Солнечное затмение

На долю жителей поселения, именованного Майншилд, выпала поистине уникальная возможность созерцать удивительное явление астрономии — полное солнечное затмение. Никто его не предсказывал, событие было этакой приятной неожиданностью. День начинался как самый обычный, кто-то только просыпался, кто-то работал, Альцест же разгребал завалы барахла в сундуках в своём доме. И все разом забыли про свои занятия и дела, когда на небе Луна вступила на диск Солнца. Заинтересованный Альцест ринулся на балкон, даже забыв надеть очки. Однако на балконе его ждал тот, которого он ни сейчас, ни в любое другое время видеть не хотел. — Привет, господин бывший президент, — протянул сидящий на оградке Нео, смотрящий на вошедшего. Выглядел он весело, бодро, Альцест постарался скрыть эмоции, про себя молясь, что анархист заскучает от ещё сонного и ленивого вида дровосека и побыстрее уйдёт с глаз долой. Тем временем Луна почти полностью перекрыла Солнце. Небо потемнело, не считая светлой полоски у горизонта и солнечной короны. Территории Майншилда и ближайшие холмы погрузились в длинную тень. Зажглись некоторые звёзды, добавляя атмосфере несуразную романтичность. А Нео встал, непринуждённо бродя туда-сюда вдоль оградки и выжидающе глядя на хозяина дома. — Зачем ты здесь? — потерянно спросил Альцест, борясь с желанием либо столкнуть незванного гостя с балкона, либо ретироваться самому. — Что, не хочешь поймать меня? Смотри, я же прямо перед тобой! — Нео дразнит. Играет на натянутых струнах нервов, водит туда-сюда смычком, орудуя им, как пилой, смешивая в одну кашу гитарные аккорды и нежное пение скрипки, добро и зло, примиримую вражду и болезненную дружбу. Струны-нервы готовы лопнуть, но Альцест ещё держится, тяжело вздыхает, потирая виски. После работы старается не думать, где в очередной раз набедокурил этот клоун с поистине великим самомнением. Нео подкрадывается ближе, дровосек видит только размытый силуэт перед собой, но готов поспорить, Нео улыбается. Парадоксально, какие бы абсурдные вещи не происходили, какими бы ядовитыми словами он не плевался, как бы саркастично не закатывал глаза, его улыбка всегда оставалась мягкой. Приподнятые уголки розоватых губ вкупе с прищуром голубых глаз являли то ли истинное дружелюбное нутро Нео, скрытое под маской харизматичного интригана, то ли приумножали аморальность и лживость его образа. Альцест разрывался между двумя огнями, не в состоянии подтвердить или опровергнуть ни одну из версий. — Почему ты бегаешь и прячешься даже тогда, когда за тобой никто не гонится? — спрашивает он, уставший от нескончаемой игры в кошки-мышки, строящейся на двух неизменных столпах — преступление и следующее за ним наказание. — Все в этом чёртовом мирке очарованы редким природным явлением, а ты сам не можешь хоть ненадолго замереть и мне отдохнуть не даёшь. Такой Альцест, задающий вопросы и пытающийся разобраться в причинах, а не орущий и совершающий резкие движения, был слишком непривычен. Нео замер, пытаясь отогнать мысли, что такой Альцест ему нравится намного больше, что его хочется слушать, слышать и отвечать. — Пьерро, какого дьявола ты лезешь в шкуру Арлекина? — снова спросил дровосек, испытывая первую версию. — Ты изящен в хаосе и анархии, которую сеешь, но всё равно остаёшься трусом, сразу же и бьющим, и бегущим. По понятным причинам, у Нео не было треуголки Арлекино, вместо неё он стянул с головы капюшон худи, мягко усмехнулся, подходя ещё ближе. В неярком свете Альцест уловил блеск в бездонных омутах глаз, такой же добродушный, как улыбка, взгляд. — Я никуда не бегу, напротив, приближаюсь, — шепнул Нео. Он наклонился к его лицу, заправил за ухо выбившуюся прядь длинных каштановых волос, оставляя руку на щеке. Альцест чувствовал его сбившееся дыхание, жар от неловкости ситуации. По спине пробежал табун мурашек. — Тогда я хочу проверить, насколько далеко ты осмелишься зайти, — бывший президент придвинулся к нему вплотную, едва касаясь губами его рта, запечатлевая уже кажущуюся отчасти нежной улыбку. Решиться на такой дерзкий шаг было нетрудно, однако кто ж думает о последствиях. Великое везение, что Нео с большим удовольствием ответил, смакуя приятную и неизвестную ранее мягкость. Постепенно переходили от невинных касаний к более решительным действиям, время от времени отрываясь, чтобы сделать вдох. Исследование приводит к более глубоким и страстным поцелуям, более смелым касаниям: Альцест обхватывает руками талию Нео, пока тот бесстыдно начинает целовать кадык дровосека. Альцест посылает к чёрту всё, подхватывая под коленями худое тело анархиста, утаскивая его в комнату, усаживая пере-, между тем недо-друга на широкую мягкую постель. Нео продолжает настойчиво целовать шею. Оба постепенно переходят грань, повышая градус, начиная стягивать друг с друга такую ненужную одежду. Альцесту нравится потрясающее стройное, подтянутое тело Нео. Нео нравится мягкость тела Альцеста, что приводит к тому, что анархист седлает его колени. Дровосек не против, продолжает его затискивать, зацеловывать, щекотя пальцами рёбра, снова и снова пересчитывая позвонки, заглаживает каждый сантиметр тела вплоть до похотливого желания им обладать. Собственнически касается нежной кожи цвета мягкого бисквита губами, зубами, сливаясь в единое целое, сея семя безумства и любви — безумной любви, в самое сердце, укоренняя его сбитым горячим дыханием, удобряя звучными стонами Нео, рвущимися из груди, увлажняя непотребными звуками, влажностью взмокших от пота волос и вязкой слюной. И после крышесносного марафона прирученный ласками Нео обмяк, лёжа на сбившихся простынях. Альцест прилёг рядом. Анархист, ставший меньше чем за час совсем ручным, к нему придвинулся, засыпая в тепле. Дровосек же не смыкал глаз: боялся проснуться в одиночестве. Тогда счётчик обнулится, игра против по-старому саркастичного Нео начнётся с новой силой, а он этого ужасно не хотел. Надеялся, что сегодняшний день изменит хотя бы что-то. Альцест взял Нео за обмякшую руку, переплетая пальцы для надёжности, позволил себе провалиться в умиротворяющий сон. Проснувшись спустя несколько часов, уже в середине дня, Альцест не решался открыть глаза, хотя чувствовал человеческое тепло, слышал спокойное дыхание и сердцебиение. Нео всё-таки был рядом, мило сопел во сне, улыбаясь уголками припухших от поцелуев губ, и его солнечно-прекрасное лицо освещалось тёплым светом небесной звезды, вновь вышедшей из цепких объятий тьмы.