Запретный плод и букет акаций

      Она уже лежит на своём раскладном диване-кровати и одеяло обволакивает её юное тело своим теплом, точнее, так и было, пока озорная крольчиха не скинула его с себя. Ей очень жарко сейчас: по всей плоти горячее чувство разливалось, подобно жидкости, не оставляя ничего незамеченным. Бекка горит, не в силах унять этот процесс — он приятный, такой интимный…       Девушка улыбается, её мысли направлены в сторону объекта обожания — Хэнка. Такой милый, добрый и чудаковатый парень не может не понравится окружающим, определённо, но Спарклз испытывает нечто большее к нему, нежели простую симпатию. Любовь, искренняя и окрыляющая заполняет сердце зеленоглазой леди, воодушевляя на новые свершения, песни и стихи. Её вдохновитель невинен и нежен, подобный первым подснежникам, хрупким, но терпящим морозы вокруг себя — они первые весники весны, как и Хэнк, родившийся редким двадцать девятым февраля. Или белым розам — чистым и скромным, наделённым острыми шипами. Бекка укололась о них больно, но всё равно идёт до конца и добьётся своего счастья. Она чувствует, что с Хэнком им суждено быть вместе.       Прошло два месяца с их «просто дружбы» и без напора Хэнк ощущает себя намного лучше, а Спарклз счастлива этому, всё ещё грезя об отношениях. Всё придёт со временем, так что крольчиха просто ждёт, узнавая пса с новых сторон и не убегая от своих эмоций. От новых встреч с Хонком, от его шуток, гнусоватого голоса и объятий певица тает и течёт ручьём, держась, чтобы не расцеловать бедного в щёки, но сегодня…       Сегодня был чудесный день, и Хэнки даже шутливо, играя роль джентльмена, поцеловал Ребекку в кисть и танцевал медленный вальс именно с ней. Вспоминая это, Бекка ещё больше покрывается испариной и улыбкой, задумываясь, а не знаки ли всё это? Может он решил пойти в наступление?       В голову лезут фантазии о счастье: вот они вдвоём заглядывают друг другу в глаза, ничего, кроме безграничной нежности, не видя в них — ни страха, ни сомнений, ни стыдливости. Дистанция между губами потихоньку сокращается и живя в своём мире на двоих, Хэнк и Бекка целуются: Спарклз более, чем уверена, что его розовые пухлые губы очень тёплые и сладкие на вкус.       Потом, не сдерживая себя после опьяняющего поцелуя, крольчиха начинает целовать мочку синего ушка и, спускаясь ниже, облизывает шею. Хэнк от неожиданности, кажется, задерживает дыхание и шумно выдыхает, когда наполненный любовью голос полу-шепчет ему: — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — наконец-то из его уст звучит признание.       Ещё немного и Бекке снесёт крышу от переполняющих эмоций.       Лёгкая улыбка у обоих на лицах, а Спарклз восхищается огромными зрачками Хонк-тастика — его глаза-хамелеоны такие красивые…       В реальности Ребекка прикусывает свою губу, сжимая рукой край футболки. Она давно поняла, что сильно возбуждена и сейчас есть два выхода: продолжать фантазировать дальше или с усилием выкинуть все мысли про это из головы. Но как это сделать, когда в интимной полутемноте комнаты витает сладкий аромат подаренного Хэнком букета распустившейся белой акации? Бекка сегодня была так счастлива, когда он протянул эти цветы ей, улыбнувшись с узнаваемой скромностью.       Она не может остановить поток запретных мыслей: в них Бекка уже вовсю приковывает ненаглядного наручниками к кровати, раздетого до гола. Хэнк смущён, но послушно ожидает, что же произойдёт совсем скоро, наблюдая за действиями Спарклз, за тем, как она неожиданно достаёт шёлковый шарф и завязывает им глаза киномана. Блокирование одного из органа чувств усиливает другие, верно? Сама затея того, что ничего не видящий и прикованный к кровати Хэнк полностью во власти партнёра, очень возбуждает Бекку. Она проходится руками по его груди и животу, мягкими движениями глажа и задерживаясь на долю секунды у паха, поднимает лапку вновь к груди — дразнит. Он хочет поднять свою руку, но вспоминает о наручниках только в момент, когда из-за них этого сделать не получается. — В какой же я сладкой западне оказался, — с придыханием проговаривает бело-синий. — Для тебя очень сладкой, мой милый, — она касается его щеки большим пальцем. — Можно поцеловать?       Он задаёт вопрос и чуть ли не молниеносно получает желаемый поцелуй в ответ. Бекка по мере поцелуя спускается ниже лапой и проводит ею по паху. Хэнк довольно громко стонет и елозит, толкается, скорее всего, инстинктивно, в сторону тёплой и маленькой ладони Спарклз и ей это очень нравится.       Бекку пробирает мурашками и возбуждением, и она прерывисто дышит от этого, шёпотом и быстро спрашивая у самой себя: — Что я делаю?       Реальность совсем иная, но именно в ней Спарклз чувствует жар в теле и сильное, изнывающее желание заполучить Хэнка не только ради утоления своего сексуального голода.       Зеленоглазая смотрит на акацию и с сожалением вздыхает.       «Интересно, а почему именно акация?» — задаётся вопросом она. Вокруг же столько более примитивных цветов, почему же Хэнк сделал настолько неординарный выбор?       Желая проверить догадку, Спарклз набирает в интернете: «Что означает акация, язык цветов», вспомнив о нём. Ответ удивил и согрел сильнее сердце: — Тайная любовь… Хэнк…       Неожиданно в дверь стучатся и Бекка быстро выключает телефон, бросая на подушку и прикрывая ноги одеялом — на ней были только трусики и лёгкая футболка. — Да? — Можно поговорить? — как-то робко спрашивает Хэнк, приоткрывая дверь. — Конечно, проходи.       Крольчиха удивлённо наблюдала, как Хонк зашёл в комнату и сел напротив, чувствуя себя явно смущённым. — У тебя здесь всегда такая интимная обстановка? — подметил пёс полу-мрак и, видимо, аромат тоже. — Мне нравится такая атмосфера, она придаёт чувство комфорта и безопасности, — Ребекка улыбается. — Слушай, Бекка… — он набирается смелости сказать что-то, — ты знаешь, почему я сегодня подарил тебе именно акации? — Да, если не ошибаюсь, — отвечает Бекка. — Тайная любовь?       Хэнк очень сильно смущается, опуская глазки и одобрительно кивая. Немая пауза была нарушена смехом Бекки: — Тем временем, пока я в лоб говорю о любви, ты идёшь извилистыми и интересными дорогами! — Ну я полон сюрпризов, — улыбается киноман, цитируя свою же фразу. Бекка понимает, что это чистая правда. — Пододвинься ближе, не боись.       Стоит только Хэнку оказаться совсем рядом, певица его крепко обнимает, улыбаясь ярче солнца: — Я так счастлива! Хэнк, я очень люблю тебя! — Я тоже… Ты прекрасна…       Снова жгучее желание наполнило Ребекку и на этот раз объект, вызывающий его, так удачно расположился под боком, но нельзя, нельзя и ещё раз нельзя, самое большое, что может быть — это первый взаимный поцелуй, от предвкушения которого невольно взгляд на губы Хэнка опускается. — Можно поцелую?.. — неуверенно проговаривает Хэнк.       Спарклз лишь кивает, осторожно целуя и млея от реальной сладости; Джинджер, видимо, дал парню шоколад незадолго до этого.       Отстраняется Ребекка от открывания двери, в проходе которой застыл Том. — Хэнк, можно тебя?       Скорее всего кот ничего и не заметил и лишь удивляется от испуганных взглядов своих друзей. — Это что-то важное? — решился уточнить пёс. — Можно и так сказать, или вы тут переспать решили? — усмехается Харпер.       От шутки Спарклз заметно напрягается и опускает уши, кидая испуганный взгляд на Хэнка. — Н-нет, — отвечает бело-синий, смотря даже не адресату в глаза, а Бекке, потом треся головой, словно отгоняя навождение. — Тогда жду. — Ладно, я, если возможность будет, зайду ещё, ну а так приятных снов, — напоследок улыбается Хэнки и уходит. — Приятных снов… — на автомате отвечает Ребекка.       Она ложится на кровать, смотря на акации и борясь с чувством печали. Но ведь завтра они ещё встретятся, а может и сегодня?..       По крайней мере Бекка дождалась своего счастья и ещё долго не будет спать, ожидая прихода Хэнка к ней.       «Как же я люблю тебя…» — думает Бекка, закрывая довольно глаза.