спелись.

риндо в который раз за вечер сжимает собственные волосы в кулаке и утыкается лбом в барную стойку, за которой сидит. парень на физическом уровне чувствует: его вот-вот размажет по этой самой стойке. ну почему все идет по пизде? а начиналось ведь так хорошо. риндо с детства увлекался музыкой, а если быть точнее, пением, и в сознательном возрасте его хобби принесло плоды: парень начал общаться с другими музыкантами, ходить на разнообразные квартирники, в некоторых из которых даже принимал участие. к двадцати годам хайтани решил создать собственную группу, и, на удивление, идея увенчалась успехом, пришлось даже провести небольшой кастинг—желающих было слишком много. в конечном итоге группа была собрана, но появилась другая проблема: как пробиться в свет. тут риндо помогли связи старшего хайтани. ран, будучи завсегдатаем элитных тусовок, неплохо распиарил начинающих музыкантов, и спустя некоторое время их начали звать на разные мероприятия. после пары выпущенных песен популярность «последнего вздоха» и вовсе взлетела, чему риндо был неописуемо рад. а потом случился санзу. лучше бы не случался, думает риндо всякий раз, вспоминая относительно недавнее прошлое. акаши харучие заявился к ним на концерт по наводке рана, и после выступления подошел к младшему хайтани с вполне конкретной просьбой: «хочу с вами петь». риндо, как и остальные члены группы, не был против, ко всему прочему санзу обладал приятным баритоном, который прекрасно сочетался с тенором главного солиста. поэтому сразу после прослушивания санзу официально провозгласили членом «последнего вздоха». все песни были переделаны на два голоса, а риндо и харучие начали воспринимать как полноценный дуэт, некоторые даже думали, что они встречались. стыдно признаться, но хайтани в какой-то момент самому хотелось, чтобы они встречались, однако, несмотря на особую связь, что была между ними, санзу не торопился бежать к риндо с цветами и признаниями в вечной любви. более того парень начал пропускать репетиции, перестал отвечать на сообщения, а однажды и вовсе сказал, что его уход из группы—лишь вопрос времени. хайтани тогда не воспринял его слова всерьез и посмеялся, мол, у всех бывают тяжелые периоды в жизни, вот и хару поотлынивает чуть-чуть, а потом придет в норму. к тому же их пригласили на важный концерт, который и рядом не стоял ни с одним из прошлых. владелец клуба—большая шишка, рану пришлось прилично, по его словам, надорвать жопу, чтобы выбить для них место в списке выступающих. проще говоря, это был отличный шанс выйти на новый уровень. и вот, за две недели до этого самого концерта санзу отправил риндо короткое сообщение: «прости, я ухожу.» хайтани в тот момент, похоже, выпал из реальности, потому что остальные члены группы и ран узнали о произошедшем только через три дня. реакция у всех была разная: коко, клавишник, долго возмущался, не стесняясь в выражениях, гитаристы сейшу и баджи лишь обменялись хмурыми взглядами, а доракен, отвечающий за ударные, выплюнул одно мрачное «гандон». он вообще был немногословен. сам же риндо уже не чувствовал ничего, только сердце предательски кололо и тянуло. все же он был чертовски разочарован и разбит, ведь вся их «особая» связь оказалась лишь натянутой ниточкой, что разорвалась очень и очень просто. один ран, как заботливая мамочка, бегал туда-сюда по комнате и пытался всех подбодрить, однако особого эффекта его пламенные речи не возымели. наверное, потому что ситуация ощущалась как фраза «до свадьбы заживет», сказанная человеку, потерявшему ноги. неделя прошла как в тумане. риндо по привычке ходил на репетиции, хотя смысла в этом было мало, ведь у него не выходило абсолютно ничего. хайтани честно пытался перестроиться и петь в одиночку, но почему-то не мог, голос просто не слушался, предательски соскакивая с нот. обычно спокойный и молчаливый доракен тогда выкатил ему целую гневную тираду, и добил словами «давайте тогда разбежимся». риндо понуро опустил голову, смотреть на ребят было просто стыдно. неужели, из-за глупой привязанности ему придется забросить дело жизни? однако на его защиту к счастью встал сейшу, предложив на время прервать репетиции, чтобы все могли отдохнуть и прийти в себя. —с ума сошел? у нас чуть больше недели до концерта, а мы стоим тут как дебилы, потому что…потому что нихрена не можем! —возмутился коко. риндо прекрасно понимал, что хаджиме хотел сказать что-то типа «потому что наш солист не может попасть ни в одну ноту», но был безумно благодарен за то что тот его не обвинил. —если мы продолжим в том же духе, будет только хуже, — покачал головой инуи, — думаю, нам всем стоит немного прийти в себя после ухода санзу. и не говори мне, что не чувствуешь себя плохо из-за этого. коконой лишь потупился, как и все остальные. таким образом негласно было принято решение прервать репетиции. с того случая прошло два дня, концерт неумолимо близился, а риндо все никак не мог вернуться в строй. каждый день он пытался нормально спеть хоть что-то из репертуара, но понимал: все не то. ран обычно старался не доставать брата в часы самокопания, однако сегодня чуть ли не силой вытолкал его из квартиры, балаболя что-то о том, что младшему хайтани стоит хотя бы немного развеяться. собственно, так риндо и оказался за вышеупомянутой барной стойкой. из мрачных мыслей младшего хайтани вырвал ран, который, в отличии от брата, явно чувствовал себя в своей тарелке. —эй, братишка, чего такой грустный? — пытаясь переорать музыку, вопрошал старший. —а что мне, веселиться что ли? происходит полный пиздец, а я просиживаю штаны с тобой в каком-то вонючем клубе. ран, заметив неодобрительный взгляд бармена, покачал головой и потянул брата в сторону курилки. —есть хорошие новости, — усмехнулся старший хайтани, когда они уже стояли на небольшой площадке близ клуба, —радуйся, что у меня есть связи. риндо ловко проглотил вертящееся на языке «половые?» и лишь хмуро уставился на собеседника. —я нашел тебе партнера. —чего? —ты оглох? говорю, нашел замену твоему санзу, — младший хайтани мысленно поморщился от противного «замену». —я прекрасно тебя слышал, просто удивился. —ага, понятно. так вот, короче, — у рана была потрясающая способность пропускать мимо ушей неинтересные ему реплики своего младшего братца, — помнишь владельца клуба, где вы должны выступать? я с ним поболтал, и, как выяснилось, у него есть брат, который занимался музыкой, вроде даже пел раньше в какой-то группе, но она распалась. в общем, завтра на репетиции познакомитесь. —издеваешься?! — тут же вскинулся риндо, —мы его даже не прослушали! —считай, я его прослушал. более того вариантов у тебя нет, так что либо с ним, либо никак. скажи спасибо за то что опять спасаю твою задницу. —жертвуя своей? — ран удивленно вскинул бровь, —поболтал, значит? и как он любит, а? пожестче, или понежнее? обычно риндо не позволял себе таких фривольностей, но сейчас ему было плевать, он был слишком возмущен. его брат буквально вписал в состав группы абсолютно левого человека, и думает, что это как-то должно помочь риндо? ну охуеть. —о чем ты, блять, говоришь? — наконец спросил старший хайтани. —научись пользоваться тональным кремом, — мрачно буркнул слегка остывший парень. возмущение возмущением, а ран в гневе действительно страшен. однако бить рина, похоже, никто не собирался. его брат сначала удивленно дотронулся до собственной шеи, а потом весело засмеялся. —мне, конечно, приятно, что мой братик интересуется моей личной жизнью, но давай отложим этот разговор, — ран затушил недокуренную сигарету об урну и повернулся ко входу в клуб, — но если тебе настолько интересно, он любит пожестче, — и, подмигнув, юркнул внутрь. риндо поморщился, начиная вдвойне жалеть о сказанном. ему это точно аукнется. *** на репетицию риндо шел как на казнь. мало того что он почти не спал из-за скорого знакомства с новым «партнером по микрофону», так еще и ран с утра пораньше решил посвятить его во все подробности своей интимной жизни. а что? сам виноват— спизданул лишнего, теперь расплачивайся. хайтани тяжело вздохнул и слабо пнул обшарпанную дверь репетиционной, будто она была виновата во всех его неудачах. внутри было настолько шумно, что появления основателя группы никто даже не заметил. все оживленно болтали с незнакомым риндо парнем, который, похоже, был немного смущен от такого внимания к своей персоне. —а ты давно поешь? — с интересом спрашивал баджи. —да, с самого детства. —а инструментом владеешь? — инуи, опираясь подбородком на плечо кейске для лучшего обзора, кивком указал на стоящие в углу струнные. —если только гитарой немного. но подыграть себе могу. —да ты не переживай, — смеется коко, — «подыгрываем» тут мы, твоя задача—спеться с риндо. он парень хороший, но в последнее время… — хаджиме вовремя затыкается, завидев на пороге упомянутого солиста, — а вот и он, кстати. музыканты тут же расступаются, давая новенькому подойти к риндо. —меня зовут хаккай, приятно познакомиться. —угу, — риндо мельком пробегается взглядом по чужому безусловно красивому лицу и бросает папку с партитурами на стол, — ну что, давайте начнем. и они начинают. начинают за здравие, заканчивают за упокой: —ты вообще петь умеешь?! или ты просто слепой и нот не видишь? там си бемоль, нахуя ты в чистую си уходишь? —а может, это ты слепой? говоришь петь с припева, а сам какого-то хера поешь куплет! —я, блять, хотя бы в ноты попадаю! доракен давно сложил палочки рядом с установкой и теперь с кем-то увлеченно переписывался, коко уже десятую минуту эмоционально рассказывал сейшу какую-то историю, а баджи лениво дергал струну своей бас гитары. прошло уже несколько часов, а солисты так и не спелись, более того, переругались ко всем чертям. —пиздец, это просто невозможно! —орет покрасневший от злости риндо, —с хару было в тысячу раз проще, чем с этим придурком! —знаешь, я начинаю понимать, почему этот хару тебя бросил! в зале повисает гробовое молчание, все понимают: хаккай задел хайтани за живое. риндо до боли сжимает челюсти и пулей вылетает из репетиционной. в груди клокочет от злости и обиды, а в горле встает мерзкий комок. да что он, сука, знает, думает хайтани, чтобы говорить такое. однако, мерзкий червячок сомнения все же начинает подавать признаки жизни: а вдруг правда он виноват в уходе харучие? слишком давил или, может, не замечал чужих проблем? риндо не замечает, как оказывается на улице. свежий воздух приятно холодит горящие щеки, и парень постепенно успокаивается, хотя в животе все еще противно тянет. хайтани садится прямо на ступени, ведущие к двери в подъезд и достает слегка помятую пачку сигарет—спасти его сейчас может только доза никотина. вот же блять. не посылай рана за сигаретами—не получишь подлянки в виде тонких сигарет с кнопкой, которые риндо терпеть не может. парень звучно матерится и уже хочет идти в ближайший табачный, как вдруг замечает перед своим носом протянутую никотиновую палочку. хаккай тоже приземляется на грязную ступеньку, все еще держа руку с протянутой сигаретой у чужого лица. —думаешь, я реально слепой? — пытается съязвить риндо, но получается как-то слишком жалко и обиженно. —ребята рассказали мне про санзу. прости меня, — хаккай виновато смотрит в пол, делая вид, будто ему правда интересно количество окурков, лежащих на лестнице. хайтани фыркает и наконец принимает сигарету из чужих рук. они какое-то время сидят молча, но дискомфорта никто не чувствует. —прощаю, — наконец произносит риндо, устало приваливаясь к чужому плечу, — ты тоже меня извини за то что наорал, я забыл сегодня надеть линзы, поэтому действительно не очень хорошо вижу. хаккай пару секунд ошарашенно смотрит на собеседника, а потом смеется так сильно, что в уголках глаз выступают слезы. —че ржешь? мой брат целое утро трындел про свои любовные похождения, так что у меня была причина побыстрее свалить. —ладно, ладно, — наконец отсмеявшись, отвечает шиба, — я не обижаюсь, тем более ты мило краснеешь, когда злишься. —придурок, — беззлобно бурчит риндо, смущенно утыкаясь взглядом в собственные колени. —идем, остальные нас уже заждались, — хаккай поднимается со ступеней, протягивая риндо руку. —я… боюсь. вдруг мы так и не сможем спеться? если мы провалимся на концерте, я не смогу спокойно смотреть в глаза ребятам. —не переживай, даже в случае провала они останутся с тобой. я останусь с тобой. хайтани удивленно оборачивается на шибу, смотрит неверяще. похоже, тот абсолютно уверен в своих словах, в его глазах горит огонек надежды, и риндо просто не может ему противиться. он послушно хватается за чужую руку, поднимаясь с холодного бетона. хаккай прав, они должны попытаться. *** ран никогда не отличался тактичностью, он мог спокойно вставиться в занятую братом ванную, потому что ему вдруг приспичило помыть руки или взять какой-нибудь крем. вот и сейчас он бесцеремонно вломился в чужую спальню, попутно включая свет, явно желая разбудить обитателей комнаты. через несколько секунд из-под одеяла показалась макушка ну очень недовольного риндо. —ран, какого черта?! —подъем, подъем, а то опоздаете, — старший хайтани помахал пальцем в воздухе видимо, пытаясь изобразить заботливую мамашу, которая будит свое чадо в школу. риндо сонно потянулся за мобильником и, разблокировав девайс, разочарованно застонал. —ты рехнулся? до будильника еще целый час. —лучше проснуться заранее и спокойно собраться, чем потом забыть половину вещей, — недовольно бурчит ран, поправляя пучок на голове, — будет глупо проебаться во время своего первого тура. —скажи честно, ты разбудил нас только потому что сам встал раньше? — зевает хаккай, прижимаясь щекой к теплому боку младшего хайтани. —возможно. в любом случае вы уже проснулись, так что жду на кухне, — ехидно усмехается ран, наконец покидая спальню брата. —вот говнюк, нужно срочно съезжать отсюда, — риндо усиленно трет кулаком глаза, пытаясь окончательно проснуться. —ладно тебе, может, он и прав, опоздать на самолет все же не хочется, — отзывается шиба и, наградив возлюбленного поцелуем в щеку, поднимается с кровати. риндо откидывается на подушки, бездумно пялясь в потолок и улыбаясь, как дурак. ну, выходит, спелись.