Только ты

      Человек в черном шел по улице, в его руке был телефон, который пикнул, сообщая о пришедшем сообщении. Пара прикосновений к сенсорному экрану, и вот, кто-то прочитал пришедшее сообщение: «Сэйм-ним*, я больше не хочу жить». Кривая улыбка, похожая на оскал озлобленного животного, показалась из-под козырька черной кепки.       – Ебануться, – снова ругнулся Хенджин, открывая дверь дома и входя в прихожую. Кровь, не переставая, текла, и парню уже становилось страшно за свою жизнь. – Сынмин, я сегодня умру, – произнес он, подходя к гостиной.       – Чего? – Ким поднял голову и посмотрел на хозяина дома с некой толикой скептицизма – и каково же было его удивление, когда он увидел истекающего кровью Хвана. – Что случилось? – Он поднялся на ноги и почти подбежал к длинноволосому.       – Мне руку порезали, – произнес тот с вымученной улыбкой на губах.       – Покажи, – приказал Ким и схватил левую руку Хенджина. Он с беспокойством смотрел на рану, как вдруг его внимание привлекло тату на запястье. Две полоски. Как у той мертвой девочки. «Почему?» – Пронеслось в голове Сынмина, когда вдруг он начал вспоминать:       Ким, одетый в школьную форму, идет мимо лифта на лестницу, ведущую вверх. Он чувствует, как по его щекам текут горячие слезы, оставляя за собой мокрые дорожки. Сегодня ее не стало. Перед глазами парня мелькают воспоминания о бледном лице сестры и ее стеклянных глазах, смотрящих прямо на него. Дрожь распространяется по всему телу, когда он толкает дверь, что ведет на крышу здания. Сынмин оглядывается и замечает какого-то школьника с черными волосами до плеч на краю крыши.       – Прыгать собрался? – Безразличным тоном интересуется он, подойдя ближе к суициднику.       – Твою мать! – Тот от испуга, почти срывается вниз. – Ты чего пугаешь? – Он злобно смотрит на незнакомца, глаза которого намокли от слез.       – Я и не собирался пугать тебя, – ответил Ким, пожав плечами.       – Чего надо? – Резко спрашивает он, искоса смотря на брюнета.       – Ничего, – тот снова жмет плечами, безразлично разглядывая ночной город. – Я вот пришел прыгнуть, – говорит он.       – Прыгнем вместе? – Предлагает длинноволосый и грустно ухмыляется.       – Давай, – Сынмин кивает, соглашаясь, и достает из внешнего кармана рюкзака черный перманентный маркер. Он вспоминает, как сестра пыталась успокоиться, рисуя полосы маркером, вместо использования острых лезвий. Ким улыбается, а по его щекам снова струятся слезы, пока он рисует две полоски на запястье. Брюнет смотрит на парня, имени которого не знает, и, взяв его за руку, рисует такие же две полосы.       – Живи, – говорит он, переводя взгляд с запястья длинноволосого на его глаза, которые тоже начали наполняться слезами. – Просто живи. – Сынмин аккуратно стирает слезы с чужого лица подушечками пальцев и, сунув маркер обратно, уходит с крыши, не обернувшись.       – Это был ты, – прошептал брюнет, смотря на тату на запястье, в виде двух черных полос.       – Ты вспомнил? – Поинтересовался Хенджин, пытаясь сдержать радость, что настойчиво пыталась выбраться наружу.       – Но эта тату… – Ким перевел испуганный взгляд на парня и, медленно отпустив чужую руку, сделал два шага назад. – Это был ты? – Неуверенно произнес он и указал на Хвана пальцем. – Та школьница… это ты…? – Сынмин прикрыл рот рукой, присаживаясь на край дивана, пока Хенджин смотрел на него непонимающим взглядом.       Когда солнце только начало выглядывать из-за горизонта, Бан открыл глаза и уставился в потолок, голова болела так, словно он выпил вчера больше, чем следовало, но… он совсем не пил.       – Какого хрена, – произнес шатен и сел в кровати, приложив руку ко лбу. Он пытался вспомнить, что именно произошло вчера, но даже поход в магазин он помнил лишь отрывками. Картинка перед глазами плыла, из-за чего Чан лег обратно и сомкнул веки. Он тяжело вздохнул, когда почувствовал рвотные позывы, но с кровати не поднялся, надеясь, что сейчас отпустит.       – Оппа? – Ханна без стука вошла в комнату брата, держа в руках пакетик с лекарством от головной боли и стаканом холодной воды. – Вот, держи, – она подошла к кровати и протянула руки Чану. Тот еле как сел и взял предложенную воду и лекарство из рук сестры.       – Откуда ты знаешь, что у меня голова болит? – Приняв таблетки, поинтересовался Бан с вымученной улыбкой на губах и, отдав стакан обратно сестре, посмотрел на нее не фокусирующимся взглядом.       – Ты ночью беспокойно спал, – пожала плечами девушка и направилась к выходу из комнаты.       – Спасибо, – произнес Чан вслед уходящей сестре.       Сынмин поднялся с кровати и удивленно осмотрел себя, мысленно отмечая, что странно то, что он уснул в одежде. В его голове вихрем пронеслись мысли о том, что произошло вчера. Парень улыбнулся воспоминаниям, сейчас ему все его подозрения казались какой-то глупостью, пусть вчера он и перепугался. Больше всего его успокоило спокойствие Хвана. Ким уверен, что Хенджин был искренен, когда говорил о своей татуировке и ее значении для него.       – Сынмин? – Длинноволосый заглянул в комнату гостя и улыбнулся. Брюнет сразу заметил, что волосы парня были распущены, без хвоста на макушке Хван выглядел милее и как-то по-домашнему. Он, не сводя глаз, смотрел на хозяина дома и, понимая, что этот забавный принц влюблен в него, довольно улыбнулся.       – Что с твоим лицом? – Хенджин вошел в комнату и подошел к Киму, – вчера ты меня так испугался, я уж думал, что больше никогда не увижу твою улыбку. – Он легонько щелкнул парня по носу.       – Да, я сглупил, – тот смущенно посмеялся, вспоминая всю абсурдность ситуации:       – То есть ты хочешь сказать, что это я убиваю школьниц? – Сжимая рану на руке, возмущенно спрашивает длинноволосый.       – Да, – отвечает Сынмин, кивая головой.       – Из-за тату? – Хозяин дома просто в шоке с логики его гостя.       – Да, – все так же уверенно говорит брюнет, продолжая кивать.       – Вааа… – тянет Хенджин и, покачав головой, уходит в комнату, где берет в руки аптечку и возвращается обратно. – Помоги мне, – просит он, ставя лекарства на журнальный столик.       – Нет, – отмахивается Сынмин, – я боюсь тебя, – нервно подмечает он.       – Да ты гонишь, – вздыхает Хван и начинает обрабатывать рану самостоятельно. Под любопытный взгляд брюнета, хозяин дома промывает рану, проливая дистиллированную воду розоватого оттенка на пол, что заставляет гостя чувствовать себя странно: страх. После чего, намазав небольшое количество заживляющей мази, он заматывает руку бинтом.       – Завязать я сам не смогу, – длинноволосый подходит к Киму, который заметно нервничает, и протягивает ему раненную руку. Тот слегка дрожащими руками завязывает бинт, когда Хенджин начинает говорить:       – Я так расстроен твоими глупыми выводами, – он свободной рукой проводит по волосам брюнета. – Я сделал это тату, чтобы жить. Ты сказал мне жить. – Когда Сынмин сделал бантик, Хван садится перед ним на колено. – Понимаешь? – Он заглянул в глаза напротив. – Понимаю, – утвердительно кивает Ким, вопреки странному предчувствию, которое, где-то глубоко внутри, просит его не верить.       «Я и правда, был не прав?» – Пронеслась короткая мысль, которую Сынмин сразу же отмел, он больше не хотел ссориться с Хваном. Брюнет, выходя из комнаты вслед за хозяином дома, с тоской посмотрел на свой телефон – ему так никто и не позвонил. Ни разу.       – Классные друзья, какое счастье, что они у меня есть, – негодуя, прошептал парень, когда они входили на кухню.       – Они даже не спросили, как ты? – Длинноволосый вскинул брови, а Ким молча кивнул.       – С такими друзьями и враги не нужны, – произнес Хенджин и подал брюнету стакан воды. – Может, поедим снаружи? – Предложил он, улыбнувшись.       – Снаружи…? – Сынмин посмотрел в окно – погода была прекрасная для прогулки, но прошлым вечером произошло слишком много всего. – Я чувствую себя там небезопасно. – Он поежился, взяв в руки стакан.       – Не бойся, я не оставлю тебя одного, как твои друзья, – длинноволосый легонько положил свои руки поверх рук брюнета, – я так никогда не поступлю, – он говорил тихим вкрадчивым голосом, – я буду рядом, не смотря ни на что. – Он щелкнул парня по носу, привлекая его внимание. Когда Ким посмотрел в глаза Хвана, он вновь почувствовал, что лучше не спорить. Во взгляде длинноволосого, и правда, было что-то очень пугающее.       Парни заехали в кофейню на машине Хвана и, взяв с собой два холодных Американо, поехали дальше.       – Не знал, что у тебя и машина есть, – Сынмин неловко улыбнулся.       – Я попросил машину в обмен на то, что я снова начну ходить на учебу, – длинноволосый засмеялся, бросая игривый взгляд на парня, что сидел рядом.       – Чего…? – Прошептал Ким и отвернулся к окну, почувствовав себя неуютно.       Когда машина остановилась у отеля, он посмотрел на водителя с вопросом в глазах.       – Я подумал, что тебе будет здесь комфортнее, – тот пожал плечами, – давай зайдем, там и еда вкусная, – он отстегнул свой ремень безопасности и вышел из машины. Брюнету не оставалось ничего кроме, как выйти из авто следом. Он надеялся, что Хван не бронировал никакой номер, и они просто поедят в ресторане отеля, пусть это тоже странно. На лбу Кима проступили капельки пота, когда он вместе с Хенджином подошел к административной стойке.       – Здравствуйте, – улыбаясь, поздоровался Хван, – я бронировал номер люкс, – произнес он, а брюнет почувствовал прилив тревоги, которая словно случала где-то в черепной коробке. Он уже не слышал ничего и никого, с ним говорила лишь его тревога: «Беги, беги, беги…», но он стоял рядом с Хенджином, а потом пошел следом за ним. Как только они вошли в комнату, длинноволосый достал откуда-то вино и два бокала. А Сынмин ходил по номеру и удивленно охал, игнорируя плохое предчувствие.       – Иди сюда, – позвал Хван, садясь на ковер напротив панорамного окна, в котором открывался вид на Сеул.       – Иду, – ответил Ким, подходя к длинноволосому, и сел рядом с ним, пока тот разливал вино по бокалам.       – Держи, – он протянул бокал, который брюнет взял и прошептал:       – Сэнк ю.       – Пожалуйста, – ответил Хенджин и они молча принялись пить. Выпив бутылку, студенты совершенно не захмелели, но Сынмин порядком успокоился – его тревога сошла на нет.       – Пойдем, – длинноволосый позвал с Кима с собой и пошел куда-то в глубь номера.       – Иду, – брюнет пошел следом. Когда парни вошли в комнату, Хван закрыл дверь и, резко прижав Сынмина к стене, поцеловал его. Дерзко и мокро.       – Что ты делаешь? – Толкнув парня, спросил Ким и вытер губы тыльной стороной ладони.       – Будь со мной, – Хенджин взял брюнета за руки и сжал их.       – Что? – Тот попытался вырвать руки из захвата, но длинноволосый в этот раз держал крепко.       – Я ведь тебе нравлюсь, – он улыбнулся, – ты говорил, что я похож на принцессу... и на принца. Я буду для тебя и принцем, и принцессой, кем захочешь. – Парень встал на колени, совершенно не понимая, что ему нужно сделать, чтобы человек перед ним, наконец, стал его.       – Что? Хенджин, встань, – тот потянул его за руки, – почему вдруг ты ведешь себя так?       – Вдруг? – Переспросил длинноволосый, смотря на Кима снизу вверх, – почему вдруг ты ведешь себя так? – Он поднялся на ноги и ухмыльнулся.       – Я не понимаю тебя совершенно, – Сынмин обошел парня и сел на кровать.       – Это я тебя не понимаю, – Хван пошел за ним следом и встал напротив. – Почему ты так легко доверяешь людям, которые тебя бросают? Почему ты не можешь поверить мне, когда я говорю, что никогда тебя не оставлю? – Брюнет, слушая Хенджина, начал думать, что снова делает что-то неправильно. Казалось, что его голова сейчас вот-вот лопнет, из-за напряжения.       – Ты не думаешь, что ты поступаешь со мной нечестно? – Длинноволосый положил руку на плечо Кима и начал мягко мять его.       – Да, – тот, спустя несколько минут молчаливых раздумий, согласился. – Прости, – он уставился в свои руки, не смея посмотреть на Хвана.       – Знаешь, – улыбнулся Хенджин и сел на кровать рядом с Сынмином, – я прощу тебя, если ты кое-что сделаешь, – он положил свою голову на плечо парня и достал из кармана пузырек, в котором было несколько маленьких розовых таблеток. – Проглоти это, – длинноволосый взял одну таблеточку в руку и протянул ее брюнету.       – Что это? – Ким с опаской смотрел на протянутый ему неизвестный препарат.       – В этом нет ничего страшного, просто проглоти и я защищу тебя. – Хван заговорил грудным голосом, который словно гипнотизировал, усыплял, отвлекал. – Я защищу тебя от непонимания Ен, от насмешек Феликса и от ухаживаний Чана. Я спрячу… – не успел он договорить, как Сынмин притянул к себе его протянутую руку и губами взял с ладони таблетку. Он проглотил ее и улыбнулся Хенджину, который, уткнувшись лицом в руки, громко рассмеялся.