торты́

день рождения — крутой праздник. кроме шуток. именно в это время, момент, когда ты соизволил появиться на свет, ты сразу становишься всем нужен. все спешат поздравить, пожелать гор денег, радости, благополучия и всего остального, что должно быть у перспективного футболиста и просто хорошего парня. что и так есть, впрочем. — андрей… андрюш, вставай. поднимайся, слышишь? андрей поморщился. к сожалению, даже сегодняшним утром, в такую знаменательную дату ему не удается нормально поспать. еще и игра вечером, а ему двадцать пять исполняется, между прочим. эдакая золотая середина между «молодой и подающий надежды» и «пенсионер». он лег на живот, укрытый одеялом едва ли не по самую макушку, и уткнулся в мягкую подушку щекой. честно, ему очень хочется отметить, но потом! сейчас есть желание отдохнуть побольше, однако, увы, сергей богданович в качестве презента вряд ли разрешит пропустить тренировку. далер тоже. он, присев на край кровати, потянул ткань на себя, ухватившись за угол пододеяльника, наклонился и почти на самое ухо прошептал: — как умоешься, иди на кухню, — потом поднялся и направился к двери в коридор, добавил погромче. — только тапочки обуй, а то полы холодные. андрей еще повертелся туда-сюда, силясь с рвением заснуть снова. глаза сами собой закрывались несмотря на то, что он поочередно то один зажмуривал, то второй, чтобы легче было, но сонливость ни в какую не хотела отступать. нашарив телефон на тумбочке и чуть не ослепнув от того, что там у экрана стоит максимальная яркость, обнаружилось, что поспать можно еще целых пятнадцать минут — далер разбудил заранее. и не просто так, а чтобы поздравить. андрей невольно улыбнулся и лег набок, перекатившись на другую сторон кровати, прикусил губу. вообще-то, он от него особо ничего не ждет и говорит, мол, да не надо мне, мне всего хватает, а далер все равно что-то дарит. не слушается, хочет приятно сделать, хотя достаточно будет простого «с твоим днем», ну, вон, как у родителей и сестры, которые звонят обычно под вечер. в прошлом году подарком от него оказалась пара кроссовок. дорогих, качественных, брендовых, очень удобных, и андрей был безумно им рад. поворчал сначала, конечно, в шутку, как часто бывает, а потом обнял так крепко, что у того аж в спине что-то хрустнуло, похлеще чем после разминок с буровой. затем, спустя от силы неделю, выяснилось, что такие кроссовки во внушительных размеров коллекции уже давно имеются и лежат в гардеробной под толщей коробок… андрей сам иногда забывает, какая обувь у него есть, а про далера и говорить не стоит..! в любом случае, впечатлений от подарка это не испортило, наоборот, донельзя позабавило. что будет на этот раз? возможно, тоже что-то из одежды. футболка, толстовка, да хоть носки, боже, — вообще без разницы. андрей на все согласен, пусть и просит не тратиться. последовав данному ему совету он, шаркая моднявыми синими тапками по полу, выполз из ванной на кухню и тут же в удивлении вытянулся, забыл уже, как жутко хотел спать. нет, на столе не стояла новая машина, балкон не упал на соседей снизу, в углу не появилась новогодняя елка — ничего из этого. и потолок не обвалился! — с днем рождения. на столе стоял торт. реально торт. не кроссовки и не носки. не шибко большой, по размерам схожий с куличом на пасху, но каплю покрупнее; шоколадный, с ореховой крошкой наверху и чем-то наподобие розочек, тоже из шоколада. там же были воткнуты две цветастые свечки, образуя собой цифру двадцать пять. — обалдеть, — не скрывая явного восхищения в голосе выдал андрей. он отодвинул от стола стул и сел на него, покрутил по кругу белую тарелку, расплываясь в широкой счастливой улыбке. — ты сам сделал? — почти. к леше ездил, марина помогала, — далер почесал затылок, отведя на секунду взгляд куда-то в сторону окна, где на улице царила типичная питерская сырость. — не мог же я тут в муке корячиться, ты бы сразу все понял. — а когда ты у него был? я не помню… они не всегда вместе, естественно, не две липучки ведь, и иногда проводят время порознь: к примеру, андрей может остаться дома и весь вечер рубиться в приставку, а далер нередко выбирается походить по музеям да галереям. ну и еще подобным образом, оказывается, можно устраивать сюрпризы на кухне у местного фифти сента. — пару дней назад. марина коржи сделала, а мне только собрать осталось. считай, что это и от нее подарок тоже, — андрей поднял на далера взгляд. прикусил губу. — сегодня курьером передала. — но идея же твоя была? — ну да. — и ингредиенты ты покупал? — да. — значит подарок твой. целиком и полностью, даже если леша тесто сам замешивал. торт ведь совсем скромный, маленький и, вероятно, не сильно даже сладкий — они ведь спорстмены, — но это не важно. ни разу. потому что сделан с душой, аккуратно, как-то по-своему мило, что аж распирает, теплится под сердцем примерно так же, как рука далера на плече, стискивающая ткань помятой футболки. он свое личное время потратил на то, чтобы испечь такую красоту, и это похвально. очень. вот только пацанам не похвастаешься: если сутормины еще со скрипом приняли факт того, что их друзья встречаются, то остальные в команде наверняка зададут какой-нибудь из осточертевших вопросов по типу «вы что, из этих? правда?». придется либо молчать в тряпочку, либо делать вид, что сей торт — действительно дело рук марины. — тебе нравится? — спрашиваешь еще… конечно! но это было не обязательно. — о нет, ты и в двадцать пять все такой же жадина, — далер беззлобно усмехнулся и поставил на стол кружку с зеленым чаем и другую тарелку — миску, точнее, — с кашей. — ради тебя все обязательно. к тому же, если сложить нашу зарплату даже не за месяц, а хотя бы за неделю, нам хватит на сто таких тортов, если не на двести. а тут один. — да я знаю, просто… просто, ну… ты же кучу времени на это убил, — пожал плечами андрей, на что далер погладил его по одному из них, скользнул к лопаткам, вздохнув. — не зря убил. это не такой уж и грандиозный подарок. — наоборот! мне очень редко дарят домашние торты, — в том году был покупной. и в прошлом. — то́рты. — а? — ударение. — в смысле? — ты неправильно ударение поставил. правильно будет то́рты, а не торты́, как ты щас сказал. повисло секундное молчание. андрей отодвинул тарелку с десертом в сторону, повернул голову в сторону далера. захохотал, задрожал, зажмурился, не в силах сдерживаться, в то время как тот в удивлении вскинул брови. — пф-ф! не знаю, что хуже: я жадина или ты душнила, — чуть успокоившись, он взял его за руку, провел пальцами по тонкому бледному запястью; пошуршал тапочками по полу, смотря в глаза с большой такой тенью веселости, доброй насмешки и, разумеется, благодарности. безграничной, искренней, за абсолютно обычный торт, приготовленный отнюдь не обычным человеком. говоря начистоту, далер не только хорошо знает правила русского языка, но и на кухне по праву считает себя мастером, потому что все умеет. банальную яичницу он может превратить в шедевр, достойный подачи в самых шикарных ресторанах, а блюда посложнее и подавно. это у андрея большой проблемой является слить воду с макарон и не вывалить их все случайно в раковину, да и картошку жарить тоже сложно, вот чтобы прям с хрустящей золотистой корочкой. а у далера выходит. и торты получаются. — а если без приколов, то правда спасибо большое. мне очень приятно. очень, — андрей поднялся со стула, обнял все так же крепко, совершенно счастливо улыбаясь. а потом сощурился, заговорщицки прошептал: — съедим его вечером? — съедим. и свечки зажжем. я еще речь приготовил, вот, так что… потом. — а после этого можно отпраздновать… ну, ты понял, как. — вот когда научишься правильно ударения ставить, тогда и отпразднуем, — тот прижался на пару секунд губами ко лбу андрея, даже не поцеловав, а легонько чмокнув, потрепал его по светлым волосам и выскользнул из цепких рук, прошмыгнул в коридор. — поставь торт в холодильник, поешь и начинай собираться, мы опаздываем. да чего тут учить-то, боже? правильно будет торты́! или то́рты… забыл…