Странная, однако, любовь

Кассио получил Кипр и Яго себе. Все хотели чтобы он его казнил, но он хотел совсем другого, да и после уезда венецианских послов никто это дело не проконтролировал. Если жизнь и так в руках Кассио, так зачем же её прерывать, когда можно оставить и пользоваться как душа пожелает? Растоптать гордость и честь, потом превознести и заставить поклониться, поверить что его спасли и оставить подле себя до самого конца жизни… Никогда бы не подумали так о верному делу, богобоязненному и несомненно честному Кассио? А вот он думал о Яго, таком красивом, умном и загадочном всегда. Так сильно любил, что в горячке проговорился об этом в больнице пока лежал с ним на одной кровати и вдыхал его запах, хоть так и делают разве что помешанные на женщинах извращенцы, но Кассио помешался на Яго, а он, к сожалению, превратил его бессвязный бред о любви к нему в бессвязный бред о любви к Дездемоне. Обидно было слушать это от любимого человека, который рассказывал всё, начиная от приезда на Кипр и заканчивая своим заточением. А почему он рассказывал правду, когда мог бы снова что-нибудь соврать? Да смысла уже не было. Он погиб. Почему бы перед смертью не рассказать такую интересную историю, с женой-то ему не дали попрощаться и последним кого он увидит будет Кассио. Это были мысли Яго, целыми днями он сидел, считал минуты и, представляете, радовался каждой, даже плесень на каменной стене, ржавая дверь, оконце, что чуть-чуть пропускает свет в это убогое место — всё ему, отъявленному мерзавцу, доставляло неимоверную радость. Он стоял на краю жизни, и только тогда жизнь становилась жизнью и плевать было на мавра, который лежит со своей красавицей-женушкой под землёй, да и на свою жену, которой он до последнего приносил только страдания было плевать, но если бы была дана последняя воля, то несомненно она была бы потрачена на прощание у могильной плиты. Но вот дверь открылась и показался знакомый силуэт… «Ну вот и конец, осталось около 10 минут… " Всё вверх и вверх тянут на цепи это измученное голодом и душным, сырым воздухом тело, а тело понимает, что это конец и считает каждую ступеньку... 160...161...162... Дверь со скрипом отворилась, но кажется будто кто-то крикнул из последних сил... Нет. Всё-таки скрипнула дверь. Дневной свет ослепил Яго и он зажмурился. Может эта вспышка и была концом жизни? Нет. Глаза открылись. Теперь уже душа ждала куда её поволокут для освобождения из мрака. Казалось бы, обычный путь: телега, улица с торговыми ларьками, запах свежей булки, затем копчёного мяса, затем очередь если не повезёт умереть первым и виселица. Но улица никак не начиналась, а был лишь лес и Кассио, сидящий рядом, смотревший с каким-то упоением и спокойствием. Хочется пить... Или может быть есть... А может спать? Не ясно. Ехать видимо далеко, так что можно и вздремнуть. Телега остановилась возле бывшего дома мавра, Яго так и не проснулся пока его несли в дом, отмывали от тюремной грязи и смрада, переодевали. Проснулся он только вечером в кровати какой-то комнаты этого дома. Пробовал пошевелить рукой, но то-ли устал и оголодал так сильно, что тело не шевелится, то-ли уже умер. Спустя несколько попыток, тело всë-таки ожило и начало двигаться, он приподнялся на локтях, перевернулся и сёл на кровать. "Значит не конец... Неуж-то этот дурак и вправду предпочёл меня всем своим блядям?" Дверь с небольшим шорохом, характерным для новых и хорошо смазанных петель открылась и в комнату вошёл Кассио. - я думал ты до завтра поспишь, мой милый друг- на его лице была странная улыбочка, от радости, что его объект обожания живой. - есть хочу... -сейчас прикажу накрыть Он подошёл к нему, прижал его к себе и поцеловал, а Яго от бессилия не мог дать ему отпор, он мог только потерять равновесие и упасть на подушки. Кассио нагнулся над ним, поцеловал в шею и ушёл. Через некоторое время, которое Яго провёл в прострации принесли еду, после трапезы он опять лёг спать. На следующий день он попробовал выйти из дома, но двери и окна были заперты и началось бесцельное существование тела в этом микромире. Каждый день повторялись одни и те же ритуалы: приёмы пищи, чтение каких-то книг, вечером к нему приходил Кассио, ложился рядом и рассказывал какую-то неинтересную чепуху, которая совершенно не запоминались, целовал и обнимал его в блаженном упоении своей давней мечты. И Яго чувствовал себя куклой и хотел было лишить себя жизни, но не мог. Это было страшно и больно, да и попросту жалко такую слабенькую душонку чего-либо лишать. И через пару месяцев Кассио пришёл в особенном настроении со словами:" Мы скоро поедем домой, мой милый" Ответа не последовало. Впрочем, это тело наверняка уже разучилось говорить и чувствовать что-то кроме боли. Даже плакать от одиночества не хотелось, ведь одинок ты пока существуешь и вокруг никого, а тут даже и тебя нет. Но Кассио увидев, что милый друг поправился и чувствует себя неплохо, перестал сдерживать уже и своё животное желание и начал раздевать Яго. Это была единственная ночь, которую он запомнил. Единственная и последняя. После пережитого и душа изничтожилась и смысла больше не стало. На следующий день он лишь взял нож и воткнул себе его в шею, после этого и Кассио не смог жить.