Тишина меня освободила

Доктор Хэрроу так и остался сидеть в своём кресле, после их исчезновения, после их ухода. Одинокий и абсолютно потерянный. В голубых глазах струилась печальным светом тоска. Лицо полное беспокойства и бессилия. Такое впечатление, что убрали какую-то деталь в огромном механизме и теперь он работал на автомате. Необходимо собраться и спокойно поразмыслить. Алых следов на полу больше не видно, но почему? Он дрожащими пальцами вытащил из кармана ситцевую ткань платка и вытер вспотевший лоб. Артур протянул им двоим руку помощи. Они наладили контакт друг с другом, тут его профессионализм не подвёл. Радоваться надо бы, но доктору было так грустно. С толикой гордости за свою проделанную работу, он улыбнулся. Эту улыбку омрачал хмурый взгляд. Когда Артур их исцелял, он делал это словом или прикосновением, без хитроумных приспособлений или лекарства, а всего лишь простым человеческим разговором. Беспокойство в его голубых очах было уловимым. Он стал стягивать свои очки всё теми же дрожащими пальцами. Скорее всего, нужно просто тихо смириться с этой правдой. Покориться этой выпавшей доли, идти помогать другим людям и дальше. Вот только кто поможет самому психотерапевту? «Мы лучше пойдём спасать мир. Чао, какао!» Последнии слова Стивена долго отдавались шумом в голове. Артур сидел в кресле, потеряв счёт времени. Думал, как там сейчас у них дела, наверняка всё хорошо. Вероятнее всего, Стивен искренне рад увидеться со своей золотой рыбкой, рад снова пролистать пыльные потёртые книги с французскими стихами. Смеётся и улыбается, пока туманный Лондон живёт своей жизнью вместе с ним. Грант, наверняка забыл о нём и теперь счастлив с Марком. «Прочь из моей головы», твердило сознание. Но мысль памяти не помеха. Одинокая, горячая слеза мягко скатилась по бледному лицу, и быстро исчезнув, упала на абсолютно белоснежный кафель. Доброта и невинность Гранта, ни могли не привлечь внимания Хэрроу — они вызвали в нем живой, насколько это возможно для психотерапевта, профессиональный интерес. Со Стивеном было интереснее работать, чем с Марком и появлялся британец намного реже, что ещё больше будоражило. Врач ловил себя на мысли, что иногда ждал с нетерпением их встречи. Артур не заметил, как привязался к нему за столь крохотное время на сеансах. Словно художник, он в голове рисовал цветными карандашами образ Гранта по памяти, стараясь запомнить и вбить каждую деталь. Кофейные глаза, тёмные волосы, пухлые губы и оспинку на левой щеке. Хоть бы Стивен стал тенью мимолётной, голосом в тишине, кем угодно, чем угодно, лишь бы снова ощутить присутствие Гранта. А если в идеале, то возможность лицезреть улыбку и красоту смеющихся глаз. И если не помочь, то просто поговорить, узнать о нём как можно больше. Артур надеялся создать хотя бы иллюзию счастья за тех двоих, только бы не признавать, что стало физически плохо без Стивена. Гордыня, стыд и страх осознавать свои чувства — это то, с чем боролся сейчас Хэрроу. Кровь кипела от неистовства и противоречивости эмоций. Гнев к себе угас так же быстро, как и пришёл, но огнём внутри разжигалась теперь жалость. Будто чёрные тучи сгустились над ним и вот-вот грозили выпустить сильный проливной дождь. Сквозь пелену слёз он пытался найти хрустальный графин. Налив в стакан прохладной воды, он залпом осушил его. *** На следующее утро, он словно выпал из реальности. Его мысли были более чем настойчивыми и вмешиваясь в распорядок дня Хэрроу. Ему нужно было заботиться о людях, выполнять свои дела, но всё, о чем он мог думать, был маленький, неуклюжий и милый британец. Ему здесь теперь трудно выживать, просто занимаясь любимым делом, просто занимаясь лечением заблудших душ. Мысли порождали представления. Воображение - злая шутка, оно порой, делает людей эгоистами и рабами своих грёз. Осторожным надо быть со своими желаниями, ведь каков крик, такое и эхо. Доктор стыдливо закрывал глаза и наблюдал в своих сладко-горьких мечтах Гранта. Только так он теперь мог вздохнуть полной грудью. Артур видел милую улыбку, которая ублажала его взгляд, звонкий смех, что был музыкой для слуха, и честную, застенчивую душу. Пружинистые чёрные локоны, полуопущенные глаза, точёные скулы, обветренные губы. Его запах, похожи на миндаль, и терпкий аромат почти неуловим, но всегда летал где-то рядом. Насмешливые морщинки в уголках глаз выдавали взаимную симпатию британца с лихвой. Эта улыбка была направлена только Артуру и некому больше. Поистине, самый настоящий эгоизм разгорался в эти моменты и терзал Хэрроу изнутри. Можно ли умереть от тоски? Скорее всего да, раз Артур умирал, тонул в своей боли, в своих муках. Его погибель наступала по всем правилам – медленно, постепенно и неотвратимо. Он не жил, он существовал тут. Острый взгляд приковал стакан с водой. Доктор провёл по нему пальцем, очерчивая круги. Потом резким движением схватил и бросил на белый кафель. «Кровь значит... прям как в библии... так пускай же она прольётся рекой». Внутренний голос твердил идти вперёд. Может быть Артур тотчас очистился бы от своей проказы. Сняв чёрные сандали, он ступил ногами на ледяной пол без своего помощника, без трости. Чтобы не оплакивать об утерянном, нужно заглушить мысли физической болью. Колени предательски задрожали и его окутал страх. Доктор знал, что каждая поступь будет хуже прежней. Ложась под ноги, стекло делало шаг неслышным — звук умирал, едва родившись. Артур, к его удивлению, ничего не почувствовал. Стопы были в полном порядке, не единого пореза. Мистика какая-то. Хэрроу топтался на осколках ещё несколько секунд, но всё безрезультатно, всё бестолку. Тогда он нагнулся и сжал стекло в кулаке. Раскрыв шершавую ладонь и не вкусив жгучей рези, прозрачные стекляшки высыпались из рук и со звоном падали. Он не смог сделать себе больно физически и при всём желании не сделает. Тогда-то он и понял, осознал. Всего-навсего проекция, а не живой человек. Создан другими лишь для того, чтобы разобраться в чужой черепной коробке. Часть надломанного восприятия, которая более не нужна своем хозяевам. Вся кожа вздыбилась неприятными мурашками. Издав истошный крик ярости и отчаяния, он воздел руки над головой. Столько боли и отчаяния было в его голосе, а волосы на затылке встали дыбом. Несмотря на свою хромоту, он ураганом выскочил за дверь и побежал по длинным коридорам, в тщетной надежде выбраться от сюда, выбраться из этой тюрьмы. Он бежал, не оглядываясь. Какую бы дверь Артур не открывал, какую бы железную ручку не повернул, все они были не те. Все эти прозрачно-мутные двери были открыты, но без права выхода из психиатрической больнице. Он кричал взъерошивал свои серебристые волосы в гневе и бил себя по голове, надеясь очнуться от этого кошмара. Какая ирония. Психотерапевт сходил с ума. *** Вернувшись назад в свой кабинет, он сел на холодный пол и стянул галстук, который был подобен удавке на шее. Доктор ощущал себя сломленным, не способным больше ни на что. Его глаза потускнели, но всё так же сияли, всё так же светились в лучах, переливаясь, словно были из хрусталя. Хрупкий, как стекло и брошенный на произвол судьбы. Психиатр встал, убрал осколки и сел на стул для пациентов. Артур наверное первый раз наблюдал свой кабинет с этого ракурса. Возле стола находилась трость, он потянулся к ней и взял в обе руки. Не уж то Хэрроу так и останется в мусорной корзине чужих мозгов? Выброшенный за ненадобностью. Мрачные мысли были перебиты внезапным шумом. Послышались, казалось бы, знакомые чуть резкие шажки за дверью. Человек не спешил заходить или стучать, будто оттягивал момент. Доктор обернулся. Краткая мысль, заставляющая сердце остановиться, впоследствии секунда спасающая всю жизнь. Ладони обвили ледяной металл трости, и психиатр, всматриваясь в силуэт, сжимала её до побеления костяшек. Прозрачная дверь неторопливо отворилась. Хэрроу поднял голову повыше и увидел, что в дверях стоял человек, о котором он просто не смог бы перестать думать. — Стивен? Артур произнёс имя. Сколько чувств он вкладывал в каждую букву. Облокотившись о стол, он схватился за грудь, сдерживая истеричное ликование, трость теперь покоилась на полу. Яркий свет отражался на блестящем от пота лице Артура. — Я подумал, что перед тем, как ставить финальные точки и закрывать все двери в это место, мне нужно посетить вас ещё раз. Даже если мой разум теперь здоров, — он сделал несколько шагов к Хэрроу и протянул свою ладонь для рукопожатия. — Хотя, мне никогда и не стать психически нормальным человеком. Грант ждал, даря ему улыбку в ответ — неосознанно и так легко. Соленая влага вновь заполнила взгляд Артура. Он хотел высказать, что говорило ему сердце, потому что Стивен его единственный путеводитель, его сияющая в ночи звезда, которая белым светом освещала мрак. — Стивен, ты даже не представляешь, как я рад тебя снова видеть. Он сжал крепко его ладонь, а другой рукой вытер слёзы. Стивен с унынием и озадаченностью посмотрел в глаза цвета океана. Грант на мгновение отвёл взгляд, словно обдумывая следующие слова. — Вы плачете? Но почему? И тут радостные морщинки вокруг глаз стали разглаживатся. Как странно для Стивена. Проекция его сломленного разума, в котором находился Хэрроу, всё ещё была ему нужна, но теперь ей самой понадобилась помощь. Острые иглы вины пронзили бывшего продавца из сувенирной лавки. Грант молча обнял его. Пальцы Стивена невесомо касались широких плеч, как флейты из чистого серебра, извлекая бесконечно мучительную мелодию рыданий Хэрроу. Этой хрупкостью можно изранить, потому что внутри неё струны металла и они вынуждали жилы трещать по швам. Артур жмурился, не позволял себе дрожать, пока Стивен тихо не прошептал с лёгкой неуверенностью, тонким голосом. — Может быть я и завтра утром к вам зайду, что скажете? Непередаваемое чувство безграничного счастья россыпью бежало внутри. Артур полуприкрыл усталые веки, не веря в то, что происходило. Эмоции хлестали наружу, в виде слёз, точно дикая река, прорвавшая плотину и снёсшая все на своём пути. Но Грант похоже ни сколько не был обескуражен. Напротив, теперь он стоял и с нетерпением ждал, когда доктор заговорит. — Я буду тебя ждать, Стивен, с нетерпением, — Артур нашёл в себе силы и выпустил его. Теперь он вернул прежний контроль над собой. Снова вошёл в роль психотерапевта, откашлялся и произнёс. — Расскажи мне, пожалуйста, как ты себя чувствуешь. Как там Марк? — С чего бы начать... Стивен с минуту наблюдал за ним, долго всматриваясь в бездонные глаза цвета морской волны, и приступил к долгому рассказу. Они так очень долго говорили и не могли оторваться. У них не было усталости или скуки, они подпитывали друг друга. Верно говорят, что слова могут, как убить, так и спасти, и бывший продавец из сувенирной лавки, спас Хэрроу. Артур узнал насколько Грант был эрудирован в разных вопросах, а Стивен стал больше доверять ему. Они делились прожитым опытом. Порой это была вовсе и не интеллектуальная беседа, а простая болтовня обо всем и не о чём или сводка последних новостей. Удивительно, но их встречи продолжались. Они всё так же садились напротив друг друга и расскрывали себя. Кто знает, сколько раз ещё Стивен придёт к нему, и как именно закончатся их приятные друг другу диалоги.