🎀🎀🎀
Юнги заканчивает складывать свои вещи в спортивную сумку, закидывает её на плечо и направляется к выходу из здания. Он хмурится и устало вздыхает после изнуряющей тренировки, а ему ещё уроки делать, что вообще портит всё настроение. Одни проблемы от этой школы, не иначе. — Хён! — звучит совсем рядом, когда Юнги выходит на улицу, привычно ловя в объятия своего друга. На мгновение даже забывается вся усталость, хочется улыбнуться искренне, ведь Чимину он рад в любом состоянии. — Сильно устал? — спрашивают его, отлипая. — Не меньше, чем ты, — успокаивающе улыбается Мин, беря за руку, — пойдём домой, Чиминни. Юнги тринадцать и у него есть лучший друг. Самый лучший, если сильно уж уточнять. Он по-прежнему единственный, но теперь потому, что Юнги не хочет называть друзьями всех подряд. А вот приятели у него есть: Хосок — самый близкий из них, они в одной команде в баскетбольном клубе и Данби — девочка из их двора, ему вместе с Чимином нравится с ней общаться. В девять лет, насмотревшись матчей по телевизору, Мин решил попробовать себя в баскетболе. По итогу, даже на удивление, не пожалел, и вот уже 4 года занимается. Как оказалось, Чимин ходит на танцы с пяти лет и очень даже преуспевает в этом. Юнги посещал его выступления и убеждался в этом с каждым разом всё больше. Он был уверен, что к своему выпуску из школы танцев и заодно обычной, тот будет потрясающим в том, что делает. И так уж удачно сложилось, что их клубы находятся относительно недалеко друг от друга, а раз в неделю занятия перепадают на один день почти в одно время, потому после своего занятия Чимин приходит к Юнги, чтобы подождать его полчаса и пойти вместе домой. Любовь к бантам у двенадцатилетнего Чимина не прошла, совсем наоборот. И под строгим наблюдением Юнги он почти не стеснялся этого, с горящими глазами скупая их с мамой в магазине, а потом показывая каждый отдельно Юнги. В один момент у него выявилось желание самому порой завязывать хвостики Чимину разными бантиками, каждый раз любуясь тем, как очаровательно тот выглядит. Чимин всегда счастливо улыбался, глядя на себя в зеркало, но время от времени кусал нервно губу, хмурясь то ли грустно, то ли сердито, когда немного уставал игнорировать косые взгляды некоторых. Однако, всё же, каждый раз брал себя в руки, гордо забивая на глупых ровесников и не только, ведь даже если он начинал сомневаться в себе, всегда был любимый лучший друг, который уверенно рассеивал все сомнения. Чимин счастлив иметь такого чудесного друга, а Юнги счастлив, если ему с ним хорошо, ведь это совершенно взаимно.🎀🎀🎀
— Ты в заднице, бро, — говорит Юнги своему отражению в зеркале. Юнги два месяца назад исполнилось семнадцать и у него проблема. Фактически, это нельзя назвать именно так, но учитывая в каких условиях Мин, по-другому назвать не получается. Потому что Юнги сходил на свидание с одноклассницей, которая уже какое-то время этого и добивалась, а он подумал почему бы и нет, и так скучно ему не было, пожалуй, никогда. Но главная проблема — он подумал, что стоит поцеловать её (чёрт, она элементарно не интересна ему как личность). В конце концов, чисто объективно, она привлекательна: с пушистыми волосами, ухоженной кожей, насколько это возможно в семнадцать лет, красивой формой губ, длинными ногами, обтянутыми капроновыми колготками, да и вообще он ещё не целовался, нужно ведь попробовать наконец! Теорию того, что ему стоит делать он знал, но на практике оказалось всё это хрень полная. Ну обнял он её за талию одной рукой, а вторую на шею поместил, ну старался двигать губами так, чтобы хоть приятно было, дабы в первый раз всё-таки не совсем облажаться; прислушивался к своему телу, которое, по идее, должно было чисто инстинктивно подсказать в действиях и, судя по реакции девушки, у него получилось, пусть не супер умело, но для первого раза очень даже. Однако это если брать в расчет только чужую реакцию, потому что лично ему тело нихрена не подсказало и всевышний на ухо ничего не нашептал. Опять же если объективно — его гормоны должны радостно выплясывать победный танец, вспоминая приятный запах женских духов и тепло губ, но вот субъективно — на что он вообще потратил свой первый поцелуй? Ощущения равны тому, если бы с помидором целовался, и это вовсе не оскорбление в сторону девушки, а чисто ощущения от самого факта произошедшего. Он в итоге пришёл к тому, что, наверное, это из-за того, что она ему не слишком то нравилась. Совсем чуть-чуть. И все бы ничего, но у его лучшего друга Чимина на днях было день рождение, на котором, само собой разумеется, присутствовал Юнги, помимо ещё парочки приятелей Пака. И в честь шестнадцатилетия последнего, его родители разрешили ему выпить, — ну, только культурно, — со своим хёном. Так сказать, с доверенным и, пусть всего на год, но старшим человеком. Они выпили на двоих бутылку шампанского и этого было достаточно, чтобы затмить в какой-то степени разум. Ни одному, ни второму не хотелось буянить, но язык, безусловно, довольно развязался, а Юнги стал ещё более восприимчив к эффекту Чимина. Пак попросил поцеловать его. Чисто по-дружески, как его пытались убедить, потому что тоже хотелось узнать какого это. Ну, а Юнги не помнит, чтобы отказывал ему в чем-то. Залезть на крышу чужого гаража, чтобы лучше было видно закат? — Чиминни, если нас увидит какая-то бабка, вопли о нашей невоспитанности будет слышно на весь район. А вдруг ты поранишься, — что самое важное, — зачем оно надо? — смотря в чужие бездонные глаза, Юнги тяжело вздыхает: — Лезь первым осторожно, я постараюсь подстраховать тебя, — в итоге сдается он, после моментально оказываясь в удивительно крепких объятиях. Сбежать с последней физры, не предупредив родителей, только потому, что Чимин хочет успеть на ярмарку, чтобы купить бант для волос, сделанный своими руками? — Только попробуй потом не носить его, я тебе лично этот бантик на лоб прибью, будешь как подарок, — говорит, пока его тянут за руку, еле сдерживая дурацкую улыбку. — Подарок? — заинтересованно переспрашивает Пак, улыбаясь. — Да. Но ты и без него мой лучший подарок, Минни, — звучит неожиданно серьезно. Чимин на него тогда посмотрел каким-то особым взглядом, расшифровать который ему не удаётся до сих пор. Или, может, быть приглашённым на ночёвку, где на него напялят пижаму жёлтого цвета, от которого Мин совсем не в восторге, чего не скажешь о его друге? — Чимин, — звучит совсем недовольно от насупившегося Юнги, — я буду приходить к тебе в кошмарах после этого, — но Чимин в ответ лишь заливается смехом от того, как забавно хён выглядит с нахмуренными бровями в милейшей пижаме. Юнги не любит ему отказывать, потому что, на самом деле, Чимин никогда не просил ничего такого, что Мин бы правда не хотел делать. Да, чаще всего он возмущается и бухтит перед тем как согласиться, но делает это чисто из вредности. Юнги, конечно, и сам это знает, но вслух никогда не скажет, а Чимину это и не нужно — он давно всё понял, оттого и не переживает о том, что может вызывать дискомфорт. Потому когда Пак смотрел на него этими невероятными глазами с расширенными от алкоголя зрачками и румяными щеками, облизывая свои слишком идеальные губы, наверное, у Юнги не было и шанса не согласиться. Они всякое вместе творили, друзья ведь, так почему нет? Но в этот раз все ощущалось совсем по-другому: мягкие губы самому приятно было пробовать на вкус, хотелось растянуть момент подольше, прикусить несильно особенно пухлую нижнюю и обнять покрепче. В этот раз помидор вместе с девушкой отдыхали в сторонке, эмоции были совершенно другие. Ну и реакцию Чимина он будет помнить всегда, потому что тот был в восторге. Хихикал потом Юнги в плечо, говоря, что не зря всё-таки все так расхваливают обычные поцелуи, пока Мин пытался вернуться на Землю. Протрезвев, он подумал, что, может, дело в том, что они друг друга давно знают. Однако с другой стороны, к примеру, с Хосоком они тоже знакомы довольно давно, но поцеловать его ему не хочется ни трезвым, ни пьяным. И не хочется обнимать постоянно, в мыслях он не слишком часто. Так что это за выкрутасы такие? Его бы это не волновало так сильно, будь такое отношение к тому же Хосоку. Потому что они с Чимином друзья, очень близкие и давние, так ведь все и должно оставаться. Разве нет?🎀🎀🎀
— Хён, — хитро тянет Чимин, заваливаясь на диван рядом с Юнги, который, вообще-то, занят, — а что ты делаешь? — ну, или, если точнее, он листает Пинтерест. А что? Тоже занятие важное, этим приложением если увлечься, так не оторваться потом ещё надолго. — Картинки смотрю, — Чимин укладывается головой на плечо Юнги, не стесняясь заглянуть тому в телефон. Ему можно, он знает. — Почему в основном фото именно чьих-то ног? Юнги тяжело вздыхает, поворачивая голову в сторону говорящего, насколько это возможно в их положении. — Чимин-а, вопрос примерно из разряда «а почему ночью темно» у пятилетнего ребенка, — Пак на это смеётся. — Просто не знал, что тебе нравится всякое вроде чулочков и портупей. — Я тоже не особо задумывался об этом. Попалось просто в ленте и я залип. Это красиво, — Чимин согласно мычит совсем рядом с чужим ухом, от чего у Юнги по телу пробегаются мурашки. Да ну это издевательство! Юнги и Чимин закончили школу и вместе уехали учиться в столицу. Они давно это планировали, а родители были только за, объясняя тем, что так детей своих отпускать куда легче. Мин смог поступить в университет физической культуры на факультет командных видов спорта, а Чимин куда и мечтал несколько лет — в университет искусства. Полгода они уже учатся и живут в съемной квартире в самом обычном, но приятном районе. Дабы не ограничиваться стипендией и помощью родителей, они нашли подработки: Чимин в кафе, Юнги занимается переводом статей с английского. В общем и целом, все весьма стабильно и неплохо. В свои двадцать Мин точно понял несколько вещей: баскетбол — его любимая отдушина; фильтрованное пиво ему по душе больше, чем не; а ещё он пансексуал и влюблен в своего лучшего друга. Как говорится, а начиналось то все хорошо. Касательно последнего пункта, он прошел все стадии принятия, начиная с того момента, как впервые поцеловался с ним. Да, именно впервые, потому что они повторяли это ещё несколько раз. Сперва под предлогом Чимина о том, что теперь он хочет попробовать с языком, а потом тот вовсе перестал заморачиваться с аргументами, говоря, что это просто гормоны давят на голову (и не только) и ему хочется целоваться. И не абы с кем, а именно со своим хёном, потому что у того красивые и мягкие губы (кто бы говорил, пф). Их дружба стала до того близкой, что со стороны они не раз получали комментарии по типу «вы встречаетесь?», на что оба крайне драматически охали, отвечая едва ли не единогласно «мы лучшие друзья!». Данби, с которой они особенно сдружились и часто гуляли, однажды, по её скромному мнению, смешно пошутила: «какое красивое голубое небо сегодня, так ведь? Но не волнуйтесь, ему с вами не сравнится» и хихикала так гадко, что любая ведьма из мультиков бы позавидовала. А Хосок уже после двух «гулянок» втроём сообщил Юнги очень откровенно, что: «будь у нас с тобой такая крепкая мужская дружба, ты ходил бы уже с обручальным кольцом на безымянном пальце». Ну, подумаешь стебут друг друга будто замужем уже сорок лет и понимают один другого без слов. Или то, что тактильный контакт превышает стандартный лимит друзей: постоянно переплетённые руки, закинутые друг на друга ноги, если сидят на одном диване, объятия со спины, поцелуи в лоб и за ухом и вообще чем ближе, тем лучше. С кем не бывает, верно? Почему сразу влюблены? Это, несомненно, про Юнги, но вряд-ли про Чимина — тот просто тактильный человек. Мин, конечно, поначалу тоже думал, что просто путает свои чувства с дружескими, якобы ещё на почве того, что Пак стал его первым другом. Но через какое-то время он ещё больше поладил с Хосоком, уверенно став называть его не просто временным приятелем, а доверенным другом, и мог сравнить свое отношение к нему и Чимину. С первым хотелось найти приключения на задницу, упиться в хлам, а после подыхать друг на друге, в состоянии отходняка споря о том, что это не он был долбоебом-инициатором попойки; отпускать волчьи цитаты и быть готовым за своего бро и весь двор в упор. А Чимина же… хотелось отгородить от этих самых приключений на его шикарную задницу, чтобы в итоге все равно найти их, ведь Мин не способен сопротивляться чужим выходкам. Если выпивать вместе, то потом любоваться захмелённым парнем, закидывая комплиментами и довольствуясь ещё большим смущением, чем обычно; хотелось вместе покупать банты всех цветов радуги, после заказать домой доставку пиццы и поедать её за просмотром Симпсонов, а потом целоваться до потери пульса, зацеловывая каждый миллиметр непозволительно охуенного тела, над которым Чимин работал с самого детства, и совершенно бесстыдно сминать и залипать на его великолепнейшие бедра, потому что Юнги заметил за собой особое увлечение этой частью тела. Чувствуется некая разница, не так ли? Вот и Мин её заметил. Пришлось себя понять и принять, но не отпустить. Начав жить вместе, стало сложнее. Потому что Чимин по-прежнему слишком тактильный, а если хён под боком ещё чаще, чем до этого, значит можно в любое время залезть к нему на колени, чтобы обниматься было удобнее; сопеть во сне, лёжа практически на нем, ведь вариант того, что кто-то будет спать в зале не рассматривался ни минуты, а ещё можно расхаживать по квартире чуть ли не голым, ибо нечего стесняться, как если бы кто-то мог увидеть у другого что-то новое. И Юнги совершенно точно это нравится, но… Ещё из хорошего — они могли проводить больше времени вместе, насколько позволяла студенческая жизнь, обсуждать пройденный день, делиться впечатлениями и недовольствами. Чимин очень интересный, общаться с ним будет приятно и увлекательно даже если речь пойдет о том, одна у нас всё-таки задница или две (однако вопрос все ещё открыт, он весьма философский, оттого и вечный). Про него нельзя сказать, что он до той степени начитанный человек, что на любую жизненную ситуацию процитирует того или иного писателя, но у него всегда находятся нужные слова. Он не глупый, а забавный в круге близких друзей, немного импульсивный, но порой долго не может принять решение, что бывает мешает в жизни. Пак безмерно влюблен в танцы, ему нравятся видеоигры, разговоры обо всем и ни о чём, и, конечно же, различные банты: и для волос, и в качестве украшения. (Ну и, если по секрету, в сердце сидят не только танцы, но его предмет воздыхания, кажется, действительно этого не понимает, хотя сам влюблен едва ли не с первого взгляда. И Чимину нравится по-доброму дразнить Юнги, любопытствуя, когда до того, наконец, дойдет.) И сейчас он самолично подкинул ему отличную идею.🎀🎀🎀
Amir Obe — naturally
Субботний вечер протекал лучшим образом: Юнги выспался за неделю за компанию с Чимином, они вкусно поели и после валялись на большом диване, залипая на бессмысленные дорамы по телевизору. В один момент Пак внезапно заявил, что он купил вчера кое-что, но ещё не успел показать старшему, хотя очень хочет. Что, конечно, того заинтриговало, несмотря на то, что он был почти уверен, что это как-то должно быть связано с любовью Чимина к бантам. Он ведь когда-то пообещал, что будет с удовольствием рассматривать каждый из чужой коллекции. — Сиди здесь, я скоро вернусь, — бросил он перед тем, как ушёл в их спальню. Юнги даже напрягся. И совершенно не зря, потому что Пак впервые за все время их дружбы заставил его впасть в такой культурный ахуй (шоком это не назвать, как бы он не старался). Спустя минут десять Чимин возвращается, выглядя совсем иначе и излучая весьма иную ауру. Вместо футболки на нем белая рубашка на два размера больше, застегнутая только наполовину, полностью оголяя шею с ключицами и немного грудь, и доходит она до половины бедер. Кстати о них… От домашних штанов и след простыл, потому что теперь на идеальных ногах красуются гребаные чёрные чулки с ебучими бантиками на резинке. Юнги становится слегла дурно. Он громко сглатывает скопившуюся слюну во рту и откровенно пялится: на лицо довольно ухмыляющегося Чимина, у которого какие-то слишком взъерошенные волосы, на открытую крепкую шею, острые ключицы, и, прости боже, его любимые бедра, обтянутые тонким капроном. Это что за пиздец? — Хён, — тянет тот игриво, спокойно себе ступая дальше по комнате, кажется, внезапно научившись модельной походке, — как тебе? Мне идёт? — Юнги лишь снова сглатывает, вызывая смешок со стороны младшего. — Красивые банты, Чимин-а, — внезапно произносит Мин, говоря будто не своим голосом, и вдруг уверенно смотрит прямо в любимые глаза, — эти мне нравятся больше всего из твоей коллекции. Чимин улыбается. Совсем не мило, скорее самодовольно. Он хорош и безусловно прекрасно об этом осведомлен. Также не спеша, он подходит вплотную к Юнги, не разрывая зрительного контакта. — Хён, ты так и не ответил на мой вопрос, — дует губы тот, совершенно этим не помогая Мину взять себя в руки и вернуться на Землю, где Пак — его лучший друг и не более, — Как я выгляжу? — Пиздецки охуенно, Чимин, и ты это знаешь, — шипит сквозь зубы. — Лучше, чем все сохранённые тобой фото из Пинтереста? — добивает одной фразой, облизывая губы. — Да, Минни. Теперь ты точно мой подарок, украшенный сразу двумя бантами, — он едва успевает закончить свою реплику, как к нему садятся на бедра, размещая руки на плечах. Для них это не в новинку, но ощущения совсем другие, потому что и ситуация другая — более пиздец. — Можешь потрогать, — непринужденно говорит Пак, усаживаясь поудобнее. — Что? — Юнги, наверное, не о том подумал. — А что? Хён, если ты думал, что я не видел, как ты слюни пускаешь на мои ноги, то ты ещё больший дурак, чем есть и без того, — усмехается как-то даже внезапно весело. — Как ты там говорил? Чисто по-дружески хочешь целоваться? — Чимин на это смеётся. Как быстро скачет у них настроение, — Вот я тоже чисто по-дружески не против притронуться к тебе, — и после перемещает свои ладони, до этого лежащие без дела, на бедра Чимина, медленно проводя по ним вверх и снова вниз, замечая, как кожа покрывается мелкими мурашками, а сам Пак затихает. А можно вот так вцепиться и не отпускать? — А почему я дурак, разреши поинтересоваться? — умудряется уточнить он, немного оттянув резинку одного из чулков, после слыша характерный звук шлепка ткани об кожу. Вот теперь сглатывает Чимин. — Потому что я готов поспорить, что и в эту секунду, ты считаешь, что твои чувства невзаимны, — легко говорит он, заставляя Юнги замереть. Что? Да не может быть. — Минни, я... — да он сам без понятия, что хочет сказать. — Боже, Юнги-я, умоляю, соображай быстрее, я ждал этого несколько лет, но так и не дождался, — цокает тот, закатывая глаза. — Я говорю, что люблю тебя. Как лучшего друга, хёна и лучшего парня. Юнги совершенно потеряно смотрит на Пака. То есть все это время..? Он мог просто... Ему просто нужно было открыть глаза или хотя бы послушать друзей? Дурак. — Чимин-а, ты меня пожалел — я не дурак, я самый настоящий слепой долбоеб, прости меня, — выдыхает он, закрывая лицо одной рукой и слыша тихое хихиканье. — Эй, верни ладонь на место! — возмущается, убирая руку с лица и возвращая себе на бедро, — Давай ты потом подумаешь о том, сколько упустил, ладно? Хочу целоваться, на этот раз точно не из-за гормонов. — Ты знаешь, что я не умею тебе отказывать, — говорит тихо Мин, ведя ладонями ещё выше, запуская их под рубашку. Останавливается на талии и начинает мягко поглаживать большими пальцами кожу, наклоняясь к чужому лицу. — Вообще-то, я просто знаю, что ты этого сам хочешь, — звучит за секунду до того, как их губы соединяются. Сперва совсем нежно, аккуратно и трепетно, будто каждый со своей стороны извиняется за то, что не признался раньше. Чимин проводит ладонями по шее Юнги, после одной рукой зарываясь в волосы, а вторую перемещая ниже, хватаясь за воротник чужой футболки. Он хочет углубить поцелуй, в чем его поддерживают, и он довольно мычит прямо в губы, придвигаясь ещё ближе по чужим ногам, сразу чувствуя, как хватка на талии чуть усиливается. Юнги перемещается поцелуями на горячую шею, уделяя внимание каждому участку кожи и оставляя пару отметин; вслепую расстёгивает оставшиеся пуговицы на рубашке, полностью забирается руками под лёгкую ткань и обвивает крепко все тело. Ощутив на лопатках прохладные пальцы, Пак немного выгибается и внезапно чуть отстраняется, настойчиво прося помочь снять чужую футболку. — Снимай же это! По-честному всё, — и довольно улыбается, когда они, наконец, откидывают лишнюю ткань, и Пак может провести ладонями по чужой груди и прессу. В конце концов, тот спортсмен и тоже не обделён хорошим телом. Чимин целует горящую щеку, затем скулу, доходит до уха, но лизнув ушную раковину и прикусив мочку, отстраняется, смотря в родные искрящиеся глаза. — Твоё чересчур радостное лицо меня убивает, — смеётся Мин и, подхватив Пака под ягодицами, укладывает его спиной на диван, нависая сверху меж разведенных ног. Волосы у того по-прежнему торчат во все стороны, зрачки немного расширены, губы уже чуть припухшие и растянуты в расслабленной улыбке, на шее красуются несколько красноватых пятен, а между ног ощутимое возбуждение, упирающиеся Юнги в живот. — Ты чудесен, — звучит так привычно, но от этого не менее искренне, — я люблю тебя, — Мин покрывается мурашками от своих же слов, потому что впервые говорит их, точно зная, что его поймут правильно, и улыбается в ответ на счастливую улыбку. Юнги целует ключицы, спускается поцелуями на грудь, живот, проводит языком над резинкой боксеров и на секунду отстраняется, чтобы опуститься к ногам. Словив размытый взгляд Чимина, он начинает выцеловывать его внутреннюю часть бедра, прикусывая мягкую кожу, и цепляется за эти самые треклятые бантики на чулках, довольствуясь чужими рваными вздохами и сжимающими его волосы пальцами. — Я просто хочу сделать тебе приятно, и мы пойдем обниматься в кровать, хорошо? — хрипит он, потянувшись руками к белью Чимина. Тот лишь согласно мычит, в очередной раз заставляя Юнги сходить с ума. *Это так сладостно приятно, знать, что ты меня любишь
Нам даже и не нужно говорить это друг другу
Знаю, что люблю тебя, и веду пальцами по твоим волосам
— И что теперь, хён? — спрашивает его Чимин, уютно умостившись под боком, закинув на Юнги все конечности и прикрыв довольно глаза. Юнги лежит, поглаживая его по плечу под тканью свободной футболки, а сам пребывает в прострации, не в силах стереть с лица блаженную улыбку. Он слишком счастлив. — Честно говоря, я думаю, что кардинально между нами ничего не изменится, — начинает он негромко, — Я имею ввиду, что нам не нужно проходить все стадии отношений, узнавая тараканы друг друга, и прочая морока в начале отношений. Мы знаем друг друга лучше, чем некоторые пары, и эти тараканы не помешали нам влюбиться. Да мы даже прошли этап «ужиться вместе в одном доме», так что ты меня не разозлишь уже тем, что моешь за собой чашки, но никогда не ставишь их на место, — в голосе слышится улыбка. Чимин тихо смеётся, кивая на это. — Ты прав. Просто теперь мы можем быть ещё более открыты в поведении к друг другу, и нет больше таких секретов. Это замечательно. — Да, — звучит совсем нежно. На какое-то время в спальне воцаряется тишина. — Хён, — первым нарушает её Чимин, приподнимаясь немного, чтобы заглянуть в глаза напротив, которые смотрят на него так внимательно и трепетно. Пак и не помнит, когда у Юнги был на него другой взгляд. От этого по телу разливается тепло, — спасибо тебе за то, что тогда подошёл ко мне. Ты огромная часть моей жизни и я хочу, чтобы так оставалось всегда и ещё чуть дольше. Ты должен знать, что даже если по какой-то причине у нас не получится быть парой, ты навсегда останешься моим первым и лучшим другом, заботливым хёном, научившим меня уважать свой комфорт, и просто особенным человеком, которого ничего не выкинет из моей жизни. — С каждым словом сердце Юнги начинает биться ещё чаще, норовя вырваться из грудной клетки и улететь навстречу к Паку, а глаза вот-вот заслезятся. — Я люблю тебя, — заканчивает он, оставляя поцелуй на щеке, и укладывается головой на грудь, слыша чужое ускоренное сердцебиение. А у него самого не лучше. — Чиминни, и ты не волнуйся, — говорит нежно Мин, — Ты всегда был особенным для меня и будешь таким и дальше. Чимин замирает в его руках и медленно поднимает голову, смотря в глаза старшему так внимательно и доверительно. — Правда? — голос полон надежды. — Правда-правда, — Юнги кивает для убедительности, обнимая уже совсем не маленькое тельце, и тянется за поцелуем.