуговица на рубашке!..       Мирабель сидела в детской в одиночестве — Антонио уже увели его родители, и тот смог только шепнуть ей: «Спасибо», прижимая к груди игрушечного ягуара. Она с закрытыми глазами знала каждый миг происходящего. Вот он поднимается по лестнице… один. Совесть кольнула ее в сердце, и Мирабель поморщилась. Завтра она возьмет себя в руки и пойдет вместе с ним. Она услышала гул голосов — значит, Антонио уже открыл свою дверь. Вот и славно… пусть хоть несколько часов он будет счастлив, а завтра опять проснется здесь. Мирабель повалилась на кровать, обнимая подушку и глядя в стену пустым взглядом.       Сколько она еще выдержит? Может, она умерла и ее душа отправилась в Ад? Правда, как она ни старалась, то не могла представить себе, за какие именно прегрешения могла туда попасть, но мало ли… С шумом взорвался первый фейерверк, за ним второй… «Может, мой дар — управлять временем? — подумала Мирабель, скривив губы в ухмылке. — Вот и меня коснулось чудо нашей семьи»       Она перекатилась на спину, закрыв глаза. Сейчас, наверное, появились трещины… Да, вот он треск. Мирабель пожала плечами, услышав поскрипывание ставен.       — Прости, Касита. Магия нашей семьи крепка, ты же слышала… ах, нет. Ты этого не слышала, потому что для тебя этот день — единственный.       Гости потихоньку расходились по домам, и Мирабель сообразила, что так ничего и не съела за сегодня. Интересно, а можно ли умереть от голода в бесконечно повторяющемся дне, или нет? Мирабель спустила ноги с кровати и Касита подтолкнула сандалии. Она высунула голову из детской — тишина. Все, скорее всего, легли спать. Мирабель спустилась вниз, заворачивая на кухню — и заверещала от ужаса. Потому что там маячило что-то черное и страшное и… и с жуткими зелеными пятнами на месте глаз. Чудовище заорало в ответ и рвануло мимо нее на второй этаж.       — Не смей! — Мирабель бросилась в вдогонку — ей показалось, что чудовище хочет напасть на Антонио. Чудовище промчалось мимо двери в комнату Антонио и… просочилось сквозь стену?! Мирабель резко остановилась, и хмыкнула — нет. Оказывается, за картиной возле комнаты Долорес была дыра. И это чудовище… живет в стенах? Мирабель решительно нырнула в темный провал. Плевать — все равно она опять проснется сегодня. В темном коридоре ничего не было видно, и Мирабель бежала почти вслепую. Она слышала быстрые шаги впереди — чудовище явно спешило от нее отвязаться. Мирабель сделала еще один шаг — и провалилась в темноту.       — Помо…       Сегодня был очень важный день, и Мирабель проснулась еще до рассвета, задыхаясь и дрожа от страха. Она вскочила кровати и, наскоро натянув вчерашнее — ах, какое чудесное слово, «вчера», дающее ощущение хоть какого-то хода времени! — платье, выбежала из детской, даже не оглянувшись на Антонио. Мирабель подошла к картине и осторожно потянула за раму.       Там действительно была дыра.       — О, спасибо тебе, Господи, — прошептала Мирабель, забираясь внутрь. Это было что-то новое, что-то отличное от этой бесконечной рутины. На этот раз она не спешила, осторожно двигаясь внутри стен, и потому заметила провал в полу. Присев на колени, она осторожно заглянула вниз — дна не было видно. Но ведь то чудовище как-то перебралось на другую сторону? Хотя… может, оно просто умеет летать?       — Касита? Ты можешь помочь? — шепотом позвала она дом, но ответом ей была тишина. Получается, Касита здесь… бессильна? Мирабель поднялась на ноги, впервые за бесконечность чувствуя азарт. Значит, ночью это чудовище выходит из своего логова? Она потерла руки, предвкушая хоть какое-то разнообразие.       Весь день она была мила, кротка и доброжелательна. Пришила пуговицу, приготовила кружевные салфетки, ласково улыбнулась Исабелле, не спорила с абуэлой, пошла вместе с Антонио к его двери, и даже не обиделась, что ее не сфотографировали — какая разница? Мирабель ждала того часа, когда все разойдутся по своим комнатам, и чудовище выйдет из своего убежища.       Она притаилась на кухне, в темном уголке возле печи, и прислушалась. Вот тихие шаги, и… голос? Обычный человеческий голос?       — Так, арепы — вам, ребята, нравится, как готовит моя сестра? Мне тоже, да. Сейчас я вам дам кусочек… ай, тц-тц-тц, на плитку наступил, тук-тук-тук-стук по дереву…       — Касита, свет! — скомандовала Мирабель, выскакивая из-за стула и тут же заморгала — свечи не только разогнали темноту, но и ослепили ее. Чудовище (или человек?) — снова заорало и бросилось бежать, но на этот раз Мирабель была проворней, и держалась близко. Почти — еще чуть-чуть и она сумеет ухватить край его балахона… Ночной гость перепрыгнул через провал по крохотным дощечкам, и Мирабель, прикусив губу, разбежалась. Она сумеет!       Доска треснула под ее ногой и она провалилась в темноту, чудом ухватившись за бамбуковую трубу.       — Помогите! — Мирабель задергалась, пытаясь взобраться повыше, но вспотевшие ладони скользили по гладкому стеблю. — Помогите мне!       Кто-то схватила ее за запястье и она вскинула голову, щурясь от мелкой пыли и трухи, летевшей в лицо. Этот человек, державший ее руку… он казался смутно знакомым, словно она его уже видела когда-то…       — У тебя очень потные руки, — пробормотал он, пытаясь подтянуть ее наверх.       — Я…       Доски треснули и они упали вниз.       Сегодня был… Мирабель вскочила с кровати и бросилась к картине в коридоре, пробираясь в проход. Нет, ей этот провал не перепрыгнуть. Но если взять веревку и… Мирабель задумчиво огляделась. Бамбуковые трубы казались достаточно крепким, и она кивнула сама себе.       Выбравшись из дыры, она плотно прикрыла ее картиной и спустилась вниз, задержавшись у гобелена с их семейным древом. Вот абуэла и абуэло, вот их трое детей… Она ткнула пальцем в размытое, словно его пытались стереть, изображение сына абуэлы и абуэло. Ее дядя Бруно. Мирабель нахмурилась, пристально вглядываясь в мелкую картинку. Она почти не помнила его из детства, только какие-то отдельные эпизоды, вроде шуршания и шелеста песка, и еще… еще какие-то блестящие зеленые стеклышки, через которые было весело смотреть на солнце. Это что, получается, ее дядя Бруно живет в стенах?! Она раздосадовано потерла нос. Ладно, в любом случае, она будет его караулить на кухне, когда все уснут.       Сегодняшний день тянулся действительно бесконечно, но Мирабель решила получить хоть какую-то пользу от него.       — Мама, — убедившись, что тети Пеппы нет поблизости, Мирабель дотронулась до локтя Джульетты. — А ты можешь рассказать побольше о моем дяде Бруно?       Миска с тестом выскользнула из маминых рук, но Касита не дала ей свалиться на пол.       — Почему ты спрашиваешь? — испуганно спросила Джульетта, и Мирабель ответила с беззаботной улыбкой:       — Просто… Я часто вижу его изображение на нашем гобелене, и еще на фреске в городе, а его самого почти не помню. Он ведь, вроде бы, мог видеть будущее, так?       Джульетта молча смотрела на свои руки, перепачканные мукой. Во дворе закричал Агустин, наткнувшись на пчелиный улей.       — Да, — с неохотой произнесла Джульетта, выкладывая арепы на плиту. — Он мог видеть будущее, но… Но людям в городе не всегда нравилось то, что он видел. Они были недовольны, и мой брат, он… Он отдалялся от всех нас, отказывался предсказывать будущее, что очень… расстраивало маму. Она сердилась, а он уходил все дальше и дальше, пока не исчез десять лет назад.       — Когда именно он исчез? — тихо спросила Мирабель и Джульетта отвела взгляд.       — В ночь после твоей церемонии.       Мирабель мрачно кивнула. Вот почему она его и не помнила почти. Выйдя из дома вместе с мамой, Мирабель снова бросила взгляд на фреску. Вот он, дядя Бруно — и глаза светятся зеленым. Точно, выходит, это никакое не чудовище, а ее родственник. Решив, что беды не будет — все равно с восходом солнца день снова пойдет по замкнутому кругу, — Мирабель попыталась расспросить горожан о своем дяде, но единственное, что она получила — это постоянное напоминание: «Не упоминай Бруно!»       — Сглазил моих рыбок, и они умирают…       — Проклял меня, и вот гляньте-ка на мой живот!       — Нагадал мне лысину…       Мирабель мрачнела с каждым таким высказыванием. Ее дядя предсказывал будущее, а не проклинал, но, кажется, для жителей Энканто не было никакой разницы между этими вещами. Неожиданно ее осенило, и Мирабель замерла, уставившись в пустоту. Если дядя видит будущее… То, значит, он сможет ей помочь выбраться из этого замкнутого круга? Он ведь может увидеть, что будет завтра?!       Надежда была призрачной, но она была. Впервые за эту бесконечную вереницу одного и того же дня у нее действительно появилась надежда на будущее. Перед торжественным ужином она тайком отложила несколько свежих ареп на отдельную тарелку, а затем, помедлив, переложила туда еще и мясо с кукурузой. Если дядя столько лет торчит в стенах, то, наверное, стоит устроить ему приличный ужин… ну или очень ранний завтрак. На этот раз она даже не стала заходить в комнату Антонио, а сразу ушла на кухню. Горожане едва ли обратили на нее внимание: ну конечно, какое им дело до бездарной Мадригаль, если там, впереди — волшебная комната, которая внутри больше, чем снаружи… Мирабель устроилась поудобнее на табурете, болтая в воздухе ногой. Послышался треск, по стене пробежала трещина, которая вскоре исчезла. Шум музыки постепенно стихал, гости медленно расходились.       — Я сама уберу, — успокоила она маму, которая заглянула на кухню.       — Спасибо, mi linda! Ты мое настоящее чудо, — Джульетта устало улыбнулась ей на прощание, и Мирабель кивнула. Ага, чудо без чуда. Даже немного смешно. Она сидела, барабаня по столу пальцами и вскоре услышала тихие шаги. В дверном проеме замаячила темная фигура и Мирабель деликатно кашлянула. Фигура застыла, и Мирабель осторожно помахала рукой.       — Эм… Привет? Дядя Бруно?       — Откуда ты знаешь, кто я? — настороженно спросил голос из-под капюшона. — И почему ты меня зовешь «дядя»?       Мирабель пожала плечами.       — Ну, я тут подумала, и поняла, что мне немного знакомо твое лицо.       — Ты видела мое лицо? — капюшон откинулся, и Мирабель увидела своего дядю Бруно. Мирабель нахмурилась.       — Я понимаю, как это звучит, но в прошлый раз я видела тебя, когда ты попытался вытащить меня из провала. Я знаю, что скорее всего, ты меня видишь впервые, но…       Дядя Бруно медленно поднял руку, и Мирабель затихла. Он подошел к табурету и опустился на него, глядя на Мирабель, как на говорящую капибару.       — Ты помнишь, что было в прошлый раз? — тихо спросил он. Мирабель кивнула, и до нее дошло.       — Подожди, ты тоже…       — Замкнутый круг, — тихо сказал дядя Бруно и Мирабель захотелось одновременно рассмеяться и расплакаться.

3.

      Дядя Бруно быстро взглянул на нее и опустил голову. А затем, словно опомнившись, снова уставился на нее, и в его глазах забрезжило узнавание.       — Подожди, подожди, ты… Мирабель?! Но… как? Ты ведь… тебе ведь только пять лет.       — Ну, да, десять лет назад мне было пять, — осторожно согласилась Мирабель и тут же пожалела о своих словах: Бруно резко посерел, цепляясь за стол.       — Десять… лет? — тихо переспросил он. — Прошло десять лет?       — Ты разве не понял? — Мирабель осторожно протянула руку, но Бруно отшатнулся в сторону.       — Нет, это… этого не может быть. Нет-нет-нет, я… Потерял счет времени. Или захотел его потерять. Знаешь, когда один и тот же день повторяется бесконечно… Легко сбиться со счета. Десять лет, — снова повторил он, вжимая голову в плечи. — Десять лет. Я не могу в это поверить. Мне казалось, прошел месяц. Или, быть может, год… ну пара лет от силы, но…       Мирабель передернуло, и Бруно, словно очнувшись, взглянул на нее с сочувствием.       — А ты сколько уже?..       — Месяц. Или больше. Это словно… — она покачала головой.       — Словно сон, который смутно помнишь после пробуждения, — Бруно неуверенно протянул руку, но так и не дотронулся до нее. — Я понимаю.       Мирабель с благодарностью кивнула ему и, опомнившись, протянула тарелку.       — Вот. Это для тебя.       — Ч-что? Зачем? То есть, спасибо, но… — Бруно осторожно подвинул тарелку к себе и… Мирабель зажала рот ладонью — из-под его балахона выползли две крысы, которые принялись обнюхивать угощение.       — Ты же десять лет в стенах, — пробормотала она, стараясь не смотреть на длинные лысые хвосты. — Наверное ты… соскучился по нормальной еде?       — О… да. Понимаешь, — он нервно потер затылок и с удивленным видом вытащил еще одну крысу. Та недовольно запищала и Бруно, пожав плечами, засунул ее обратно в капюшон. — Дело в том, что для меня это было вчера. Бесконечное вчера.       — Мама сказала, что ты ушел сразу после моей церемонии, — Мирабель заставила себя сосредоточиться на крысиных мордочках, которые были гораздо симпатичнее их хвостов       Бруно вздохнул и рассеянно взял арепу. Разломил ее пополам, одну часть сразу отдав крысам, а вторую, повертев, отложил обратно на тарелку.       — Дело в том, что… Да, я ушел в тот же вечер, но… для меня он был вчера. Вчера был праздник, тебе исполнилось пять лет, и… ты стояла там у исчезнувшей двери, такая маленькая и растерянная, и никто… Черт, никто даже не подошел к тебе, — Бруно дернул головой, а Мирабель прикусила губу. — Потом ко мне пришла твоя абуэла, и… кое о чем попросила, я сделал, потом ушел…       — Дядя Бруно, погоди, погоди! — она замахала руками. — Ты не мог бы говорить чуть-чуть понятнее?       — Нет. — Бруно наклонил голову, отгораживаясь от нее волосами. — Просто, знай, что я ушел вчера, а сегодня… «сегодня» я случайно столкнулся с тобой на кухне. И это опять повторилось. И опять.       Мирабель замычала, обхватив голову ладонями.       — Я ничего не понимаю! Если ты ушел десять лет назад, то ты должен был встретиться хоть с кем-то еще — с мамой, или тетей Пеппой, или…       — Но никого не было, понимаешь? Я выходил ночью на кухню, брал арепы, оставшиеся после ужина, возвращался к себе, и так было все время, пока я не столкнулся с тобой.       — А когда ты вообще понял, что попал в кольцо? — спросила Мирабель, старательно не обращая внимания на крыс, устроившихся возле тарелки. Бруно пожал плечами, рассеянно выдергивая ниточки из края своего балахона.       — В какое-то из бесконечных «сегодня». Осознал, что это все уже было, и не раз, а очень, очень много раз. И это как-то странно. Я знаю, что видел вас всех вчера, но, вместе с этим, я знаю, что ни с кем не общался уже давно. Слишком давно.       — Но почему мы пересеклись? — Мирабель нетерпеливо вскочила на ноги, расхаживая по кухне. Бруно искоса следил за ней, постукивая по колену пальцем. — Если ты столько времени провел в одном временном кольце, а я в другом…       Бруно вдруг резко выпрямился, и Мирабель попятилась. Сейчас он выглядел гораздо оживленней, и в глазах у него блеснуло зеленым. Прям как на фреске в городе.       — Мирабель, мне нужны бумага и карандаши! — твердо сказал он, и Мирабель, помедлив, протянула руку.       — Пошли в детскую. У меня все там лежит.       Бруно с сомнением покосился на протянутую ладонь и осторожно встал, обходя ее по дуге.       — Ладно, идем.       Мирабель пожала плечами. Если за десять лет бесконечного повторения одного и того же дня у ее дяди появились какие-то странные привычки — она будет последним человеком на земле, который его осудит. Сама чуть не свихнулась, и это за месяц. Или два. Тихо, на цыпочках, они поднялись в детскую. Мирабель покосилась на пустовавшую (пока что) кровать Антонио и кивнула в ее сторону.       — Садись. Я сейчас… Касита, зажги, пожалуйста, свечи.       Два огонька над ее кроватью разогнали темноту, и Мирабель, достав блокнот и связку разноцветных карандашей, протянула их Бруно. Тот кивнул и оторвал полоску от листа блокнота.       — Смотри. Вот это твоя жизнь, — он провел карандашом по одной стороне полоски ярко-красным карандашом, и Мирабель хмыкнула.       — Не очень-то похоже.       — Не привередничай, рисую схематично, — Бруно коротко улыбнулся ей и снова опустил голову, переворачивая бумажку другой стороной. Он взял зеленый карандаш и провел еще одну линию. — А это моя жизнь.       — Схематичная.       — Очень схематичная. — Дядя Бруно свернул бумажку в кольцо и показал Мирабель. — Видишь?       — Вижу. Две линии с разных сторон, — кивнула она, садясь рядом. Бруно отодвинулся в сторону, но Мирабель не обиделась. Дядя Бруно чуть прищурился, разглядывая кольцо, а затем разомкнул его и вновь свернул, только чуть изогнув край.       — Бери карандаш и веди линию.       Мирабель, поколебавшись, взяла оранжевый карандаш и начала рисовать. Оранжевая линия шла по всей ленте и…       — Я не поняла, — пробормотала Мирабель. Она вернулась к началу линии. — Это как?!       Она рассмотрела ленту в пальцах Бруно чуть внимательнее. Линии их жизней сливались в одну, а оранжевая была вообще непрерывной. Но ведь это невозможно, она должна быть только на одной стороне… Мирабель с опаской покосилась на дядю Бруно. Может, он и правда немножечко колдун?..       — Это лента Мебиуса, — с гордостью произнес Бруно. Заметив непонимание в ее глазах, он попытался объяснить. — Это такая поверхность с одним краем в трехмерном пространстве. Ну, знаешь, евклидово пространство…       Мирабель продолжала смотреть на него, как тапир на пианино, и дядя Бруно, вздохнув, махнул рукой.       — Ладно. Я хочу сказать… что, кажется, наши с тобой замкнутые временные кольца слегка пересеклись.       — Почему? — Мирабель забрала у него из пальцев бумажную ленточку и повертела в руке. Оранжевая линия шла по обе стороны, но это же невозможно! Она рисовала ее только с одной стороны. Мирабель снова свернула ленточку в кольцо, рассматривая с обеих сторон — их жизни, замкнутые в кольцо. Бруно развел руками, снова становясь притихшим и неуверенным.       — Я… не знаю. Что-то произошло.       — Трещины? — наобум предположила Мирабель и Бруно, вздрогнув, испуганно уставился на нее.       — Какие трещины? Откуда ты про них знаешь?!       — Я их видела. Своими глазами! — Мирабель для пущей убедительности постучала по очкам. Дядя Бруно тихо выругался и закрыл лицо ладонями. — Что случилось?       — Ничего. Точнее… уже все, что могло — то случилось. Трещины в доме — магия утекает. Как спасти магию — залечить трещины, как залечить трещины — не дать им появиться. Отчего появились трещины?       Мирабель зевнула и потерла глаза. Усталость навалилась на нее, словно мокрое пуховое одеяло. Бруно, заметив это, оборвал сам себя и поднялся с кровати.       — Ладно. Продолжим… сегодня вечером, когда гости разойдутся? — он неуверенно улыбнулся и Мирабель сонно кивнула.       Едва за дядей Бруно закрылась дверь, как Мирабель растянулась на кровати, проваливаясь в сон.       Сегодня был очень важный день, и Мирабель, проснувшись, покосилась на крепко спящего Антонио. Быстро переодевшись, Мирабель вышла из детской.       — Касита, мне нужна веревка. Длинная и очень крепкая, — дом чуть защелкал балками и черепицей, и перед Мирабель упал моток бечевки. Она подняла его и ласково погладила стену. — Спасибо, Касита.       Бездонная пропасть в стенах оказалась вполне заурядным провалом, даже ниже, чем на один этаж. Мирабель фыркнула, постучав пяткой по вполне крепкому полу и отвязала веревку от пояса. Перебравшись на другую сторону, Мирабель отряхнула юбку от пыли и трухи, тут же расчихавшись, и, то и дело шмыгая носом пошла по узкому коридору. Случайно подняв голову, она остановилась — по стене змеилась трещина, наполовину заделанная шпаклевкой. Мирабель дотронулась до раствора — еще сырой — и поспешила дальше по коридору, упираясь в дощатую дверь. Она осторожно толкнула ее, заходя в… ну, кажется, это было спальней ее дяди. Мирабель глубоко вздохнула, убеждая себя, что чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, и на цыпочках пробралась к кровати, на которой спал дядя Бруно.       — Дядя Бру… — она аккуратно потрясла его за плечо, и в лицо ей швырнули что-то сыпучее и соленое.       — Изыди дух нечистый! Ох. Мирабель, прости!       Мирабель отплевывалась от соли, мрачно размышляя о том, что ее любовь к родственникам стремительно тает. Дядя Бруно сел на кровати и осторожно смахнул крупинки соли с ее плеча.       — Прости, — виновато повторил он, и Мирабель кивнула. Ладно, сейчас есть вещи посерьезней. Помедлив, она уселась на кровать, которая тут же еле слышно затрещала. Бруно нервно отодвинулся в сторону, прижимая свой балахон к груди.       — Дядя Бруно, я вот о чем подумала. Раз все события все время повторяются, может, просто нужно найти какую-то ключевую точку и… и изменить ее? И тогда не будет трещин?       Бруно перестал цепляться за свой балахон и кивнул ей.       — Да, я тоже думал об этом. Но… Что именно в этом круге «ключевое»? Ты можешь пересказать свое «сегодня»?       — Могу, конечно, — Мирабель, вздохнув, начала рассказывать о своей временной петле.       — Подожди, — Бруно взмахнул рукой. — Значит, ты всегда уходишь после того, как семья делает фото без тебя? Мирабель… А ты не думала, что в этом вся загвоздка?       — Семейное фото?! — недоверчиво переспросила Мирабель. С другой стороны… А что, если этот самый простой путь и есть ответ на все вопросы?..       — Почему нет? Трещины в доме — это проблемы с магией, наша магия завязана на семью, ты часть семьи… Все сходится!       — Погоди, ты ведь тоже часть нашей семьи, — перебила его Мирабель и Бруно, помрачнев, отвернулся.       — Я… Я точно знаю, что трещины идут не из-за моего отсутствия.       — Ты хочешь сказать, что они из-за меня? — вскинулась Мирабель и Бруно быстро замотал головой.       — Нет! Нет, нет, я… Ничего, просто забудь.       — Дядя Бруно. Почему ты ушел? Ты знаешь, из-за чего эти трещины? — с нажимом повторила Мирабель, и по выражению его лица поняла, что он ей ничего не ответит. — Пожалуйста. Это ведь может быть важным.       — Нет.       Мирабель смерила его сердитым взглядом и порывисто встала с кровати, которая издала еще один тоскливый треск.       — Ладно. Не хочешь говорить — не надо. Я… Постараюсь попасть на семейное фото. И, надеюсь, это действительно поможет.       Дядя Бруно кивнул, не поднимая на нее глаз, и Мирабель обиженно отвернулась. Обычная рутина, праздничные украшения, музыка, гости, дверь… Для Мирабель это уже было не важным событием, а набившей оскомину повседневностью. Вот только…       — Идеальный дар! Идеальная церемония, идеальная семья! Все ко мне, нужно сделать фото!       Мирабель, встрепенувшись, первой шагнула к абуэле и Антонио, и кузен тут же взял ее за руку. Абуэла едва удостоила ее взглядом, как и Исабелла, а мама и папа встали поближе, обнимая ее.       — Семья Мадригаль!       Мирабель на секунду ослепило вспышкой и она поспешно заморгала. Интересно, сработает или нет? Подождав пару минут, она вышла из комнаты Антонио. Если расчет оказался верным, то… Мирабель подпрыгнула от неожиданности, заметив силуэт, скорчившийся за раскидистым фикусом.       — Дядя Бруно? Я сфотографировалась с семьей.       — Молодец, — Бруно распрямился и подошел к ней. — Если все верно, то трещин быть не… — он осекся, когда на внутренний дворик Каситы упала черепица. Мирабель, застонав, уронила ему голову на плечо и тут же выпрямилась — Бруно словно закаменел от ее прикосновения.       — Не сработало, — в один голос сказали они и, переглянувшись, уставились на трещины. В голове у Мирабель забрезжила новая идея.       — Дядя Бруно, ты ведь можешь заглянуть в будущее…       — Нет. Нет, я этого уже не делаю.       — Знаешь, что?! — терпение Мирабель, и без того державшееся на тонкой ниточке, окончательно треснуло. — Ты не хочешь говорить, почему ушел, не хочешь объяснять, что является источником этих трещин, ты не хочешь делать предсказание, такое чувство, что тебя устраивает торчать в этом бесконечном дне! Ну и сиди на здоровье, а я найду способ разорвать этот круг!       Круто развернувшись на пятках, она вернулась в детскую, от души хлопнув дверью. Плюхнувшись на кровать, Мирабель стерла выступившие слезы. Только она обрадовалась тому, что больше не одна в этой ловушке, как единственный человек, который мог бы ее понять, вдруг решил упереться руками и ногами, вместо того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.       Сегодня был очень важный день, и Мирабель, едва открыв глаза, натянула одеяло на голову. Она больше не выдержит этого. Антонио сонно завозился в кровати и удивленно взглянул на свою кузину.       — Я думал, ты уже встала, — пробормотал он, и Мирабель вяло улыбнулась.       — Прости, mi gatito, что-то голова разболелась.       Она заставила себя подняться с постели и нацепила самую веселую улыбку, которую только могла выдержать.       В конце концов, сегодня ведь был очень важный день, не так ли?

4.

      Несмотря на то, что в этом не было смысла, Мирабель все равно постаралась попасть на фото. И не беда, что на этот раз Исабелла как-то уж очень «удачно» встряхнула волосами, почти закрыв ее лицо — Мирабель не расстроилась. Она вышла из комнаты Антонио, идя мимо веселых жителей, жаждущих своими глазами увидеть «чудо» и спустилась на кухню. В глубине души ей было немного стыдно за свою вчерашне-сегодняшнюю вспышку. Наверное, у дяди Бруно были причины, чтобы молчать, но, с другой стороны, а что, если именно эта мелочь — недостающий кусочек мозаики? Мирабель сидела за пустым столом, постукивая пальцами в ритме музыки, слабо доносившейся из комнаты Антонио и вздрогнула, когда услышала вторящий стук — только уже от прохода на кухню. Порывисто обернувшись, она увидела дядю Бруно. Тот стоял в тени, надвинув капюшон на голову, и выстукивал мелодию по стене.       — Дядя Бруно! — Мирабель подскочила со своего места и почти бросилась ему на шею, но вовремя вспомнила, что дядя Бруно не самый большой любитель обнимашек и прикосновений. — Прости, что я тебе наговорила…       — Все в порядке. Это ты меня прости, — дядя Бруно натянул капюшон еще дальше. — Я… может, ты и права, я свыкся с тем, что у меня тут один и тот же бесконечный день, но… Ты такого ада не заслуживаешь.       Он с сомнением огляделся и переступил с ноги на ногу.       — Может, мы опять пойдем в твою комнату? То есть, в…       — Я поняла, — Мирабель кивнула. Идти пришлось очень осторожно — а то мало ли, кто-нибудь увидит, как бездарная Мадригаль тащит какого-то человека в освободившуюся комнату — слухи ведь расползутся быстрее, чем тараканы от света. Мирабель быстро опомнилась — в любом случае, с рассветом про них уже забудут, потому что ничего этого не произошло…       Дядя Бруно уселся на кровать Антонио и стянул капюшон, взъерошив и без того перепутанные волосы. Мирабель послушно уселась напротив, сложив руки на коленях, как примерная ученица.       — В ночь, когда твоя церемония… не произошла, — дядя Бруно говорил очень тихо, но Мирабель хорошо его слышала, словно Касита специально приглушила все посторонние звуки. — Твоя абуэла пришла ко мне. Она попросила заглянуть в будущее — ее тревожила судьба магии и нашего города. Я согласился, и…       — И?.. — осторожно спросила Мирабель, когда дядя замолчал. Бруно тяжело вздохнул, словно готовясь прыгать с высоты.       — Все было… запутанно. Понимаешь, мои видения — это ведь не записки с указаниями, мол, осторожно, в следующий понедельник на вас упадет переспелая папайя, приготовьте запасную рубашку, — он тихо фыркнул, и Мирабель улыбнулась. — Это… Я увидел, как наша магия угасает. А потом возвращается. И опять угасает.       — Словно в замкнутом круге, — пробормотала Мирабель, и дядя Бруно поднял голову, глядя ей в глаза.       — Да. Вот именно. А потом я увидел Каситу, всю покрытую трещинами. Она рассыпалась на части, а потом собиралась заново, но самое главное… там была ты. Ты стояла перед Каситой, а когда табличка с предсказанием упала мне в руки, то видение было не статичным, как всегда. Оно менялось — трещины то были, то исчезали. Я посмотрел на это и понял, что нельзя его показывать ни… Альме, ни кому-либо еще. Потому что… — он замолчал, а потом резко дернул головой, отбрасывая перепутанные волосы в сторону. — Я же Бруно. От меня все несчастья, мои слова — паучьи сети, я насылаю кошмары. Увидь кто это предсказание, то сразу бы решили, что я тебя «проклял», что ты станешь источником беды… Я разбил это предсказание и ушел.       Мирабель потрясенно молчала, глядя на него.       — Ты… ты ушел, чтобы меня защитить? — тихо уточнила она, и Бруно молча наклонил голову. — Ты правда решил уйти в стены, чтобы…       — Чтобы ты жила нормальной жизнью, — пробормотал он. — Чтобы никто не смотрел на тебя косо, чтоб не плевался вслед, не сыпал соль на твою тень…       Мирабель, всхлипнув, спрыгнула с кровати и крепко стиснула его в объятиях. Дядя Бруно издал страдальческий вздох, застыв, словно статуя.       — Прости.       Мирабель, опомнившись, уселась обратно на свою кровать, подвернув ноги.       — Поэтому, я знаю, что вся эта временная петля — она сосредоточена на тебе. Именно ты должна что-то сделать, что-то такое, что разорвет этот круг и не даст магии угаснуть.       Мирабель с мрачным видом подперла голову кулаком.       — Здорово, — протянула она и тут же поправилась, услышав укоризненный вздох дяди Бруно. — То есть, спасибо, конечно, что ты мне это рассказал, но… я понятия не имею, что делать! И, раз уж ты тоже со мной оказался, то выбираться мы будем вместе.       — Договорились, — дядя Бруно улыбнулся ей и они замолчали. Судя по звукам, гости уже начинали расходиться. Значит, оставалось несколько часов до того момента, когда день вернется в исходную точку…       — Как нам разорвать эту цепь, — задумчиво пробормотала Мирабель, рисуя пальцем на юбке замысловатый узор из переплетающихся колечек. — Что бы… Стоп. Дядя Бруно, а может… Может, тебе стоит вернуться? Это точно разорвет привычный круг…       — Нет. Нет, нет, Мирабель, нет, никогда, нет! — дядя Бруно даже отшатнулся, упираясь спиной в стену. — Об этом даже не проси. Никогда.       Мирабель тяжело вздохнула. Ладно, стоило бы и самой сообразить… Она прищурилась, пристально глядя на дядю Бруно, и тот вцепился в свой балахон.       — Что опять?!       — Ты ведь можешь сделать еще одно предсказание? — вкрадчиво протянула Мирабель и Бруно уже набрал воздух в грудь… и выдохнул.       — Мирабель, это немного сложнее, чем ты думаешь. Мне нужно большое открытое пространство — и его у нас нет. Ты здесь видишь пространство? И я не вижу. Нет пространства, нет видений, и я бы очень хо…       — Твоя комната.       Бруно замолчал, с болью глядя на нее.       — Ты не захочешь туда идти, поверь. Там песок. Много песка, и еще больше лестниц, и я… отрезал подвесной мост. Когда решил уйти.       — А ты немного склонен к драматизму, да? — поинтересовалась Мирабель и дядя Бруно оскорблено хмыкнул, отворачиваясь. Правда, спустя пару мгновений он вздохнул и кивнул, признавая ее правоту.       — Да, совсем немного.       Мирабель выжидательно уставилась на него. Забавно, но чем дольше она с ним общалась, тем менее странным он ей казался. Наверное, потому что она тоже сошла с ума, и они с ним теперь на равных. Бруно поерзал и кивнул.       — Ладно. Ты даже чертям в аду продашь горячий уголь. Завтра… сегодня, у нас будет пара часов?       — Да! — Мирабель победно вскинула руки, подпрыгнув на кровати. — То есть, да, будет. После завтрака вся семья уйдет в город, дома будут только папа и дядя Феликс, но папа будет колоть дрова, а дядя Феликс — чистить ванную комнату.       — Тогда до сегодняшнего утра, — дядя Бруно пружинисто встал с кровати и потянулся, отряхивая балахон. Мирабель, не выдержав, задала вопрос, уже давно вертевшийся на языке:       — Почему ты ходишь в этом…. ЭТОМ?       — Это — моя руана, — отозвался он, натягивая капюшон на голову. — И она мне нравится.       — Отличная руана, только, — Мирабель с сомнением покосилась на нее. — Может, дашь мне, я зашью прорехи?       — Мирабель, — дядя Бруно слабо улыбнулся ей. — Ты разве не поняла? Даже если ты ее зашьешь — на утро она все равно будет такой же потрепанной.       — То есть, все, что мы делаем сегодня…       — Будет поделено на ноль. Это, на самом деле, очень неудобно, я пытался придумывать истории, ну, чтобы не сойти с ума слишком быстро, и понял, что все записи исчезают, — дядя Бруно остановился у двери, постукивая по ручке. — Пришлось все запоминать, и теперь у меня в голове примерно три тысячи сюжетов…       Мирабель улыбнулась ему.       — Зато память в порядке.       — Эх, если бы. Они все время путаются, и однажды я понял, что продумываю любовную линию между теткой с амнезией и племянником… — дядя Бруно осекся и смущенно кашлянул. — Извини, я, наверное, пойду.       Мирабель рассмеялась, помахав ему рукой. Нет, определенно, дядя Бруно потихоньку становился ее любимым родственником, подбираясь к Луизе и дяде Феликсу, которые всего лишь на одну ступень отставали от Антонио.       Сегодня был очень важный день, и Мирабель не могла дождаться, когда же ее семья, наконец-то, уйдет в город. Соврав, что у нее недомогания — мужчины при этих словах моментально опустили головы в тарелки, а мама сочувственно протянула ей лишний бунуэльо — Мирабель осталась дома. Все стихло, и она прокралась к картине на втором этаже. Постучав по раме она отшатнулась — из дыры выбрался дядя Бруно. Он казался взвинченным и еще более беспокойным, чем обычно, и к своей двери приближался, как на эшафот.       — Т-ты уверена, что хочешь туда идти? — с сомнением спросил он, глядя на собственное изображение. — Ох, я и забыл, какой я тут страшный… Прямо как в жизни.       — А по-моему, очень симпатичный, — обиделась за нарисованного Бруно Мирабель. — На учителя похож. И в жизни ты тоже не страшный, а забавный.       Дядя Бруно неуверенно улыбнулся ей и решительно повернул ручку. Мирабель уставилась на песок, сыпавшийся за проемом в виде песочных часов, и покосилась на дядю Бруно.       — Да. И там еще будут ступе-е-е… — не договорив, дядя Бруно исчез за завесой и до ушей Мирабель донесся слабый вопль.       — Дядя Бруно, я бегу! — она без раздумий прыгнула следом и покатилась по горе песка. Кое-как поднявшись на четвереньки она попыталась очиститься от вездесущих песчинок, но поняла, что это нереально. — Дя… тьфу, тьфу… дя Бруно, ты где?       Из песка показалась рука и слабо помахала ей. Мирабель поднялась на ноги и заглянула за насыпавшуюся дюну. Дядя Бруно лежал на спине, с тоской глядя на лестницы, ведущие куда-то наверх.       — А ты не очень любишь свой дар, правда? — Мирабель задрала голову, пытаясь найти тот самый оборванный мост.       — Ненавижу, — Бруно сел, и она, не задумываясь, опустила руку ему на волосы, чтобы вытряхнуть песок. Дядя Бруно шарахнулся в сторону, дико глядя на нее и Мирабель смутилась.       — Прости. Ты как Антонио был, когда сидел, я и…       — А. Рефлекс, — дядя Бруно, успокоившись, поднялся на ноги и чуть наклонился вперед, встряхивая головой, словно большой пес после дождя. Мирабель поняла, что уже полминуты таращится на него с умилением и отвернулась, разглядывая комнату. Песок и камни, и еще больше песка, и лестницы… Она нахмурилась. Что-то шевельнулось в памяти… «Нет, Марипосита, не надо подбрасывать песочек, он попадет тебе в глаза и ты будешь плакать, а тебе так к лицу улыбка!»       — Я играла в тебя, — потрясенно сказала Мирабель, оборачиваясь к Бруно. — В детстве, ты помнишь? Я подбрасывала песок в воздух и играла в своего всевидящего дядю Бруно!       — Эм… да. Я помню, — он смущенно потер предплечье. — Тебе было три… или четыре…       — Ты меня тогда называл Марипосита, — она улыбнулась воспоминанию.       — Ну, ты была маленькая, яркая и юркая. Постоянно бегала вокруг меня, и, в общем, как-то случайно сорвалось с языка, — дядя Бруно, кажется, смутился еще больше и с преувеличенной заботой принялся отряхивать свою руану. Мирабель покосилась на лестницы, огляделась вокруг…       — Дядя Бруно, а ведь это открытое пространство.       — Ну да, и… Стоп, ты предлагаешь… Прямо здесь? Сейчас?! — он нервно огляделся и, внезапно успокоившись, пожал плечами. — С другой стороны, последнее, что я хочу — это карабкаться по лестницам.       Он нарисовал круг на песке и с сомнением покосился на Мирабель.       — Слушай, тебе это может быть довольно страшновато, и я не ручаюсь за последствия…       — Давай, дядя Бруно. Сделаем это, пока наша семья не вернулась, — Мирабель с готовностью выпрямилась. — Что мне делать?       — Сесть вот сюда, и… — Бруно смолк, рассеянно почесывая подбородок. — Не знаю. Я еще никогда не делал этого с…       Он замолчал и Мирабель поспешно опустила голову, скрывая румянец, расползшийся по щекам. Этот диалог звучал очень… странно. Мягко говоря.       — Так, — Бруно встряхнул руками и сел в круг. — Самое главное — не выбегай отсюда, если не хочешь, чтобы тебе все лицо посекло. Если боишься, то подожди за пределами круга.       — Ну нет, я готова. — Мирабель плюхнулась на песок, невольно копируя его позу. Дядя Бруно, поколебавшись, вытащил из-за пазухи руаны спичечный коробок, какие-то листики и веточки…       — Ты подготовился, — с уважением заметила Мирабель, и Бруно пожал плечами.       — Конечно. Мы ведь договорились еще сегодня вечером.       Он поджег листья, разложив их на четыре кучки и неуверенно протянул ей руку.       — Лучше, наверное, держаться.       Мирабель, кивнув, осторожно взяла его за ладонь. У него была теплая, чуть шершавая, мозолистая кожа и она почувствовала, как успокаивается. Они смогут выбраться из этой петли времени и все будет хорошо. Дядя Бруно прикрыл глаза, а когда открыл… Мирабель вздрогнула: глаза у него горели ярким зеленым светом. Песок медленно поднялся вокруг них куполом, по его поверхности заскользили зеленые силуэты…       — Вот, видишь, — бесстрастно сказал Бруно, скользя взглядом по видениям на песке. — Трещины есть, трещин нет. Свеча гаснет — и разгорается. Замкнутый круг, ничего не…       — Смотри! — Мирабель подпрыгнула, тыча пальцем ему за спину. Дядя Бруно обернулся и нахмурился, пытаясь разглядеть смутные образы. — Это… Тетя Пеппа?       — И твоя мама. Они бегут к кому-то… к тебе? Нет, это… — дядя Бруно издал странный звук. — О нет, это я. Они… они меня душат?!       — Они тебя обнимают! — воскликнула Мирабель, и дядя Бруно поежился.       — А мне кажется, что душат!       — Обнимают! Я же говорила, говорила тебе, что тебе нужно выйти к семье! — Мирабель была готова запрыгать на одной ножке. — И еще… вон, видишь?       — Вижу, это… свеча? Нет, это цветок.       — Это бабочка! — Мирабель нахмурилась. Бабочка порхала по видению, появляясь то там, то тут. — А зачем она здесь?       Песок рухнул на пол комнаты, и Бруно подхватил пластину за мгновение до того, как она бы упала ему на голову.       — Я же говорил, видения хаотичны, — проворчал он, разглядывая предсказание, на котором тетя Пеппа и мама крепко обнимали его. — И все-таки, кажется, они меня душат…       — Решено, дядя Бруно, ты должен выйти к семье. Сегодня. Сейчас! — Мирабель вскочила на ноги, отряхнув волосы от насыпавшегося песка. Бруно тоскливо покосился на нее, но тоже поднялся.       — Это плохая идея. Ничего не получится.       — Получится! Я это чувствую! — Мирабель схватила его за руку и потянула за собой.

5.

      — Это абсолютно бесполезная затея, Мирабель, — дядя Бруно смотрел на выход из своей комнаты так, словно там притаилась проход в адскую бездну. — Как объятия с сестрами разорвут этот бесконечный цикл?       — Ну, я даже не знаю, — проворчала Мирабель, пытаясь подняться наверх — песок постоянно осыпался, и она сама себе напоминала Сизифа, пытающегося затолкать камень на гору. — Может, потому что ты сам сказал, что наша магия связана с семьей, и ты — часть нашей семьи?       — Худшая часть, разве что, — дядя Бруно, явно обладающий большей практикой по выходу из своей комнаты, осторожно потянул ее за руку в сторону, и Мирабель нащупала ногой каменные ступени, занесенные песком. Они кое-как избавились от песка, выбравшись через завесу, и переглянулись.       — Обнимашки, — с нажимом повторила Мирабель, и дядя Бруно с грустью посмотрел на предсказание.       — Ладно. Ради семьи.       — Ради семьи, — кивнула она и толкнула дверь. С первого этажа доносились взволнованные голоса, и дядя Бруно притих, прислушиваясь.       — Ты уверена?..       — Конечно я уверена! Этот ветер, и еще гул… Это был Бруно.       — Мама, не произноси его имя!       — Пепита, успокойся…       Мирабель взяла дядю Бруно за руку и потянула вперед.       — Мама, тетя Пеппа, абуэла! Смотрите, кто вернулся, — сказала она с широченной улыбкой на лице. Ее семья задрала головы и уставилась на Бруно. — Правда здо…       — Ты! Какого черта ты вернулся?! — тетя Пеппа сжала кулаки. — Тебе мало было неудачной церемонии Мирабель, решил еще и моего малыша Тонино сглазить?! Что ты ему уже нагадал?!       — Бруно, куда ты исчез на столько лет? — абуэла сурово нахмурилась. — Как ты мог так поступить с семьей? Впрочем, неважно, тебе всегда было на нас плевать, все время думал только о себе…       — Бруно, почему ты ушел? — Джульетта смотрела на них с грустью. — Почему ты ничего нам не сказал?       — И пусть не говорит! Не смей портить церемонию Антонио!       — Пепита, держи себя в руках…       — Да я сейчас ураган устрою!       Мирабель испуганно смотрела на семью — кажется, счастливое воссоединение откладывалось до лучших времен. Дядя Бруно выдернул руку из ее пальцев, натягивая капюшон чуть ли не до подбородка.       — Это тот самый Бруно? — с любопытством спросил Антонио и тетя Пеппа одернула его:       — Мы не говорим о Бруно!       В небе разворачивалось грозовое облако, от порывов ветра даже черепица подрагивала. Гулкий рокот грома прокатился по всему Энканто, отражаясь и множась от гор.       — А я думал, у него два метра роста, — разочарованно протянул Камило, складывая руки на груди. Абуэла продолжала смотреть на него с явным разочарованием.       — Сбежал, словно трус…       — Ничего не сказал…       — Не порть церемонию моего сына…       — Мы думали, что ты мертв! — повысила голос абуэла, перекрикивая дочерей, и Бруно не выдержал. Он швырнул пластину с предсказанием на пол, и та со звоном разбилась, разлетевшись по сторонам.       — Да лучше бы я и в самом деле умер! — Бруно вдруг перемахнул через перила второго этажа — так, что даже Касита не успела его поймать. Впрочем ему и не нужно было — приземлившись на ноги, он увернулся от Джульетты, которая протянула к нему руки, отрывисто крикнув: «Не трогайте меня!» и выбежал из Каситы. Тетя Пеппа тяжело дышала, все так же сжимая кулаки, а над ее головой сверкали молнии.       — Откуда он вообще взялся?! — сердито крикнула она. Взгляд абуэлы метнулся к Мирабель.       — Что ты натворила?       — Я? — Мирабель, не став повторять подвиг своего дяди, сбежала вниз по лестнице, останавливаясь возле абуэлы. — Что я натворила?! Это что вы натворили! Вы… Да как вам вообще не стыдно?! Его не было десять лет, он наверняка соскучился, а вы… Вы на него набросились чуть ли не с кулаками!       — Бруно плевать на семью, и тебе, как я смотрю, тоже, — абуэла сложила руки на груди и Мирабель скопировала ее позу. Пол дрогнул и по плитке пробежала трещина. — Что… что это?!       — Ничего, абуэла, — язвительно протянула Мирабель. — Тебе не о чем беспокоиться, ведь магия нашей семьи крепка, как и наши напитки. Ох, в чем дело? Ведь на самом деле нет никаких трещин, и свеча совсем не гаснет, правда? И наше Чудо в полной безопасности, верно?       Развернувшись, она вышла из дома. Ливень хлестал по земле, изредка сменяясь градом, и она то и дело пряталась под крышами и навесами. До ушей доносились шепотки горожан: «Вы видели? Бруно… — Это Бруно? — Вернулся! — Несчастья! Точно принес несчастья! — Сглазит… — Церемония провалится!.. — Конец дому Мадригаль… — Проклятие семьи!»       — Дураки, — прошептала Мирабель, смахивая капли с лица. Она завертела головой, но нигде не могла заметить зеленую руану. В небе с шипением сверкнула молния, сразу же рявкнул гром, и Мирабель вздрогнула. В памяти сами собой всплыли слова дяди Бруно: «да лучше бы я на самом деле умер!» и ей стало страшно. Наплевав на ливень с градом, она выскочила из-под навеса и побежала через площадь, столкнувшись с насмерть перепуганной Алехандрой.       — Ты не видела моего дядю Бруно? — прокричала Мирабель, пытаясь перекрыть шум ветра и ливень. Алехандра замотала головой, так, что ее заколка в виде бабочки запрыгала на волосах.       — Я видела какого-то сеньора в зеленой тряпке! Он бежал в сторону леса! — крикнула она и присела, когда гром прокатился прямо у них над головами. Мирабель благодарно поцеловала ее в щеку и подтолкнула к церкви.       — Спасибо, а теперь беги, пока тебя не смыло, — Мирабель побежала через город. Ей было страшно не успеть, потому что, а вдруг он и правда решит…       — Дядя Бруно! — закричала Мирабель и небо опять подсветило молнией. — Ау! Ты где?       Она продиралась через мокрые заросли и чуть не упала от облегчения, заметив знакомую зеленую руану возле речушки. Мирабель ускорила шаг, отдирая юбку от колючей ветви. Бруно, услышав треск веток, обернулся, и она остановилась, как вкопанная. Дядя Бруно выглядел грустным, но… но так, словно он не ожидал ничего иного, и теперь лишь получил подтверждение своим словам.       — Я же говорил, — устало сказал он — Мирабель почти не слышала его из-за шума ливня. Она подошла чуть ближе и растерянно замерла. — Все-таки, в моем предсказании они пытались меня придушить.       — Прости, — горло перехватило, и Мирабель откашлялась. — Прости пожалуйста. Из-за меня ты… на тебя накричали и… Только не умирай, пожалуйста!       Мирабель сдавленно всхлипнула и разрыдалась. Бруно оторопело уставился на нее, а потом хлопнул себя по лбу.       — Эй, ну что ты, что ты! Малышка, я просто… глупость сказал. Мирабель, ну хватит, не плачь…       Мирабель была бы рада остановиться, но одна только мысль о том, что она окажется в этой временной петле совсем одна, вызывала у нее новые рыдания. Дядя Бруно, вздохнув, шагнул к ней и крепко обнял. Мирабель поспешно уткнулась в его грудь, не обращая внимания на боль в переносице от вдавшихся очков.       — Ты же сама заметила, я очень люблю драматизировать, — тихо говорил Бруно, гладя ее по голове. — И я ляпнул, не подумав. Прости, Марипосита. Ну все, хватит лить слезы, сейчас и так слишком… много воды вокруг.       Мирабель слабо хихикнула, шмыгая носом. Слезы продолжали течь по лицу, никак не желая останавливаться.       — Все будет хорошо. Не сработал этот вариант — получится с другим, — дядя Бруно обнимал ее все так же крепко, и она осторожно сжала руки на его спине. Он ненадолго напрягся, но почти сразу расслабился, притягивая ее еще ближе. — У нас с тобой неограниченное число попыток. По теории вероятности хоть когда-нибудь нам точно должно повезти.       — Теории чего? — Мирабель повернула голову, прижимаясь к его груди щекой. Несмотря на шум дождя, она слышала, как стучит его сердце, сквозь мокрую ткань руаны чувствовалось его тепло.       — Теория вероятности. Знаешь, когда десять лет торчишь в стенах… сам того не осознавая при этом, начинаешь изучать все, что угодно, лишь бы не свихнуться. Так что у нас с тобой все получится. Ты, главное, не плачь, хорошо?       Мирабель судорожно выдохнула и кивнула, выпрямляясь. Дядя Бруно улыбнулся ей, осторожно смахивая с ее щеки капли — не то слезы, не то дождь.       — Так. Сейчас предлагаю поискать хоть какую-то крышу над головой, пока мы с тобой не простудились, — он взял ее за руку и повертел головой, театрально приставив ладонь к глазам. Заметив какую-то пещеру, он решительно потянул ее за собой.       Они устроились на камнях, и Мирабель поняла, что ее начинает трясти. Дядя Бруно, вздохнув, стащил свою руану и протянул ей, неловко пожав плечами.       — Она, конечно, вся мокрая, но, мало ли…       — А ты? — Мирабель держала руану на коленях. Дядя Бруно махнул рукой и наклонился, отжимая волосы. — Слушай, она огромная. Мы тут вдвоем поместимся.       — Вот еще…       — Ну ведь говорят, что два колумбийца под одной руаной не замерзнут! — Мирабель встряхнула руаной, и Бруно отшатнулся в сторону, глядя на нее чуть ли не в священном ужасе.       — Ты где таких выражений нахваталась?!       — В городе слышала…       — ¡Ay, Dios! Никакого воспитания… — дядя Бруно, смирившись, подсел ближе, натягивая руану на них обоих. Мирабель притихла, слушая дождь — тетя Пеппа разбушевалась не на шутку, а может, все дело в трещинах, из-за которых их магия сошла с ума…       — А что там с тем сюжетом про тетку с племянником? — спросила она, и Бруно тяжело вздохнул.       — Ну почему тебя интересует именно он?!       — Может, потому что про другое ты не рассказывал? — с обидой протянула Мирабель, и Бруно хмыкнул.       — Справедливо. Это… на самом деле не я придумал, а один писатель. Он напишет эту книгу… через семнадцать лет, и там не совсем амнезия. Просто она не знает, что он ее племянник, потому что его рождение было позором для семьи. Его мать отправили в монастырь, а ребенка забрала прабабка на воспитание… — дядя Бруно, приободрившись, начал пересказывать события еще не написанного романа, и, увлекшись, перескакивал с одного героя на другого, так, что Мирабель вскоре запуталась.       — Подожди, Хосе Аркадио ведь отец…       — Нет, я говорю про Хосе Аркадио Второго, он внук Хосе Аркадио Буэндиа.       — Да почему же у них одинаковые имена?!       — Потому что это Макондо, и время там идет по кругу!       — Как у нас, — Мирабель вздохнула, и дядя Бруно положил ей голову на макушку.       — Мы исправим это, Марипосита. То есть, извини, Мирабель.       — Мне нравится, — Мирабель ненадолго прикрыла глаза. Ливень уже сменился слабой моросью, но тучи все еще закрывали небо. Неожиданная идея сверкнула в ее голове, словно недавние молнии. — Дядя Бруно!       — Что? — он подпрыгнул на месте от неожиданности, и Мирабель резко повернулась к нему, стараясь не обращать внимания на опасно потрескивающий ворот руаны.       — А что, если мы попробуем остаться на ночь здесь? Смотри, мы всегда засыпаем и просыпаемся в Касите, а если…       — Если петля не захватывает эти заросли? — продолжил за нее Бруно и с азартом кивнул. — Давай проверим твою гипотезу. Если все будет удачно, то проснусь я завтра с приступом радикулита… но это будет того стоить.       Мирабель улыбнулась, снова отворачиваясь и прислоняясь к нему спиной.       — Так что там с Аурелиано Буэндиа?       — Полковником Аурелиано, Мирабель, не забывай…       Она сама не заметила, как погрузилась в сон, в котором вокруг Маурисьо Вавилонья летали желтые бабочки, так пугавшие Фернанду дель Каприо…       Сегодня был очень важный день, и Мирабель сердито уставилась на потолок своей детской.       — Да черт бы вас всех побрал, — прошипела она.

6.

      — А что, если мы попробуем не спать? — предложила Мирабель, и дядя Бруно с интересом уставился на нее. — Смотри, каждый раз, когда мы засыпаем, происходит сброс на ноль…       — То есть, если мы не будем спать, то день не обновится? — дядя Бруно почесал подбородок. — Нам понадобится кофе. Очень много кофе.       — Кастрюля? — Мирабель улыбнулась, и он кивнул. Дождавшись, когда гости разойдутся после праздника, Мирабель спустилась на кухню. Бруно уже тихо шуршал там, ставя кастрюлю с водой на огонь, и Мирабель услышала, как он негромко напевает себе под нос: «Все в доме изменилось, ведь время так бежит! Но в очаге кастрюлечка по-прежнему кипит. Пусть жизнь торопится, летит! Кипит, кастрюлечка, кипит…»       — Это что? — уточнила она и Бруно, вздрогнув, чуть не уронил тарелки, которые сдвигал в сторону.       — Это из еще одной книги. Она будет написана еще совсем нескоро, — он неуверенно улыбнулся ей. — Ну что, готова к бессонной ночи?       — Еще и как! — Мирабель взяла из шкафчика две самые большие кружки, и они с серьезным видом обменялись кивками. От запаха кофе, кажется, должен был проснуться весь дом, но им повезло. Мирабель осторожно перебралась за провал и остановилась.       — Э-э-э… Дядя Бруно, а как мы перенесем кастрюлю с кофе? — в ответ раздалось приглушенное: «Вот черт!» и звяканье кастрюли, которую поставили на пол. Дядя Бруно выбрался из провала, рассеянно ероша свои и без того перепутанные волосы.       — Планы немного меняются. Будем сидеть перед картиной и пить кофе до самого рассвета, — он быстро зашагал по коридору.       — Ты куда? — громким шепотом окликнула его Мирабель, но в ответ услышала невнятное шуршание. Через пару минут дядя Бруно вернулся, держа в руках старый ящик, в котором лежало свернутое одеяло.       — Поможешь? — пропыхтел он, и Мирабель кивнула. Перенести ящик было проще простого, и, выбравшись из провала, Мирабель расстелила на полу одеяло и поставила две кружки на ящик.       — Добро пожаловать на пикник в стенах, — дядя Бруно изобразил щеголеватый поклон, и Мирабель присела в реверансе.       — Благодарю, вы очень любезны!       Они засмеялись, устраиваясь на полу. Кофе был горьким и крепким, и Мирабель подумала, что такими темпами они до конца своих дней не заснут. Беседа текла сама собой — дядя Бруно пересказал ей книжку, из которой была песенка про кастрюлечку, затем, постепенно оживляясь, стал рассказывать о каком-то уважаемом враче, который, на самом деле, был не совсем врачом, и летал по небу в синем домике, который был похож на Каситу…       — Там точно есть бассейн, — дядя Бруно сидел, опираясь на стену и смотрел куда-то вверх. — И еще — библиотека.       — Здорово… А его дом тоже живой?       — Да. Да, на самом деле он живой, и очень любит своего врача — настолько, что всегда старается его уберечь. И его спутников.       — А было бы здорово, — вздохнула Мирабель, соскальзывая ниже и прикрывая глаза. — Если бы мы тоже могли путешествовать сквозь пространство и время. Ты был бы этим врачом-не врачом, а я была бы как… Сьюзан, да?       — Ага, — дядя Бруно растянулся рядом на одеяле. — Только ты не внучка, а племянница.       — Неважно… — Мирабель зевнула, и дядя Бруно потыкал ее в плечо. — Я не сплю! Ты сам глаза-то открой!       — Я тоже не… сплю.       — И я тоже… сплю.       Сегодня был очень важный день. Мирабель с силой ударилась затылком о подушку. Ладно, дядя Бруно сам сказал, что у них полным полно попыток.       — Какие еще идеи есть? — Мирабель снова пробралась в стены, решив проигнорировать свои сегодняшние обязанности. Бруно с мрачным видом сидел в старом кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Парочка крыс настороженно обнюхивали его волосы, устроившись на спинке, и Мирабель старалась не смотреть в их сторону.       — Пойдем от самого разумного к самому безумному, — дядя Бруно подпер голову ладонью, насмерть перепугав крыс. — Мы уже пробовали вариант с фото, вариант с семейным воссоединением, твоей помощью, твоим неучастием, бессонной ночью…       — Поговорить с Антонио, чтобы он не открывал дверь? — предложила Мирабель, и дядя Бруно замер, глядя на нее широко открытыми глазами.       — Марипосита, ты точно тут только пару месяцев? Даже у меня нет настолько безумных идей…       Мирабель скорчила сердитую рожицу и показала ему язык.       — Твой вариант?       Бруно нахмурился и развел руками.       — На самом деле, звучит как план.       — Тогда я пошла, — Мирабель поднялась с его кровати, и дядя Бруно, потянувшись, постучал по столу — на удачу. — Скрести за меня пальцы.       — Уже, — он улыбнулся, поднимая руки, и Мирабель, помедлив, бросила соль через левое плечо. Ладно, если она и сходит с ума — то в хорошей компании.       Найти Антонио среди всей этой суматохи не составило труда — потому что она очень хорошо знала, что сегодня будет происходить.       — Эй, Тонино, — Мирабель залезла под свою кровати, и Антонио неуверенно улыбнулся ей. — Нервничаешь?       — Ага. А вдруг… я тоже не смогу открыть дверь? — тихо спросил он, и Мирабель почувствовала угрызения совести.       — Д-да, знаешь, именно об этом… — она тяжело вздохнула, когда Антонио с тревогой посмотрел на нее. — Слушай, gatito, у меня проблемы. На самом деле, не только у меня, но и у всей семьи, но они этого не знают.       — Ты о чем? — Антонио приподнялся на локтях. Мирабель, постучав по дереву, начала рассказ.       — То есть… ты уже видишь этот день в сотый раз? — уточнил он, когда Мирабель замолчала, и та пожала плечами.       — Не уверена, но… может быть, да. Это просто все время повторяется, и мы с дядей Бруно уже не знаем, что еще придумать. Просто… Понимаешь, если получится — ты сможешь открыть эту дверь завтра, правда. А если нет… то утром ты проснешься и ничего не будешь помнить.       Антонио подавленно молчал, глядя в пол, и Мирабель поняла, что у нее разрывается сердце.       — Тонино, прости меня, — она прижалась лбом к его плечу. — Я понимаю, что нельзя такое взваливать на ребенка, но…       — Ну, я ведь все равно смог бы открыть эту дверь, правда? — Антонио улыбнулся ей и кивнул. — Хорошо. Я сегодня не буду ее открывать, и… о! А если я сбегу к этому… дяде Бруно вместе с тобой?       — Боюсь, тогда твоя мама устроит тут полный хаос, — вздохнула Мирабель, и Антонио серьезно кивнул. Помедлив, он осторожно потянул ее за оборку на блузке. — Мирабель, а можно… можно ты все равно будешь рядом со мной в этот момент?       — Конечно, mi gatito! — Мирабель крепко обняла его.       Они поднимались по лестнице, и Мирабель чувствовала, как крепко сжимает ее руку Антонио. Ему было страшно, но он старался сохранять спокойное выражение лица.       — Ты будешь использовать свой дар, чтобы принести пользу нашему городу? — торжественно спросила абуэла, не замечая Мирабель. Антонио закусил губу, бросил на кузину отчаянный взгляд и, задержав дыхание, резко покачал головой. По Касите пронеслись шепотки.       — Антонио… — прошептала абуэла. — Что ты…       — Я не буду открывать эту дверь. Сегодня.       Мирабель стиснула руки на груди. Ее кузен был таким храбрым — он смотрел прямо в лицо абуэле, словно не замечая ее сердитого взгляда.       — Наше Чудо…       — Но ведь наше чудо не так важно, как наша семья? — спросил Антонио, и в глазах абуэлы что-то изменилось. Она приоткрыла рот, растерянно глядя на своего внука, и огонек свечи затрепетал.       — Сегодня… — она сухо откашлялась. — Сегодня дверь не будет открыта.       Вздох разочарования пронесся среди гостей. Мирабель чувствовала взгляды, направленные на нее, и практически слышала мысли, бродившие в головах людей: она испортила такого хорошего мальчика, заразила его своей бездарностью… Мирабель прикусила губу и слабо улыбнулась, заметив темный силуэт, притаившийся за горшком с фикусом. Из-за листвы высунулась рука с поднятым кверху большим пальцем.       Гости расходились в полной тишине, Антонио, храбрящегося из последних сил, забрали в свою комнату тетя Пеппа и дядя Феликс, стараясь не смотреть на Мирабель. Она поймала полный горечи взгляд Камило, странно-задумчивый взгляд Долорес… В доме стояла тишина и дядя Бруно осторожно постучал в дверь детской.       — Думаешь, сработает? — тихо спросила Мирабель, и он пожал плечами.       — Будем надеяться. Ну… доброй ночи?       — И тебе, дядя Бруно.       Сегодня был очень важный день.       — Да вы издеваетесь! — заорала Мирабель, пинком сбрасывая одеяло на пол, и Антонио испуганно подпрыгнул на кровати.       Они мрачно ходили по кругу по комнатушке Бруно в стенах. Мирабель пыталась придумать хоть что-то, что разорвет бесконечный цикл, но в голове царила пустота. Судя по лицу дяди Бруно, у него тоже был творческий кризис. Неожиданно он резко остановился, так, что Мирабель, зазевавшись врезалась в него.       — Так. Я не хотел этого говорить, но, кажется, все дело действительно в моем предсказании, — дядя Бруно раздраженно потер подбородок. — Не знаю, душить они меня будут, или обнимать… Но, наверное, я действительно должен выйти из стен.       Мирабель недоверчиво смотрела на него. Еще несколько «сегодня» назад дядя Бруно был готов отмахиваться от этой мысли метлой, и вдруг…       — Это не дело, что ты заперта в этой петле, — продолжил он свою мысль, барабаня по креслу. — Ладно, я, из меня песок уже сыпаться скоро будет, но у тебя вся жизнь должна быть впереди. И если… если надо пойти и обнять Пепиту и Джульетту — то черт возьми, я это сделаю!       — Дядя Бруно! — Мирабель повисла на его руке, тормозя. — Погоди! В прошлый раз все закончилось чуть ли не… чуть ли не катастрофой, помнишь?       — Помню, — Бруно сердито нахохлился, глядя в пол. Мирабель успокаивающе погладила его по плечу.       — А что если… если мы немножечко изменим порядок событий?       — О чем ты?.. — Бруно взглянул на нее с интересом, и Мирабель улыбнулась.       Антонио с любопытством шел по узкому коридору.       — Он правда живет тут? — спросил он, наклоняясь и разглядывая крысу. — И вы в одном и том же дне уже давно?       — Ага. Дядя Бруно — уже лет десять, а я… два месяца? Или уже три?.. — Мирабель потерла лоб. Антонио подпрыгнул и потащил ее вперед. Бруно, явно нервничая, стоял в комнате — Мирабель заметила, как он трет предплечье ладонью. Антонио широко улыбнулся ему.       — Привет! Ты мой дядя Бруно, да?       — Д-да, вроде того, — он неуверенно улыбнулся ему в ответ. — И, понимаешь, нам очень нужна твоя помощь.       — Мне Мирабель уже рассказала, — Антонио с любопытством огляделся. — Значит, я смогу понимать язык зверей? Здорово!       Он присел на корточки, протягивая руку к крысе и та, обнюхав его пальцы, с писком потерлась о них мордочкой. Мирабель передернуло, а вот Антонио, кажется, был в восторге.       — Значит, до вечера? Мирабель, дядя Бруно?       — До вечера, — сглотнув, согласился Бруно. Мирабель видела, что ему страшновато, и на прощание подошла ближе, сжав его руку.       День тянулся как обычно — разве что Антонио постоянно крутился рядом с ней, шепотом уточняя план. Во время обеда он «невзначай» завел разговор о своем дяде Бруно, и, несмотря на явное сопротивление тети Пеппы, смог вытащить из своей мамы и тети парочку теплых воспоминаний об их брате. Мирабель могла им только восхищаться — Антонио беззастенчиво использовал свое природное очарование, что, в сочетании с его стеснительностью, обладало убойной силой.       — А помнишь, — тетя Пеппа вдруг улыбнулась Джульетте. — Помнишь, когда он сделал нам предсказание? «У вас будет шестеро детей» — передразнила она Бруно, посмеиваясь. — Я тогда чуть в обморок не хлопнулась, как представила, что мне их всех рожать придется…       — А помнишь, как он Пабло отшил? — поддержала ее Джульетта, подпирая щеку ладонью. — Он тебе еще прохода не давал…       — А Бруно к нему такой вышел в этом своем дурацком капюшоне и говорит: «Ты облысеешь и потеряешь зубы, если и дальше будешь ухлестывать за моей сестрой!» — тетя Пеппа вдруг осеклась, и улыбка сбежала с ее лица, а мама, кашлянув, опустила голову. Над столом повисла тишина, и Мирабель незаметно скрестила пальцы.       Вечером, когда в их дом, казалось, набился весь город, Антонио взглянул на Мирабель и кивнул ей. Тяжелые портьеры раздвинулись и Касита направила свет от свечей на Антонио. Он, выдохнув, протянул руки в стороны. Мирабель, чувствуя холодок в груди, сделала шаг к своему кузену, краем уха слыша взволнованные перешептывания… которые превратились чуть ли не ураган, когда дядя Бруно взял Антонио за вторую руку.       — Бруно…       — Это Бруно!       — Проклятие!       — Колдун…       — Не слушай их, — пробормотала Мирабель, крепко сжимая ладошку Антонио и жалея, что не может еще и своего дядю за руку взять — иначе они точно никуда не поднимутся. К счастью, Касита сама вмешалась, и самые говорливые получили плиткой под зад. Дядя Бруно кусал губы, поднимаясь по лестнице — Мирабель видела его лицо, потому что он не надел капюшон. Абуэла молча смотрела на своего потерянного и найденного сына с непонятным выражением на лице и медленно перевела взгляд на Мирабель.       — Что ты творишь…       — Она ничего не сделала, — строго сказал Бруно, и только подрагивающие кончики пальцев выдавали его нервозность. — Ни она, ни Антонио — никто ничего не натворил, мама. Давай, Антонио. Смелее.       Он разжал пальцы и Мирабель поспешно встала рядом — они судорожно схватились за руки, но Антонио вдруг обернулся к ним с хитрой улыбкой.       — А я боюсь один, — заявил он во всеуслышание, и по толпе снова пробежали шепотки, кое-где сменившиеся приглушенными воплями, когда Касита в очередной раз навела порядок. — Мирабель, дядя Бруно, давайте вместе. Мы ведь все одна семья, правда? — с нажимом повторил он, глядя на абуэлу.       — Что… Антонио, не смей, — прошипела абуэла. — Ты же знаешь, что…       — Я знаю, что моя кузина Мирабель — очень хорошая. И мой дядя Бруно — добрый, а совсем не злой колдун, — заявил Антонио и снова протянул им руку.       — Тонино, а если… если дверь опять исчезнет? — в отчаянии прошептала Мирабель, чувствуя теплую ладошку на своих пальцах. Антонио слабо улыбнулся.       — Ну, тогда мы опять проснемся и все будет по старому, правда?       — Ну, малыш прав, — пробормотал дядя Бруно. — Самое худшее, что нас ждет — это опять проснемся… сегодня.       Антонио кивнул и они втроем сложили руки, протягивая их к двери, которая засияла еще ярче, и…       Открылась.       Она открылась.       На плечо к Антонио опустился тукан и что-то застрекотал.       — Я… я его понимаю! — Антонио обернулся к семье и тетя Пеппа, всхлипнув, прижала руки к груди. Словно спало какое-то оцепенение — и она, и Джульетта бросились наверх, крепко стискивая Бруно в объятиях.       — Куда же ты ушел? — всхлипнула Джультетта, целуя его в щеку.       — Дурак-дураком, сколько бы лет тебе не было, Брунито, — тетя Пеппа кажется, точно собиралась его придушить, так крепко стиснула. — Я тебе еще свадьбу припомню, сейчас, только реветь перестану…       Мирабель коротко выдохнула, переводя дух и почувствовала, как Антонио снова взял ее за руку.       — Получилось? — с надеждой спросил он, и Мирабель пожала плечами.       — Надеюсь! — искренне сказала она. Абуэла, закусив губу, подошла к своим детям, и протянула руку, почти дотрагиваясь до плеча Бруно. Тот напрягся, но остался на месте.       — Брунито… мы боялись, что ты умер, — сказала она и Мирабель застыла. Она помнила, что было в прошлый раз, но дядя Бруно поднял голову и улыбнулся ей.       — Ну, я жив, здоров и… и умирать не собираюсь, — закончил он, и Альма, вздохнув, обняла его.       — Давайте же войдем в новую чудесную комнату моего внука! — воскликнула она, выпрямляясь и смахивая крошечную слезинку. Мирабель честно попыталась изобразить восхищение и удивление на лице, но на сотый раз эффект уже был немного не тот. Она почувствовала, как дядя Бруно тянет ее за локоть.       — Идем, Марипосита. Нам еще фотографироваться, для закрепления эффекта, — он улыбнулся, и Мирабель закивала. Обернувшись, она заметила опаску и недоверие на лицах горожан, и подмигнула своей неразлучной троице приятелей.       — Вы все помните волшебное семейство Мадригаль? — спросила она, и Сесилия с Алехандрой, уловив намек, закричали:       — Нет! Совсем не помним!       — Самая главная у нас абуэла, именно она привела нас сюда, — Мирабель постукивала пяткой по полу, отбивая ритм. — Но лучше по порядку обо всем! Моя тетя Пеппа — влияет на погоду, моя мама может исцелить своей стряпней любую хворь, а мой дядя Бруно… — она запнулась на мгновение, и широко улыбнулась. — Он будущее видит, но это не главное. Он самый добрый, храбрый и замечательный человек, он знает самые удивительные истории и… И он очень, очень любит свою семью.       Мирабель обернулась — дядя Бруно смотрел на нее с теплотой и благодарностью.       — А это — моя племянница Мирабель. Самая отважная, умная и находчивая девушка во всей Колумбии… да что там, во всем мире, во все времена! — он крепко сжал ее руку. — Это ее дар — видеть свет даже в самый темный час, выходить из самых безвыходных ситуаций и совершать невозможное.       — Так, значит, у тебя все-таки есть дар! — Хуанчес подпрыгнул на месте, и Мирабель рассмеялась. Абуэла замахала рукой, созывая всю семью для фото, и они наконец-то собрались все вместе.       — Семья Мадригаль!..       … Когда начала играть музыка, Мирабель тихонько выскользнула из комнаты и почти сразу столкнулась с дядей Бруно, который по старой привычке побыстрее сбежал с праздника.       — Ну что? — спросила она и он покачал головой, широко улыбаясь.       — Никаких трещин! Даже самой крохотной нет! — дядя Бруно потер затылок. — У нас… получилось?       — Я хочу в это верить, — Мирабель обняла его, и дядя Бруно похлопал ее по спине.       — Пойдем на улицу? Или будешь праздновать?       — Идем, — она кивнула. Праздников ей уже хватило. Вдвоем они выбрались из Каситы, которая помахала им на прощание ставней и поднялись на холм возле дома. Дядя Бруно расстелил свою руану на земле и они сели рядом.       — А можешь рассказать еще немного про врача из летающей Каситы? — попросила Мирабель, и дядя Бруно, кивнув, начал рассказ.

7.

      Сегодня был… Мирабель распахнула глаза, и чуть не завопила от счастья. Они лежали на расстеленной руане на холме, и, повернув голову, Мирабель могла видеть капельки росы на травинках. Небо было того призрачного цвета, каким оно бывает за минуты до рассвета. Мирабель осторожно села и дядя Бруно открыл глаза.       — Получилось, — хриплым со сна голосом сказал он, и Мирабель кивнула.       — Получилось!       Дядя Бруно осторожно сел, потирая поясницу, и потряс головой, избавляясь от остатков сна. Мирабель, вздохнув, протянула руку, распутывая особо сильный узел, и дядя Бруно притих, не делая попыток вырваться.       — Я вот думаю. — Мирабель аккуратно расправляла черные с редкой проседью волосы. — Тебе сейчас получается… сорок? Или все-таки пятьдесят?       — Понятия не имею, потому что чувствую я себя на все девятьсот, — Бруно сгорбился, упирая подбородок в колени. — Только синего домика не хватает.       — Спасибо тебе большое, — тихо сказала Мирабель, распутав, наконец, его волосы, и осторожно пригладила их. Дядя Бруно повернул голову на бок, глядя на нее.       — Это тебе спасибо, Марипосита, — ответил он. — Ты нас вытащила.       — Мы сделали это все вместе, — возразила Мирабель и Бруно кивнул.       — Вместе. Правильно.       — А знаешь, я бы и правда хотела путешествовать во времени, — Мирабель, почувствовав странное смущение, опустила руку и обняла себя за колени. — Было бы здорово, правда, перенестись куда-нибудь вперед или назад…       — Один ученый по фамилии Эйнштейн предположил, что вся наша Вселенная — это огромная петля Мебиуса, — дядя Бруно отвернулся, глядя на постепенно светлеющий край неба. — И все события рано или поздно повторятся, вернувшись в исходную точку. Так что… если так подумать, мы все время путешествуем сквозь время и пространство. Наша планета летит в бескрайнем космосе, постоянно вращаясь вокруг своей оси, время течет вперед бесконечной рекой…       Мирабель поежилась и прислонилась к его плечу.       — Жутковато.       — Но красиво, — дядя Бруно смотрел на поднимающееся солнце, и Мирабель кивнула, разглядывая его лицо.       — Красиво.       Она отвернулась смотря на небо и улыбнулась, протянув руку:       — Смотри!       Маленькая бабочка, первая проснувшаяся в этот день, пролетела над ними, устремляясь к Касите — а точнее, к балкону Исабеллы, где всегда были цветы. Дядя Бруно, вздохнув, поднялся на ноги и протянул ей руку.       — Ну что, идем за бабочкой? — и Мирабель с готовностью схватила его за руку.       Сегодня был действительно важный день — потому что сегодня, наконец-то, наступило завтра.