Каждому ястребу нужен свой тренер

Андрей сидел на кухне у Фила, обводя пальцем каёмку кружки с чаем. Ноги тянули к выходу по привычке, но сердце разрывалось — так хотелось остаться. Фил протянул руку через стол к его ладони, сжатой в кулак. Несмело коснулся пальцами. Андрей чуть вздрогнул, но ослабил хватку, еле заметно подаваясь навстречу. — Пойдём наверх? — осторожно спросил Фил, кивая в сторону лестницы. Андрей моргнул, соглашаясь. Дверь спальни хлопнула, Фил тут же прижался губами к губам Андрея. Они целовались так, будто неловкости между ними пять минут назад и не было совсем. Фил знал, что Андрею в начале нужно немного привыкнуть, а потом он становится таким открытым, даже по-своему напористым, что заводило Никитина ещё сильнее. Он даже первым потянулся к чужой ширинке. Фил улыбнулся в поцелуй и потянул наверх Андрееву толстовку. С трудом оторвав себя от губ, поднял глаза с немым вопросом «можно?». Толстовку стягивали в четыре руки. Фил знал про шрамы, Андрей рассказывал, но никогда раньше не демонстрировал. Никитин с трепетом коснулся худых лопаток и, ощутив выпуклые рубцы под пальцами, прижался лбом к плечу, не переставая гладить. Доверился всё-таки, разрешил, впустил. Нежность разлилась в груди, заполняя каждую клеточку тела. Фил взял его за руку и утянул на кровать. Сам лёг, а Андрей сел меж его ног. — Я никогда раньше… — шёпотом зашелестел голос парня. И хочется, и колется. — Андрюш, я научу, — Фил чуть притих и тут же добавил, гладя парня по волосам, — ты не уходи только. И Андрей остался. Как там говорили? Чтобы заслужить внимание Фила Никитина, нужно очень постараться? Воробьёв не старался. Он просто в какой-то момент понял, что Фила хочется не только по лицу хорошенько треснуть, но после этого ещё и зацеловать разбитые губы. А Фил… чёрт знает, что у него в голове. Он всё время кусался, рычал, но стоило сделать небольшой шаг навстречу, как он тут же сбавлял обороты, гонор куда-то потихоньку исчезал. Андрей быстро понял, что это всё напускное, для пацанов из команды, чтоб не теряли уважения. А то кто будет слушаться тренера, который млеет от поцелуев за ухом? Фил помог ему высвободить себя из одежды. Андрей открыл рот, впуская влажную, налитую кровью, головку. — Умница, сожми губы, только осторожнее с зубами, а то не на чем будет тебя учить, — хмыкнул Фил в попытке немного расслабить Воробьёва дурацкой шуткой. Похоже, даже сработало, Андрей прикрыл глаза и взял чуть глубже. Фил поймал себя на мысли о том, что с Андреем ему даже не хочется глубоко вколачиваться, хватая за горло, как он привык. Старательность и чуть стыдливая нежность парня трогала его где-то глубоко на совсем другом уровне. Он бы, конечно, слукавил, сказав, что его не заводит мысль о том, что он п е р в ы й. В неопытности Воробьёва было что-то безгранично нежное и в то же время запретно возбуждающее. Засмотревшись на дрожащие ресницы и любимые губы, растягивающиеся на его члене, он незаметно для самого себя слегка надавил Андрею на затылок, одновременно толкаясь глубже. Андрей закашлялся и с хлюпающим звуком выпустил член изо рта. — Боже, детка, прости. Как ты? — забеспокоился Фил, лихорадочно гладя его лицо. — Всё хорошо, извини, что у меня не получается. — Тебе не за что извиняться. Хочешь, перестанем? — Нет, я хочу… научиться делать тебе приятно, тренер, — последнее слово сорвалось с губ сбивчивым шёпотом сквозь призрачную ухмылку. Фил аж замер на долю секунды. Вот он, тот Андрей, который чуть не сломал ему ногу на тренировке, когда разозлился. Так Филу ещё никто отпор не давал, тем более тот, от кого ожидаешь меньше всего — парень, который порой даже в глаза при разговоре боится взглянуть. Наверное, этот контраст Никитина и уничтожил. — Блять, Андрюш, ты пиздец, — прохрипел Фил, откидываясь затылком на подушку и не переставая перебирать короткие пряди Андрея. Воробьёв посмотрел на него со всей серьёзностью и насадился ртом на член, вобрав его почти целиком. Он пытался расслабить горло, открыть рот пошире, периодически забывал о том, что надо быть осторожнее с зубами и, вспоминая, стыдливо поднимал глаза на Никитина, цепляясь за каждую реакцию каждой клетки его тела. На удивление, с зубами был порядок. Фил не дёргался, не рычал, не пытался приостановить Андрея. Только всё гладил по голове, обводил пальцем скулу, шептал что-то о том, какой Андрюша хороший мальчик, как он быстро учится, вперемешку с хриплыми стонами. — Тише, малыш, помедленнее. Вот так, да, боже… — Фил выгнулся на смятых простынях, усилив хватку в волосах Андрея. — Сможешь проглотить? Или лучше в следующий раз? — Нет, я смогу. Упрямый. Если ему в голову что-то ударило, он расшибётся, но сделает. И так было во всём: в футболе, в личной жизни, так было и с блядским минетом блядскому Филу Никитину. Андрей положил ладони на бока Фила, слегка сжал и задвигал ртом быстрее, прислушиваясь к изменению дыхания, отслеживая дрожь, волнами накрывающую подступающего к оргазму Фила. Он прикрыл глаза, отпуская самого себя, в попытках просто кайфануть от крупной головки, проскальзывающей в горло, и от ощущения налитых вен на языке. Открыл рот пошире, пропуская член почти до конца. Он вдруг непроизвольно издал тихий стон, от чего в горле завибрировало, и Фил не выдержал. Кончил, прикрыв рот рукой и вцепившись в Андреево плечо. Воробьёв закашлялся, слюна, смешавшись со спермой, потекла по подбородку. Фил притянул его поближе, вытер всё ладонью, прижал к себе, нахваливая. — Ты такая умница, Андрюш, — шептал Фил, целуя влажную шею. Воробьёв засмеялся, прижимая плечо к щеке — щекотно, Никитин снова не додумался побриться. — Закрой глаза и запоминай ощущения, — сказал Фил, выцеловывая грудь и оставляя мелкие засосы. Похуй, Андрей ведь не переодевается со всеми. Какого чёрта Воробьёв вообще ещё в штанах? Непорядок. — Стой, Фил, — вдруг остановил его Андрей и закусил губу. Никитин удивленно поднял на него свои невозможные чёрные глаза. Каждый раз словно током бьёт. — Ты чего? Всё хорошо? — Да, просто… Тебе необязательно… Уже не надо. Фил ещё несколько секунд тупил, хлопая густыми ресницами, а потом, поняв, тепло улыбнулся и чмокнул раскрасневшегося парня в щёку. — Всё в порядке, не переживай. Андрей благодарно расплылся в мягкой улыбке. — Почему «детка»? — вдруг спросил Андрей, зарываясь пальцами в непослушные пряди Фила. — В смысле? — Воробьёв выразительно на него посмотрел, — А, ты про это… Не знаю, вырвалось. Тебе не нравится? — «Малыш» лучше, но это тоже сойдёт, — фыркнул Андрей, целуя в растрёпанную макушку. — Твою мать, мелкий, — рассмеялся Фил, щёлкнув Андрея по носу. — Ты это, трусы чистые одолжи, а то меня Оля неправильно поймёт. — Не останешься на ночь? — с надеждой спросил Никитин, обводя пальцами шрамы на спине. — Не могу, сам знаешь, — почти шёпотом отозвался Андрей, улыбку с лица будто ластиком стёрло. — Знаю… Тогда провожу тебя до поворота, чтоб твоя сестра лишних вопросов не задавала. — Надо будет тебя с ней познакомить как-нибудь, — коротко усмехнувшись, сказал Андрей, кутаясь в толстовку. — Думаешь, уже пора? — спросил Фил, приподнявшись на локтях. — Я устал придумывать отговорки, почему я с тренировок прихожу с засосами, когда Рита в Москве.