наши шестнадцать.

клуб, забитый людьми до отвала. шумные басы попсовой музыки отдаются в сердце такт-в-такт. душно. даже слишком. кондиционеры в этом месте явно не работают. народ тут, словно сельди в бочке - трутся друг о друга в ломаных танцах, водимые невидимым нитками кукловода. короткое черное платье, что обнажает округлые бёдра. каблуки, чтобы казаться выше и делать походку подобно кошачей. волнистые волосы, забранные в хвост так, чтобы не липли к телу. и самые грациозные движения на танцполе. все это принадлежало ей. девушке, которая явно не была готова к скорому расставанию и сейчас упивалась алкоголем и уносилась в свои мысли тогда, когда танцевала. по ней сразу было видно, что она тут чтобы забыться с помощью других. в толпе обладательница "маленького чёрного платья" сразу приметила мужчину-ровесника. её поразили длинные, для мужчины волосы, - каре. и очки. на нём были те же самые очки, на которые когда-то лет десять назад она наступила после секса. нет, в подростковом возрасте это, всё-же, называлось любовью. ухмылка и в голове созрел план. "интересно, а вспомнит ли он меня?" - промелькнуло в голове юной леди, взгляд которой был похож на прищур лисицы. пара изящных шагов и она стояла возле него. – здравствуй, – прошептала та на ухо уже чужому парню. нет, она не будет рыдать или жалеть, если у неё не получится. ей будет жаль, если у неё снова получится охмурить его, ведь обручальное кольцо на его пальце давало знать, что он занят. – и тебе привет, – его улыбка обнажила клыки. прям как в юношестве. рука длинноволосого легла на талию "лисицы". – ты чего-то хотела? "да, тебя" - снова чёртовы мысли превратились в похабные дешёвые подкаты. – не желаешь познакомиться? – девушка дотронулась до мукулистого предплечья и, прикусив губу, подмигнула. кокетничать в свои двадцать семь у неё получалось отлично. – думаю, – рука молодого человека начала спускаться вниз к ягодицам. – мы можем подумать об этом. прикосновения этого мужчины доводил и до мурашек. даже спустя столько лет. но! остался единственный вопрос, как он ещё не вспомнил её? голос остался прежним, вроде. только немного осип и стал более прокуренным. неужели она внешне так изменилась за десять лет? тоже вряд-ли. только схуднула и научилась правильно подавать себя в обществе. не уж то она так выросла за это время? это точно нет. она осталась такой же вспыльчивой и капризной, только научилась прятать это все за маской снисхождения к людям. она точно осталась такой же, что и в свои семнадцать. до сих пор упивается, каждый раз обещая, что это последний. до сих пор пытается быть независимой. до сих пор не может быстро отпустить людей, что вытирали об неё ноги. из мыслей девушку вывело то, что мужчина уже во всю её лапал. – а жена против не будет? – с какой-то обидой в голосе было произнесено "жена". когда-то она могла стать ею, но не срослось. – плевать, – бросил он, убирая свои руки с чужой задницы. – может продолжим где-нибудь в другом месте? – искорки в его глазах остались прежними. будто ему все-ещё шестнадцать. а вот он очень изменился. всегда утверждал, что измена - ужасное деяние, на которое никогда не пойдёт. прям как в той песне, что была популярна в их подростковые годы. почему он сейчас так легко пошёл на это? "молчание - знак согласия" - правило сегодняшнего вечера. посему она взяла за руку мужчину с каре и повела за собой к выходу. свежий ночной воздух, обычно, отрезвлял, но этих двоих он лишь опьянил. первый попавшийся мотель-клоповник. ресепшн с заспанной администраторшей. и ключи, что открывали дверь в "мир изменческих утех". как только закрылась дверь, девушка оказалась прижата к стене. она смотрела в такие знакомые глаза, но в них было что-то чужое: работа, дети и жена. – и чего ты ждёшь? – спрашивает только для того, чтобы услышать саму себя. она не может терпеть тихие моменты оглушающего вакуума тишины. фраза стала спусковым крючком. между ними пролетела пуля разврата. поцелуй, столь желанный обоими. мокрый. с танцем языков. точнее, с их борьбой. тяжёлое дыхание на уровне шеи и приятный ком возбуждения. они сместились на кровать, что издала противный скрип. мудчике руки блуждвли по женскому телу, то и дело, сжимая грудь и талию. как в их последних раз. сейчас можно стонать настолько громко, насколько позволит голос. здесь нет родителей, которые могут застукать и наорать. им не по семнадцать. им скоро будет по тридцать. они взрослые. – снимай одежду, – скомандовал он, словно собаке. – а если не сниму? – она закусил губу. ей нравилось, когда с ней обращаются грубо в сексе. – сорвёшь её с меня или выебешь прям в ней? она любила провоцировать. это возбуждало сильнее прикосновений, грязных поцелуев, укусов и засосов. она хотела, чтобы ей в столь интимный момент владели. хотелось, чтобы подчинили и укротили сучий нрав. – с одним точно угадала, – с этими словами мужчина начал приподымать, и без этого, короткое платье. – только если я его сорву, то будешь возвращаться домой голая. он аккуратно снял с неё только чёрное платьеце, которое сейчас валялось где-то в углу, вместе с бюстгалтером. только девушка успела стянуть с чужого лица очки и положить их на прикроватную тумбочку, как по её груди пришёлся удар ладонью. грубый и пошлый шлепок, а за ним не менее развратный стон. соски затвердели и изнывали, требуя к себе внимания. медленная дорожка поцелуев-укусов всё ниже и ниже по шее. резкий стон боли и удовлетворения. он кусал слишком сильно. как тогда. грудь уже была в плену ловких пальцев. он, с каре, точно знал, как удовлетворять девушку за счёт её чувствительных сосков-горошин. пальцы, с нарощенным маникюром, оставляли следы на мощной мужской спине. "пусть его жена знает, что он ей изменил". почему-то в этот момент "лисицу" затянуло в воспоминания. это были воспоминание не о их первом или последнем разе. это были воспоминания о их взаимном признании. летний лагерь. ночь. они вдвоём сидят на лавочке, обнимаясь. слухи о их симпатии друг к другу давно ходили, прям с их знакомства. они досаждали и давали ложную надежду. а может... не ложную? им нужен был разговор. она - семнадцатилетняя фанатка яоя, анимешница и слушает корейскую музыку. он - шестнадцатилетний анимешник, задрот и ярый фанат доты. на заставке её телефона арт с двумя целующимися парнями. – может повторим? – его предложение вызвало "бабочек в животе", но осталось проигнорированым. повисла неловкая тишина. пульс обоих превышал норму. волнение и трясущиеся руки, а так же голос. повторное предложение повторить действие с картинки, но уже от неё. игнор от парня, что явно пытался унять своё сердце. – так мы повторим? – шёпот. и манящие губы прикоснулись друг к другу. невинный, детский поцелуй. но буря эмоций не утихала после услышанного "ты мне нравишься". чувства не успокоились и тогда, когда надо было расходиться. и даже после бессонной ночи. из воспоминаний девушку вытянул вопрос. – можно без защиты? – нельзя. нельзя без защиты. ей бы это сказать, но она столько лет хотела почувствовать его без "резинки". – да, пожалуйста, – она уже молила его войти в неё. она слишком жаждала его. толчок и из глаз искры, а из горла глубокий стон. первые движения - нежные на пробу. последующие - лишь грубые шлпеки тела о тело. они оба получали высшую степень удовольствия от этого занятия. только теперь это была не "любовь", а секс. грязный, на потребностях и изменой. несколько минут этого наслаждения и мужчина рухнул на кровать рядом с ней. – а я ведь даже имени твоего не знаю, – прошептал он ей в ухо, обнимания обнажённое женское тело. – вспомни наши шестнадцать.