Лучи утреннего солнца в рыжих ресницах

Такое случалось не часто. Ирис привыкла засыпать и просыпаться в одиночестве. Ольгерд был тем еще тружеником, ложился спать уже после того, как супруга уснула и просыпался задолго до ее пробуждения. Каждое утро Ирис отыскивала Ольгерда в имении, целовала и желала доброго утра, причитая, что он слишком мало спит. Сегодня все было иначе. Девушка открыла глаза, сон нехотя отпустил ее, сменился монотонными звуками утра. За окном пели птицы, жужжали пчелы над многочисленными цветами в саду, а рядом слышалось размеренное сопение. Ирис не поверила тому, что слышала, подумала, что морфей все еще не отпустил ее из цепких лап видений. Она осторожно перевернулась да бок, стараясь не тревожить чуткий сон мужа. Да, он был рядом, крепко спал и будто бы видел кошмары. Уголки губ редко вздрагивали, брови образовывали морщинку у переносицы, а ресницы едва дрожали, готовые прервать сон в любой момент. Девушка тихонько улыбнулась, ей так хотелось прикоснуться к спящему, прижаться к нему, разбудить поцелуем, но она не смела. Ольгерд будто почувствовал ее желание, огромная ладонь машинально начала что-то искать и не успокоилась, пока не коснулась хрупкой руки возлюбленной. Минутная хмурость сменилась неким подобием облегчения, а возможные кошмары затмило спокойствие. Ирис не сдержалась, едва приподнялась, не выпуская руку из хватки, склонилась над ним и тихонько поцеловала в уголок глаза, подарила немного любви ресницам, которые сводили ее с ума. Ольгерд сонно приоткрыл глаза, рыжие ресницы дрогнули чуть сильнее, супруга поспешила отпрянуть. – Ирис? – На лице мужа читалось сонное непонимание происходящего, сновидение это, или реальность, истина ускользала. – Прости, не хотела тебя будить, просто я обожаю твои ресницы. Ольгерд едва улыбнулся, видение счастливой жены стоило неожиданного пробуждения. С утра она все также прекрасна, несмотря на то что волосы взлохмачены и распущены, а на лице нет ни единого следа от мрачного макияжа. Такая чистая, искренняя и по-прежнему любимая женщина. – Обожаешь мои ресницы? Только их? – Ольгерд заведомо знал ответ на свой вопрос, но намеренно ожидал его услышать вновь. – Я люблю тебя всего, целиком, без остатка. – Казалось признание ее смутило, будто сорвалось с губ впервые. Да, именно такой реакции и ждал ее супруг. – Иди ко мне, любимая. – Крепкие руки загребли женское тело в объятия, прижали к себе медвежьей хваткой. – Можешь еще раз поцеловать мои ресницы, главное зрения меня не лиши. – Я буду предельно осторожна. – Тихий смешок и новое касание губ к пушистым ресничкам, легкое и невесомое, как только что утерянный сон.