страх

возвращаться в дом, в котором тебя не ждут — действительно страшно. особенно если тебя там, вообще-то, ждали. в гостиной на полу валяется кружка из-под кофе, а рядом с ней этого самого кофе лужица. чанёль хочет стать второй такой же, но нельзя, к сожалению. приходится возвращаться обратно на работу и объявлять всему коллективу, что в деле о похищениях ещё одно похищение, а лично пак чанёль всей душой ненавидит журналиста, рассказавшего имена относящихся к делу полицейских. от души прям, окромнейшее спасибо, нам же, конечно, очень не хватало угроз для близких нам людей. собирая в купу все имеющие факты, информации у них всё равно было чертовски мало. первую девушку похитили в парке во время её утренней пробежки. второго парня выволокли прямиком из его гаража — один из его соседей видел эту сцену, но полицию сразу не вызвал, — весь участок ударил себя ладонью по лицу на этих словах — лишь когда после часа отсутствия гараж никто так и не закрыл. третьей жертвой стал тоже парень — он пропал уже из дома. его сосед по квартире рассказал, что на кухне был беспорядок, когда он вернулся домой, а это было совсем не в характере его соседа, и тогда он решил проверить чужую комнату, хотя обычно они не заходят друг к другу. соседа там ожидаемо не оказалось, и через сутки отсутствия парень начал бить тревогу. после этого была ещё пара похищение, но кроме краткого промежутка и относительно небольшого радиуса их мало что объединяло. у всех пропавших был относительно схожий круг общения — но они все просто учились в одном университете. помимо них там училось ещё около тысячи человек, и проверять каждого — у них не хватило бы и года, а люди всё ещё не найдены. сехун по очень счастливому стечению обстоятельств учился там же. тем же вечером сынри, вбегая в офис, что-то протараторил про бумагу и свободный диван и убежал обратно. чанёль пожал бы плечами, если бы не нервничал так сильно, так что возбуждение напарника передалось и ему тоже. тот довольно скоро вернулся обратно вместе с девушкой на буксире. пока сынхён усаживал её в кресло, до пака наконец дошло, что это первая жертва. вроде бы. — это ким наюн? — ага. врезалась в меня на улице и начала плакать. — дав девушке стакан с водой, ли подошёл к напарнику. — я понятия не имею, что с ней, но выглядит она откровенно говоря хреново. я уже вызвал скорую сюда, сама она ничего не говорит, только плачет. — пак кивает и переводит задумчивый взгляд на ким. её щеки всё ещё мокрые, руки дрожат, и она с трудом делает глотки. не ясно, тяжело ли ей донести воду до рта или влить её туда. в больнице говорят, что у неё в крови есть какой-то препарат, мышцы языка находятся в состоянии, похожем на судорогу, а общее состояние смахивает на передоз. «но передоз чем — вопрос хороший.» — говорит врач напоследок. к утру наюн становится лучше. говорить ей всё ещё тяжело, но это выглядит больше как истерика и шок, а не воздействие препарата. однако, как бы жаль её не было, остальные люди всё ещё не найдены. общаться с девушкой оказывается не так сложно, как это кажется изначально. она говорит что-то про лекарства, страх и стены. обшарпанные стены и страх им ничего не дают, но лекарства заинтересовывают обоих — врач же говорил про передоз, верно? на удивление, про лекарство девушка рассказывает не так уж мало. она говорит о том, что его вкалывали всем, но не сразу: перед этим похитители удостоверивались в их самочувствии, заставили выспаться и покормили. будто создавали естественную среду. но хуже было то, что произошло позже. один из них умер в течение часа, другого мутило и он потерял сознание. с ещё одной девушкой произошло что-то непонятное, и похитители захотели это исследовать. пока её выводили, наюн и смогла бежать. ей было очень страшно и она чувствовала себя очень плохо. — если всё действительно так, как она сказала, — сынри наливал воду уже себе. — то это дело у нас очень скоро отберут. надо бы написать подробный отчёт. займешься? а то мне кажется, что тебе надо побыть одному. — ага. вали давай. — когда за напарником закрылась дверь, чанёль устало откинулся на спинку кресла. те люди, скорее всего, опробовали новый препарат на людях. и, судя по всему, он оказался не со всеми одинаково совместим. один парень умер… что ж, паку остаётся надеяться, что этот парень — не его сехун. «ну, да, — подумалось ему, пока он дописывал отчет. — дело, скорее всего, передадут выше. уверен, что препарат этот не только у нас опробовали.» теперь, когда он знал, в чём дело, у произошедших похищений появлялось больше объяснений. все жертвы были учащимися медицинского университета, а если дело действительно в лекарствах — то похитители, вероятно, тоже оттуда. что ж, похоже, догадка относительно того, что придётся проверять студентов оттуда, не была ложной. в кабинет кто-то зашёл, и чанёль поражённо поднял взгляд. — чего трубку не берёшь? доброе утро, — сехун, зевая зашёл внутрь помещения. пак, быстро опомнившись, подошёл к младшему, соскочив со своего места. он начал осматривать чужое лицо и руки, и продолжал до тех пор, пока ладони не выдернули из чужого захвата, а лицо отвернули в сторону. — чего это с тобой? всё нормально? — ты мне лучше скажи, всё ли нормально? как ты себя чувствуешь? — детектив вернулся к разглядыванию чужого лица, и младший отодвинул его от себя за плечи. — нормально, в принципе. — глядя на чужое беспокойство, о поморщился. — да ладно тебе, я не так сильно обиделся, что ты дома сутки не появлялся, харе ломать комедию. — а? ты о чём? — а ты о чём? накинулся на меня, осматривать судорожно начал. — се выгибает бровь, и чанёль отходит, плюхаясь на кресло. — тебя же похитили? как ты смог прийти сюда? — меня похитили? — о стал рядом, с непониманием пялясь на старшего. — ножками пришёл, чанёль, мне кажется, у тебя крыша начала от этого дела ехать. — да? — пак неловко посмеялся. — возможно. в таком случае то, что у нас его забрали, очень даже хорошо. — о, у вас его забрали? — сехун плюхнулся на кресло рядом. — расскажешь подробнее? — нет, пожалуй, воздержусь. корпоративная тайна, все дела. — эй! раз уж решил, что меня похитили, рассказывай давай! жертва должна быть в курсе событий!