Рыбка из соседнего подъезда

— Сына, — неловко произнесла мама, вытирая вымытые тарелки синим полотенчиком. — В соседний подъезд новая семья заехала. У них… Мама замялась и неуверенно посмотрела на меня, спокойно доедающего борщ. — У них такой тихий мальчик-студент растёт. Явно… эм… ваш… Может, сходим, познакомимся? Я отложил аккуратно ложку и краюху белого хлеба. Устало глянул на маму. Она прокачала какой-то левел? Раньше мамуля предлагала мне познакомиться с очаровательной девушкой из соседнего дома или медсестричкой из районной больницы. Потом была пара месяцев благословенной тишины после моего камингаута. А теперь вот такие заходы будут, дэ? — Андрюш, у меня сердце за тебя болит, пойми! Тебе уже двадцать, а всё один и один. Ты так привыкнешь к одиночеству. А меня не станет, и что? Что это за жизнь будет? — Это мама пошла себя раскачивать до истерики. — Будешь как эти программисты? С котом и бородой? Зарастать грязью? Ну кто о тебе, балбесе, позаботится? — Мальчик из соседнего подъезда, дэ? — предположил я со смешком. — А он в курсе такого счастья? — Очень смешно! — мама отшвырнула кухонное полотенце в раковину. — Да хотя бы так! Я уже и с его мамой поговорила. Милейшее семейство! Приличные люди! Пятикомнатная квартира… — О господи! — фыркнул я и поднял тарелку, смачно выхлёбывая остатки через край. — А чё, у нас в доме есть пятикомнатные? — Да они две соединили, соседние — пояснила мама и всплеснула руками. — Да какая тебе разница? Не отвлекай меня! — Ма, — выдохнул я, вставая из-за стола, — спасибо за супчик и за беспокойство обо мне, горемыке. Пойду куплю кота! — Андрюш! — Не-не, ма, — я не дал ей развить мысль. — Сейчас мне спокойнее одному. Только что летнюю сессию сдал. Дай мне отдохнуть от людей, а? — Не пойдёшь? — со вздохом протянула мамуля. — Ни за что! — отмахнулся я, выходя из кухни. *** — Проходите, пожалуйста, — улыбнулась нам невысокая женщина в светлом платье. — Рада познакомиться с Андрюшей. Какой он у вас крупный! — Да, вот же вымахал к двадцати! — с притворным огорчением вздохнула мама, проходя в квартиру. — Ни одежды нормальной не подобрать, ни обуви. Весь в отца… — Эдакий богатырь, да! — хихикнула женщина и оценивающе на меня посмотрела. Я даже зачесался от взгляда её карих сканеров. Начал судорожно одёргивать новую дорогущую футболку и поправлять джинсы. — Зови меня тётей Светой, — ласково сказала женщина и сокрушённо уставилась на полку с тапочками. — Боюсь, для тебя тут всё мелкое. Ну да, на мой 47 размер ноги фик что подойдёт. Я влез в первые попавшиеся тапки, что оказались мне аккурат на полстопы, и пошёл на цыпочках следом за двумя весело щебечущими женщинами. Надо признаться, я впервые на таких странных смотринах. Или свидании вслепую? Потому меня ощутимо потряхивало от нервов. Интересно, что за сынок у этой тётки? Надеюсь, не страшила какая-нибудь задротная. С очками на «минус пятьдесят» и кривыми зубами? А вот если такой же мелкий, как она, то даже ничего — меня всегда тянуло на эдаких мелкоформатных ребят. Млять, реально нервничаю! Зайдя следом за женщинами в огромную гостиную с современным интерьером в серых тонах, я, наконец-то, увидел «мальчика из соседнего подъезда». Увидел и разом успокоился. Парнишка в этот момент расставлял на длинном столе в центре комнаты какие-то плошки-тарелки. Он бросил взгляд на меня и замер. Лицо медленно залило краской. — Ну, вот мой сын Костик, — сказал тётя Света, шутливо поведя рукой в сторону парня. — А это Андрей с мамой Ирой, — сообщила она уже своему сыну. — Ну-с, посидим? Кося, салфетки забыл! А «Кося» не отрываясь смотрел на меня, совсем перестав моргать. Женщины понимающе переглянулись и разулыбались. Я же кивнул парню, здороваясь, и опустился на предложенный стул. Надеюсь, хотя бы хорошо перекушу. В следующие полчаса я попробовал почти все салаты, что были в зоне доступа. А до каких не дотягивался, мне подавал Костя, пытаясь поймать мой взгляд. Но я сдержанно благодарил его и смотрел в сторону. Не сказать, что он мне не понравился. Парень и правда хорошо выглядел. Тощенький, ладно сложенный, с рельефным телом под облегающей малиновой футболкой. Белоснежные шорты почти не прикрывают загорелые ноги. Он был прямо в моём вкусе — обаятельный живчик-воробушек с богатой мимикой и смешливыми глазами. Но было одно «но». Женщины всё это время рассказывали о сыновьях какие-то глупости, словно шло взаправдашнее сватовство-торговля. Воспоминания из детства у них переплетались со школьными заботами, спортивными достижениями и надеждами на будущее. Мама несколько раз ввернула о моих занятиях тхэквондо, а тётя Света о большом теннисе у Кости. — Мы пойдём прогуляемся, мам? — неожиданно предложил хозяйский сын, вытирая салфеткой тонкие губы. — Познакомимся поближе, ладно? На что я чуть не фыркнул, но сдержался. — Вот и надо вам бродить по такому солнцепёку? — удивилась тётя Света. — Посидите лучше в твоей комнате, поболтайте в прохладе. Возьмите с собой фруктов. — Хорошо, мамуль, — кивнул Костя, вставая из-за стола. Глянул на меня: — Андрей, давай я покажу тебе свою комнату? Ну а что мне было делать? Я тяжело встал, бросив горестный взгляд на оставшиеся вкусняшки на столе, и побрёл следом за парнем. Женщины проводили нас умильными взглядами и тут же стали о чём-то яростно шептаться, порой хихикая. Я лишь закатил глаза. Протопав по длинному коридору, мелкий зашёл в одну из дверей. — Проходи, пожалуйста. Комната как комната, правда, размерами как три моих, но тут вся квартира такая. Чистенько, пустенько. У стены стоят несколько коробок с вещами. — Не смотри туда, это я ещё после переезда не разобрал, — смущённо произнёс Костя, загораживая собой коробки. Потом помялся и почти прошептал: — Рад тебя видеть, Симба. — А я тебя, Рыбка, не очень, — протянул я, лениво разглядывая полки с книгами, спортивный инвентарь в дальнем углу у окна и белоснежный комп на столе рядом с кроватью. — Ты ещё злишься? — с какой-то обидой спросил парень. Я удивлённо посмотрел на мелкого. — Злиться? На тебя? А не много ли чести? — Тогда, может, снимешь, наконец, с меня блоки в соцсетях? — спросил Рыбка, подойдя ближе и жалобно глядя на меня снизу вверх. — Ну уже полгода блочишь, а, Симба? Было время, когда этот взгляд разоружал меня моментом. Жаль, но всё давно изменилось. — Я гнилых людей, Рыбка, вычёркиваю из своей жизни сразу и навсегда. Костик сжал губы, остренькие скулы заскакали вверх-вниз, а глаза заблестели влагой. Любопытно, удержится от истерики или нет? — Я же извинялся уже сто раз! — яростно прошептал он. — Все мы ошибаемся! Ты тоже не святой… — Тихо-тихо, — положил ему палец на губы. — Мы уже всё это давно обсудили и не будем прокручивать по десятому кругу, дэ? — Вздохнув, отошёл от парня и хлопнулся в кожаное кресло. — Ты же не хочешь напугать наших мам разборками и криками? Сейчас выждем минут пятнадцать для вежливости и тихо разойдёмся, да, Рыбка? — Я просто защищал наши отношения, — снова начал Костя, устало опустившись прямо на мохнатый ковёр. Обнял руками голые коленки и уткнулся в них носом. Произнёс глухо: — Это была просто тупая месть… — Ты уничтожил Синтика, устроив ему вынужденный камингаут, — бросил я в воздух. — Ах да… Ты сначала получил деньги за своё молчание, а потом нарушил своё же слово и слил инфу о нём в институтский паблик. Красавчик, чё! — рассмеялся я и поднял ладони. — Ок-ок! Месть… И за что? За то, что этот дурила по пьяни лез ко мне целоваться? — Да я его убить был готов! — зашипел Рыбка, сжав кулачки. — Предупреждал же, что ты занят, но он забил болт! Он что, один раз лез? Да он лип к тебе неде… Мелкий глянул на меня и заткнулся, увидев, что я зеваю. Если честно, изо всех сил сейчас отыгрывал равнодушие и скуку. Себе-то я могу признаться, что очень соскучился по этой кареглазой гниде. В голову зачем-то полезли воспоминания, где Костик извивается подо мной, хихикая и дурачась, когда я пытался его раздеть. Замелькали кадры, где у него темнеют от возбуждения глаза, и он тянется ко мне, вздрагивая всем обнажённым телом. Тянется губами, пальцами. Напряжённый, словно тугая тетива, и готовый вцепиться в меня руками и ногами, как сработавший капкан. Пришлось помассировать глаза, чтобы избавиться от навязчивых картинок. Это всё глупо! Нафик! То, что он сотворил зимой, я ему простить не смогу. Самое страшное для Синтика во всей этой истории было — его национальность. Он из осетин. Что с ним сотворили дома, даже боюсь представить. Парню пришлось бросить институт и уехать из города. Я пытался вернуть ему деньги, когда узнал подробности, но чернявый красавчик просто съездил мне по морде. И был прав. — Чё это у тебя? — ткнул я пальцем в странное арочное панно на стене, стараясь сменить тягостную тему. Видно, что делалось оно вручную из камешков, ракушек и каких-то шестерёнок. Чуток не закончено слева. — Портал в другое измерение, — прошептал Костя мёртвым голосом, застыв малиновой статуэткой на ковре. — Как доделаю, уйду из этого грёбаного мира… — Дэ, — хмыкнул я. — Ты реально больной. Ну, удачи тебе в твоём путешествии! Хлопнул себя по коленям и вылез из кресла. — Лан, Рыбка, пока! Надеюсь, больше не увидимся. Я пошёл к выходу из комнаты, мысленно чертыхаясь от коротких тапок, что уже измочалили мне ноги. Когда я в одиночку появился в гостиной, у женщин сползли улыбки с лиц. — Ма, пора уже! Тётя Света, спасибо вам! Всё было очень вкусно! Мы с мамой скованно попрощались и ушли. Уже на улице мамуля, жмурясь от яркого солнца, заглянула мне в глаза и тихо спросила: — Совсем не то, сынок? — Угу, — гуднул я, шагая с ней рядом. — Жа-аль, мальчик мне понравился, — протянула мама, а потом фыркнула весело: — А какая богатая невестка была бы! Иэ-эх! М-дэ! *** То, что мы больше не увидимся — это, понятно, была глупая надежда. Всё ж теперь в одном доме живём. Но то, что это произойдёт прямо на следующий день — было неприятно. Подходя к дому, я услышал шум драки возле гаражей. Очень, знаете, знакомые звуки. Кто-то кого-то с хеканьем мутузил. Никто не орал, накачивая себя. Молча бились. Вот одного с грохотом приложили спиной о железную стену гаража. Вот со звоном по асфальту покатилась железяка. — Сука! — донёсся до меня знакомый голос. — Тебе не жить, чмо! — Дэ, — выдохнул я и двинулся на звук. Как и ожидалось, Рыбка с кем-то дрался. Два, по виду, старшеклассника налетали на мелкого Костика, а он довольно технично от них отбивался, хотя уже сам был порядком избит. О! В кустах ещё один валяется, отдыхает. — А ну прекратите! — неожиданно заорала бабулька-соседка с ближайшего балкона. — Ща, млять, полицию вызову! У-у-у, гадёныши! Я же быстро подскочил к идиотам и расшвырял их в разные стороны. Один со знакомым звуком ударился спиной о гараж. — Ты чё? — заорал ближайший из пацанов, но мигом узнав меня, лишь зашипел что-то матерное сквозь разбитые губы. Второй, поднимаясь с земли, ехидно выдал, глядя на Рыбку: — Чё, мужика своего позвал, да, педрила? — Да ты юморист, смотрю, — сказал я, двинувшись к пацану. Тот резко отскочил в сторону прихрамывая. — Отвали, Симба, — хрипло выдал старшеклассник. — Мы тебя ваще не трогали! Чё лезешь? Я отцу скажу… — Если будет чем, — фыркнул из-за моей спины Рыбка. — Молчи! — приказал я, обернувшись. — А вы свалите! И этого своего заберите… Дождался, пока кодла школьников убредёт, а потом повернулся к уже стоящему на ногах Косте. Тот мрачно отряхивал изгвазданные шорты и рубаху. Неожиданно Рыбка поднял на меня злые глазёнки и зарычал: — Какого чёрта ты вмешался? Если я не поставлю себя во дворе, эти ушлёпки так и будут лезть! Мне осталось только задрать удивлённо брови. А парень завёлся: — Чё, самым крутым себя почувствовал?! Даже таких мудаков, как я, защищаешь? — заорал он. — Кто тебя просил? Мне не нужна твоя защита, понял?! Уж малолеток я бы как-нибудь сам раскидал. Благородный нашёлся! Капитан Америка! Мистер-Всех-Спасу, млять! Иди куда шёл, тварь! Ясно. Мелкий сильно перенервничал. А в стрессовом состоянии несёт всякую пургу, вообще не следя за словами. Такое раньше случалось. Нужно дождаться момента, когда он начинает выдыхаться. Потом прижать к себе и просто гладить по спине, успокаивая. Можно ещё приговаривать: «Да, козёл! Да, тварь! Вообще ублюдок, ага!» Но сейчас всё немного иначе. Развернулся и пошёл прочь. Надо оно мне — слушать его истерики? Не успел я сделать и пары шагов, как услышал глухой удар за спиной и девчачий взвизг. Резко развернулся, успев только увидеть, словно в слоу-мо, как на асфальт спиной падает Рыбка. Через него перелетает, сверкая диодами, массивный электросамокат. Следом кувырком летит мелкая девчушка с вытаращенными глазами. От удара Костик проехался спиной по земле и замер, сипло дыша. Рядом вращал колесом упавший на бок самокат и стояла на четвереньках девчонка. — Ма-а-а-а-м-а-а! — зарыдала она в голос, с ужасом глядя на лежащего Костю. — Ма-а-а-а! А-а-а! Я в несколько прыжков подлетел к парню и упал рядом на колени, не обращая внимания на орущую девку. Раз орёт, значит, живая. — Кось-Кось, — запричитал я, боясь до него дотронуться. — Костик… Солнце… Открой глаза… Где болит? Кось… У него затрепетали ресницы, и он распахнул глаза и выдавил: — Везде болит, млять! Парень попытался подняться на локтях. — Лежи, придурок! — рявкнул. — Не двигайся! Он испуганно уставился на меня и вдруг тихо завыл, сморщившись: — Я умру, я умру, я умру, да-а-а? Я умру-у-у? — С хера ли? Ну-ка пошевели пальцами ног… И рук тоже. Мелкий заткнулся и стал усердно выполнять требования, всхлипывая. С одной ноги у него слетел кроссовок, и я чётко увидел, как в пыльном носке шевелятся пальцы. — Нижние лапы норм, — подытожил я. — Руки? — Левая рука не хочет… Ой-ой… И дышать больно, Симба… К нам подбежали какие-то люди. Что-то спрашивали, но я не понимал, чего они хотят. Дошло только, что Скорую уже вызвали. И хорошо! Орущую девчонку увели, а я всё сидел рядом с Рыбкой и строил из себя крутого парня, хотя самому хотелось разреветься в голос от страха за этого идиота. *** В Травматологии мы провели несколько часов. В основном я торчал в коридоре с рюкзаком Кости и ждал. Долго сидел, уставившись в какой-то глупый ковидный плакат и не видя его. Уже приехала тётя Света и выматывала врачам нервы бесконечными вопросами. Рыбку утащили на платные процедуры — МРТ всякие, что-то ещё… Обследовали парня сверху донизу. Наконец, его мама вышла в коридор, вся ещё белая от испуга, и сообщила, что ничего катастрофичного не найдено, кроме нескольких гематом по телу, лёгкого сотрясения мозга, ушиба руки и трещины в ребре. Совсем ничего серьёзного, ага! — Андрюш, скажи честно, вы перед этим подрались, что ли? Я вздохнул: — Он подрался, но не со мной. Сам расскажет. Женщина повздыхала, хмурясь. — Спасибо, что был с ним всё это время, — тётя Света погладила меня по плечу. — Он про тебя спрашивал. Сейчас уже его выпустят. Поможешь довести до машины? Вместе домой поедем. В этот момент из дверей медкабинета вышел мрачный Костя в расстёгнутой рубахе. Грудь замотана бинтами, одна рука в манжете. Несколько нашлёпок лейкопластыря на плечах, коленях и парочка на лбу и скуле. Обнять и плакать! Ранетый боец припёрся. Кидаем чепчики! Увидев нас с мамой, мелкий разулыбался и виновато потупился. В машине ехали молча. Все ещё отходили от стресса. Мы с Рыбкой уселись на заднем сидении. Он пару раз попытался взять меня за руку, но я оттолкнул его пальцы. Не сильно, но доходчиво. Парень тут же надулся и отвернулся от меня. Упёртый какой! Если он думает, что это происшествие — прям индульгенция за все его подлости и поганые поступки, то пусть ещё подумает. В его рюкзаке чирикнул смартфон. А так как я до сих пор таскал вещи Рыбки с собой, то мне и пришлось доставать аппаратик. Подавая телефон Косте, невольно увидел на экране уведомляшку Вацапа: «Sintik: Кость, я сдал этот адский экзамен! Поздравь меня! Наконец-то и у меня каник...» Костя взял телефон, прочёл сообщение и улыбнулся. Но потом бросил на меня дикий взгляд и испуганно прижал мобилку к груди. — Поясни, — тихо сказал я, пристально глядя на Рыбку. — Чё происходит? Это же Синтик? Парень вздохнул: — Ну, мы общаемся иногда. Он сейчас в Самарском универе… Тётя Света обернулась с водительского: — Вы про Алана болтаете? Андрюш, ты его знаешь, да? У нас-то в Самаре родственники и знакомые, а его не знаю, чего туда из Москвы понесло — здесь, что ли, вузов мало? Глупый ребёнок! — женщина сокрушённо покачала головой. — Коська на телефоне сутками висел — упрашивал родню помочь Алану с переводом. Замучил просто… А город отличный! Я там была лет десять назад… Мама Кости что-то ещё говорила, но я уже не слушал, внимательно изучая Рыбку. Тот почему-то поглядывал на меня испуганным мышонком. Как много я о тебе ещё не знаю, парень? *** На следующий день я никуда не пошёл, отсиживаясь в своей комнате. Никого видеть не хотелось. Но это не сильно помогло — после обеда в дверь настырно позвонили. — Ты же дома отлёживаться должен, — мрачно выдал я гостю вместо приветствия. — О тебе столько людей волнуется, а ты шляешься по жаре. — А ты? Ты волнуешься? — с прищуром спросил Костя, заходя в квартиру. — Дэ? С хера ли? Парень шагнул ко мне и вдруг упёрся лбом в мою грудь. Помолчал. — Прости меня, — прошептал. И снова замолк. Блин! Мне кажется, у каждого человека должен быть шанс на прощение. Хотя бы раз… Нет? — Я попробую, — тихо ответил я. — Попробую тебя простить, Рыбка. Он тут же поднял на меня счастливое лицо и выдал: — Тогда можно я у тебя полежу? Мне всё равно, где отлёживаться! — Дэ? Не наглей, а? — фыркнул в ответ. — Может, сразу на шею залезешь? — Ну, такую позу мы точно не пробовали! — ржёт поганец. — Ща по башке дам! — Меня нельзя по башке! У меня там сотрясение. — Оно и заметно. Ну, что замер? Пошли на кухню. Квас или минералка? — Минералка. — А нету. Только квас! Москва. Июль 2022