Если ты хочешь...

Очередной пустой день. На часах пятнадцать часов. Слизерин-Певереллы сидят в столовой на противоположных концах стола, без аппетита поглощая приготовленную домовики еду. Блюда можно было бы подавать в лучшие рестораны страны, но ни одному из них кусок в горло не лезет. А все потому, что сегодня годовщина их свадьбы. Вроде бы стоило радоваться, не так ли? Нет. Именно это вам скажут Марволо и Габриэль, ненавидящие этот день всей душой. Именно в этот день далёкие семь лет назад они перестали принадлежать самим себе и стали просто разменными моментам ради благополучия своих родов. Что может быть лучше, два мага, в которых пробудилась кровь давно угасших родов. Их брак был спланирован с самого детства. Родители решили, что так будет лучше. Но не поняли, что этим сломали жизнь своим детям. Сегодня им надо появится на публике как любящей паре. Обниматься, держаться за ручки, даже поцеловаться, хотя бы один раз. Обоим противно, обоим мерзко. И обоим хочется выть от всего этого. Ни один из них не любит другого, в их семье нет счастья и радости. Пустота и холод заменили им эти чувства. В бальном зале уже всё готово к торжеству и гости начнут прибывать буквально через два часа. Родители придут через час, желая увидеть их раньше других. Поздний завтрак заканчивается и они синхронно встают со своих мест. Впрочем, они уже давно делают все синхронно. Так проще. Другим людям кажется, что это потому, что они так хорошо друг друга знают и могут чуть ли не предугадывать действия партнера. Нет. Это потому что им выгодно, чтобы так думали. — Певерелл, сегодня после праздника я отправлюсь в магловский Лондон, — Марволо идёт рядом с зеленоглазым мужчиной, смотря вперёд. — Хорошо, Слизерин. Вот так. По фамилии, официально, просто ставят друг друга перед фактом, не спрашивая мнения другого. Для них это привычно. Ни один не посягает на свободу другого. Они вольны делать то, что захотят и нет никаких ограничений кроме одного: никто не должен знать. И они выполняют его безукоризненно. Черно-серебряный и изумрудно-серебряный. Два костюма в цветах их родов. И две таких же мантии. Мужчины одевают их и привычными движениями собирают длинные до лопаток волосы в высокий хвост. Обручальные кольца на безымянные пальцы, закатанный рукав, обнажающий брачную татуировку. Простую серую, не красную, показывающую любовь супругов. Слизерин шепчет слова заклинания, заставляя татуировку меняться. По руке расползается обжигающая боль и так будет до тех пор, пока заклинание не исчезнет, но это того стоит: серый узор превращается в темно-алый. Певерелл спокойно протягивает свое запястье, позволяя ему наложить заклинание и на него тоже. Мужчина не любил хоть в чем-то зависеть от своего супруга, но здесь уж так решила магия — ему была отведена роль младшего. И это бесило ещё больше. Благо, Слизерин не ограничивал его свободу и сразу же дал разрешение делать все, что угодно, лишь бы это не расскрывало их секрет. И Габриэль согласился. — Господин Слизерин-Певерелл, господин Певерелл-Слизерин, — в комнате появился домовик, одетый в черную наволочку с вышитыми на ней гербами двух родов. — Главы родов Поттер и Мракс вместе со своими супругами прибыли и сейчас находятся в фиолетовой гостиной. Ваш брат, мистер Поттер, и его супруга тоже прибыли. Марволо кивает, давая понять домовику, что услышал его. Габриэль давится вздохом. — Почему так рано? — задушено шепчет в пустоту он. Слизерин ничего не говорит, зная, что вопрос был задан не ему. Мужчина подходит к зеркалу, критично оглядывая себя, и поворачивается к все ещё смотрящему перед собой мужу. В три шага он сокращает расстояние между ними и застывает в считанных дюймах от Габриэля, давая тому возможность сделать шаг назад. Но тот все так же стоит, глядя в никуда. Марволо осторожно кладет руку ему на плечо, молча выражая поддержку. Тот, наконец, обращает на него внимание, тут же отступая назад и не замечая слегка изменившийся взгляд Слизерина. Дергаными движениями разглаживает невидимые складки на парадной мантии и в последний раз оглядывается на тайный выход из спальни, ведущий в другое крыло поместья, пренадлежащее ему. Желание броситься к себе становится почти непреодолимым, но на плечо вновь опускается холодная рука Марволо и твердо подталкивает к выходу из комнаты. Габриэль отворачивается и послушно выходит, привычно натягивая на губы радостную и немного смущенную улыбку, а в глаза добавляет весёлый блеск. Он не смотрит на Слизерина, беря его за руку, но точно знает, что лицо старшего сейчас украшает такое же лживое выражение. Они входят в гостиную держась за руки и улыбаясь, как примерные супруги. Джеймс радостно улыбается, поворачиваясь к ним. Лили приветственно приседает в реверансе, пока Марволо здоровается со всеми. Габриэль молчит, ловя на себе удивленные и немного встревоженные взгляды, но Слизерин все так же спокойно объясняет его состояние волнением по поводу столь значимой даты. — Эй, братец, чего ты так переживаешь? — Джеймс подходит к Габриэлю и сильно хлопает его по плечу, заставляя покачнуться и прижаться к мужу в качестве опоры. — Вы ведь уже семь лет вместе, все хорошо! — Целых семь лет, — пересохшими губами шепчет тот, инстинктивно сильнее сжимая все такую же холодную руку Марволо. Меропа подходит следующей и обнимает сына, заставляя Певерелла отстраниться от него, но не выпустить его руку. Поттеры и Мраксы с умилением смотрят на это, считая, что Габриэлю не хочется и на секунду расставаться со своим мужем. На деле же все куда проще: ледяные руки Марволо позволяют сконцентрироваться только на них и не дают соскользнуть в полную панику. Сколько он себя помнил, руки супруга всегда были холодными, как будто он только вернулся с мороза. Еще в их первую встречу его удивил этот факт и он спросил, почему. Слизерин только рассмеялся и сказал, что особенности организма: даже когда у него был жар, руки оставались прохладными и не нагревались ни с помощью заклинания, ни от теплых боков кружки, ни возле жарко горящего камина. Помнится тогда они еще не знали, что задумали их родители, желающие им только блага. Им казалось, что они могли бы подружиться. Но через месяц их общения родители объявили им, что на следующей недели состоится их помолвка. Это и разрушило только начавшую было укрепляться дружбу: каждый винил в произошедшем другого. Постепенно на место ненависти пришли холод и отчуждение, иногда разбавляемые такой вот взаимопомощью. Почти за месяц до свадьбы они начали готовиться к тому, что их ждало. У них вышло поговорить нормально, без криков и ругани, ограничиваясь только ненавидящими взглядами. Никому из них не хотелось расстраивать родителей, поэтому они приняли решение сыграть перед другими идеальных супругов. В день свадьбы они сделали все, чтобы никто не заподозрил их явное нежелание соединять свои судьбы друг с другом. Игру чуть было не испортила появившаяся татуировка, не светящаяся алым или зеленым, означающем любовь или просто хорошие отношения, а тускло светившаяся блеклым серым. Не фиолетовая, знак ненависти, и на том спасибо. Первые два года вместе стали адом для обоих парней. Им не было запрещено появляться где-нибудь по отдельности, но всякий маг, отлично слышавший про брак двух волшебников, в ком проявилась кровь древних родов, был донельзя удивлен отсутствием супруга. В поместье, где они теперь жили, всегда было разделение на крыло Габриэля, крыло Марволо и нейтральную территорию, где они встречались иногда. Два года они потратили на ненависть по отношению друг к другу, лишь в редкие праздники, когда им надо было выйти в люди, они объединяли усилия и становились прямо образцовой парочкой. Но опять же все портила татуировка. Поэтому Марволо и нашел древнее заклинание, с помощью которого можно было заменить компрометирующую серость на так нужный алый. Третий год их брака ознаменовался взаимным игнорированием, кроме все тех же выходов в свет. Четвертый и пятые года дали им возможность успокоиться и привыкнуть. Из их отношений пропали почти все эмоции. А еще оба полюбили мир маглов, потому что там никто не знал о том, что у них есть супруг, с которым они вроде как должны быть вместе. Пожалуй, именно на эти годы пришлись все обоюдные измены и попытки снять стресс в каком-нибудь борделе. Шестой год окончательно дал им понять, что они чужие друг другу люди, по ошибки связанные узами брака. И именно шестой год чуть не стал роковым для их секрета: Джеймс решил без предупреждения заявиться в их дом, так как камины для членов семьи всегда были открыты. Другое дело что они никогда не приходили без предупреждающего письма или, на худой конец, патронуса. Правда причиной этому было нежелание родителей мешать жизни Певерелл-Слизеринов, и опасение прийти в весьма «неудачный» момент, по их мнению, хотя на самом деле постель супруги не делили даже по ее прямому назначению. Джеймс вошел в гостиную, где сидел Марволо и поинтересовался, где Габриэль. Только чудом он не заметил отсутствие обручального кольца и серую татуировку. Слизерин в мгновение ока распустил рукава и встал, говоря Джеймсу, что сейчас позовет мужа. Он впервые зашел на территорию Габриэля. Впервые нарушил данное тому обещание. И впервые он по настоящему забеспокоился за супруга, не ожидавшего такого поворота. И Певерелл ничего не сказал ему по поводу нарушенного пространства и обещания. Ему было слишком страшно от осознания, что Джеймс может что-то заподозрить. Марволо смог успокоить его и помог подготовиться к очередному спектаклю. И вышли к Поттеру они под ручки и с улыбками. А после Певерелл напился. На седьмой год границы дозволенного немного расширились, позволяя заходить на чужую территорию и даже разрешая прикосновения. Легкие и только когда они нужны. А еще появилось доверие. Доверие, что муж поддержит тебя, если ты оступишься в своем спектакле или запутаешься в масках. И это было прогрессом. А также то, что для них больше не было запрета на прикосновения спасало Габриэля куда чаще, чем он хотел бы себе признавать. Как сегодня, когда можно было вцепиться в холодную руку Марволо и позволить ему говорить с родственниками, буквально отдавая власть в его руки, зная, что он не будет этим злоупотреблять. Певерелл очнулся от своих мыслей когда Слизерин повел его к парадным дверям, готовясь встречать гостей, которые должны начать прибывать с минуты на минуту. Первой показалась чета Малфоев, вежливо поклонившись и поприветствовав хозяев. Следом были Блэки, Паркинсоны, Гринграссы, Лонгботтомы, Прюэтты и многие другие. Габриэль автоматически улыбался всем и отвечал на приветствия и поздравления. Рядом то же самое делал Марволо. Бал был в самом разгаре, когда гости начали подносить подарки супругам. Они вежливо кивали, благодарили, улыбались и, конечно, демонстративно держались за руки. Глубоко за полночь, когда татуировка уже не просто жгла руку под действием заклинания, а буквально горела прижатым к коже раскаленным клеймом, Певерелл-Слизерины решили откланяться, отлично зная, что сегодня им позволительно и за гостями проследят родители. Привычная схема: приблизить свое лицо к лицу мужа, таинственно улыбнуться и, как бы украдкой, поцеловаться. Последующее исчезновение не будет выглядеть странным. Тщательно выверенный в каждом движение концерт сработал безукоризненно, позволяя им покинуть торжество, заодно и прихватив с собой подарки. Вернувшись в общее крыло, они разошлись по комнатам, планируя каждый свой отдых. *** Марволо был единственным ребенком в семье, в котором, к тому же, пробудилась кровь Слизеринов. С детства его учили магии, этикету и прочей так нужной среди чистокровных чепухе. От него всегда ждали великих свершений и требовали лучших результатов. Что он и демонстрировал. Его не то, чтобы устраивала такая жизнь, но он любил отца с матерью, поэтому особенно не задумывался, что «а может сбежать/взбунтоваться/что-то изменить?». Он знал, что для того, чтобы стать кем-то, придется приложить много усилий. Тем больше было его удивление, когда в один прекрасный день его мать сказала, что они идут к Поттерам. Послушно кивнув и одевшись, он спокойно переступил порог Поттер-менора и удивился во второй раз: ему сказали пообщаться с Габриэлем и Джеймсом. Марволо не знал, чем его сразу привлек молчаливый зеленоглазый парень, спокойно слушающий, как его брат рассказывает про квиддич и разглядывающий Слизерина. Уже после им удалось остаться наедине и нормально поговорить. Габриэль оказался умным человеком, способным поддержать почти любую тему. Нельзя было сказать, что они подружились, но общаться с ним было интересно. Марволо еще не раз приходил с родителями к Поттерам, несколько раз приходили к ним они. И все эти разы взрослые находили любые причины оставить их наедине. Лишь спустя месяц они поняли, зачем все это было. И с того самого дня, когда они узнали о помолвке, парни возненавидели друг друга. Они смогли прийти к компромиссу и сыграть спектакль перед гостями и родными. А после продолжали играть все эти годы. Они переросли свою ненависть, сойдясь на варианте, устраивающем их обоих: не светись, и можешь делать, что хочешь. Только вот это было не все. Марволо никогда не поднимал эту тему. Просто потому что не хотел рушить их и так шаткие отношения, только более менее пришедшие в норму и позволившие им хоть слегка довериться друг другу. Да, они переросли ненависть. Но каждый по своему. Габриэль стал почти что бездушной машиной, воспринимая Марволо как чужого человека, волею судьбы живущим с ним в одном доме. А вот он… Он влюбился. Сам не знал за что и почему. Габриэль притягивал, как магнитом одновременно своим холодом и искренность. Их самое большое различие было в том, что Слизерин всегда прятал себя настоящего за тысячей масок, тогда как Певерелл всегда был искренен. Ну, кроме, разумеется, того времени, когда притворялся, что счастлив с ним в браке. И именно то, что он демонстрировал холод и отстраненность рядом с Марволо, не позволяло тому даже заикнуться о своем признание. Просто он знал: муж не врал ему в своем отношение. Слизерин проклинал родителей, за то, что так поторопились. Возможно, если бы им дали больше времени узнать друг друга, то брак бы мог случиться по обоюдному настоящему согласию. Поэтому одинокими холодными ночами он мечтал о том, чтобы Габриэль подошел к нему и поцеловал, говоря, что тоже любит его. Они бы начали срывать друг с друга одежду, все еще не разрывая поцелуя, попутно вновь и вновь шепча признания. Они бы оказались на их кровати и… Дальше он обрывал свои фантазии, не желая еще больше травить душу. Просто шел в душ, снимая напряжение рукой и все равно воображая обнаженного Габриэля, прижимающегося к нему. Но наступал оргазм, и мозг вновь работал предельно точно, обрушивая осознание того, что это всего лишь видение. Сколько раз Марволо хотел подойти к Певереллу с негромкой фразой: — Если ты хочешь… Но он и сам не знал, что именно тот должен «хотеть». Хотеть полюбить его? Хотеть улыбаться ему? Хотеть быть с ним по настоящему? Марволо никогда не подходил к нему с этой фразой. Слизерин знал, что после каждого их поцелуя на публике Габриэль бежал в ближайшую уборную и тщательно мыл губы. Знал, и не мог обижаться. Он знал, что раньше он менял одежду, к которой Марволо прикасался, пытаясь забыть об этом инциденте и никогда больше к нему не возвращаться. Он знал, что теперь Габриэль не вздрагивает от мимолетного касания к руке, плечу, спине. Он знал, что теперь он может ему доверить свою спину, Твердо зная для себя, что Марволо защитит и поможет. Как сегодня возьмет на себя контроль и не позволит ему соскользнуть в пучину отчаянной паники. *** Слизерин смотрит вперед. Где-то в далеке светятся огни ночного супермаркета маглов. Он идет по полупустынной улице, только что выскользнувший из особняка. Габриэль не будет его искать, потому что Марволо предупредил его еще днем. А сейчас мужчине хотелось побыть одному, вновь бережно перебирая в памяти все прикосновения мужа, все его улыбки, и их последний на этот месяц поцелуй. Этого было мало, чертовски мало для него. Но оно было. И он сделает все, чтобы это сохранить.