***
Мужчина с довольно сильным раздражением, лёгким движением руки отбросил, дотлевшую до фильтра, сигарету и, прикрыв веки, мысленно, досчитал до пяти. Он устало открыл глаза и уже уверенным шагом направился к довольно большому, красивому и солидному зданию. Со дня смерти матери прошло ровно 364 дня. Арсений твердо решил отпустить и продолжить стабильную, достаточно утомляющую, жизнь. Попов протянул билет человеку, что стоял у входа в концертный зал. Он прошёл внутрь и занял место на третьем ряду. Вокруг общались гости, контактировали с другими членами собрания, смеялись разные люди. Голоса отдавались эхом, ведь в огромном помещении была крайне хорошая акустика. Арсений быстро кидал взгляд от одного человека к другому: в зале встречались уютные, шумные компании друзей, которые вероятно были поклонниками классической музыки, но их подростковый период всё никак не утихал, позволяя тем любить жизнь и по настоящему прекрасно проводить время; милые парочки, которые смотрели друг другу в глаза с неимоверной теплотой, тихо разговаривали о чём-то и наслаждались присутствием друг друга; пожилые люди, что приходили со своими достаточно взрослыми дочерями или сыновьями, и неустанно рассказывали им про какого-то знаменитого композитора. Попов прикусил губу от резкого желания покурить. Сигареты стали ему неким утешением. Они спасали от одиночества после смерти мамы, ухода близких друзей и его жены. Все они покинули его за этот год. Этот год был неимоверно трудным для Арсения, пожалуй, он был самым трудным в его жизни. В этот год он показал настоящего себя и никому настоящий он не был по душе. В конце концов его лучшим другом стали сигареты, которые мужчина всей душой ненавидел, но не мог отказаться, ведь они единственные всегда были рядом. Эхом по залу раздался финальный, третий звонок, который сообщал о начале концерта. Все резко затихли и устремили взгляд на сцену, Арсений откинулся в кресле и повторил действие остальных. Из-за кулис вышел трубач, в крайне официальном костюме и женщина в строгом, но красивом платье. Она объявила с широкой улыбкой на лице, которая была создана специально для публики: — Прокофьев: «Мелодия №3», исполняет Алексей Левин, — зал, как по команде, захлопал и концерт начался выступлением Алексея. Попов пришёл сюда только в память о матери. Она очень любила музыку и при жизни часто ходила с ним на концерты. Арсений не очень любил подобные мероприятия, но ради того, чтобы отпустить женщину, он заставил себя. — Гендель: «Соната №2», исполняет Оксана Мичурина, — произнесла женщина, пока на сцену вышла девушка со скрипкой. — Равель: «Пьеса в форме Хабанеры», Сергей Доблетский, — не останавливалась ведущая — Чайковский: «Времена года» Концерт во всю шёл, а у Арсения уже начинала болеть голова. Вместо того, чтобы отпустить боль, к нему прививали мысли о их походах на такие концерты с матерью. Возможно, музыка была и красивой, но Попову от неё становилось плохо. Он уже хотел было выйти из зала, как на сцену под очередное объявление женщины вышел молодой парень. Он единственный был одет не так официально, как остальные музыканты: на нём была белая рубашка без галстука, кое как заправленная в синие джинсы, а его волосы были взъерошенны. И он единственный выглядел как самый обычный подросток. На вид — ему было около семнадцати, а в таком возрасте парни обычно сбегают из дома и напиваются. Чтобы играть на концертах в известных залах и речи не шло. Арсений, ради интереса, всё же устроился в кресле поудобнее и устремил взгляд на светловолосого, который устроился на банкетке напротив фортепиано и находил взглядом клавиши. Несколько секунд полной тишины и от фортепиано полился нежный и трепетный звук какой-то грустной мелодии. Парень сидел с закрытыми глазами и глядя на него, Попов на миг затаил дыхание. Его неопрятный образ совершенно не сочитался с музыкой, что он исполнял. Арсений не мог отвести взгляда от играющего, он не мог даже попросту пошевелиться. Вскоре, на последних нотах светловолосый всё же снял руки с инструмента и его взгляд вновь стал холодным и безразличным. Зрители неустанно аплодировали, тоже, видимо поражённые его игрой. Парень быстро поклонился и ушёл со сцены, кинув холодный взгляд в зал, а женщина вернулась, чтобы сказать речь, о завершении концерта. Арсений кое-как заставил себя подняться, хотя в голове были лишь отзвуки той мелодии, что звучала последней. Люди оживлённо обсуждали прошедшие номера, критиковали некоторые и все были вообщем довольны. Мужчина застегнул своё пальто, которое во время концерта даже не отдал в гардероб и вызвал такси. Садясь в машину, он назвал человеку за рулём адрес и вновь погрузится в свои мысли о парне, что играл столь грустную мелодию. А ведь он даже не обратил внимание на то, какое произведение он играл, а главное, на его имя. Попов хотел на тот момент выйти из зала, потому не предал словам женщины внимания. А надо было. Теперь, мысли о музыканте станут лишь простым воспоминанием, которому не стоит предавать значения. И всё же. Курить впервые не хотелось.***
Арсений устало опустился на диван и с удивлением обнаружил сообщение от своего старого друга, Сергея Матвиенко, с которым они не общаются уже более трёх лет.Серый: Арс, привет. Я завтра приезжаю в Питер, не хочешь встретиться? Арс: Привет. Да, конечно, я только за)
Арсений положил телефон рядом с собой и посмотрел на часы. 22:00. Он решил, что терять уже нечего и отправился в бар, вызвав такси. Попов заплатил водителю круглую сумму и зашёл в тёплое помещение, подойдя к барной стойке, краем глаза заметив знакомый силуэт. Уже в шоке уставившись на некого человека, Арс понял, что это тот самый музыкант. Нервно сглотнув Попов подошёл к парню и присел рядом. — Привет. Я был сегодня на концерте и… Ты прекрасно сыграл, — начал диалог Арсений. Музыкант поднял спокойный и, слегка отстраненный, взгляд на незнакомца и сухо ответил. — Ясно. И что дальше? — резко ответил молодой человек. Попов мысленно удивился такой грубости, но в ответ лишь фыркнул. — Ничего особенного… Просто… Мне правда очень понравилось. Твоя игра так… завораживает, — пытался подобрать правильные слова Попов. Антон скептически поднял бровь и положив голову на руку, что поставил на стол, он ответил. — Мы на территории бара. Если ты думаешь, что я из тех, кто готов говорить о музыке часами, то ошибаешься. А если в твоих планах говорить со мной о ней, то… прошу свалить с этого стула. Арсений ни капли не разозлился и не расстроился. Он понимал, что такое взросление, потому продолжил этот разговор. — Хорошо. Я готов поговорить с тобой на другие темы. Как на счёт… выпить? — он внимательно разглядывал выражение лица парня, пытаясь рассмотреть в нём хоть какую-то перемену эмоций, — Я заплачу, — добавил он также кладя голову, только на две ладони. — Идёт, — парень подозвал бармена и заказал что-то крепкое. — Как тебя зовут? — поинтересовался Арсений. — А это важно? — заметив, что мужчина не отстанет, пианист закатил глаза и нехотя ответил, — Антон. Антон Шастун. «Антоша» — как -то само пронеслось в голове у Попова. — А я Арсений Попов. Можно просто Арс, — добавил взрослый паренек. — Дурацкая фамилия, — усмехнулся Шастун, смотря на своего собеседника. — У тебя не лучше, — в тон ему ответил Арсений, издав смешок. — А мне нравится. Хоть что-то нравится. — У каждого свое мнение, — добавил Попов, чтобы обстановка не накалялась. — Верно, — Антон принял из рук бармена напитки, а Арсений вложил в руки мужчины пару купюр. Арсений с интересом разглядывал внешность Шастуна. Мужчине она казалась такой… Волшебной? Идеальной, для описания какого-то персонажа, с которым творится всякий гемор по ночам. Арсений достал из кармана джинс телефон и открыл папку, что была сплошь усеяна разными файлами с текстами. Попов создал новую, где и начал описание внешности Антона.Он сидел, подперев голову рукой и его взгляд был направлен куда-то в пустоту. Пушистые, светлые кудри чуть прикрывали глаза парня, а его ели заметные ямочки — завораживали. Серо-зелёные глаза притягивали к себе, позволяя забыться в настоящем. Что касается губ…
Арсений заметил, что Шастун подозрительно косится на экран телефона, и хоть тот знал, что ничего разглядеть Антон бы не смог, он всё же выключил телефон и убрал его. На сцене выступали несколько стриптизерш, а в самом баре стоял шум и смех мужчин и женщин. — Как тебе они? — спросил Попов, рассматривая женщин на сцене. Шастун перевел взгляд на них и минуту молчал, а затем вновь начал смотреть на стакан с напитком. — Полное дерьмо, — невзначай ответил ему тот. Арсений сглотнул и продолжил расспрос. — А как тебе… я? Антон скептически выгнул бровь. — Такое же говно, — таким же тоном ответил Шаст. Попов посмотрел Антону в глаза. В его взгляде на Шастуна, определенно читалось — очарование. — Так… Ты гей? — на свой взгляд, аккуратно спросил Арсений. — Всё может быть, — на удивление Попова ответил Шаст. — А ты бы… переспал со мной? Антон поднял глаза и их взгляды столкнулись. У Арсения уверенный и любящий, а у Антона слегка неуверенный, но желанный. Между ними был столик, который сейчас безумно мешал. Минуту, они смотрели друг другу в глаза, но в конце концов Арсений первый сократил расстояние между ними и впился в губы Шастуна.***
Они влетели в VIP-комнату со всей дури. Мужчины не отходили от друг дружки ни на минуту. Это алкоголь? Определенно — нет. А может?.. Любовь с первого взгляда? Это возможно, но… Чушь. Антон упал на кровать, параллельно скидывая с себя белую рубашку и синие джинсы на пол. Арсений поступил точно так же с его верхней одеждой и принялся за шею младшего. Он оставлял много небольших укусов, чтобы на следующий день от них и след простыл. Шаст невольно стонал во все горло, выгибаясь в позвоночнике и желая большего. Они касались друг друга оголенными телами, чувствуя возбуждение и тяжесть внизу живота. Арсений постепенно опускался все ниже и ниже, переходя на ребра младшего. Его тело было изумительно, тонкие кости и длинные ноги. Это просто восхитительно. Попов, прильнув губами к внутренней части бедра, начал скользить по его разгоряченной коже. Тот продолжал стонать, чувствуя напряжение в своем нижнем белье. Арс понял намек своего партнера и начал стягивать с него эту ненужную часть его одежды. Попов, раздвинув ноги Шастуна, начал вводить в него первый палец. Тот, от неожиданности, резко выгнул спину, простонав его имя. Арсений не очень то и любил медлить, поэтому почувствовав, что тот желает прибавить палец, что он и сделал. Попов резко вставил в него свои пальцы до конца и нащупал то самое. — Арс! — резко выстонал Антон, когда почувствовал сильный толчок. Арсений понял, что тот уже на грани, поэтому вставил последний палец. Член так и горел от желания кончить, поэтому он, достав из кармана презерватив. Он стащил с себя последний элемент одежды и нацепил на свой половой орган латексное изделие, предварительно обмазанное смазкой. Попов еще больше раздвинул ноги Шаста и навис над ним. Он аккуратно ввел свой член в Антона, на что тот начал выгибаться в спине и стонать без остановки. Прошло не слишком много времени, чтобы найти простату, поэтому, Арс начал ускоряться, забирая чужой половой орган в свою ладонь. Тоша, не выдержав, кончил сразу, попадая на свой торс и руки Арсения. Тот начал слизывать сперму, чувствуя подходящее возбуждение. прежде чем кончить, он вынул свой член из Антона, кончив в контрацептив. Он стянул с себя одноразовый латекс, наполненный спермой, завязал в узел и выкинул в мусорку, которая стояла рядом в кроватью. Почти отдышавшись, они оба посмотрели на друг друга в темноте, натянули искренние улыбки на свои лица***
Арсений поднял веки и сразу покосился на открытое окно, из которого дул ветер. Попов встал с уютной кровати и закрыл источник холода. Мужчина отправился в ванную и, пока делал все мокрые процедуры, с улыбкой вспоминал прошедшую ночь. Шастун был великолепен, определенно. Арсений отправился на кухню, доставая яйца и помидоры из холодильника. Он налил на сковороду масла, разбил два яйца, поставил на огонь будущий завтрак. Далее, он нарезал помидоры и в памяти вновь возник Антоша. Попов чуть-ли не задыхался от любви и умиления над этим парнем. Он был таким… Таким особенным. Арс никогда не встречал таких. Он никогда не хотел быть постоянно с другими людьми. И да, возможно это глупо, учитывая то, что они знакомы лишь один вечер, но Попов ничего не мог с собой поделать. После секса он попросил у Шастуна номер, и Антон, хоть и не был особо доволен, но дал ему телефон. Попов видел, что музыкант на самом деле хотел, чтобы у него был телефон Арса. По зеленоватым глазам, в тот момент, можно было понять. Мужчина закинул помидоры в яичницу и вскоре съел получившийся завтрак. Посмотрев на экран телефона, он обнаружил, что уже одиннадцать часов и пора отправляться в парк. В парке Арсений очень часто ловил порывы вдохновения, которые так сильно нужны писателю, как и любой другой творческой натуре. Попов наскоро помыл посуду и переоделся в тёмно-синие джинсы, белую футболку с серой кофтой поверх. Он обул чёрные кроссовки и накинул того же цвета длинное пальто. Арс вышел из подъезда и поёжился от ветра. Осень определено спешила заканчиваться, ведь была уже середина ноября. По пути до парка брюнет вспоминал о матери и о том, как бы она отреагировала на прямое заявление Арсения «Я кажется влюбился в человека, с которым знаком один день». Попову следовало полагать, что это глупости, что ситуация выглядит очень тупо, но он по жизни был романтиком, поэтому лишь наслаждался внезапно нахлынувшими чувствами… Чувства — не это ли смысл жизни? Ведь когда мы чувствуем, мы живём, а не существуем. Для Арсения чувства были как раз тем смыслом. И, писательство конечно. Но писательство основывалось для него на тех же чувствах. Всё же, столь вещей взаимосвязаны. Попов присел на лавку и открыл ноутбук, который прихватил с собой в рюкзаке. Он открыл привычную папку с описаниями пейзажей и смотря на «картину» перед ним описывал уже редкие разноцветные листья, порывы ветра и редкие силуэты прохожих. Да, даже вне работы Арс мог писать. Он мог делать это когда угодно, и для него его профессия — была всем. Пожалуй, если бы он послушал бы мать и пошел бы в мед, то всё было бы гораздо тоскливее и ненавистнее в его жизни. Пролетело, незаметно для писателя, довольно много времени, и когда тот посмотрел на циферблат в углу экрана ноута, Попов невольно расширил глаза и захлопнув компьютер убирал его в рюкзак, параллельно вызывая такси. За любимым процессом он совсем забыл об их назначенной встрече с Матвиенко, которая, к слову должна была начаться через пятнадцать минут. Они договорились о ней вчера ночью. Попов благополучно доехал до кафешки минут за десять, и стал ждать Серёжу, который вскоре подошёл. — Здорова, Арс! — приобнял его Матвиенко, мягко улыбаясь. — Мы не виделись почти четыре года! — усмехнулся Попов, обнимая друга в ответ. Арс и Сергей зашли в ту самую кафешку и проговорили около двух часов, в основном рассказывая о жизни в их новых городах, иногда придаваясь воспоминаниям о родном городе. — А чё на личном фронте? — спросил Серёжа, делая глоток кофе. Арсений уже рассказал Матвиенко о разводе с женой, и всё же не упоминуть Антона при всей той информацией, которой владел Серёжа было бы дикостью. Матвиенко уже очень давно в курсе бисексуальности Попова, поэтому скрывать ему было нечего. — Ну… есть один, — просто ответил Арс, замявшись на стуле. — И как у вас? Всё серьёзно? — уточнил Матвиенко, поставив кружку обратно на стол. — Не совсем. То есть, мы не в отношениях. Но мне хотелось бы… Очень… Такого не было никогда. — со смущением на лице, рассказывал Арсений. — Оооо, — удивился Серёжа, но на его лице тут же появилась улыбка, — Так значит, ты наконец влюбился. Поздравляю, что сказать. Арсений рассмеялся и поблагодарил друга, думая об его словах. Влюбился. Неужели, с первого взгляда? Время написать роман? Почему бы и нет. Ответив идее в голове, Попов продолжил беседу с Матвиенко, которая вскоре завершилась, и позже, они собрались расходиться. — Ты только не упусти этого своего. Потом жалеть будешь. — сказал черноволосый, когда они уже стояли на улице. — Его Антон зовут. И не упущу. — улыбнулся Арсений и они, попрощавшись, разошлись.***
Арс, лежа на кровати, смотрел в потолок. Была уже глубокая ночь, но он всё ещё не мог заснуть. Образ парня засел у него в голове и никак не желал покидать. Он прокручивал в голове ту мелодию, что играл Антон, а позже, и его прикосновения в ту ночь. Рахманинов и ебля — какое милое сочетание. Благо, Попов не додумался представлять то, как трахает Антона под эту композицию. Ему тогда точно надо было бы отправиться в психушку. И он говорил бы всем, что-то типо: «Я влюбился в парня, с которым мы трахались, а услышал я его на концерте. Мне нравится его игра на фортепиано и зад.» Попов, не выдержав, взял в руки телефон, что лежал рядом на тумбочке и нашёл контакт Шастуна в телеграмме. На аватарке светловолосого стоял некий арт персонажа из «Марвел.»Арс: Привет. Спишь?
Шастуна не было в сети с 22:12, поэтому Арсений не особо надеялся на ответ. Подождав минут пять, Арс отложил телефон, ибо Антон всё также не просматривал сообщение. Даже в сеть не заходил. Но это было не удивительно, всё-таки два часа ночи с лишним. Попов уже начал вырубаться, как примерно через пятнадцать минут после отправки сообщения телефон громко пикнул, сообщая о новом входящем. Арс схватил смартфон и открыл их чат с Шастуном.Антон: мнк нцжгв пмощь Арсений мигом напечатал ответ: Пришли своё местоположение, я приеду
Почти сразу от Антона пришла геолокация, а потом Шастун резко вышел из сети.***
Попов практически выбежал из квартиры, едва не забыв закрыть дверь, и выехал на своей машине. Он не помнит, когда последний раз настолько быстро ехал, не помнил нарушал ли он вообще правила дорожного движения. Колено нервно дрожало, а сам мужчина кусал губы. Он доехал до простого района и остановил машину у какого-то старого подъезда, где и должен был находиться Шастун. Попов выскочил из машины и стал судорожно искать глазами объект его паники. Он увидел какого-то человека, лежащего на асфальте и как только обнаружил знакомые кудри сразу подбежал к Шастуну. Парень лежал на холодном асфальте и его глаза были почти что закрыты. Из уголка рта сочилась кровь, а правая часть лба была вся перемазана красной жидкостью, которая попала и на другие части лица, губы были тоже разбиты. В темноте почти не было ничего видно, а слабый свет уличного фонаря падал только на то самое лицо. — Антон! О боже, что случилось? Где болит? — Арсений приподнял Антона за спину и одну из рук парня. Шастун, зажмурившись, зашипел. — Рука… Отпсти. — невнятно, еле прошептал он. Попов тут же отпустил правую руку Антона и быстро спросил. — Остальные части тела в порядке? Сможешь встать? Во дворе была кромешная тьма и удушающая тишина. Атмосфера типичных дворов России ночью просто зашкаливала. — Норм, — ещё тише сказал Антон и глаза, на которые всё ещё падал свет, практически закрылись полностью. — Тише. Всё будет в порядке, Антон, только держись, — Арсений помог Шастуну привстать, но вновь услышав шипение он обхватил ноги и шею парня и быстро понёс его в машину. Он аккуратно уложил его на заднее сиденье, а сам сел за руль и выехал.***
— Антон, ты только держись. Всё будет хорошо, — посмотрев в салонное зеркало заднего вида, Арсений увидел чуть заметный кивок, а затем глаза Шастуна окончательно закрылись. — Чёрт, чёерт, чёрт… Антон, ты слышишь меня? Антон! Пожалуйста, очнись! Мы почти приехали. Антон! — пытался докричаться до своего спутника Попов. Спустя пятнадцать минут Попов остановил машину, открыл дверь со стороны заднего сиденья и вновь взял Антона на руки, закрыв автомобиль. Ехать в больницу ночью было бессмысленно, поэтому Арс привёз Шастуна к себе домой.***
Он поднялся с Антоном на руках, который был в отключке, на нужный третий этаж и зашёл в свою квартиру, закрыв дверь на ключ. Попов положил музыканта на свою кровать, принёс с кухни вату, перекись, бутылку воды и бинты. Арсений принялся оттирать кровь с лица Антона, а также обрабатывать раны перекисью. Брюнет заметил кровоподтёк на открывающемся кусочке живота, и когда приподнял футболку, с ужасом обнаружил, что раны у парня присутствуют и на рёбрах. Писатель обработал всё, повязал бинты на руку, которая была вывернута, очевидно и рёбра, которые были все в синяках. Мужчина с дрожью и волнением в голосе вновь позвал парня. — Антон, — аккуратно коснувшись его щеки, которая к счастью не пострадала, Арсений разглядывал Шастуна, который всё ещё был без чувств. Спустя секунд пятнадцать светловолосый всё же открыл глаза и попытался сесть на кровать. Кое-как, но у него это получилось. Арсений налил ему стакан воды и отдал его в руку, которая была в порядке. Парень сделал несколько жадных глотков и отдал кружку обратно в руки мужчины. Шастун выглядил потрёпанно и разбито, по нему было видно, что тот не хочет сказать и слова, потому что у него просто нету на это сил. — Я сделаю чай, хорошо? — спросил Арс тревожно смотря на Шаста. Пианист кивнул, и Арсений ушёл на кухню. Он налил в электронный чайник воду и нажал на кнопку, вода начала греться. Попов положил в пустую чашку чайный пакетик, через примерно полторы минуты чайник закипел и Арсений налил в кружку горячую воду. Мужчина взял её в руки и понёс в свою комнату. Тот поставил чай на тумбочку, и только тогда посмотрел на Антона, по лицу которого скатывались слёзы, которые он прятал одной ладонью левой руки. Попов поджав губы присел рядом на кровать. — Ты можешь рассказать, что случилось? — спокойно спросил он, нежно смотря на объекта влюбленности. Антон всхлипнул и уже открыто заплакал, стирая слёзы рукавом толстовки. Он весь сжался и из ледяного парня, которому нету дела ни до кого и ни до чего стал таким беззащитным. Арсений спокойно и трепетно притянул Антона к себе, с необычайной заботой и нежностью. — Тшш. Всё хорошо. Я рядом, тише… — прошептал он Шастуну, который уткнулся лицом в плечо писателя и безвыходно плакал. Арсений обнимал Антона, поглаживая его по кудрявой макушке. Ему было очень больно видеть таким его возлюбленного. Хотелось немедленно разобраться и выяснить, что случилось, кто сделал такое с Шастуном. Когда всхлипы всё же утихли пианист сам обнял Арса, а тот обнял его чуть крепче в ответ. — Тебе нужно поспать. Если ты не хочешь, то можешь рассказать о произошедшем завтра… Я не буду настаивать, — успокаивал его Попов. — Хорошо… — Антон наконец сказал хоть слово, спустя почти час молчания или невнятного шопота, тогда во дворе. Арсений уложил Тошу на кровать и накрыл одеялом. На часах было почти четыре утра, но это не мешало Шастуну поспать. Попов выключил свет и присел на стул. Увидев молящий взгляд Антона, тот лёг рядом, обнимая светловолосого, который лежал к нему спиной, прижимаясь к музыканту. Хотелось отдать ему всё своё тепло и любовь, хотелось убить тех, кто сделал такое с Антоном, если кто-то делал что-либо, конечно. Арсению хотелось мстить. Ему хотелось отгородить любимого Тошу от всего зла в этом мире. Он больше не позволит случиться такому. Ни за что ни позволит.***
Арсений открыл глаза и обнаружил тёплое тело рядом с собой. Он улыбнулся и подумал, что всё что сейчас происходит могло ему только сниться. Просыпаться в воскресенье с любимым человеком в объятиях… Разве что-то может быть лучше? Мужчина аккуратно, чтобы не разбудить пианиста, встал с кровати, получше накрыв того одеялом, и пошёл в ванную, а затем на кухню. На часах было 10:20, сегодня он спал довольно долго. Арсений захотел было приготовить блины, но вспомнил, что готовит он, откровенно говоря, херово. Поэтому, он заказал доставку и сел на кухне, в ожидании курьера.***
За стеной послышались шаги, а затем Арс увидел лицо заспанного, сонного Антона. Со своими кудряшками, которые торчали в разные стороны он выглядил очень мило, но бинты на руке и остатки запекшейся крови на лице слегка подкашивали всю картину. — Утро… Не уверен, что доброе, но утро, — неловко поздоровался Арс. Антон слабо ухмыльнулся. — Если бы я так и остался там лежать, то оно было бы намного хуже. А сейчас оно даже доброе. Спасибо, — сказал он смотря в пол и кусая губу. Арсений улыбнулся. — Скоро будут блинчики. Курьер уже подходит. — Ты заказал доставку блинов? — удивлённо и непонимающе поднял бровь Шастун. — Именно, — засмеялся Попов. — Чёрт, никто не заказывает блинчики, их готовят, Арс, — тоже засмеялся Антон. — Тогда… Я буду первым, — Попов на пару секунд остановился взглядом на губах музыканта, но быстро его отвёл. Шастун на миг замер, изучая выражение лица писателя, но затем несколькими шагами оказался рядом с ним и коснулся своими губами его. Арс ответил на поцелуй, спокойно проникая своим языком внутрь, и переплетая его с языком Антона. Они целовались около минуты, как атмосферу комфорта нарушил звонок в дверь. Шастун, кажется не понял, что происходит, поэтому Арс отстранившись объяснил с улыбкой. — Блинчики. Шаст вновь засмеялся, пока Арсений забирал пакет с блинами и благодарил курьера.***
Он принес их на кухню и разложил по тарелкам. Были блины с вишней, клубникой и яблоками. Когда Арсений и Антон сели, Попов всё же аккуратно спросил. — Ты можешь рассказать мне, что вчера произошло? Антон опустил голову и весь поник. — Да. Да, думаю могу, — он сделал вдох, затем выдох и начал… — Я пришёл домой ночью и твёрдо решил рассказать отцу о своей ориентации. Я скрывал это семнадцать лет и не намерен был продолжать. И я… Я рассказал. Он был очень зол. Он… Вывел меня на улицу и там избил. Почти до потери сознания. Он говорил мне ужасные вещи… Оскорбления, грязь, мат. Он сказал, что я больше не его сын, — Шастун стёр накопившиеся в уголках глаз слёзы и, сглотнув, добавил, — А потом написал ты. Я кое-как ответил тебе, а затем скинул местоположение. Дальше — ты все сам знаешь. Арсений молча подошёл к парню и обнял его. Музыкант обнял Попова в ответ. Минуту они молчали, затем Арс снова начал диалог. — Тош, это просто ужасно. Мне безумно жаль, что ты с этим столкнулся, но я обещаю, что не позволю подробному случиться. Теперь всё будет хорошо. Я буду рядом, — он отстранился, — Обещаю. Шастун с благодарностью кивнул, а Арсений поцеловал его в лоб и сел обратно на своё место. Они вновь принялись за блинчики, разговаривая о более позитивных вещах, параллельно рассказывая смешные ситуации, а позже, Попов помыл посуду. — Чем мы займёмся? — поинтересовался Антон, вставая из-за стола. — А чего хочешь ты? — игриво переспросил Арс. — Ммм… — он ненадолго задумался, — Узнать больше о тебе. Арсений немного удивился, но всё же сказал. — Что ж. Я невероятно скучный и обычный бисексуал, у которого фетиш на светловолосых пианистов. Работаю писателем. Год назад развелся с женой. Очень люблю некого Антона Шастуна. Музыкант улыбнулся. — Звучит очень интересно. Так ты писатель? — поинтересовался Антон. — Ага, — непринужденно, без всяких раздумий ответил Попов. — Это очень здорово… — посмотрел на него Антошка. — Спасибо. Тош, ты. Я знаю, что ты возможно не любишь об этом говорить, но можешь мне поиграть? — Не люблю? — непонимающе склонил голову Антон, — Аааааа. Да, я соврал тогда, в баре. Я очень люблю музыку и фортепиано. И да, если ты хочешь, я могу сыграть. Только где? Арсений замялся, но всё же сказал. — Мы можем поехать в квартиру моей мамы. Она умерла, но я не стал продавать ее дом, и пианино. Она любила музыку, — отстраненно сказал Попов. Антон подошёл ближе и сжал руку писателя. — Мне жаль, — единственное, что ответил Шастун. Арсений печально улыбнулся. — Ну, ладно… Это в прошлом, в любом случае. Тебе надо сходить в душ и переодеться. Я принесу чистые вещи и полотенце, а ты можешь идти, — указал пальцем на ванную. — Окей, — Антон чмокнул Арса в губы и отправился в ванную, в то время как Попов взял из шкафа зелёное худи, чёрные джинсы и зелёные носки. Затем, он нашел чистое полотенце и вышел к ванной комнате. Он приоткрыл дверь и положил на полку одежду с полотенцем, но остановил взгляд на Антоне. За шторой его силуэт выглядил просто невероятно красиво. Хотелось описать всё это, но под рукой не было компа, да и выглядело бы всё глупо. На полу лежали бинты и Арсений невольно вспомнил про избиение со стороны отца Антона. Попов, помедлив, всё же зашёл в помещение и прикрыл дверь. Шастун замер и повернулся в сторону Попова, отодвинул штору. На его лице были кроподтёки, а взору писателя открывалось, усеянное синяками, тело. Попов, сглотнув, подошёл ближе и взял лейку душа одной рукой, а второй начал аккуратно мылить тело Тоши. Шастун смотрел в глаза Арсения, не отрываясь, а Попов присел на корточки, чтобы помыть ноги Шастуна. Когда он закончил процедуру, он встал рядом с Антоном в душевой, позволяя и своей одежде стать мокрой. Он накрыл своими губами губы пианиста и аккуратно обнял его за талию. Они отстранялись лишь на секунду несколько раз, дабы сделать вздох, а затем продолжали страстно целоваться. Наконец, они отстранились и Антон положил свою голову Арсению на плечо. — Я тебя люблю… Очень сильно, — признался Антоша. — И я тебя. Ещё больше…***
Арсений помедлив всё же вышел из комнаты, позволяя Шастуну личного пространства, а сам снял мокрую одежду и переоделся в чёрно-рыжий свитер, синие джинсы и черные носки. Когда он вернулся, Тоша уже стоял одетый в коридоре. Одежда писателя смотрелась на нём забавно, ведь была велика. Арс не смог сдержать смешка. — Что ржешь? — возмутился Тоша вскинув руки. — Прости. ты просто очень прикольно выглядишь в моих вещах, — Арсений уже не мог скрыть своей улыбки. — Хвалить свой вкус одежды будешь не при мне. Всё, пойдем уже, — издав небольшой смешок, Шастун прошел в коридор. Арсений и Антон вышли из подъезда и на машине Попова доехали до дома матери писателя. Заходя в квартиру, Арсу впервые за из знакомство с Тошей захотелось курить, но он сдержался. Они скинули пальто, и Антон сел за инструмент. — Что желаете услышать? — с сарказмом спросил пианист. — Может быть то, что ты играл на концерте? — Попов сел на диван, в той гостиной, где было фортепиано. — Будет исполнено, мисье… Шастун коснулся клавиш и начал играть ту самую мелодию. Арсу хотелось раствориться в ней на всю жизнь в концертном зале. Сейчас он был готов продолжать жить ради его Тоши. Ему больше не было страшно, лишь бы Антон был рядом. Шастун доиграл и выжидающе взглянул на писателя. — И как тебе? — Превосходно. — прошептал Попов. — Не льстите мне, — улыбнулся Антон и встал из-за инструмента. Шастун подошёл к Арсу и сел рядом, смотря брюнету в глаза. — Слушай… Если в этой квартире никто не живёт, можно я побуду здесь?.. Отец не пустит меня в дом, да и возвращаться я не хочу… Как только я накоплю на квартиру, я сразу съеду, обещаю, — торопливо говорил Антон. — Что? Зачем тебе жить здесь?.. Ты можешь быть у меня. Я… Мне бы не хотелось, чтобы ты был так далеко. Я не хочу тебя отпускать… — опустив взгляд, сказал Попов. — Я… Значит, я могу жить у тебя? И, мы… Встречаемся? — Похоже, что — да, — улыбнулся тот. — Спасибо, правда, спасибо, — Антон вновь поцеловал писателя и встал с колен. — Тогда, мне нужно забрать вещи. Я схожу за ними, а ты жди дома. — Я подвезу тебя и подожду. — Нет! Идти не далеко, да и мне хочется одному… — Почему? — насторожился Арс. — Мне… Блять, хочу сделать для тебя кое-что. Но это сюрприз. Иди нахуй, — уже не мог подобрать слов Антон. Арсений выдохнул и рассмеялся. — Ладно… Но как же твой папа? Если с тобой что-то слу… — не успевает договорить Попов. — Папа на работе, его сегодня нет дома. Я справлюсь, не волнуйся. — М… Ладно, хорошо. Но будь аккуратнее, -волновался Арсений. — Буду писать о каждом шаге, — передразнил его Шастун.***
Писатель и музыкант вышли из дома и там расстались. Арсений уехал на машине, а Антон ушёл пешком в бывшую квартиру. Арс приехал домой. На часах было 17:00. Ему было очень интересно, что приготовил ему Тоша, поэтому мужчина тоже решил сделать ему небольшой сюрприз. Он заказал еду, расставил всю её на столе и поставил несколько свечей. Раз Антон переезжает к нему, это надо было отпраздновать. Было около 19:30. Арсу написал Серёжа.Серый: Чё как, Арс? Как твой Антон? Арс: Всё прекрасно. Сегодня вечером встречаемся с ним. Серый: Заебись, рад за вас))
Арсений улыбнулся и убрал телефон, дожидаясь Шастуна. Было около 20:00, а того всё не было. Арс начал настораживаться, поэтому позвонил Антону. Трубку он не взял. Арсений зашёл в телеграмм.Арс: Антон, ты скоро?
Прошло десять минут.Арс: Тош, всё хорошо? Где ты?
И через пятнадцать минут ответа не последовало. Попов пытался успокоиться, но не получалось. Коротко сматерившись, он всё же выбежал из квартиры и сев в машину поехал к дому отца Тоши. Сердце бешено колотилось, а в голове Арсений повторял себе: «Всё хорошо. Он просто задерживается, а телефон разрядился». Короткое время поездки длилось для Арсения целую вечность. Он вышел из машины в районе девяти вечера и увиденное повергло его в ужас.Антон лежит на пороге своего дома, весь избитый. Все его лицо в крови, все тело побито. Подбегает к нему мужчина, не верит он своим глазам, Что потерял он человека, который был так дорог всем нам. Лишь тусклые звуки пианино играют на фоне смерти, Пока его любовь всей жизни, страдает от недостатков этих… Звуков клавиш, по которым стучал любимый человек, Умерший, ради любви, пожертвовав всем…
Какой-то конверт торчит из кармана, Подписан он странно, но это не важно. Подняв этот диск, завертанный в бумагу, Прочтет он единственное «Люблю, Рахманинов»
***
Арсений Сергеевич сидит на диване в квартире матери и смотрит на чёрный деревянный инструмент, от которого доносятся прекрасные звуки привычной мелодии. На часах около двух часов ночи, но мужчину не волнует время или соседи, которые почему-то не приходят скандалить. Звуки фортепиано прерывает громкое уведомление с его телефона. — Извини, Тоша. — Арсу было неприятно, что кто-то прервал игру Шастуна, но он всё же открыл телеграмм.Серый: Арс, ты был в сети пять минут назад. Чего не спишь? Арс: Да тут Антон так красиво на пианино играет…
Арсений оторвался от экрана телефона и нежно взглянул на кудрявую макушку, которая была чуть наклонена вперёд от погружения в музыку. Попов наслаждался текущем моментом и игрой его прекрасного Антона. Всё же опустив голову на экран он прочитал следующее сообщение Матвиенко.Серый: Арс. Он умер пять лет назад.
***
Свет. Кажется выключился. А может и не был включен. Скорее всего второе. По клавишам больше никто не нажимал. Кудряшки пропали, как и их обладатель. Вернее сказать… — Я сошёл с ума, Тош… — по щеке Арса скатилась слеза. Он взял в руку сигарету и закурил.— Прощай, моя любовь…