Слова и музыка

— Я здесь в первый раз… Финдарато встряхнул головой и внимательнее присмотрелся к поднявшейся и заговорившей девушке. У нее не было в руках ни флейты, ни маленькой арфы, значит, она собиралась рассказывать стихотворение. И явно нервничала. — Не бойся, Амариэ, — подбодрил её сидевший рядом Финдекано. — Мы ведь все друзья, а в первый раз волнуется каждый. Девушка коротко кивнула и вдохнула поглубже, стараясь успокоиться. Она скользнула взглядом по сидящим напротив, и Финдарато улыбнулся ей, когда их глаза встретились. Он был готов поклясться, что именно после этого она перестала напряженно хмуриться. Когда Амариэ заговорила, ее голос зажурчал, словно весенний ручей по камням. Она не смотрела ни на кого, подняла глаза куда-то поверх голов. Наверное, в проем между колоннами террасы, где раскинулась долина, залитая серебристо-золотым светом Дерев — подумалось Финдарато. Договорив последние слова, она умолкла и зарделась, смущенная одобрительными восклицаниями, а он еще пару мгновений не мог сбросить чарующую магию ее голоса. — Ваша поэма прекрасна, как музыка. Все рассмеялись и даже Амариэ, которая успела сесть на свое место, улыбнулась. Финдекано дотянулся, чтобы похлопать его по плечу. — Считай это высшей похвалой, Амариэ. Он менестрель и уверен, что музыкой можно сказать гораздо больше, чем словами. Впрочем, петь это ему не мешает. Вечер продолжался своим чередом — разговоры, поэмы, баллады… Финдарато тоже играл на арфе. «После твоих слов я обязательно всех разочарую, особенно тех, кто меня раньше не слышал», — пошутил он в ответ на подколку друга, но тот только развел руками — все в твоей власти. Финдарато украдкой поглядывал на Амариэ, она слушала, положив подбородок на сложенные руки и, кажется, не замечала ничего вокруг. Террасу она покинула одной из первых. Подошла к двоим или троим, тихо попрощалась и выскользнула из зала между колоннами — к тропинке, ведущей вниз по склону. Финдарато проводил её взглядом, поколебался несколько секунд, а затем окликнул друга, стоявшего чуть поодаль. — Кано, сможешь сыграть на арфе один, если попросят? Тот непонимающе изогнул бровь. — Что случилось? — Ничего, — развел руками Финдарато. — Ничего серьезного, просто захотел уйти пораньше. Финдекано оглядел зал и понимающе хмыкнул. — Лети, догоняй. Финдарато просиял. Амариэ ходила быстро, а он опасался оступиться в серебристом полумраке и не хотел бежать с арфой на спине, поэтому догнал её только у самого подножия, где тропа делала крутой поворот. — Подожди, — позвал Финдарато. Он хотел пойти рядом с ней, но одёрнул себя и последовал за ней, отставая на шаг. — Тебе было так неприятно с нами, что теперь убегаешь со всех ног? Она вздрогнула от неожиданности и обернулась, но как только увидела, кто с ней заговорил, тревога на её лице сменилась смущённой улыбкой. — Не стоило волноваться из-за меня, ваше высочество. Финдарато вздохнул. Ему претило то, как почтительно обращались другие к нему. Он ждал, что девушка рассердится или наоборот будет рада компании, но она встретила его как принца, не как равного. — Неужели даже ночью вдали от всех я не могу быть просто Финдарато, не принцем, не внуком Финвэ? — он запнулся и виновато опустил голову, — Прости, вырвалось… Я всего-то навсего хотел сказать, что твои стихи чудо как хороши. Даже в сумерках было видно, как щеки девушки порозовели. — Как и ваша… — она поймала его взгляд и поправилась: — твоя музыка. — Обычно такое говорят кузену Макалаурэ. Я признателен, Амариэ. Теперь они шагали рядом, их руки почти соприкасались. — Говорят комплименты только ему… Странно, ведь вы поете слишком о разном. Как можно сравнивать тишину леса и шум волн? — Так же, как сравнивают запах весенних цветов с горными вершинами, — улыбнулся Финдарато. — Кому-то мила родная земля, кому-то — ветер странствий. И, кажется, второе задевает струны души у многих. — Не у меня, — покачала головой Амариэ. — Мне не нужен никакой край, кроме этого, а в твоей музыке он еще краше. Под серебристым светом Тэлпериона волны луговой травы переливались изумрудным и лазурным, как гладь моря, простирающегося к востоку от Валинора. Амариэ задумчиво мурлыкала простенькую мелодию, а Финдарато украдкой любовался ею. Даже сейчас ее волосы поблескивали мягким золотом, тонкие черты лица были прекрасными, как у лучших статуй, выходивших из-под рук Нерданель, но, в отличие от мраморных изваяний, Амариэ была живой — улыбалась своим мыслям, поправляла выбившуюся прядку… — Ты… не будешь против, если я сочиню музыку к твоей поэме? — нарушил молчание Финдарато. — Она могла бы стать красивой балладой. Глаза Амариэ вспыхнули интересом, она замедлила шаг. — Ты правда хочешь это сделать? — А почему нет, — пожал плечами Финдарато. — Музыка мне удается лучше, чем стихи, а ты, кажется, только пишешь, но не поешь. Амариэ покачала головой. — Ты слышал, как я напевала сейчас. Большего от меня ждать не стоит. Но не будем о грустном, ты ведь потом споешь мне? — она умоляюще заглянула ему в глаза и, смутившись своей смелости, тут же потупилась. Пушистая прядь волос упала ей на лоб. Финдарато вдруг почувствовал прилив смелости. Он протянул руку и взял ладонь Амариэ в свою. — Почему потом? Можно хоть сейчас. Хоть здесь. Она даже не пыталась скрыть удивление. — Разве тебя не ждут?.. — Мы ушли раньше всех, — отмахнулся Финдарато. — Немного времени есть. Амариэ тихонько рассмеялась, заметив, с какой надеждой он ждет ее ответа, и почувствовала себя смелее. — Если вы так просите, мой милый принц. Неожиданное насмешливое обращение смутило его, но в следующее мгновение Финдарато увидел, что смотрит Амариэ так же ласково и тепло. Замершее было сердце вновь забилось спокойно. — Позвольте предложить вам руку, моя леди, — так же галантно откликнулся он, хоть Амариэ и не нуждалась в помощи, чтобы сойти с тропы в мягкую траву. Отойдя подальше от дороги, они остановились, и Финдарато скинул плащ и расстелил его на траве. Амариэ с любопытством наблюдала за приготовлениями и, дождавшись приглашения, грациозно опустилась на землю. — Мне всегда было интересно, как придумывают музыку. Стихи возникают в голове сами — разрозненными фразами, которые нужно сплести в одно, а мелодия?.. — Точно так же — сначала слышишь обрывки, а затем понимаешь, как они должны звучать вместе. Ну или пробуешь так и эдак, пока не почувствуешь, что нашел, что искал. Или не почувствуешь, — Финдарато рассмеялся. Он поставил перед собой арфу и плавно провел пальцами по струнам. Они отозвались мелодичным звоном. — Говори. — Что? — удивленно спросила Амариэ. — Говори, — повторил Финдарато. — Читай поэму сама. Музыка скрыта не только в словах, но и в голосе, и этот голос не мой. Сначала тихие и неуверенные, звуки арфы вплетались в слова, постепенно превращаясь из отдельных нот в мелодию. Амариэ терпеливо повторяла строки столько раз, сколько было нужно, чтобы музыка зазвучала так, как должна была — продолжением голоса, неразделимым с ним. — Ты не забудешь мелодию? — спросила Амариэ, когда Финдарато наконец отставил в сторону арфу после того, как баллада прозвучала от первой до последней строки. Он откинулся назад и закинул руки за голову, гдядя в тёмное небо. Его губы изогнулись в мечтательной полуулыбке. — Ни одной ноты, — он помолчал и добавил шепотом: — И ни одной минуты этого вечера.