***
Следующим вечером ноги сами приводят Хэ Су к озеру Донджи. На его берегу никого нет, вода тихо плещется под мерным шёпотом ветра. Су присаживается на траву, ловя секундную вспышку боли в неправильно сросшемся колене, и вглядывается в ночь. Обволакивающую. Всё знающую. Су вспоминает, как похожей ночью Ван Со целовал её на берегу этого озера, как кричал безумное, пугающее: «Ты принадлежишь мне», как увёз из дворца к морю. Су протягивает вперёд руку и так ясно представляет заколку, подаренную тогда Ван Со, что ощущает тяжесть этого украшения на ладони. Почему Су тогда сразу же не выбросила её? Из жалости? — Су! — из размышлений её вырывает голос того, кого она так ждала. Сердце колотится, как бешеное, когда Су встречается взглядом с Ван Со. Может, стоит отступить? Сбежать? Предать мечты, которые стали расцветать в её уставшем сердце, в последние ночи? И не успев испугаться, Су выдыхает: — Я согласна. Одновременно с этим она пытается встать, но ничего не выходит — нога подводит и не желает слушаться. Ван Со оказывается рядом и поддерживает Су, помогая подняться. Они снова так близко. И вглядываясь в лицо Су, он переспрашивает: — Что ты сказала? Сейчас самое время сдаться, забрать слова обратно и исчезнуть в ночи. «Нельзя так его использовать. Нельзя», — твердит Су, пытаясь не утонуть в чёрных глазах Ван Со, в которых сейчас столько искренности, столько надежды. — Что ты сказала? — повторяет Ван Со настойчиво, аккуратно поглаживая её ладонь, нежно проводя по твёрдым мозолям. И, может быть, она бы промолчала, но эти прикосновения такие деликатные. В них нет и следа той звериной, пугающей страсти, с которой Ван Со когда-то приник к губам Су на этом же самом месте. Сейчас он весь — забота и внимание. А Су так изголодалась по теплу. — Я хочу быть свободной, — выдыхает она в ночную тишину, отводя взгляд. — Помогите мне… ваше высочество. Вряд ли это можно назвать просьбой. Они оба знают правду. И Су неприятна та роль, в которой она оказывается — королевы, снизошедшей до того, чтобы давний поклонник оказал ей услугу. Нет, она не хочет использовать Ван Со столь прямо и бездушно. — Пожалуйста, — добавляет Су тихо, избегая взгляда Ван Со. — И если… хотите, то я сделаю то, о чём вы попросите. Это будет честно. — Посмотри на меня, — говорит Ван Со, всё ещё не выпуская её ладонь. Су упрямится секунду и сама не знает почему. Её терзает не страх перед Ван Со. Нет. Это страх перед собственной дерзостью, перед жадностью, в которой она призналась. Покинуть дворец. Быть свободной. Разве может такого желать прачка из дома кисэн? И когда их взгляды встречаются вновь, Су читает в глазах четвёртого принца: «Я рад, что ты мне доверилась. Мне ничего от тебя не нужно». Вслух он произносит ироничное: — Хочешь расплатиться со мной? — А вы против? — Я подумаю, — отвечает Ван Со всё тем же шутливым тоном, потом вся ирония уходит из его глубокого голоса. — Я помогу тебе. Просто жди, хорошо? Су кивает и шепчет: — Спасибо. Спасибо, ваше высочество. Она делает шаг назад, но потом вдруг замирает, вспоминая о том, что необходимо сказать, прежде чем принимать помощь Ван Со. Наверное, с этого следовало начать. — Что такое, Су? — спрашивает он, замечая её нерешительность. Су вздыхает. Вдруг сейчас, услышав правду, он откажет ей? Возьмёт свои слова обратно? «Он так никогда не поступит», — убеждает внутренний голос. — Прежде чем мы… — Су не хватает сил на слово «поженимся», пусть она и знает, что брак будет фиктивным. — Уйдём, вы должны знать, ваше высочество. Знать имя того человека… — Су спотыкается, а по растревоженному, загорающемуся ревностью взгляду Ван Со ясно, что он уже всё понял. — Это Ван Ук, — выдыхает она. — Он обещал жениться на мне. Говорил, что заберёт из дворца. Это было… ещё до казни… Ван Со молчит, но Су видит, каким напряжённым он становится, будто тьма окутывает его фигуру. — И ты всё ещё любишь его? — спрашивает четвёртый принц. — Любишь Ука? Особенно сильный, внезапный порыв ветра проходится по лицу Хэ Су. Есть вопросы, на которые ты не знаешь ответа, пока не услышишь их вот так — от кого-то, не владеющего твоим сердцем, но оказавшегося рядом. Её чувство к Уку, выросшее вопреки любви к кузине, пропитанное стыдом, покрытое тайной… Оно стало увядать в тот день, когда Ук не подошёл к ней на площади. Су не хотела этого: стремилась сохранить всё лучшее, перебирая моменты счастья, убеждая себя, что Ук не виноват ни в чём. «Он хотел меня спасти, хотел помочь. Он просто не мог». И всё же… — Нет, — отвечает Хэ Су честно, смотрит на Со выразительно. — Но я забочусь о нём и не хочу, чтобы с ним что-то случилось. — Вот как. Ван Со сверлит её взглядом. Его губы подрагивают, когда он говорит холодно: — Твоё признание ничего не меняет. Су молчит. Она всё ещё пытается осознать своё «нет». Неужели всё кончилось?***
Со не спит этой ночью. Он вновь и вновь переживает недавние события у озера Донджи. Су приняла его помощь. Доверилась настолько, что предложила в ответ исполнить его желание. Желание… Если говорить о Су, то он бы не смог выбрать что-то одно. Ощущать на себе её ласковый взгляд. Разделять с ней пищу. Целовать её, чувствуя, что и Су хочет того же. Погружаться в неё, понимая — это её воля. Её желание. Со врезается кулаком в ни в чём неповинное дерево, чтобы отогнать манящие, несбыточные видения. Разлившийся по телу жар обращается холодом, стоит подумать о том, что ещё Су ему сказала. В чём призналась. Ук! Она любила Ван Ука, а сейчас заботится о нём. Со рычит от ревности и раздражения. Почему Ук? Этот мерзавец, который явно замышляет что-то недоброе, не зря ведь на нём несколько дней назад были доспехи. Этот подонок, имевший на руках всё для спасения Су и отступившийся от неё. Со скрипит зубами. Он не понимает, что значит «разлюбить». Его чувство к Су просто есть — глубокое, заполняющее его, неизменное. Неужели действительно можно перестать любить кого-то, кто так врос в тебя? «Наверное, это не было любовью, — утешает себя Со. — Но для меня такой расклад ничего не меняет». Любит Су Ука или нет — неважно. В самом Со она не видит мужчину, не загорается от его прикосновений, не плавится под теми взглядами, которые он невольно на неё кидает. Она доверяет ему теперь и, наверное, он не должен просить о большем. Со раздумывает о своей горькой шутнице-судьбе, пока рассветные лучи не освещают Сонгак, а потом отмахивается от этих мыслей, заставляя их развеяться. Его ждёт серьёзный разговор с наследным принцем и императором — вот что важно.***
Всё происходит быстрее, чем Су могла предположить. Вечером следующего дня У Хи передаёт ей записку от четвёртого принца: «Всё хорошо, Су. Завтра мы поженимся». — О! — произносит Су, прижимая ладонь к губам и невольно ощущая их непривлекательную шершавость. Го Хачжин никогда бы себя так не запустила. У Хи, которой точно известно содержание записки, лукаво улыбается: — А ты хотела ещё подождать? — Нет, просто… — Мне велели привести тебя в порядок к свадьбе, — У Хи подчёркивает последнее слово так, будто знает абсолютно всё. Из глубины своего удивления Су отмечает, что подруга сегодня куда оживлённее, чем в последние дни. Су всё преследовало ощущение, будто У Хи не удалось нечто важное. Но сегодня она улыбается и с удовольствием подшучивает над Су, точно находит утешение и временное забвение во всём этом. — Как же император позволил, — говорит Су больше самой себе, чем У Хи. — Разве так бывает, чтобы принц и прачка… Но в глубине души она знает: всё верно. Если четвёртый принц пообещал, значит непременно исполнит сказанное. Иначе зачем она вообще ждала его у озера, не в первый раз ставшего свидетелем их истории? — Четвёртый принц заручился поддержкой наследного принца, — отвечает У Хи задумчиво. — А наследному принцу он сейчас очень нужен… Подруга говорит что-то ещё, но Су не слышит. Слишком громко бьётся сердце, ободрённое надеждой. Завтра она покинет дворец. Завтра станет свободной от всего и от всех. Кроме четвёртого принца. Су обещала ему исполнить любое желание… так чего он попросит?***
Их свадьба пролетает за мгновение. Су сама торопит время, потому что там, за горизонтом, её ждёт что-то новое, желанное. Долгожданное. И она искренне улыбается, когда Ван Со наконец садит её на лошадь перед собой. — Может, ты всё-таки предпочтёшь паланкин? — спрашивает он, и Су ощущает горячее дыхание принца на своей шее. Она излишне живо передёргивает плечами: — Не люблю паланкины. Они такие тесные и напоминают… — О том, как ты не стала императрицей? — игриво интересуется Ван Со, уверенно направляя лошадь вперёд. — Жалеешь об упущенных возможностях, жёнушка? Су не может понять причину этого излишне лёгкого тона. Она силится уловить в голосе Ван Со то важное, что упустила… Её даже не смущает слово «жёнушка». Мысли Су проскальзывают мимо него так же, как игнорируют тот факт, что всего час назад Ван Со стал её мужем. Когда-нибудь она спросит его, как ему удалось провернуть всё настолько быстро, без ожидания благоприятной даты и прочего, но сейчас… — Может быть, это вы жалеете, что женились на прачке, муженёк? За её спиной четвёртый принц едва заметно вздрагивает. Су бы и не заметила, если бы не прислушивалась к нему, не старалась уловить каждое движение. Но эта мимолётная дрожь, которую Ван Со тотчас прячет, открывает Су всё: ему больно. Безмерно больно от слова «муженёк», слетевшего с её губ так просто. Он исполнил своё обещание, наверняка заплатив за это огромную цену, но ничего не получил взамен. В глазах всех Су — его жена, но в её собственных… Она не вслушивается в легковесный, ничего не значащий ответ, который подбирает для неё Ван Со. Су затихает, впервые по-настоящему осознав, что именно он для неё сделал. Да, она сразу понимала всю свою жадность, всю нечестность этой просьбы, но исподволь утешала себя тем, что четвёртый принц сам хотел ей помочь. Однако… Через несколько часов молчаливой езды они останавливаются у аккуратного дома, окружённого садом. Ван Со помогает Су слезть с лошади, и она не даёт ему сразу отстраниться, цепляется за руки принца и заглядывает в его покрытые льдом глаза. — Ваше высочество, спасибо вам… То, что вы для меня сделали, — неожиданно для самой себя Су всхлипывает. — Это очень-очень много. Я всю жизнь буду вам благодарна. Ван Со хочет ответить. Су видит, как крошится лёд в его глазах, как нестерпимо он желает отвернуться. А, может, она сейчас призывает тот огонь, что таится в нём? Того зверя, который всегда пугал её своим непомерным собственничеством? Но сейчас впервые ей действительно нестрашно. Человек, не раз спасший её, столь бескорыстный в своей любви, не может быть злым: не способен безжалостно убить всех своих братьев и племянников. Как там сказала У Хи: «Каждый твой выбор уже известен Небесам». И значит, когда-нибудь потом, когда она уедет далеко-далеко, Ван Со превратится в Кванджона, но даже тогда его сердце не может быть таким чёрным, как привыкли считать повествовавшие о нём историки. И что они знают? Это Су сейчас держит четвёртого принца за руки. Если она приподнимется на носочки, то его горячее дыхание коснётся её лица. Он истинный здесь, вот тут — с ней, а не в её багровых видениях, не на страницах книг. И она выдыхает, ощущая, как катятся по щекам слёзы облегчения и умиротворения. Слёзы понимания. — Я не всегда была справедлива к вам, ваше высочество. Не всегда доверяла так, как вы того заслуживаете. Простите меня за это… Она бы могла добавить, что Ван Со сам поспособствовал этой несправедливости: трудно проникнуться человеком, который постоянно угрожает тебе смертью. Но то было давно. Очень давно, и изменилось ещё у молитвенных башен, когда от Ван Со пахло кровью и погибелью, но Су от него не отвернулась. — Я постараюсь не доставлять вам хлопот, — продолжает Су. Освободившись из её хватки, Ван Со аккуратно проводит по лицу Су пальцами, вытирая дорожки слёз. — Тебе не за что просить прощения, Су. И это не пустые слова. Су знает: он действительно так думает. — Но я принимаю твою благодарность, — Ван Со кивает, а потом наклоняется вперёд в своей обычной манере, из-за чего их лица оказываются слишком близко друг к другу. — Ты говорила, что исполнишь моё желание. Это в силе? Су смотрит ему в глаза, пытаясь угадать, чего он захочет. — Да, — говорит она.***
Ван Со просит, чтобы Су осмотрел врач. Это его условие. Он раздумывал о том, как Су необходима забота лекаря, пока вёз её в свой дом, пожалованный императором по случаю свадьбы. Неискренний жест отца, который осознаёт свой проигрыш, но не может допустить, чтобы его упрямому сыну некуда было привести жену. Жену. Слово колет Со прямо в сердце, хотя он и повторил себе сто раз: «Всё правильно. Я дал Су свободу. Это был единственный выход». Если бы не горячие просьбы наследного принца, обращённые к императору, ничего бы не получилось. Со думает о таких, ныне незначительных вещах, пока Су в соседней комнате осматривает врач — лучший в своём деле. — Ваше высочество, — старик приоткрывает тонкие створки, отделяющие Со от Су, и кланяется. — Зайдите. Со замечает упрямый взгляд Су — наверняка, ей не нравится то, что врач хочет доложить обо всём ему. Но он не собирается оставаться в неведении. Пусть Су не признаёт этого — и осознание ранит Со каждый раз, — но в его сердце она принадлежит ему. И тем более он ответственен за неё теперь, когда она его жена в глазах людей и пред Небесами. «Но не в её сердце». Со кивком велит лекарю говорить. — Госпожа изнурена тяжёлой работой. Ей нужно хорошо питаться, также рекомендую целебные ванны и принятие настоев, — лекарь тянется к большому мешку, с которым пришёл, достаёт пару флаконов. — Вот этих. К сожалению, колено госпожи срослось неправильно, излечить его полностью уже не удастся. Однако в остальном… в остальном всё поправимо. Сердцу госпожи нужен покой. Излишние волнения могут быть для него губительны, но сейчас нет причин для опасений. Лекарь кланяется: — Если позволите, то скажу, что госпожа будет готова понести где-то через полгода. Увлечённый мыслью о том, что с Су практически всё в порядке, Со врезается в эту фразу как в стену. Дети, которых могла бы подарить ему Су. Раньше он никогда не мечтал о них. О грациозных девочках с глазами Су. Об отважных мальчиках, которые унаследуют его черты лица, но никогда не будут обезображены, как он. Со невольно встречается взглядом с Су, и от понимания в её глазах ему становится тошно. Он заставляет себя смотреть ей в глаза, пока она не отвернётся. Сдаваться не для него. И когда врач уходит, Со кидает: — Тебе необязательно проводить тут полгода, — он окидывает взглядом её комнату, в которой до этого не бывал. Такая подчёркнуто женская комната с розовыми цветами в вазе и маленькими сундучками, полными безделушек, которыми Со с удовольствием бы одаривал Су, если бы она позволила. — Восстанови силы и уходи через пару месяцев, — продолжает Со. — Хорошо, — отвечает Су. Почему ему так холодно от этого «хорошо»? Неужели он ждал другого ответа?***
К жизни с Ван Со оказывается куда легче привыкнуть, чем ожидала Хэ Су. Он много времени проводит вне дома — как понимает Су, во дворце и выполняя поручения императора и наследного принца, — но по вечерам всегда приезжает. Она сама предлагает ужинать вместе после нескольких одиноких трапез. — Вы не против, если я к вам присоединюсь? В тот момент он смотрит на неё с сомнением, вероятно, размышляет: не благотворительность ли это? Может, жалость? Но, прислушавшись к себе, Су совершенно искренне разрушает его невысказанные тревоги: — Меня не тяготит одиночество в течение дня, но вечером хочется компании. Я не настаиваю, если вам… Со перебивает её: — Если хочешь так, то давай есть. И в их жизнь вплетаются совместные ужины. Странно, Су сразу не чувствует неловкости. Это вполне естественно: есть рядом с Ван Со, изредка переговариваясь. Она вспоминает, как относила ему корзины с едой на ту вершину, которая ему так полюбилась. — Чему улыбаешься? — спрашивает он. И Су нарочито возмущённо рассказывает, как тяжело ей было таскать для него еду. Ван Со искренне улыбается этому кусочку их общего прошлого, а потом говорит тихо: — Я видел, что тебе тяжело, и хотел помочь. Вот это новость. Су удивлённо хлопает глазами. — Но раз я так и не сделал этого, то вот тебе кусочек мяса, — Ван Со подкладывает в её чашку свинину в соусе, наблюдая за реакцией Су. Ей нравится эта деликатность, она подхватывает кусочек палочками и с удовольствием съедает. — Достойная расплата! — говорит Су и решает, что как-нибудь стоит и его угостить. Просто так. Тёплые ужины с Ван Со становятся для Су ежедневным ритуалом. Порой он рассказывает ей о том, что происходит во дворце, но чаще — о своих странствиях. Су видит, как принц выискивает для неё интересные детали, как стремится впечатлить. Она отвечает ему сказками о созвездиях, историями, принесёнными из другой жизни. Су и сама не замечает, как их ужины тянутся всё дальше и перерастают в посиделки на улице под спокойной, ни о чём не спрашивающей луной. Иногда Ван Со сжимает в своей ладони её пальцы — будто бы случайно, порой подступает так близко, что Су чувствует его приятный, мужской запах. Как-то раз он оказывается дома днём, и Су, собравшаяся на неспешную прогулку к реке, неожиданно для самой себя спрашивает: — Хотите пройтись со мной? Принц определённо удивлён этим предложением, но соглашается. И они идут рядом — ветерок то и дело пытается растрепать причёску Су, да и к волосам Ван Со он неравнодушен. Сам принц сейчас так спокоен и умиротворён — в нём нет ни показной беспечности, ни еле сдерживаемой злобы, ни капли тьмы. Потом, пока Су собирает цветы, Ван Со сидит под раскидистым дубом. Она чувствует на себе его взгляд — внимательный и нежный. Сердце сбивается с такта, жёлтые цветы красят пальцы. Су вдруг понимает, что за последние два месяца ни разу ни подумала об Уке. И это успокаивает. Побег из дворца действительно стал целебным для неё. Она пытается присесть на корточки, чтобы набрать ещё трав, но нога неловко подворачивается. — Ай! — вскрикивает Су и через секунду чувствует объятие сильных рук. Ван Со поддерживает её и отчитывает без всякой жалости: — Зачем ты пытаешься так присесть? Знаешь же, что будет больно, глупышка! Су пожимает плечами. В кольце рук Ван Со ей ещё спокойнее, чем до этого. И тепло. Она наслаждается этой близостью несколько прекрасных, томных секунд, а затем аккуратно освобождается. «Мимолетное ощущение, — говорит она себе. — И этому ощущению не место в моём будущем или в будущем Ван Со». Су старается не смотреть принцу в лицо, хотя ей очень хочется узнать, что он чувствует сейчас. Возможно, ему тоже холодно…***
Холода становится ещё больше, когда через неделю Ван Со не приезжает к ужину. Су ждёт его до последнего, игнорируя бурчание в животе. Она. Хочет. Поесть. С Ван Со. Но это оказывается невозможно, и Су приходится смириться. Его нет и на следующий вечер, и через день… Су не знает, что ей делать: послать слугу за принцем, который, как она с запозданием вспоминает, вообще-то её муж? Или просто ждать? Поев наконец, Су прислоняется спиной к стене комнаты и решает, что завтра точно пошлёт за Ван Со. Пусть он черкнёт ей хотя бы пару строк. Она просто хочет знать, что с ним всё в порядке.***
Долго болевший император скончался. На престол взошёл наследный принц Му, которому пытался помешать их третий брат — сейчас заключённый и ожидающий казни. Слишком много событий вместили эти три дня. Со почти не думал о Су. По крайней мере, так он говорит сам себе, загоняя лошадь, желая поскорее добраться до дома, в котором она… Нет, не ждёт, конечно. Но просто она там есть. Целых три ужина с Су упущены, и Со злится. Он хочет видеть её. Слышать её смех. Внимать удивительным историям, слетающим с её губ. В дом он врывается вихрем, прекрасно зная, что опоздал. Су давно поела и теперь спит в своей комнате. Возможно, ей снится, что она уже не здесь, а где-то в дальних землях. Осталось так мало времени до её неизбежного ухода. Со впивается ногтями в ладони, пытаясь заглушить боль — привычную и всегда новую. Он не может неволить Су. Не должен. Но как же хочется крикнуть в её любимое, нежное лицо: «Останься со мной! Я приказываю тебе остаться со мной по праву… твоего мужа. Ты ведь моя, даже если не знаешь об этом. Ты всегда была моей». Разгорячённый, одурманенный горькими мыслями и скачкой Со не сразу замечает Су у стены. Она спит в неудобной позе, положив голову на подтянутые к себе колени — наверняка, скоро проснётся от боли. Со наклоняется к ней, думая о том, как бы её перенести, чтобы не разбудить. Всматривается в неё — мягкие, манящие губы, матовая кожа, которой так хочется коснуться. Неужели никогда Су не разрешит ему этого? И его судьба — красть поцелуи, взгляды, мгновения. Забываясь, он рычит от бессилия, и тут Су открывает глаза. Со ожидает, чего угодно, но не этого жеста: Су тянется к нему, касается его лица так, точно боится, что он ей только снится, и шепчет: — Вы тут? — добавляет уже совсем невозможное, сонное. — Я так ждала… Всё это больше, чем может выдержать Со. Её открытый взгляд, полный нежности и заботы, её жаждущие прикосновения. И он срывается: касается её губ своими, внутренне готовый к сопротивлению. Но Су подаётся вперёд. Гладит его по волосам, принимая ласки. «Может быть, она со сна перепутала меня с кем-то? — поражает Со злая, отравленная мысль. — С Уком?» Он отстраняется, делает шаг назад. И тотчас Су обхватывает его руку прохладными пальцами, шепчет: — Что такое? Она поднимается и обнимает Со, который стоит к ней боком — не в силах сразу уйти, но и не желая поворачиваться. Когда Су прижимается к его спине, огонь, терзающий его, разгорается сильнее. На секунду ему становится всё равно: пусть даже перепутала, главное — она рядом. Но гордость не позволяет согласиться на этот, созданный в его мыслях, компромисс. — Ты… — наконец взволнованно говорит он. — Почему… ты? Кажется, Су немного робеет, но всё же произносит, повторяя уже сказанное: — Я ждала вас, ваше высочество. Беспокоилась, хорошо ли вы питаетесь, не пришлось ли вам опять проливать кровь. — То есть ты заботишься обо мне? — безжалостно уточняет Со и поворачивается, чтобы видеть глаза Су. — Я хочу поцеловать вас, Ван Со, — признаётся она, и её слова пьянят, бьют в голову. — Я не знаю почему. «Почему» больше его не волнует. Имя, произнесённое ею, становится заклинанием, призывом, истиной, известной только им. Со обрушивается на её губы лавиной, наслаждаясь тем, как сладко они приоткрываются, позволяя ему целовать, прикусывать, касаться языком. Су первой пытается освободить его от одежды, и в этот момент Со перестаёт думать и анализировать. Он подхватывает Су на руки и несёт в свою комнату, а она целует его шею и сладко шепчет что-то дурманящее. Будто его можно околдовать сильнее. Жар терзает его тело и требует выхода. Со опускает Су на футон, она сама освобождается от одежды. Со следует её примеру — слои ткани мешают, душат, раздражают. И когда наконец они остаются голыми и свободными в своей наготе, Со впивается взглядом в Су. Он ожидает от неё робости — вряд ли она вообще знает, что будет происходить дальше, — но глаза Су блестят совсем не скромностью. Её тоже сжигает желание. И опьянённый этим открытием Со припадает к губам Су, а, насладившись горячими, неистовыми поцелуями, спускается ниже, лаская шею. Когда его язык касается соска Су, та сладко вздрагивает. Со замирает, вбирая в себя мгновение её неги. Его ведут собственные инстинкты и её реакции, ведь раньше он лишь читал о том тайном, что происходит между мужчиной и женщиной. Смотрел смелые картины, когда в его мечтах ещё не было определённого образа девушки. А потом… сколько раз он ласкал себя, думая о Су. Теперь он вбирает её соски в рот по очереди — обводя их языком. Он трётся о Су, по-животному демонстрируя своё желание. Кожа Су такая нежная, такая сладкая… Су стонет и просит: — Хочу, хочу… — их взгляды встречаются. Со утопает в ней снова и снова. — Поласкай меня, — почти хнычет Су, разгорячённая и жаждущая. Стремящаяся к нему. Со вспоминает одну из давно виденных картинок: пальцы мужчины утопают в женщине — в том её тайном отверстии, которое так влечёт к себе. Возможно, Су хочет именно этого. И он дотрагивается до неё там, всматриваясь в лицо Су. — Хорошо, — стонет она. — Только… А затем неожиданно для Со приподнимает голову и берёт его руку в свою, направляя. Она обводит своим указательным пальцем небольшую горошину, на которую Со не обратил внимания. — От этого будет ещё лучше. Со хочет, чтобы она наслаждалась. Нетерпеливо сбрасывая руку Су со своей, он сам доставляет ей удовольствие, не забывая о её маленьком уроке. И вскоре Су начинает трепетать, её дыхание становится рванным, а затем она выгибается в спине и шепчет: — Со, Со, Со… Его имя. Это слаще любого нектара. Со больше не может сдерживаться. Он входит в Су резким движением и не сразу слышит: — Тише… Только тогда он смотрит ей в лицо — кажется, Су совсем нехорошо. И он вспоминает читанное когда-то, и чувствует злобный холод. Как он мог забыть? — Милая, — шепчет он, усилием воли сдерживая такое естественное, распирающее его желание — двигаться быстрее. Сильнее. Ещё. — Я не хотел, прости. Со нежно гладит Су по щеке. — Поцелуй меня, — просит она. Нежный и сдержанный поцелуй вскоре становится глубоким и страстным. Жар снова нарастает, Су впивается в его плечи ногтями, и Со чувствует: она готова. Не думая больше ни о чём, он берёт её так, как хотел с самого начала — жёстко, сильно, быстро. И когда волна удовольствия захлёстывает Со, он обессиленно падает в объятия любимой. В объятия его жены. Они долго лежат так, и Со почти проваливается в сон, когда Су под ним шепчет: — Мне надо встать и омыться. Со неохотно приподнимается. Почему нельзя провести так вечность? Куда его неугомонной женщине понадобилось? — Мы испортили ваш футон, — продолжает Су. В свете луны Со замечает засыхающую кровь между её ног и тёмные пятна на своей постели. Они приятны ему. Не то, чтобы он сомневался в чистоте Су, однако её познания, её страсть… Теперь у сомнений нет почвы для разрастания. Со нежно обнимает Су, которая теперь уже точно его. Без оговорок. — Я люблю тебя, — шепчет он ей в шею, в разметавшиеся по плечам волосы. — Я никогда тебя не отпущу. Су долго не отвечает, но затем произносит нежно: — Пока я не хочу уходить. Это не тот ответ, который ему нужен, однако сейчас Со не просит о большем. Она ждала его. Принимала поцелуи и целовала сама. Она отдалась ему, подарив своё тело и невинность. Разве всё это не лучший способ сказать «я тебя люблю»? Со гладит Су по волосам и с замиранием сердца думает о том, что теперь она точно подарит ему ребёнка.***
Правильно ли она поступила? На следующее утро Су понимает: поздно задавать себе этот вопрос. В мире Го Хачжин секс мог ничего не значить, но здесь… И не просто здесь, а с Ван Со, в тот момент, когда она занялась с ним любовью, то отрезала себе все пути отступления. Не нужно быть особенно умной, чтобы понимать это. Другой вопрос: почему? Су до сих пор не знает точно. Тоска по нему. Радость встречи. Желание. А, может, ещё понимание того, как сильно он любит и жаждет её? Никто никогда не хотел Го Хачжин так страстно. Никто не рисковал ради неё жизнью, не шёл наперекор воле императора, не заботился о ней столь самоотверженно. В XXI веке всему этому не было места. По крайней мере, в самой обычной, незамысловатой жизни Го Хачжин. И вряд ли прошлая владелица этого тела — аристократка Хэ Су — успела внушить кому-то такую страсть. Нет. Подобную искру можно высечь только раз в жизни. Су смотрит на спящего Со, проходит взглядом по его шрамам, оставленным зверями и людьми. Он сильный. Мужественный. Настойчивый. Упрямый. Он готов ради неё на все и не раз доказал это. Во дворце среди болезненных, горьких воспоминаний прошлого, доносящихся до неё пошлых разговоров о принцах, рядом с Уком, который мог появиться в любой момент… мысли о Ван Со терялись, бледнели, утопали в багровых видениях о будущем. Но здесь — в их тихом доме, у чистой реки, на лугах, усеянных цветами — Су по-настоящему его увидела. Наверное, дело в этом. Наверное. — Проснулась? — мягко спрашивает открывший глаза Со. Су кивает и, подаваясь вперёд, оглаживает его подбородок пальцами. Вчера ночью она хотела уйти в свою комнату, но Со не позволил. И ей это нравится. — Вам… — начинает она, но, наталкиваясь на его взгляд, исправляется. — Тебе хорошо спалось? По его улыбке, по тому, каким довольным он выглядит, Су понимает: спалось отлично. Со подтверждает предположение словами, а затем притягивает Су к себе: — У меня есть вопрос. Он говорит серьёзно, но в глазах его Су видит лукавые искорки. — Прошлой ночью ты не выглядела растерянной, скорее — наоборот. Откуда тебе всё это известно? Такого вопроса Су не ожидала. Или ей кажется, или она действительно прямо сейчас заливается румянцем. Надо, видимо, было вести себя посдержаннее, но… — Мне рассказывали служанки, — приходит ей в голову подходящий ответ. — И я видела картинки. Со игриво улыбается: — Так вот какие разговоры ведут знатные дамы со своими служанками? Су утыкается ему в плечо, надеясь, что они пронеслись мимо скользкой темы. — А скажи ещё вот что, — он аккуратно отрывает Су от себя и внимательно смотрит ей в глаза. — Ты когда-нибудь ласкала себя там? Ты ведь точно знала, что тебе нравится. От таких вопросов, произнесённых глубоким, вкрадчивым голосом Со, по телу Су разливается горячая волна. Может быть, и к лучшему, что она не стала скрывать своих знаний. — Да, — признаётся она и упирается ему в грудь ладонью. — А скажите… скажи ты мне, Со, я твоя первая женщина? — Да, — отвечает он без колебаний. — Первая и единственная. А потом он притягивает её к себе и целует, определённо намереваясь поскорее перейти к практике.***
Со больше не опаздывает на ужины, а Су всегда ждёт его. И радуется, когда он остаётся дома на весь день. Они по-прежнему делятся историями, совершают долгие прогулки, любуются звёздами, но теперь ещё и отдаются друг другу снова и снова. Су счастлива, и по улыбке Со она видит — он тоже. В один из вечеров вместе с Со в их дом приезжает Бэк А. Су безмерно рада его видеть — они пьют вино, рассказывают шутки, Бэк А делится тем, что У Хи вскоре удочерит одна богатая семья, а после они поженятся. — И прекрасно! — восклицает подвыпившая Су и сжимает руку сидящего рядом Со. — Семейная жизнь чудесна! Со пожимает её руку в ответ, и Су чувствует, не будь здесь Бэк А, они бы завязали с разговорами прямо сейчас. Су говорит, что была бы рада повидаться с Ван Ыном и Ван Чжоном, и через пару недель они навещают её большой компанией. Здесь и Ын с женой, к которой он уже начал проникаться симпатией, и Бэк А с задумчивой и почему-то немного печальной У Хи, и возмужавший Чжон, недавно приехавший с очередного военного задания. Дом наполняется голосами, служанки сбиваются с ног — ещё бы столько принцев разом! — Су смеётся и обнимает каждого гостя под недовольно-хмурым взглядом Со. Весь вечер он находится рядом с ней, а когда гости покидают их, говорит громко: — Ну наконец-то! — он подхватывает Су на руки и привычным маршрутом несёт в спальню, а она посмеивается в ладошку. — Они вообще-то твои братья! И я видела, как ты улыбался шуткам Ына! Со опускает Су на футон и ложится рядом с ней. — Кстати, про улыбки, — говорит он хмуро. — Мне не нравится, когда ты так улыбаешься Чжону! И можно было бы обойтись без объятий. Су ластится к Со, целует его в упрямо сжатые губы. — Разве можно быть таким ревнивым? Со не отвечает — то ли действительно обиделся, то ли просто играет с ней. У Су хорошее настроение — она давно не видела друзей, и рада встрече с ними. Вино кружит ей голову, а под ней приятно ощущается крепкое тело Со… Что ещё нужно для счастья? Прямо сейчас — ничего. Су хочется, чтобы и Со оттаял. И почему он такой бука? «Но такой сексуальный бука», — мелькает у Су в голове, когда она стягивает с Со штаны, а потом, заняв удобную позицию, проводит языком по всей длине его члена. Тот напрягается в ответ на её ласки, твердеет. Со приглушённо вздыхает, забыв про своё недовольство: — Су, что ты… Вряд ли он не видел такие картинки, но никогда не просил Су о минете. Ему нравилось, когда она ласкала его член ладонью. Да и Су — тоже. Единственным мужчиной, которого она — в теле Го Хачжин, разумеется — когда-либо ублажала ртом был её бывший. И тогда Су это ужасно не нравилось: она задыхалась, захлёбывалась собственной слюной и чувствовала себя последней шалавой. Но сейчас… ей хочется попробовать это с Со. Инстинкты подсказывают: с ним всё будет иначе. — Хочу доставить тебе удовольствие. Попробовать, — говорит она, отрываясь от своего занятия. — Я… видела такое… Со, кажется, серьёзно смущён. — Тебе необязательно, Су… — Но я хочу, — она накрывает его руку ладонью в успокаивающем жесте, а потом снова начинает лизать горячий твёрдый член. Она дразнит Со, легко касаясь головки и наслаждаясь тем, как её мужчина постанывает от удовольствия. Он такой расслабленный. Такой её. Решившись, Су вбирает член в рот. Со не подгоняет её, не давит на голову. Он полностью доверяется ей, и осознание этого невероятно возбуждает. Су привыкает к ощущениям, пробует то один темп, то другой. — Су… любимая… — бессвязно стонет разгорячённый Со, и она ускоряется, двигается всё быстрее, думая о том, как сладко будет довести его до разрядки и бесстыдно намокая от этой мысли, от своих ощущений. — Я… — выдыхает Со и касается её головы, но Су не понимает, чего он хочет. Горячая струя спермы бьёт ей в горло, и это — внезапно — очень хорошо. Она выпускает член Со изо рта и выдыхает. Утирает губы ладонью и пытается встать, чтобы умыться, но Со хватает её за руку и притягивает к себе. Он целует её в губы, а потом, немного отстраняясь, шепчет: — Спасибо. — За такое не благодарят, — отвечает Су. Он крепче обнимает её и блаженно улыбается: — Я видел и кое-какие другие картинки… Ложись на спину. Су с удовольствием подчиняется.***
Мечтая о любви Су, Со не представлял, насколько действительно будет счастлив. Он буквально тонет в каждом её нежном взгляде, касании, в каждом страстном вздохе и жесте. Однажды, провожая его в дорогу, и прочитав свою привычную, так любимую им, нотацию, Су говорит будто между делом: — Возвращайся скорее. Я люблю тебя. Она, видимо, и сама не сразу понимает, что сказала. Но Со тут же прижимает жену к себе и, поддавшись порыву, кружит над землёй. Пусть на них смотрят слуги — ему плевать. И Су осознаёт. Она смеётся и шепчет: — И правда люблю, очень люблю, Со. Его имя на её губах — по-прежнему музыка, хотя он и знает теперь, что этими самыми губами Су может творить удивительные вещи. Со предстоит уехать на несколько дней, и он заранее предчувствует, как одиноко и тоскливо ему будет по ночам. Но теперь, с её признанием, всё же чуть легче. Другим важным признанием от неё становится желанное и долгожданное: «У нас будет ребёнок». Это происходит почти через год после их свадьбы. Они стоят на побережье реки, и волны разносят слова Су далеко-далеко. Со так чувствует. Он сохраняет то мгновение в своей памяти как великую драгоценность. Он осыпает саму Су лучшими украшениями, когда она рожает ему сына. А через два года — ещё одного. К шестилетию правления Ван Му дом Со и Су полнится детскими голосами. Два сына и дочь. Со обожает каждого из них, а больше всего их мать, свою дорогую жену. Их дом — счастливый и безмятежный, место отдохновения и радости для Со. С семьёй ему так хорошо, что даже известие о кончине матери, не пожелавшей видеть его перед смертью, не приносит боли. Он теперь сам родитель, и прошлое со всеми его горестями оборачивается пылью. В дом Со и Су часто приходят друзья. Су смеётся и говорит, что дяди неминуемо разбалуют их детей. Со полностью с ней согласен. Его милая жена редко покидает их семейный очаг — лишь пару раз она вместе с Со приезжала во дворец. — Тебе плохо тут? — спрашивает Со во время очередного официального визита. Су безразлично пожимает плечами: — Нет. Но у нас дома лучше. Со вспоминает этот разговор, когда император говорит: «Мне недолго осталось. И я хочу, чтобы ты стал следующим правителем Корё. У меня нет сыновей. Я бы предложил тебе жениться на одной из моих дочерей, но знаю, что ты никогда не сделаешь этого… Придётся передать тебе власть без условий». Император верно говорит… «Ещё одна жена!» — Со передёргивает от этой мысли. Есть только Су. И всегда была только она. Он не может представить тот мир, в котором его женой стала другая женщина. Но власть… Со не стремится к трону и не хочет его. Но он понимает брата: кто ещё? Бэк А, чей дом с У Хи давно стал прибежищем художников и музыкантов? Ын, который играет со своими детьми и племянниками так, точно и сам ещё не вырос? Или Чжон, интересующийся только делами армии? Ук давно заточен в своём поместье за попытку отравить императора — равно как и Вон. — Ты будешь хорошим правителем, — говорит ему Бэк А, которого Со встречает после аудиенции у императора. И откуда тот уже всё знает? — Возможно, — отвечает Со. — Нет никого достойного, кроме тебя, — вторит его мыслям Бэк А. Младший брат сейчас такой серьёзный, что даже если бы Со сомневался в его словах, то поверил бы этому тону. И Бэк А оказывается не единственным желающим обсудить с Со деликатную тему. Через несколько дней Ын обещает, что его клан поддержит Со («По мне — лишь бы не я», — шутит Десятый принц и с любовью глядит на округлившийся живот своей жены, которая сидит рядом с ним). На сторону Со встаёт и тесть Ына — генерал Пак. Даже Чжон спустя некоторое время замечает: «Если тебе понадобится мой меч для охраны трона, то он у тебя будет». С Четырнадцатым принцем, а теперь генералом, у Со не самые близкие или тёплые отношения, но они ровные и лишённые злобы, а слову Чжона можно верить. Это точно. Пока на Со льются обещания поддержки, он ничего не говорит Су. Вот главный камень преткновения. Он обещал увезти Су из дворца. Разве справедливо будет вернуть её туда? Лишить свободы? Со думает об этом долго и напряжённо, пока его старший сын — улыбчивый Чимин — не спрашивает: — Папа, что-то случилось? Они играют во дворе и, кажется, Со, утонув в своих мыслях, закинул кожаный мяч слишком далеко. — А Чимин видит тебя насквозь, — подмечает Су, которая вместе с младшими детьми, наблюдает за игрой. Уходящее за горизонт солнце золотит её волосы и простое бело-голубое одеяние. Она держит на руках их дочь Лан, готовая в любую секунду, как только малышка захнычет, накормить её своим молоком. Их младший сын Гон сидит на траве перед матерью и подаёт ей то один сорванный цветок, то другой. Сердце Со сжимается от этой нежной картины. Он бы хотел навсегда остаться просто отцом этого славного семейства — и активно работать над его увеличением, конечно, — а вовсе не превращаться в императора. Но… что если никто из братьев не возьмёт на себя эту ношу, и Корё погрузится в хаос, развалится и погребёт под обломками и его жену с детьми? Решение приходит к Со, и, наверное, отражается во взгляде, потому что Су вдруг меняется в лице и кивает: — Давай уложим детей и поговорим.***
Когда они наконец остаются одни, Су смотрит в любимое, бесконечно дорогое лицо Со и впервые за годы их брака отчаянно боится. Ей нужно сказать ему правду. О себе. Прямо сейчас. И она начинает, налив ему и себе по чашке чая, откашлявшись: — Со, я должна кое-что тебе сказать… Его взгляд тут же падает на её живот, и она нервно смеётся: — Нет. Пока мы никого не ждём. — Очень жаль, — говорит Со, хотя, кажется, он слишком погружён в свои мысли, чтобы всерьёз расстраиваться. К тому же их дочери всего полгода. — Будь твоя воля я бы всегда ходила беременной, — ворчит Су. — Сколько тебе ещё нужно детей? Он наклоняется к ней — теперь Со серьёзен и не витает где-то далеко: — Столько, сколько ты мне дашь. И все они будут моими. Этот мужчина — неисправимый собственник. — Нашими, — поправляет его Су. Она вообще-то не против ещё одной девочки для равновесия, однако… разговор не об этом. — Со… то, что я сейчас скажу, — она сжимает чашку. — Может быть поразительным… — она видит, как напрягается муж, и добавляет поспешно. — Но помни, что я люблю тебя. Он ощутимо расслабляется, однако всё ещё смотрит на неё весьма встревоженно. И как же приятно было бы молчать и дальше, но… — Понимаешь, я… я из будущего. Су рассмеялась бы: уж больно клишировано звучит эта фраза, отдаёт фантастическими фильмами, которые она никогда особо не жаловала. И всё же… — Из будущего? — недоумённо переспрашивает Со, отставляя чашку с чаем. И Су начинает говорить. О том, что родилась в XXI веке и долгие годы носила совсем другое имя («Го Хачжин…», — будто пробует на вкус Со), о той далёкой жизни, о своём перемещении сюда… Со долго молчит, когда она делает паузу, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Их по-прежнему разделяет маленький чайный столик, и от этого Су становится неуютно. Она хочет подойти к мужу, но боится его реакции — вдруг он не поверит ей? Вдруг оттолкнёт? — Если бы мне такое рассказал кто-то другой, то я бы подумал, что он сошёл с ума, — наконец говорит Со. — Но ты… с самого начала ты действительно вела себя так, будто с луны свалилась… Су смеётся, вспоминая свои первые приключения в Корё… да уж, она действительно проявила себя во всей красе. Точно замечая её нерешительность, Со аккуратно подползает к ней и крепко обнимает: — Для меня неважно — из будущего ты или из прошлого, главное — что ты моя. И так было бы в любое время. От Со пахнет привычным счастьем, и это особенно горько сейчас. — Но почему ты решила рассказать теперь? — спрашивает он, легко улавливая самое важное. — Потому что ты станешь императором, — тихо отвечает Су. — И я не могу… Су чувствует: Со будто леденеет, смотрит ей в глаза: — Ты хочешь, чтобы я отказался от трона? Ты ведь понимаешь, он мне не нужен, но у меня есть обязанности… Су отрицательно качает головой, перебивая мужа: — Я всё знаю. Так правильно. Ты должен согласиться, однако я… нельзя вписывать меня в историю как императрицу. Это неправильно. Вдруг это всё сломает! Со кидает на неё задумчивый взгляд: — Разве не поздно думать о таком? Даже если тебя не будет рядом, но я такого не допускаю, твой сын, наш сын, взойдёт на престол после меня. Разве могут быть изменения более масштабные? Су не знает. Она совершила нечто непоправимое, согласившись выйти замуж за Со, а уж полюбив его… Она не должна была. Но чувства её ослепили. Счастье сделало глухой к доводам рассудка. И они с Со разделили столько значимых мгновений! Когда она в первый раз увидела, как он держит на руках Чимина, разве не наполнились её глаза горячими слезами радости и любви? И разве не были эти слёзы против всех небесных правил? — Я боюсь, — честно признаётся она. — Боюсь того, что совершила, полюбив тебя, Со. — Не бойся, милая, — успокаивает он её, даря своё тепло и уверенность. — Я защищу тебя. Уже позже, когда они перемещаются в спальню, Су распускает волосы Со и, нежно расчёсывая их, — какие же густые и блестящие! — рассказывает ему ещё одну правду. О тех видениях, из-за которых она его боялась. — Я не собираюсь убивать своих братьев и племянников, — заверяет её Со сонным голосом. Когда она делает ему массаж головы, то он всегда быстро засыпает. И этому заявлению, сделанному в такой домашней обстановке, Су безоговорочно верит.***
Прежде чем Со становится императором, а Су — его императрицей, он даёт ей три обещания. Что не позволит никому во дворце разлучить их. Что всегда будет с ней честен, даже если дело зайдёт о делах государственной важности. Что не превратит их детей в разменные карты для удержания власти. И по тому, как Су спокойно кивает, глядя в его глаза, Со понимает: она действительно ему доверяет. Без всяких оговорок. Без сомнений. Долгие годы своего правления, которые нельзя назвать умиротворёнными и лёгкими, даже с учётом поддержки всех, кто её обещал, и новых соратников, Со держит эти обещания. Труднее всего выходит с правдой: она часто режущая, грязная, болезненная. И хотя порой им случается ссориться, Су всё понимает и остаётся рядом. Она участвует во дворцовом церемониале, но главное — всегда ждёт его, делится своими радостями и печалями, в основном связанными с детьми. Она рожает, воспитывает, учит жизни его наследников и наследниц. В тридцатую годовщину их брака Со целует свою жену — по-прежнему прекрасную — у озера Донджи, крепко обнимает и шепчет заветное: — Я люблю тебя. Он знает теперь, что, будучи юным, не понимал всю силу этих слов, не чувствовал их истинной глубины. Тогда, когда он предлагал Су выйти за него ради освобождения из дворца, то воображал, что его любовь безмерна. Но разве он тогда знал Су по-настоящему? Её сердце ещё было закрыто, он мог только мечтать и воровать мгновения, распаляясь всё больше от страсти, не имевшей выхода. Совсем другое — сейчас. Он знает, какая Су, когда ворчит, злится, муштрует сыновей, точно генерал маленькой армии. Знает, каково быть с ней — стонущей от удовольствия, просящей и дарящей. Знает её сонную, больную, счастливую, здоровую, только проснувшуюся и засыпающую, входящую в тронный зал и ждущую его в постели… И любит. Всегда любит, даже когда сердится или остаётся недоволен её решениями. Но особенно любит сейчас — у их озера, прижимающуюся к нему и глядящую в его глаза. — И я тебя люблю, мой Со, — отвечает Су. В их семье принято говорить, что он ужасный собственник, но, целуя свою жену — любимую и единственную, — император знает: не он один здесь ревнивец и жадина, когда дело касается дорогого сердца. И Со это нравится.