Кровавые горы марранов (хроники дуболомов 2)

Шёл одиннадцатый день осады Марранюрта. Одиннадцатый день ада. Маршал Магдар какал кирпичами и рвал волосяной покров на своей шерстяной сраке. Победа обернулась катастрофой. Причём сразу же. Только тогда ещё никто ничего не понял… Ну что, дружище, отмотаем ситуацию назад. На том момент, когда горящий Карфакс с сидящим на нём Урфиным рухнули под гору в вязовую рощу. Тогда ещё генерал Магдар ссал кипятком от восторга, а весь Марранюрт яростно рукоблудил на своего кумира и на одержанную победу. Трудно описать всю вакханалию, творящуюся в столице мятежников, да и нет смысла — иначе на это уйдёт слишком большое количество рукописного текста. Как известно, через несколько часов после падения Карфакса, дуболомы выстроились на недосягаемом для баллист прыгунов расстоянии и начали горланить свой любимый саундтрек: «Наш Урфин — молодец!». Естественно, в данной ситуации это вызвало приступ истеричного хохота у всех защитников Марранюрта. Честно говоря, если бы дуболомы пошли в атаку именно в этот момент, то они легко взяли бы крепость, так как её гарнизон пришёл в полную небоеготовность, поскольку катался по полу и дико хохотал, аж с завыванием, подвывом и слезами. Однако, НАУД не воспользовалась такой шикарной возможностью… Дело шло к вечеру, и марраны намыливались отмечать победу под задорный аккомпанемент дуболомов. В общем, нажарив мяса, прыгуны начали «вотка пит — земла валяса». Веселье продолжалось до самой ночи. Прыгуны пили, жрали, пели, плясали, ржали и прыгали (кто не скачет — не марран). А дуболомы весело горланили свою любимую кричалку про Урфина. Всем было не скучно и очень позитивно. Когда на горную страну опустилась ночь — дуболомы добавали разнообразия в свой репертуар. Эот Линг ударил в барабан. И под этот аккомпанемент взвыл лично Толковый Майор Дорн, а остальные дуболомы тут же подхватили: Письма нежные очень мне нужны, Я их выучу наизусть, Через две зимы, через две весны Отслужу, как надо, и вернусь… Ладно, ладно (не надо сразу тапками кидаться), шучу. Под барабанный бой из черноты ночи загрохотало: Пусть говорят: «Не время для пехоты» Её часы давно, мол, сочтены! Но наши деревянные дивизии и роты Покажут вам, на что они годны! Урфин Джюс! Мы ждём мановенья руки! Урфин Джюс! Кто может бежать — беги! Урфин Джюс! И ярость кипит под корой! Урфин Джюс! Мы за тебя горой! Бухие прыгуны радостно взвыли. Песня им явно вкатила, и некоторые из них даже начали пытаться подвывать в ритм. Другие махали тарой с бухлишком и недообглоданными костями и весело орали со стен: — Какой харощий пэсня, э! Слющий, дарагой, харащо пэль! Уасья, иды сюда, да! Щащлик-мащлик, щигидым-пигидым, шельме-бешельме! Дуболомы оценили восторг зрителей и добавили перчику в представление. Первый Барабанщик стал отбивать атаку. БТГ Мария рванула в бой. Пользуясь темнотой, гренадёры спокойно вышли на огневой рубеж и открыли шквальный огонь. Две баллисты, а также часть их пьяных расчётов были сметены градом камней. Остальные артиллеристы, несмотря на серьёзную степень опьянения, бросились укрывать орудия от невидимого противника. На стенах и башнях Марранюрта творился полный бедлам, бардак, хаос и дурдом… Пока артиллеристы перетаскивали свои три оставшиеся баллисты (те стреломёты, что находились на вышках внутри крепости, были вне досягаемости камней деревянных гренадёров) за зубцы, офицеры Магдара пытались хоть как-то организовать лучников. Вскоре первый нестройный залп горящих стрел вспорол ночную мглу и бессмысленно растаял во мгле. Затем залпы стали более плотнее и организованнее. Сотни горящих стрел красиво сыпались со стен огненным дождём. Этот самый огненный дождь отогнал от стен имитирующих атаки сапёров и драбантов. Бившие со стен лучники, хоть и не могли добить до гренадёров, однако высветили их позиции. Таким образом, расчёты баллист могли вытащить свои машины из укрытий и открыть прицельный огонь. Имея категорический приказ Потрясателя Вселенной о запрете вступления в огневой бой с баллистами, капрал Сигилл отвёл своё подразделение на 30 шагов, в результате чего 19 взвод скрылся в непроглядной тьме. С двух ближайших к северной стене вышек, по высокой баллистике взлетели два длинных горящих снаряда. Пролетев по высокой дуге, огненные копья вошли в землю далеко за стеной, однако позиции гренадёров не выявили. Защитники Марранюрта периодически бросали вниз всякую горящую хрень, дабы избежать внезапного появления противника под стенами крепости. А тем временем, исчезнувший в ночной мгле 19-й взвод продолжал вести беспокоящий навесной огонь. И продолжал он его вести ровно до той поры, пока не израсходовал весь боекомплект. И вот тогда все дуболомы грянули песню об том, как у них ярость кипит под корой, и что они за Урфина горой. С этого момента герой дуболомовского фольклора с чувством глубокого удовлетворения лёг спать, ибо теперь его деревянное воинство можно было предоставить самому себе. Однако не все дуболомы горланили песню. Ремонтники Бревнюка в это самое время собирали камни для гренадёров. Когда БК набралось достаточно для нескольких залпов — дуболомы вновь начали имитацию штурма. Проколотив понты, деревянные военнослужащие вновь вернулись к исполнению вышеуказанной песни. Затем, через пару часов, ещё одна псевдоатака, ну а далее снова песня про кипящую под корой ярость. И горланили эту композицию дуболомы до самого рассвета. Ну, а с первыми лучами солнца, дендрозольдатен унд дендроофицирен грянули про то, что их Урфин молодец. Ну и, естественно, давили песняка не все — ремонтники демонстративно таскали камни для гренадёров и коряг. Так продолжалось до самой ночи. Урфин провёл весь день в прекрасном настроении. Компанию ему составляли Прапорщик Бревнюк и Гуамоколатокинт. При этом, прапорщик, сидя на пне (дуболомы не уставали, но излишне напрягать ходовую часть было ни к чему), цитировал параграфы уставов и наставлений. Таким образом, Потрясатель Вселенной освежал память, а также избегал словесного поноса бесконечных идей Бревнюка. Правда, к вечеру пришли тревожные вести из Лубака и Гудара. Если происходящее в столице было предсказуемо, то убийство старейшины Вахгната Урфина расстроило. Естественно, Потрясатель Вселенной послал воронов с соответствующими приказами. Князю Торму было предписано заныкаться в Дарульмане и не вылазить в город, дабы не нервировать (право)верных. А лейтенанту Гетайрону было приказано выдвинуть два взвода в Рагаднак. Впоследствии, один из этих взводов должен был вместе с сержантом Шедом (и семью пластунами) направляться в Рат. А второй взвод, вместе с бойцами ефрейтора Большого Марка, должен был удерживать Рагаднак от возможного нападения мятежников. А когда на землю опустилась тьма, опять начались имитации штурма, чередующиеся с песней про подкорную ярость. Так длилось трое суток. За эти самые трое суток прыгуны Марранюрта окончательно разучились смеяться, да и улыбаться тоже. Не шибко помогло даже принесённое стрижами известие о том, что Её Розовое Величество пожаловали Магдару звание маршала. А вот тут из-за леса, из-за гор и нарисовался Крокодрон. Операция по переброске птерокодила под Марранюрт проходила таким образом, чтобы последний появился в пункте назначения с наступлением темноты. В этот раз после захода солнца всё было немного иначе. Дуболомы просто орали песню про подкорную ярость, а в атаки, к большой радости прыгунов, пока не шли. Правда, одуревший от недосыпания и круглосуточного воя дуболомов, маршал Магдар чуял, что всё это неспроста. И он был абсолютно прав… Исполнив в очередной раз свою композицию, дуболомы внезапно замолчали. Наступила зловещая тишина. Доведённые недосыпанием до состояния истерики марраны не на шутку перепугались и начали кидать за стену факелы. Однако ничего не происходило. Дуболомы не издавали ни звука, и было совершено непонятно — здесь они ещё или куда-то ушли. Внезапно раздался треск, грохот и вопли падающих людей. Это рухнула вышка, расположенная на юго-западе Марранюрта — Вай-вай-вай-вай! Навэрх, билят! Навэрх сматры, верные! — заголосил стоявший на воротной башне солдат. Воздевшие очи горе прыгуны увидели летящую среди звёзд огромную, крылатую тень. Жуткая тень в небе была не меньше, чем страшная птица, на которой летает Огненный Бог. Но это была не та птица. Распустив нетопыринные крылья, тень падала на северо-восточную вышку. Страшная вытянутая морда летающей твари сбила с вышки артиллериста, который (потеряв сознание от сильного удара) рухнул на землю, как мешок с говном. Выйдя из пике, чёрная тень пронеслась над посёлком и, пролетая мимо юго-восточной вышки, ударила по ней своим огромным, бревнообразным хвостом. Вышка, под дикие вопли падающих солдат, с грохотом рухнула, а чёрная тень ушла куда-то вниз под гору. Через несколько минут чёрная тень вновь появилась среди звёзд. В небо взмыли несколько десятков горящих стрел. Тень спикировала на северо-западную вышку. Удар хвоста снёс с вышки и баллисту, и её расчёт. Гулко ухнула баллиста с северо-восточной вышки. Волшебный снаряд Стеллы прошёл сильно мимо. А вот десятка полтора горящих стрел угодили в летающую тварь. Большинство стрел вонзились в крылья чудовища, где и потухли, а остальные со стуком отскочили от роговой брони монстра. Единственно верное решение принял поредевший расчёт баллисты, расположенной на северо-восточной вышке. После неудачного выстрела артиллеристы с дикими воплями полезли вниз. Именно это их и спасло. Вышка и баллиста разлетелись в разные стороны. От падающих обратно огненных стрел в поселке вспыхнуло несколько возгораний, и вот теперь истерящие и какающие кирпичами прыгуны метались по Марранюрту и пытались ликвидировать все потенциальные очаги пожаров. В этот момент сверху на Марранюрт обрушился жуткий рёв: — Петушары поганые! Вы на кого, твари, хвост подняли?! Вы у меня, сука, душу высрете! Я вас порву, как бабские рейтузы! Марраны, конечно же не знали, что такое рейтузы, но звучало это очень зловеще. А от того, что рейтузы бабские — зловещая жуткая жуть становилась ещё более жуткой. Затем тень упорхнула, а прыгуны остались наедине со своим ужасом. Однако длилось это недолго — дуболомы не оставили своих визави в беде и спасли их от депрессии и скуки, грянув песню про подкорную ярость. С рассветом, на фоне встающего из-за гор на востоке огромного Солнца показался гигантский крылатый объект. Дуболомы традиционно орали про то, что их Урфин молодец. Однако, при приближении НЛО к Марранюрту, деревянные солдаты смолкли. Марраны испытали панический ужас, когда увидели пролетающего над их головами дракона. В их легендах и сказках сохранилась память об этих существах. Естественно, с тех пор, как прыгуны ушли из Подземелья, прошло много веков. И за это время в фольклоре и мифологии марранов драконы превратились в абсолютно непобедимых и самых жутких существ. Проще говоря, драконы для марранов стали воплощением абсолютного зла, страшнее которого ничего и быть не может. И вот теперь над их посёлком кружил дракон. А самое жуткое, что на драконе восседал всадник в сияющих латах и развивающемся чёрном плаще. Естественно, защитники Марранюрта опознали во всаднике Огненного Бога. Таким образом, ситуация для прыгунов (в их понимании) сложилась максимально ужасная. Ну и, естественно, грозный всадник оправдал все их наихудшие опасения. Чиркнув подрезанной у Чарли Блека зажигалкой, Урфин Джюс зажёг факел и поднял его на вытянутой руке. Марраны опешили и с ужасом пялились на нарезающего над Марранюртом круги Крокодрона и его всадника. Тем временем, Потрясатель Вселенной поднял забрало и заголосил в матюгальник: — Верные, внемлите мне! Огонь, да будет вечным тепло его, прознав про беды возлюбленных им марранов, послал к вам меня — Огненного Бога Урфина Джюса! Урфин Джюс прибыл к вам с добром! Прибыл на доброй птице! Но вы оскорбили доброго Урфина и обидели его добрую птицу! Теперь Урфин вернулся верхом на злом драконе! Больше нет доброго Урфина! Теперь есть только злой Урфин Джюс — Огненный Бог Марранов! И злой Огненный Бог пришёл покарать вас! Однако, даже злой Огненный Бог милостив! Верные, не повторяйте ошибок гиен из Тумаба! Гоните прочь предателя Магдара и его шакалов! Я сейчас оставлю вас со своими деревянными ребятами, а когда вернусь — БУДУ ВАС КАРАТЬ!!! Так что гоните предателя Магдара или дайте мне его голову! После этих слов Потрясатель Вселенной повернул Крокодрона на север и умчался восстанавливать конституционный порядок. Когда Древодел и Чумадан скрылись за горизонтом, ансамбль песни и пляски Непобедимой Армии Урфина Джюса представил новую концертную программу. Первыми закаркали во́роны: — Магдарр — прредатель! Магдарр — позорр марранского наррода! Так длилось около часа, а зачем в дело вступили дуболомы: — Ма-гдар — пре-датель и га-вна-ед! Ма-гдар — пре-датель и га-вна-ед! Этот надежды маленький концертик под управлением любви продлился до заката. Ну, а с наступлением темноты — песняк про Урфина молодца и имитация атак с вполне реальным беспокоящим огнём. А с утра всё повторилось опять… Урфин всё рассчитал предельно точно. Отработав механизм кошмаренья марранов, он вылетел в сторону Рагаднака. Причём вылетел с таким расчётом, чтобы прибыть туда одновременно с ротой фельдфебеля Айхенкопфа. * * * Если бы не прибытие в Рагаднак пластунов, то местное ополчение скорее всего восстало бы против князя. Однако вид закованных в броню гигантов, особенно Шеда и Большого Марка в рыцарских латах, произвело на местных впечатление, и они пока затихли. Ситуация изменилась, когда половина пластунов выдвинулась в Гудар. Однако положение тогда спасло появление 13-го Сапёрного взвода капрала Литоса. Правда, следом к Рагаднаку прибыл и капитан Дусам, а также куча всяких местных басмачей, которые восстали против князя. Началась осада Рагаднака. Ефрейтор Большой Марк прекрасно понимал, что местный гарнизон очень ненадёжный. Марк поделился своими мыслями с капралом Литосом, после чего предводитель дуболомов выстроил местных вояк и устроил децимацию. После этой кровавой процедуры марраны сразу прониклись верностью, нет не к князю Торму, а к Огненному Богу. Однако, одной лишь децимацией Литос не ограничился — капрал теперь пинками гнал на стены ополченцев и следил, чтобы те воевали, как надо. Правда, каких-то серьёзных боевых действий пока не велось — обе стороны ограничивались лишь перестрелками. В бой, как правило, шли пращи и камни, но у мятежников было и несколько арбалетов. Вот только арбалеты были и у пластунов, причём у всех восьмерых. Ну и, естественно, стреляли пластуны гораздо лучше. Но всё это особого значения не имело, так как мятежники на штурм не шли. Дусам ждал прибытия Бедматияра, который вел почти всё мужское население Чёрного Ущелья. Также, должны были подойти отряды с окрестных поселений. Однако первыми, в окружении стаи воронов, прибыли 16 чёрных дуболомов, вооружённых топорами, ломами и кувалдами, которых вёл громадный дубовый громила фельдфебель Айхенкопф, сжимающий в руках огромную глефу. В это время один из воронов прокаркал что-то на ухо капралу Литосу, и последний погнал ополченцев на вылазку. Вот тогда над Рагаднаком и появился Огненный Бог Урфин верхом на драконе. Не вступая в бой, капитан Дусам сдриснул в горы с кучкой своих приверженцев. Что касается всех остальных мятежников, то они пали ниц и признали власть Отца Драконов. На этом осада Рагаднака закончилась. А в Марраностане всё это время продолжался концерт.