Только ты

      Бан стоял у дома Хвана, задумчиво смотря на дверь. Он видел, как Хенджин и его друг с фиолетовыми волосами скрылись за дверьми клуба, и сразу же помчался в дом подозреваемого, где мог быть Сынмин. Чан протянул руку и нажал на звонок.       Сынмин в домашней футболке и штанах сидел в гостиной, держа в руке фото сестры. Он грустно улыбнулся и, взяв в руки черный маркер, нарисовал две полосы на запястье, как и Суа когда-то давно, в прошлом. Раздался звонок в дверь, и Ким, положив фото на журнальный столик, направился в прихожую.       – Он не взял с собой ключи? – Спросил он сам себя, открывая дверь. – Чан-хен? – Удивленно вопросил брюнет, широко раскрыв глаза.       – Привет, – полицейский грустно улыбнулся. – Могу я войти? – Он кивнул вглубь дома и посмотрел на студента.       – Да… – неуверенно согласился тот и отошел в сторону, пропуская незваного гостя внутрь. Он запер дверь и пошел следом за шатеном, который, словно у себя дома, расселся на диване в гостиной, осматриваясь вокруг.       – Зачем пришел? – Поинтересовался Ким, встав напротив друга.       – Как у тебя дела? – Бан решил начать издалека, не зная, как ему рассказать Киму о своих подозрениях и как рассказать о телефонном разговоре Хвана, который он слышал ранее.       – Нормально, – тот пожал плечами, – ты пришел только чтобы спросить это?       – Не совсем, – ответил Чан и растеряно посмотрел на парня напротив. – Ты, правда, в порядке? Если что-то не так, ты можешь переехать ко мне. Ханна не будет против. И я… – он замолчал, опуская взгляд – и заметил черные полосы на запястье Сынмина.       – Все нормально, хен, – сказал тот и сел рядом.       – Что за полосы? – Прожигая взглядом руку младшего, спросил шатен.       – А, это? – Ким поднял левую руку и посмотрел на рисунок. – Ты помнишь Суа? – Он перевел взгляд на старшего.       – Помню, – кивнул полицейский и, почувствовав, что на него смотрят, просмотрел в ответ.       – Она рисовала такие полосы… почти всегда, – Ким взял в руки фото сестры, на котором ей было шестнадцать, и она улыбалась.       – Рисовала? – Шатен посмотрел на фото Суа и нахмурился. – Но почему?       – Нуна говорила, что так она пытается удержать себя от смерти. Чем больше полос – тем больше она хотела умереть. – Пояснил Сынмин, а Чан непроизвольно вспоминал последнюю жертву.       – Почему я никогда не видел этих полос на ее руках? – Спросил старший, все еще хмурясь.       – Она же всегда носила кофты с длинным рукавом. Не хотела, чтобы кто-то знал… – Ким пожал плечами.       – Вот как? – Полицейский задумался, прикусив губу. – Сынмин-а, – позвал он, – сколько лет было Суа, когда ее не стало? – Он с неким опасением взглянул на парня рядом, и когда тот ответил:       – В семнадцать, – полицейский окончательно запутался.       Шатен стоял в коридоре полицейского участка, смотря в стену, его мучали размышления о недавнем разговоре с Сынмином. Вдруг он развернулся и встретился взглядом с Минен, которая слегка испугалась резких движений младшего.       – Напугал… аккаунт еще не выследили, – сказала она, положа руку на сердце, и спустя несколько мгновений добавила, – нужно время.       – Понятно, – кивнул Бан и снова погрузился в свои мысли.       – Чан? – Девушка остановила парня, схватив его за руку.       – М? – Тот без капли интереса посмотрел на Ли.       – Что с тобой? – Инспектор заглянула в глаза напротив, – у тебя кто-то есть на примете? – Она была уверена, что ее друг что-то знает.       – Да, но давай сначала найдем владельца аккаунта. – Прошептал парень и, заметив Чанбина за спиной девушки, вырвал руку из захвата. – Я пошел, – он кивнул ей и направился в офис.       Мужчина в тюремной робе шел по коридору в сопровождении одного надзирателя. Перед ними открывали двери одну за другой, и вот – он вошел в небольшую комнату, в центре которой стоял стол.       – Ну, привет, сынок, – улыбнулся мужчина парню, сидящему по другую сторону стола, а тот лишь коротко кивнул, убирая выбившиеся пряди волос за ухо.       – Эти твои волосы… когда ты их отстрижешь, Хенджин-а? – Мужчина сел на стул и поставил руки на стол.       – Пошел ты, папочка, – с ухмылкой ответил Хван.              Сынмин снова сидел на диване, смотря телевизор в гостиной. Фото Суа все еще лежало на журнальном столике. Он посмотрел в окно, солнце уже почти село, но Хвана до сих пор не было дома. Брюнет достал телефон из кармана домашних штанов и уже собирался открыть приложение с отслеживанием – как вдруг открылась входная дверь. Парень поднялся с места и пошел в сторону прихожей.       – Джин-и, ты, наконец, вернулся? – Крикнул Ким, но когда вошел в коридор ведущий к входной двери, увидел не Хвана.       – Ты кто? – Удивленно спросила женщина средних лет, а после кивнула, отведя взгляд в сторону, словно что-то вспомнила.       – А… Здравствуйте! – Громко произнес Сынмин и поклонился.       – Да, здравствуй, – женщина кивнула и неловко улыбнулась. – Как тебя зовут? – Она сняла обувь и, надев тапочки, прошла вглубь дома.       – Ким Сынмин, – ответил студент и пошел следом за женщиной.       – Я мама Хенджина, – улыбнулась та, – меня зовут Мин Енджу, – пройдя на кухню, она остановилась и села за стол. – У вас тут есть фрукты?       – Да, сейчас, – брюнет открыл холодильник и, достав яблоко и персик, сел за стол. Он начал чистить яблоко, под любопытный взгляд женщины.       – Ты давно тут живешь? – Спросила она.       – Недели две, – ответил Ким, не смотря на маму Хвана.       – Недолго, – кивнула та, – нужно будет съехать, – она улыбнулась, взяв в руки кусочек уже очищенного и нарезанного на дольки яблока.       – Что…? – Сынмин недоуменно посмотрел на женщину, от которой веяло холодом, несмотря на ангельскую улыбку.       – Джин-и скоро женится и он будет жить здесь вместе с невестой, – с радостью в голосе произнесла Енджу, откусывая небольшой кусок от фрукта. – Сладенько.       – Женится…? – Еле слышно произнес брюнет, выпустив из рук нож для фруктов, который с громким звоном упал на пол.              Мин вошла в гостиную и, сев на диван, взяла в руки телефон. Она набрала номер сына и, приложив трубку к уху, слушала протяжные гудки.       – Мам? – Произнес парень, ответив на звонок.       – Когда ты вернешься домой? – Сладко пропела женщина, смотря какую-то глупую юмористическую телепередачу, которая ее немного раздражала.       – Ты у меня дома? – Раздраженно спросил Хенджин, поднимаясь из-за стола тюремной комнаты для встреч, под заинтересованный взгляд отца.       – Да, я здесь и не уйду, пока не встречусь с тобой, – улыбнулась Енджу и, заметив пульт от телевизора на столе, взяла его в руки, роняя на пол фотографию. Положив пульт себе на колени, она взяла в руки фото и посмотрела на него. – Ким Суа…? – Удивленно выдохнула она, смотря на улыбающуюся школьницу.       – Откуда Вы знаете мою сестру? – В гостиную вошел студент, хмуро смотря на женщину.       – Ким Суа? – Хмуро переспросил Хван, ожидая ответа матери.       – Ким Суа… – С радостной улыбкой произнес имя девушки отец Хенджина.       Енджу сбросила вызов и посмотрела на брюнета, по ее лицу было понятно – она растерянна.       – Я спросил: откуда Вы знаете мою сестру? – Тот все еще смотрел на Мин, не мигая.       – Да так, она училась у моего… знакомого, – женщина отвела взгляд в сторону и положила фото обратно на журнальный столик.       – Училась? – Ким нахмурился, – чему училась?       – Фортепьяно, – Енджу улыбнулась, – она была очень одаренной.       – Я никогда не слышал об этом ни от сестры, ни от родителей, – произнес брюнет и подошел ближе к матери Хвана. – Вы мне врете? – Он встал прямо перед ней, ожидая объяснений.              Холодный осенний дождь. Длинноволосый преследует Сынмина уже долго, ему очень любопытно куда тот идет. Кладбище. Ким проходит мимо множества надгробий и останавливается у самого края последнего ряда. Он садится на землю и смотрит на имя написанное двумя разными способами: хангыль и ханча*. Ким Суа – гласит надпись.       – Нуна, мне так тебя не хватает, – произносит брюнет и тихо вздыхает. Хван смотрит на скорбящего брата издалека и мысленно соболезнует ему – это так тяжело терять близких.       – Откуда ты и мама знаете Ким Суа? – Хенджин сел на свое место и ожидал объяснений от старшего.       – Ты знаешь, за что я сижу? – Тот заливисто рассмеялся, прищурив глаза.       – Прекрасно знаю, как я рад, что мать смогла отмыть от меня грязь отца-педофила. – Хван выплевывал слова со жгучей ненавистью.       – Грязь на тебе все равно осталась… – отец улыбнулся.       – Прекрати ходить вокруг да около, говори, Ан Доншик, – приказным тоном произнес длинноволосый, чувствуя раздражение.       – Хорошо, сынок, – он вздохнул, – я ведь сижу за семь изнасилований и шесть убийств, но у меня была она… первая любовь среди всех этих маленьких шлюх… Ким Суа – такое прекрасное имя, ей оно очень подходило. – Мужчина перевел взгляд в сторону, пытаясь избежать зрительного контакта с сыном, – Она училась в школе вместе с моими ученицами по фортепьяно. Я как-то смог уговорить ее приходить вместе с теми девочками, и тогда все началось…              – Здравствуйте, учитель Ан, – улыбается Суа, входя в музыкальный кабинет.       – Здравствуй, Суа, – мужчина улыбается в ответ, а когда девушка садится за фортепьяно, он незаметно закрывает дверь на ключ. Доншик подходит к Ким сзади и, зажав ей рот рукой, другой рукой второпях задирает юбку и сдирает нижнее белье. Он шепчет ей на ухо: «Закричишь – будет больнее», – и она слушается. Учитель убирает руку со рта Суа, но она не кричит, ведь она боится, что будет больнее. Мужчина ставит ученицу на четвереньки и, пристроившись сзади, делает толчок. Суа плачет, боль разрывала изнутри, но она не кричит – учитель сказал не кричать.              – Самое прекрасное в Ким Суа было то, что она никогда и никому не рассказывала об этом, – с улыбкой на губах вспоминал Доншик. – Она еще много раз позволяла мне любить ее… я думаю, ей нравилось.       – А мама как в этом замешана? – Он длинноволосый, хмуро смотрел на отца.       – Когда она узнала обо всем, то поспешила заткнуть Суа, я не знаю, как именно у нее это получилось, но спустя пару недель Суа покончила с собой. – Он пожал плечами.       – Вы оба больные, – прошептал Хенджин, с пренебрежением смотря на мужчину, – как же мне стыдно, что ты мой отец.       – Перестань лицемерить, щенок, – ухмыльнулся Ан, – я прекрасно знаю, с кем ты водишь дружбу. Ли Минхо – этот маленький ублюдок, он ведь делает то же, что и я... но пока не убивает, – он задумался, – и если вспомнить – у тебя тоже есть такой грешок. – Мужчина громко рассмеялся, пока Хенджин погружался в воспоминания из прошлого:              Хенджин входит в дом и, пройдя дальше, в гостиную, шокировано восклицает и падает на пол.       – Отец… – еле слышно произносит он, смотря на, лежащего на полу, избитого школьника в крови.       – Пришел? – Хмуро вопрошает мужчина, – очень во время, – на его губах расцветает недобрая улыбка. – Раздевай его, – он кивает на парня на полу и садится на диван, хватая стоящую на полу бутылку соджу.       – Зачем? – Шокировано спрашивает Хенджин и отползает назад, подальше от отца и незнакомца.       – Я сказал – раздевай! – Кричит мужчина и кидает в сына, что пытается прикрыть голову руками, зеленую стеклянную бутылку, которая разбивается о стену над головой младшего на сотни мелких осколков. Хван испугано смотрит на отца и поднимается на ноги. Подойдя к парню, он с изумлением понимает, что знает его.       – Минсу… – шепчет Хенджин, когда их взгляды встречаются.       – Так ты его знаешь? – Удивленно подмечает мужчина, пока его сын послушно пытается раздеть одноклассника.       – Хенджин-а, пожалуйста, – шепчет парень, цепляясь ослабевшими руками за одноклассника.       – Прости… – почти плача отвечает Хван, сдирая штаны с Минсу. Когда парень уже был раздет, мужчина достал из кармана какие-то таблетки, он взял две и, подойдя к сыну, сунул их ему в рот.       – Запей, – отец протянул Хенджину другую бутылку соджу и ехидно улыбнулся. Тот послушно проглотил препарат, запив алкоголем.       – Что это за таблетки? – Утирая слезу со своей щеки, спросил Джин, на что мужчина с ухмылкой бросил презерватив сыну.       – Давай покажем сукину сыну, что происходит, когда мне мешают развлекаться, – Хван со страхом посмотрел на отца, понимая, что тот хочет от него.       – Снимай штаны, – приказывает мужчина и делает глоток из горла бутылки. – Как все-таки хорошо, что ты пришел, и мне не нужно марать руки, – он улыбнулся, смотря на раздетого парня, по лицу которого текли слезы. Хенджин начинает снимать штаны, с ужасом понимая, что его захлестывает волна возбуждения, пусть из-за таблеток.              – Яблоко от яблони недалеко падает, – довольно произнес Доншик, смотря на сына, которого словно изнутри съедало осознание того, что он так похож на отца. Он вспомнил, как его возбуждала сама мысль о том, что Сынмин, принявший наркотик, беззащитный; он не сможет сказать: «Нет»; он не сможет ничего…       – Да далеко катится, – с ненавистью процедил Хван и поднялся со стула. Он молча вышел за дверь, чувствуя в груди жгучую боль от ненависти к отцу, к матери и к себе.              Длинноволосый открыл дверь и вошел в дом, он надеялся, что его мать уже ушла, но нет – она ждала его в прихожей.       – Сынок! – Воскликнула она, увидев в дверях Хенджина.       – Где Сынмин? – Он огляделся в гостиной, но не увидел того, кого искал.       – Он ушел, – женщина пожала плечами, поджав губы.       – Куда ушел? – Спросил Хван, чувствуя нарастающую тревогу в груди.       – Не знаю, – Енджу покачала головой, – сынок, нам нужно уже определяться с датой свадьбы, ты знаешь, как нервничает моя Даын-и? – Она положила свою руку на плечо Хенджина.       – Что ты рассказала ему про Ким Суа? – Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых явно читалась надежда.       – Я сказала, что…. – Мин замолчала, посмотрев в пол, – Ким Суа была жертвой сексуального насилия, я пыталась спасти ее… вот, что я сказала. – Она перевела взгляд на сына и улыбнулась, уверенная в том, что сделала все правильно.       – Кто тебя просил…? Кто тебя просил?! – Закричал Хван, а после прикусил губу. – Уходи, – тихо попросил он, выходя в прихожую, и открыл входную дверь. – Я же предупреждал: если ты заявишься в мой дом без предупреждения – свадьбы не будет; но ты пришла, а значит – я должен сдержать свое слово. – Парень резко вырвал резинку с лентой из волос, пока женщина шла к двери. – Я сейчас же позвоню Даын…       – Джин-и, не надо… – шептала Енджу, а ее руки задрожали. – Ты ведь знаешь, что тогда будет? – Говорила она, почти плача.       – Мам, мне насрать, – улыбнулся длинноволосый, – это твоя проблема… ты никогда не слушаешь ни меня, ни отца, – он засмеялся, – и что? Я ведь ясно дал тебе понять, что мне нужна игрушка… но Сынмин ушел, и ты теперь хочешь, чтобы что? Чтобы я все равно женился?       – Джин-и, я ведь хочу только лучшего для тебя, – Мин схватила парня за руку.       – Мне плевать, что ты хочешь, – улыбается тот, – ты еще и про свадьбу ему сказала, верно?       – Прости… – шептала мать, все так же держа за руку Хвана.       – Пошла ты, – рассмеялся длинноволосый и, вырвавшись из захвата, вытолкал мать за дверь. – Конченная, – произнес он, а широкая улыбка так и не сходила с его лица, даже когда по его щекам покатились слезы горькой обиды.