So right - So hurt

      Порывы легкого теплого ветра качали тонкие стебли бамбука, что словно шептались между собой этим тихим шелестом листьев. Покрытая утренней росой трава отдавала свежестью и приятной прохладой для босых ног. Вокруг не было ни души, кроме двоих, что сидели на небольшом валуне в центре полянки. Это было уединенное место на заднем склоне пика, куда никто не заходил, уважая желания своего учителя. Лишь изредка забегали небольшие зверьки да пели в глубине рощи крохотные птички. Неподалеку струился ледяной горный ручей, оглашая округу своим журчанием. В такой атмосфере было идеально медитировать, но у них было слишком мало времени вдвоем, чтобы отвлекаться на медитации.       Шэнь Цинцю склонил голову, кладя ее на плечо своему спутнику. В ответ его мягко приобняли за талию, подтягивая ближе, но не давя. Однако он никак не мог расслабиться окончательно, напряженный всем телом, хотя окружение и человек, с которым он находился рядом, навевали умиротворение. Хотелось уже забыться и просто наслаждаться близостью возлюбленного. Но он не мог, в каждую секунду ожидая, что что-то, а если быть точнее, кто-то прервет эти мгновения спокойствия, увидит их вместе, все поймет. И что будет тогда было даже страшно представить. Одно он знал точно — нельзя этого допустить, иначе беда.       Его осторожно тронули за плечо, и Шэнь Цинцю поднял голову, вопросительно глядя на мужчину. Лю Цингэ встретился с ним обеспокоенным взглядом.       — Я сделал что-то не так? Или ты все не можешь перестать думать об этой демонической твари? — на последних словах в его тоне скользнули металлические нотки, он всем видом показывал, что стоит этой самой демонической твари только появиться в его поле зрения, как он лишит ее головы.       Если, конечно, получится. Шэнь Цинцю мягко улыбнулся и поддался вперед, оставляя мимолетный, целомудренный поцелуй на губах Бога Войны.        — Все в порядке. Даже как-то совестно, что я все еще думаю о Бинхэ, хотя рядом ты, — он виновато отвел взгляд в сторону.       Разумеется, он думал и боялся. Что их обнаружат, что Ло Бинхэ все узнает, узнает, что учитель вместо медитаций и тренировок бегает на свиданки со своим шиди, что Шэнь Цинцю его не любит и никогда не любил, по крайней мере, в романтическом плане. Как ученика — да, может даже как сына. Но не как супруга. И пошел он на поводу хотелок демона лишь из-за угрозы всем трем мирам и системы. Вторая, впрочем, ничего по поводу его отношений с Лю Цингэ не говорила, но обещала в случае провала и раскрытия этой тайны снять баллов вдвое больше, чем он успел накопить за все это время, а значит подарить путевку на тот свет. Хотя, если задуматься, что сделает с ним оскорбленный и разочарованный ученик, поймавший своего супруга на измене, смерть от «руки» системы была не самым плохим вариантом. Потому, конечно, он никак не мог чувствовать себя спокойно в эти моменты, как бы не хотелось.       Шэнь Цинцю боялся, Шэнь Цинцю чувствовал себя чертовой шлюхой из-за того, что изменял, скрывал эти встречи ото всех. И ему было ужасно совестно перед Ло Бинхэ. Тот ведь искренне любил его, и чем отплатил он взамен? Враньем. И когда демон выклянчивал у него исполнения супружеского долга, он пытался представлять перед собой Лю Цингэ, но, разумеется, ничего не выходило, его любимый никогда бы не сделал ему больно, в отличии от несдержанного Ло Бинхэ, что едва ли давал ему немного времени на подготовку, а стоило ему войти внутрь, как он тут же срывался на бешеный темп, причиняя лишь еще больше страданий своему учителю. И целовался он словно дикий зверь, вгрызаясь в чужие губы и пуская порою кровь. Не как Лю Цингэ, трепетно и мягко, будто бы прикасаясь к нежным лепесткам цветка. И как же стыдно было, что когда Ло Бинхэ отправлялся в царство демонов по делам, Шэнь Цинцю ласкал себя, представляя на месте своей руки покрытую мозолями от постоянных тренировок с мечом, но такую нежную ладонь Цингэ. Представлял, как тот бы долго распалял его тело горячими, но аккуратными, не причиняющими боли, а лишь удовольствие прелюдиями, целовал бы страстно, заставляя мычать от желания в губы. И времени бы дал на подготовку больше, чем давал Ло Бинхэ, может даже сам бы этим занялся, отвлекая ласками, а Шэнь Цинцю бы выгибался от возбуждения и стонал от одних только пальцев. И когда бы Лю Цингэ вошел в него, то не было бы никакой боли, только удовольствие, единение тел и душ… На этих мыслях он обычно срывался, стоная в собственную руку, прикрывающую рот, и кончал. А потом вновь зарывался в самоистязания и стыд, ощущая себя грязным.       От печальных дум его вновь отвлекло нежное прикосновение к губам. Шэнь Цинцю моргнул удивленно и улыбнулся в чужие губы, прикрывая глаза. Он и сам не заметил, как ушел в себя, совсем забыв про Лю Цингэ. И тот поспешил о себе ненавязчиво напомнить. Он приоткрыл рот, углубляя поцелуй. И правда, сейчас не время думать о Ло Бинхэ. Слишком коротки и редки те моменты, когда они могут вот так встретиться и наслаждаться близостью друг друга, пусть это никогда и не перерастет в нечто большее, опять же из-за опасности разбить хрустальное сердце главного героя и умереть. Об этом же Шэнь Цинцю уже говорил любимому, но тот воспринял это лишь как страх того, что чертов демон навредит лорду, клялся защитить его в любом случае. И Шэнь Цинцю улыбался ему на эти слова и крепко обнимал, пряча застилающие глаза слезы. Ведь от системы тот был защитить его неспособен. Но что же… Пока ему хватит и этого. Он будет ценить каждое мгновение рядом пока может.       Он закинул руки на шею мужчине, прижимаясь всем телом, жадно целовался, отрываясь лишь чтобы вдохнуть воздуха. Лю Цингэ сперва замер в непонимании от такого напора, но с жаром начал отвечать. И это было лучше, чем любые слова. Шэнь Цинцю слегка прикусил нижнюю губу и получил в ответ гортанный стон. Совсем иначе, чем с Бинхэ… Не хотелось отрываться ни на миг, не хотелось заканчивать это. Но все же пришлось. С трудом оторвавшись от чужих губ, таких же припухших и покрасневших, как его собственные, Шэнь Цинцю шепнул:        — Люблю тебя.       Лю Цингэ серьезно кивнул и ответил:        — И я тебя.       Нужно было уходить, прощаться вновь, слишком долго его отсутствие вызовет ненужные подозрения. Шэнь Цинцю поднялся с камня, отряхивая помятые одежды, и обернулся на Лю Цингэ.        — До встречи.       И, с трудом найдя в себе силы отвернуться, зашагал прочь.