***
В тот месяц в Сеуле было прохладно, бесконечно лил дождь, но на один денёк Хёнджину удалось вырваться из своей домашней суеты и насладиться свежим воздухом. Ходить под дождём ему не хотелось, мочить одежду и ноги — тем более, так что такой до чудного удачный день он ну никак не мог пропустить. Быстро собравшись и натянув на себя тёплую и довольно объемную одежду, в которой он напоминал какого-нибудь малыша-пингвинёнка, Хёнджин вышел из дома и направился к одному из районов, где был распространён уличный перфоманс. Решив не тратиться на такси или другое средство передвижения, Джинни шел размеренным шагом по улице, с восторгом и трепетом вдыхал в себя влажный воздух, аккуратно обходил небольшие лужицы, оставшиеся после прошедших прежде дождей. В них Хёнджин видел своё отражение и всегда весело улыбался ему, довольный и этим днём, и тем, что ему удалось просто выбраться погулять, и внезапно накатившему вдохновению, которое теперь выливалось из глубин его души и говорило: «Вперёд, творить!» Всё в жизни Хёнджина сейчас шло как никогда хорошо. И он тоже шел вперёд, в ногу с жизнью, не отставая от попутного ветра ни на шаг. Тут и там сновали разодетые продавцы, услужливо, но навязчиво предлагающие свои товары, из лавчонок шел головокружительный запах каких-то корейских и не только вкусностей. Уже издалека юноша услышал звуки гитары и пение и тут же поспешил к источнику звука. Музыку слушать Джинни нравилось, особенно если её исполняют умело и красиво. Он и сам много и долго тренировался над своим голосом, чтобы достичь того, чего он сейчас достиг — но это вовсе не значило, что он собирался останавливаться! Напротив: «Если у меня получается, — думал он, — то я должен расти и расти, чтобы никого не разочаровать и быть всегда на высоте». Да и в музыке, вообще, прорваться трудно. Конкурс просто колоссальный, желающих пробиться в звезды — уйма! Поэтому не вырваться без труда, не попасть в именитые компании. И по этой же причине есть уличные музыканты. А как им жить, если пробиться в те же самые популярные компании не получилось? Только и остаётся, что собственным трудом создавать толпу вокруг себя, интересовать чем-то аудиторию сеульских улиц и просто играть и петь. У них не остаётся другого выхода, и, возможно, их работа даже местами сложнее, чем в компаниях. Музыка какого-то довольно популярного американского трека приятно обволакивала слух. Хёнджин подумал про себя о том, что музыкант вполне себе неплохо играет и поёт, подкинул монетку в чехол от гитары, а потом направился дальше. В один момент в него сзади врезались, заставив чуть ли не упасть лицом в лужу. Вот же посчастливилось устоять на ногах! — И-извините… — на неуверенном корейском произнес голос сзади. Хёнджин обернулся и увидел молодого паренька, казалось, испуганного и слегка потерянного. Даже если злость внутри Джинни и была, при виде этого явно нездешнего незнакомца она переросла в сожаление и сочувствие пареньку, смешанные с любопытством. — Всё в порядке! — ответил Хёнджин как истинный джентельмен и хотел было пойти дальше, но его не слишком сильно схватили за куртку и аккуратно потянули на себя. — Извините, а вы не можете подсказать, где находится улица… Хёнджин внимательно вслушивался в неуверенную, сбивчивую речь незнакомца и в то же время позволил себе рассмотреть его чуть внимательнее. В глаза тут же кидались миловидные веснушки на пухловатых щеках, по-настоящему привлекательные черты лица и растрёпанные короткие темные волосы, выглядывавшие из-под несколько склонившейся в сторону шапки. — Сэр?.. — произнес юноша и неловко улыбнулся, когда Хёнджин вышел из своих раздумий. — Ах да, конечно! Смотрите… Хёнджин доходчиво, насколько позволяли его скромные навыки географического ориентирования в пространстве, объяснил пареньку путь. Часто приходилось прибегать к более детальному пояснению, но какова была радость мальчика, когда он наконец понял! — Спасибо! — почти без акцента сказал он и, одарив Джинни сногсшибательной улыбкой, побежал в сторону. Хёнджин улыбнулся в ответ, попрощался на корейском и провожал взглядом незнакомца до тех пор, пока он не скрылся за поворотом. Таких ярких и искренних людей редко встретишь, думал юноша, бредя куда-то вперёд без задней мысли. До слуха вновь доносился какой-то приятный, энергичный мотив, навевавший желание прыгать, бегать и танцевать. Джинни взглянул наверх и удивился, когда глаза ему ослепило солнце. Солнце, которое уже которую неделю не появлялось из-за занавесы туманов, грозовых туч и кучевых облаков, заполонявших всё небо собой. Почему-то Хёнджину стало радостно, и он снова вспомнил о той встрече с незнакомцем. Каждое событие казалось обязательно взаимосвязанным: он помог какому-то незнакомцу, возможно, оказал ему огромную услугу, тот одним своим видом поднял настроение Хёнджину, и из-за того, что теперь один человек более счастлив, чем другие, солнце светит ярче, а музыканты играют резче и резвее. Всё это только для того, чтобы все были счастливы.***
— Так это был ты?! Хёнджин неловко кивнул, и Феликс рассмеялся, похлопал себя рукой по коленке и возбужденно продолжил: — Хёнджин! Я уже и забыл об этом случае… Как же я не узнал тебя!? — Да я и сам о тебе позабыл! Вообще не знаю, как я вспомнил об этой ситуации! — Я все вспомнил! — продолжал взбудораженный новым открытием Ликс, — Ты ещё был в том дурацком чёрном пуховике, который был тебе размера на два больше! Ты мне показался очень добрым из-за него… Я стеснялся подходить к людям из-за своего корейского, но у тебя решил попросить помощи. А ещё ты был мягким. Когда я в тебя врезался, я подумал, что ты — это огромная зефирка! Ну ощущения точно такие же! А ещё ты обернулся и посмотрел на меня так… Я испугался сначала, но сейчас я вспоминаю твое лицо! Ты был таким смешным! И добрым! Смех Феликса заполнял всю студию, а Хёнджин медленно, но верно смущался. Кончики его ушей были похожи на перчик чили! Слушая безостановочный говор и болтовню Феликса, его смех и подколы, Хёнджин со смирённой улыбкой слушал это, смотрел куда-то себе в ноги и думал только об одном:«Как бы уговорить продюсеров вырезать эти кадры из передачи?»