Ночь опустилась на угольный остров. Команда «Аватар» уже разбежалась по койкам, завтра их ждал тяжёлый день. Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. Все должны быть подготовлены к тому, что их ждёт.
Вот только у Сокки не было сна ни в одном глазу. Странно, ведь он всегда мгновенно засыпал, стоило лечь в спальный мешок. Воин вскинул голову: небо покрылось тысячими звёзд, а из-за облаков показалась полная луна, освещяя всё вокруг. Лицо Сокки не стало исключением. Лунный свет ласково касался знакомым ему одному черт.
Сокка поймал себя на мысли, что до встречи с Юи никогда не разглядывал небесное светило, что дарило силу магам воды. Покинув Северное племя воды, Сокка всё чаще любовался луной, надеясь отыскать в нём что-то знакомое. Однако это получилось: спутник Земли был серо-белым как волосы погибшей принцессы с Севера. Это вызывало в воина с юга противоречивые чувства: эстетика и боль. Вождь велел ему защищать Юи, так почему он допустил её смерть? Этим вопросом Сокка часто задавался в свободное время. Душа требовала ответа, а разум пытался его найти. Пусть это и был выбор самой Юи, которая спасла магию, став духом, но это и не отменяло того, что задание было провалено. Сокка считал это своей самой большой ошибкой,
личным провалом, за который его всё же признали героем. Воин же считал, что герой здесь далеко не он, а Юи.
Она являлась ему во снах, в основном в тех, что без счастливого конца. Она была недосягаемым видением, прекрасным и манящим. И в то же время видение это предательски напоминало о том, что он не смог её защитить.
Он никогда не оплакивал Юи. Грустил, но не давал волю слезам. Воин должен быть сильным, воины не плачут и не проявляют слабости.
И кто же во всём виноват? Кто виновен в смерти Юи? Война, чтоб её не ладно. Народ огня был виновен в смерти северной принцессы, хоть и косвенно.
Как тот адмирал вообще додумался убить священных духов?! Это же всё равно, что для удалить солнце с неба — народу огня будет так же плохо.
Второй раз война забрала у Сокки близкого человека: сначала мать, теперь любимую.
Сокка так сильно погрузился в свои мысли, залюбовавшись луной, что не заметил, как к нему подошла Суюки, опершись о перила. Он очнулся только когда услышал её голос:
— Сокка, всё хорошо? Ты выглядишь…— воительница пыталась подобрать подходящее слово, — опустошенным, — она положила свою руку ему на плечо в знак поддержки, — дело ведь не только в том, что скоро прилетит комета и нас ждёт бой с самим Хозяином Огня? Что ещё тебя тревожит?
Суюки. Сейчас она казалась такой милой и понимающей, несмотря на то, что была превосходный воином, способным убить одним лишь веером. Сокка восхищался ей, закрыв глаза на то, что она девчонка.
И она ему нравилась. Вот только встретив Юи, Сокка понял, что это была мимолетна влюблённость. С Юи всё было иначе: абсолютно новое неизвестное чуство. Имя ему — любовь, непохожая на любовь к сестре или отцу. Это была та самая истинная любовь, о которой Сокка слышал из сказок, что Катаре читала бабушка, и которую, будучи реалистом, считал выдумкой для маленьких глупых девочек. Стоило ему познать её, как он своё мнение изменил.
Любовь проходит и уходит. Именно это он чувствовал по отношению к Суюки тогда, на змеином перевале. Былой искры уже не было. Нельзя вновь полюбить, если сердце отдано другой. Он не мог взять и начать всё заново с Суюки, когда на небе, возвышаясь, светила луна, что так болезненно напоминает о былом. Он не мог просто так взять и поцеловать Суюки на виду у Юи.
Сокка неторопливо ответил на вопрос воительницы с острова Киоши:
— Война отняла у меня слишком многое, — он опустил руку Суюки со своего плеча, — и я больше не хочу никого терять, — он крепко сжал руку воительницы. Суюки мило улыбается, на её губах появляется блик от лунного света. Почему-то это согревает душу и заставляет гадать. Значит Юи не против? Что означает этот тайный знак? Держаться подле Суюки? Только время сможет сказать ответ.
В ту ночь Сокка пообещал себе, что не допустит ту же ошибку снова. Он пообещал, что будет защищать Суюки любой ценой, даже если погибнет сам.
***
Едкий дым, горький пепел и скрежет металла. Если сперва устранить дирижабль, использовав другой дерижабль, казалось хорошей идеей, то теперь Сокка пожалел о том, что этот план вообще возник в его голове. Сейчас самое главное успеть перепрыгнуть с летящей вниз груды металлолома на другую, более целую. Сокка помогает взобраться Тоф, уже было тянет руку за Суюки, но не успевает. Расстояние слишком большое, ей не перепрыгнуть, а ему не дотянуться. Она смотрит прямо на него, в её глазах отражается пламя.
— Что бы ни случилось не возвращайся за мной, — кричит она, прежде чем устремиться вниз.
— Суюки, нет! — всё что смог выдавить из себя Сокка, смотря ей вслед.
Опять. Опять он потерял дорогого человека на войне. Как долго это будет продолжаться? Как он мог это допустить? Он поклялся, что будет оберегать Суюки и опять не справился.
Но на скорбь нет времени, воины огня наступают…
***
Дым выедает глаза, силы на исходе, а на руку воина племени воды повисла Тоф, которая в данной ситуации абсолютно беззащитна. Она вцепилась в руку Сокки как будто это самое ценное в её жизни, что было правдой. Сокка держал её над пропастью, огненной бездной, в которой изредка поблескивал тёмный металл.
Сейчас своей главной целью Сокка считал спасти Тоф. Он не смог спасти Юи, не смог защитить Суюки, но больше не повториться.
Бумеранг делает неполный круг и падает куда-то вниз. В ход идёт меч из метеоритной стали, но Сокка забывает, что тот не бумеранг и точно не вернутся. Тёмное лезвие, сверкнув в последний раз, падает в самое пекло. Это провал. Надежда пропала точно так же, как меч кинутый в небытие.
— Тоф, я не думаю, что бумеранг вернётся, —он сильнее сжал её маленькую ручку, увидев, как к ним приближается солдат народа огня. В голосе чувствуется еле уловимая дрожь, которую Тоф все-таки распознаёт, отчего её глаза медленно заливаются слезами, — Боюсь, что это конец.
Неужели это и вправду конец? Воин огня, что угрожающе навис над друзьями, упал замертво. Сокка повернул голову в сторону, откуда в их с Тоф палача прилетело и не смог поверить своим глазам, после чего расплылая в победной улыбке.
— Суюки вернулась! — крик радости и облегчения. Легче стало и Тоф.
Суюки жива. Не видно, чтобы у неё были раны, выглядит она по-боевому, впрочем, как и всегда. Сокка был рад тому, что может снова увидеть свою подругу-воительницу, которая появилась словно та самая надежда, уже совсем потерянная. Они были спасены благодаря чуду, и звали это чудо — Суюки.
Девушка помогла друзьям взобраться на борт захваченного дерижабля. Не успела она выразить радость от того, что все живы и в порядке, как на неё накинулся Сокка, что вызвало у той негодование, которое сменилось внутренним ликованием. Воин чуть ли не плакал от счастья осознания того, что Суюки жива и с ней всё с порядке, и дабы это скрыть обнял девушка так сильно, как только смог. Нехотя, но зная, что того требуют обстоятельства, он отстранился, оставив свои руки на её плечах.
— Я думал, что больше не увижу тебя, Суюки, — облегчение, ещё раз победный восторг и радость, которую нельзя было испытывать во время войны, — Не пугай так больше!
Суюки по-дружески ударила Сокуу кулачком в плечо.
— Эй, не стоит не дооценивать воинов Киоши.
— Я и не собирался, — он ухмыльнулся, посмотрев в самую глубь её красивых серых глаз, что отражали утихающее пламя.
Война отняла у Сокки слишком многое: семью, любовь, народ и всякие надежды на то, что наступит мир.
Смотря сейчас на Суюки, он понимал, что они будут жить и завершение их истории будет хорошим.
