Проблемы с эмоциями

Насупившись, я смотрела себе на ноги, с раздражением встречая очередную порцию умиления от воспитательниц, что проходили мимо меня, одетой в этот треклятый костюм принца из сказок. А всё потому что я, желающая впервые нормально отметить хэллоуин и насладиться его духом, обязана сопровождать мелкую, которая никак не может от меня отцепиться. Зря! Зря всё же я тогда убрала от Диди бедную крысу подальше. Ну и что, что она верещала на весь зал, мешая мне слушать новости из радио и раскрашивать рисунки? Могла бы и потерпеть! Зато теперь я должна наряжаться в этот уродский, душный, костюм принца и сопровождать пигалицу, которая устроила по этому поводу истерику. — Ну, что, Питти? Доверяю тебе в руки нашу милую принцессу Ди, — противно сладко сказала Аделаида, ещё одна воспитательница, после чего впихнула мне девчонку и с хлопком закрыла дверь в раздевалку, где продолжались преображения остальных детей. Сильно схватив «принцессу» за запястье, я на костылях потопала дальше, злостно сопя и едва сдерживаясь, чтобы не начать орать на эту егозу, которая даже не планировала задуматься над окружающим её миром. Да и будто бы ей нужно это — в её-то пять лет. Так как я, со своей сломанной ногой, не очень напоминала гоночную машину, мы шли довольно долго эти несколько пролётов до выхода, где столпились группы детей по пять человек, если считать вместе с воспитателями, которые не находились сегодня на выходных, в честь праздника, который, если не отметить его, дети будут припоминать взрослым до конца их жизни. Например, как я, что не зря славилась, среди своих родственников, злопамятностью. Я ещё долго буду попрекать этим Диану, а также многих воспитателей, что, под угрозой наказания, заставляли меня, десятилетнего мальчика, следить за девчонкой, вдвое младше меня. Ненавижу детей и тупых взрослых. Наконец, мы вышли из душного здания приюта, где раздавались крики, визги и пищание детей, после чего я схватила себя за воротник и, рывками, стала его ослаблять, так как уже чувствовала подступающую слабость, из-за недостатка кислорода. Положив ярко-голубой бантик в карман, я обернулась и посмотрела на говняноволосую. — Ну, чего тебе? Иди давай. — тихо буркнула я, скрестив руки на груди. Я всё ещё не теряла надежды на то, что та просто от меня отстанет и прибьётся к какой-нибудь группе таких же малолеток и они будут весело проводить время, не мешая мне и моим планам. У той разве что звёздочки из глаз не сыпались, пока она держала меня за руку своей потной ладошкой, в другой держа тыкву, которая была переделана под корзинку для конфет. Её розовейшее платье тоже вскоре могло засветиться только от счастья, которое было сконцентрированно в ней. — Питти! Пошли-пошли-пошли! — она задёргала меня за руку, прыгая и смотря на остальные, уходящие, группы, пока я вздыхала. Минут пять потерпев, я поняла, что она так просто не отстанет, а потому придумала кое-какую затею, не надеясь, что она сработает. Усмехнувшись, я присела на колени и поднесла к чужому лицу свой палец, заставляя розовощёкую смотреть на него. — А давай!.. — громко в крикнула я, неожиданно, испугав несколько голубей, что бродили рядом с нами, ища на асфальте крошки пищи, которую позже будут есть, перемешивая с камнями. — Давай, сейчас ты пойдёшь к тому мальчику, видишь? — та резво кивнула — И станешь притворяться его другом. — уже замечая вопрос в чужих глазах, я перебила её, едва не прозвучавшие слова. — Мы же супер-принц и супер-принцесса? — Конечно! Мы супер-пупер! — сказала обрадованная девочка, после того, как ей показалось, я понял своё предназначение: быть её супер-принцем, который спасёт её от мерзких крыс. Никогда на это не соглашалась, но, видимо, это моя судьба, по её мнению. — А это значит, что мы не только принц и принцесса! Но и суперагенты, которые стоят на страже королевы Елизаветы. Кто, кроме нас, сможет выяснить секретные данные от страшных людей? — под конец я сделала голос, будто бы рассказываю страшную историю. Та воодушевлённо вздохнула и прижала кулачки к груди, уронив корзинку-Джека. — Да-да-да! — громко запищала она, побежав в сторону бедного мальчишки, который станет её следующей жертвой, забыв про корзинку. Но я не спешила её окликать, опасаясь, что у неё в голове начнут крутиться шестерёнки. Пусть у меня в голове и крутилось, что за всеми этими действиями последует наказание, я всё равно не могла допустить смены своих планов. Те я обдумывала больше месяца, а потому считала несправедливым то, что должна их менять ради каких-то людей. Вынув из-за пазухи упаковку с солью и завёрнутый в ткань серебрянный нож, который был под рубашкой, скрываясь благодаря тому, что я втягивала пузо. Уже месяц я думала над всеми «случайностями», даже рискнув сходить в ту зелёную зону, только чтобы попросить книги по психологии, которые стоят там чисто для декора, у мистера Ли. Как я поняла, это не особо походит на галлюны, хотя бы потому что всё слишком реалистично. Если, конечно, у меня не очень, очень, большие проблемы. А потому, могут быть два варианта, которые не особо изменились с прошлого раза: либо реальность тупа, либо я. Для того, чтобы уяснить уже и этот вопрос, я решилась перестать избегать свой собственный дом, посещения которого я, на некоторое время, прекратила. Припомнив все факты по сверхъестественному из прошлой жизни, которые ещё не забыла, я поняла, что мне нужно всего две вещи: серебрянный нож и соль. Было довольно сложно не выглядеть сумасшедшей, перебирая ножи в ночи на кухне, в поисках того самого, серебрянного. Меня даже однажды едва не споймали, но я смогла быстро улизнуть, даже после того как подскользнулась на какой-то жиже, которая, скорее всего, была рождена во рту у малолетки. Аккуратно идя по асфальту, опустив голову, чтобы позже не упасть со своих костылей, которые уже осточертели мне до седьмого колена прабабушки моего троюродного племянника. Каждый раз поднимая голову на собеседника, пока иду, я рисковала оказаться на земле с разбитыми коленками, из-за какого-то жалкого камешка или бордюрчика, ведь слишком сильно увлекалась беседой, забывая обо всём мире. Что ещё интересно, так это то, где находится мой дом (да, меня всё ещё забавляет, что у десятилетнего мальчика есть собственный, собственный, дом.). По факту, он должен быть на соседней улице, но это не так, ведь стоит дом на другом конце города, где адреса совершенно другие. Поговаривают, что это из-за того что мой дом очень старый и уходит своей историей ещё в древние века. Хотя мне кажется, что это всё глупость. Ну, старый и старый. Почему нельзя просто изменить строку в адресе, чтобы люди не путались? Ну, точнее я не путалась. В первый раз я вообще в другую часть города ушла ища это здание, после чего меня искали с полицейскими собаками по всему городу. Оглядевшись, я поняла, что уже почти дошла до дома, осталось всего лишь зайти в этот тёмный переулок, который ведёт меня напрямик к самому дому, убирая лишнее время, которое я могла бы потратить на длинный путь. Заглянув в переулок, я вздохнула и отпрянула. Нет, спасибо, я и так много рисковала, ходя через этот переулок днём. Вечером это было бы ещё опасней, а потому пошли нахуй маньяки, скрытые в темноте этого места. Резко обернувшись так, что костыли затрещали, я пошла долгим путём, молясь чтобы я не потерялась снова. Услышав за поворотом знакомые детские крики, я с колотящимся сердцем быстро, насколько это возможно, спряталась за декорацией в виде восставшего трупа в обносках, молясь всем богам, чтобы меня не заметили. Сейчас заметят — потом не отпустят и выебут все мозги своими нотациями. Достали уже. Утю-тю, да как ты мог, утю-тю, да она же маленькая, утю-тю, но ты же её друг! Да пошли они нахуй. Я, блять, эти нотации ебала в рот ещё в прошлом мире, будучи ребёнком, не сильно старше своего брата. От таких «наставлений» я не стала, как очевидно, хорошей сестрой. Просто стала ещё больше раздражаться от нахождения рядом со мной брата. Выдохнув, когда крики затихли, видимо, они пошли не этой улицей, я приложила два пальца к пульсу, надеясь таким образом успокоиться. Сейчас мне нужно ледянное спокойствие. Без него я очень быстро окочурюсь рядом с призраком, если он не является моей галлюцинацией. Несколько улиц спустя я наконец-то дошла, а от моего сердца отошла часть опасений. Другая часть всё ещё давила на меня. Я ведь отнюдь не бессмертная, чтобы так легко рисковать своей жизнью. А ведь мне всего!.. А сколько мне? В прошлом теле мне было шестнадцать. В этом мне десять. Наверно, стоит брать среднее арифметическое… Хм-м… Выходит мне тринадцать? Довольно мало, но кого это волнует, если для всех я сейчас десятилетний мальчишка? Отвлекая себя глупыми мыслями, я взяла дрожащими руками сервизный ножик, который выглядел как детская игрушка, а не опасное оружие. Перекрестившись на всякий случай, я сняла удушающий пиджак и расстегнула несколько пуговиц рубашки, чтобы они впоследствии не оторвались, пока я совершала бы резкие движения. А ведь мы для этих костюмов делали специальные мерки, и всё равно мне достался какой-то хуёвый размер. Так как прошло уже две недели с момента моей травмы, я, по факту, могла и не ходить постоянно с костылями, особенно учитывая волшебную скорость заживления костной трещины. То есть, в общем, я должна была ещё минимум месяц ходить в гипсе, но из-за какой-то херни, всё прошло намного быстрее. Хирург утверждал, что это потому что в первые разы они просто ошиблись с диагнозом, хотя на снимке была чётко видна трещина. Но я к костылям настолько привыкла, что сложно было не иметь их под рукой, а потому я просто по привычке таскала их с собой и притворялась, что мне больно ступать на стопу, которая, однако, уже не была в гипсе, а просто перевязана пластичными бинтами, чтобы у меня их не отобрали. Стук костылей о пол оказывал на меня какой-то успокаивающий эффект. Убрав костыли, я аккуратно встала на ногу, поморщившись с непривычки, и попрыгала немного, чтобы убедится, что всё нормально. Мне говорили, что остался только ушиб, а я не врач, потому доверяю экспертному мнению. Положив все вещи на землю рядом с калиткой, я закрыла входную дверь, но не на замок, понимая, что может произойти, если сейчас я закрою, а потом за мной будет гнаться какая-то хуета сверхъестественная. Я же не в фильме ужасов, чтобы так беспросветно тупить. Вздохнув и выдохнув, я закатала рукава, положила соль в карманы, взяла нож в левую руку и мелкими шажками пошла в сторону дома через небольшой цветник перед домом. Я не понимаю, зачем такая большая территория уделяется для одних цветов. Это же столько денег, чтобы за ними ухаживать! Пройдя всю эту местность и постоянно оглядываясь, я подошла к двери и достала ключ из заднего кармана шорт. Навострив уши, я принялась открывать двери, дёргаясь от каждого шелеста листьев деревьев или случайного радостного детского крика на улице. Скрипнувшая дверь была встречена стадом мурашек, что прошлись по моим голым предплечьям. Зайдя, я стала вслушиваться в тишину этого мёртвого дома, в котором не было никого, кроме меня, уже несколько месяцев. Проходя по скрипевшему полу, я различила странные голоса. Насторожившись, ведь это могли быть беспризорники, которые забрались ко мне в дом в одну из ночей, пока меня здесь не было, выбив оконное стекло, я перехватила ножик другой рукой, продолжая красться. Не знаю, что бы я могла с ними сделать, так как смартфонов тут нет, а нынешние телефоны с собой таскать не очень удобно. Сглотнув, я встала за последним поворотом на кухню, из которой раздавались весёлые голоса, которые говорили о чём-то. О чём именно я сказать не могу, так как мой слух, как всегда, игнорирует чужие разговоры, как ненужный шум. Это очень помогает, когда вокруг тебя просто так орут, но когда к тебе обращаются, ты даже этого не понимаешь. Не сильно приподнимая ноги в шагах, я снизила весь шум от пола, а также стала более медленно и глубоко дышать, убирая звук дыхания. Единственное, что я не могла уменьшить, без сильных последствий — это стук моего сердца, которое металось у меня в груди, рискуя выскочить через горло наружу. Приоткрыв дверь, я поморщилась от небольшого скрипа, который, однако, проигнорировали те, кто находился в той комнате, и стала вглядываться в открывшуюся моим глазам картину. Расширив глаза, я стояла на дрожжащих ногах, понимая, что если я сейчас упаду от шока, то ничего хорошего не произойдёт. Что же я увидела? О, всего лишь… Хуеву тучу грёбанных призраков, которые кружили по всей кухне, смеясь, как ненормальные в каком-то фильме! Ну, ещё кровь, которая капала с них на ещё недавно полностью чистый пол, после чего растворялась в никуда, не оставляя никаких следов. Перестав дышать на несколько секунд, я медленно отошла от двери в кухню, понимая, что идти на разведку в Хэллоун, день всех мёртвых, было очень глупо. Нет, не просто глупо. Охереть как тупо и самоубийственно! Блять-блять-блять… Услышав странный скрип пола за своей спиной, я оглянулась и замерла. Передо мной стоял пёс. Звучит не так страшно? О, нет. Это был полностью взлохмаченный пёс, который странно подсвечивался изнутри. Из его пасти капала прозрачная слюна, а глаза были сумасшедше раскрыты. Он рычал и осматривал меня, будто бы готовясь напасть. Знаешь, я очень, очень, боюсь диких или больших собак. Когда это совмещается, я готова умереть на месте или бежать на другой конец света, только бы не попасть под раздачу. А потому, мне кажется не сложно понять, что я сделала. Да, я забежала в ту самую комнату, краем сознания умирая от собственной тупости в конвульсиях смеха и страданий. А ведь в моём классе я могла по праву считаться лучшим импровизатором. Боже, какой стыд…